— Квартиру бабушкину мы продаём, и точка! — голос свекрови прозвучал как удар молотка судьи.
Светлана замерла с чашкой чая в руках. Горячая жидкость плеснулась через край, обжигая пальцы, но она даже не почувствовала боли. В гостиной воцарилась такая тишина, что было слышно, как тикают старые настенные часы на кухне.
Нина Петровна сидела в кресле напротив, скрестив руки на груди. Её губы были поджаты в тонкую линию, а в глазах читалось холодное превосходство человека, который привык командовать и не терпит возражений. Рядом с ней на диване сидел Андрей, муж Светланы. Он старательно изучал рисунок на ковре, словно там были зашифрованы ответы на все вопросы вселенной.
— Но… но ведь бабушка завещала квартиру Андрею, — негромко произнесла Светлана, всё ещё не веря в происходящее. — Мы же договаривались, что будем там жить. У нас с вами всё распланировано было. Ремонт, детская комната…
Свекровь фыркнула, как будто Светлана сказала какую-то глупость.
— Планы меняются, милочка. Сейчас на рынке хорошие цены. Грех не воспользоваться. А деньги мы вложим в дело. Андрюша откроет свою фирму. Правда, сынок?
Светлана перевела взгляд на мужа. Андрей поёрзал на диване, но головы так и не поднял.
— Мам, ну может, не стоит так сразу… — начал он неуверенно.
— Что значит «не стоит»? — Нина Петровна повысила голос. — Я что, плохого тебе желаю? Всю жизнь на дядю работать будешь? У тебя талант, у тебя образование! А ты сидишь в своей конторе за копейки!
Светлана почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Они с Андреем три года снимали однокомнатную квартиру на окраине, откладывая каждую копейку на будущее. Когда год назад умерла бабушка Андрея, оставив ему в наследство трёхкомнатную квартиру в центре города, они восприняли это как знак судьбы. Наконец-то у них будет свой дом. Своё гнездо. Место, где можно растить детей, не боясь, что хозяин поднимет арендную плату или попросит съехать.
— Нина Петровна, — Светлана старалась говорить спокойно, хотя голос предательски дрожал, — мы же с вами обо всём договорились. Вы сами говорили, что пора вам внуков нянчить. А в съёмной квартире…
— А кто тебе мешает детей рожать? — перебила свекровь. — Молодая, здоровая. Или ты из тех, кому сначала квартиру в центре подавай, а потом уже о детях думать?
Слова ударили Светлану как пощёчина. Она почувствовала, как кровь приливает к лицу. Три года они с Андреем откладывали решение о ребёнке именно из-за жилищного вопроса. Три года она слушала колкости свекрови о том, что «часики тикают» и «в наше время в коммуналках рожали». И вот теперь, когда решение было так близко, Нина Петровна одним махом разрушала все их планы.
— Мама, это несправедливо, — наконец подал голос Андрей, но в его словах не было настоящей силы. — Света права, мы же договаривались…
— Договаривались! — Нина Петровна вскочила с кресла. — А со мной кто договаривался, когда я вас растила? Когда ночами не спала? Когда от всего отказывалась ради тебя? Теперь я прошу об одном — помочь сыну встать на ноги, а ты мне про какие-то договорённости!
Она схватилась за сердце и тяжело опустилась обратно в кресло. Андрей тут же вскочил, бросился к матери.
— Мам, ну что ты! Не нервничай! Конечно, мы всё обсудим. Света не хотела тебя обидеть.
Светлана смотрела на эту сцену, и ей хотелось то ли плакать, то ли кричать. Она видела этот спектакль уже десятки раз. Стоило Андрею хоть немного возразить матери, как у той тут же начинались сердечные приступы, головные боли и прочие недуги, которые чудесным образом проходили, как только сын соглашался с её мнением.
— Я пойду на кухню, — тихо сказала Светлана, поднимаясь с дивана.
На кухне она прислонилась к холодильнику и закрыла глаза. В голове крутились обрывки разговоров последних месяцев. Как они с Андреем выбирали обои для будущей спальни. Как спорили, какого цвета должна быть кухня. Как мечтали о том, что на балконе можно будет устроить маленький зимний сад. Всё это оказалось пустыми фантазиями.
Дверь на кухню скрипнула. Вошёл Андрей. Он выглядел виноватым и усталым одновременно.
— Свет, ну ты же понимаешь маму. Она хочет как лучше.
— Для кого лучше, Андрей? — Светлана повернулась к нему. — Для нас или для себя?
— Не начинай. Мама правда переживает за наше будущее.
— За наше? Или за твоё? Я вообще существую в её планах?
Андрей поморщился, словно от зубной боли.
— Света, ну что ты накручиваешь? Мама просто считает, что сейчас хорошее время для продажи. Цены растут. Может, она и права. Заработаем денег, потом купим что-то ещё лучше.
— Когда потом? Через год? Через пять? Через десять? Мне уже тридцать два, Андрей!
— Ну и что? Сейчас многие рожают и после тридцати пяти.
Светлана почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она смотрела на мужа, на его красивое, но какое-то размытое лицо, и понимала, что он никогда не будет на её стороне. Никогда не защитит её от матери. Никогда не поставит их семью на первое место.
— Знаешь что, — сказала она устало. — Делайте что хотите. Продавайте квартиру, открывайте фирму. Только без меня.
— Света, ты о чём?
— О том, что я устала. Устала быть третьей лишней в вашей с мамой семье. Устала от того, что мой голос ничего не значит. Устала ждать, когда же наконец начнётся наша жизнь.
Она прошла мимо него к выходу из кухни. В коридоре наткнулась на Нину Петровну, которая, очевидно, подслушивала под дверью.
— Обиделась, невестушка? — ехидно спросила свекровь. — Ну ничего, попривыкнешь. Не ты первая, не ты последняя.
Светлана остановилась. Посмотрела на эту женщину, которая три года методично разрушала её жизнь. На её торжествующее лицо. На хищную улыбку победительницы.
— Знаете, Нина Петровна, — сказала Светлана спокойно, — вы правы. Не я первая. Но я, пожалуй, буду последней.
На следующее утро Светлана проснулась с ясной головой и чётким планом действий. Андрей уже ушёл на работу, оставив на столе записку: «Поговорим вечером. Люблю». Она скомкала бумажку и выбросила в мусорное ведро. Разговаривать больше было не о чем.
Она взяла телефон и набрала номер своей подруги Марины, которая работала юристом.
— Марин, мне нужна консультация. По наследственному праву.
— Что случилось? — встревожилась подруга.
— Свекровь хочет продать квартиру, которую муж получил в наследство. Я хочу знать свои права.
Марина помолчала.
— Приезжай. Поговорим.
Через два часа Светлана сидела в кабинете Марины, рассказывая всю историю. Подруга внимательно слушала, делая пометки в блокноте.
— Так, давай по порядку, — сказала Марина, когда Светлана закончила. — Квартира оформлена на Андрея?
— Да, он единственный наследник.
— Вы в браке больше трёх лет?
— Четыре года.
— Хорошо. Значит, хоть квартира и является унаследованным имуществом, но если вы в неё вкладывались, делали ремонт, оплачивали коммуналку, то можете претендовать на компенсацию. Но это в случае развода.
Слово «развод» повисло в воздухе. Светлана почувствовала, как сжимается сердце. Она любила Андрея. Или любила того человека, которым он мог бы быть, если бы не его мать.
— А если я не хочу разводиться? Если я хочу просто защитить наши с мужем интересы?
Марина вздохнула.
— Света, я тебя знаю десять лет. Ты сильная, умная женщина. Но ты не можешь защищать интересы человека, который сам их не защищает. Андрей взрослый мужчина. Если он позволяет матери принимать решения за вашу семью, то проблема не в свекрови. Проблема в нём.
Светлана молчала. Она знала, что Марина права. Знала это уже давно, просто не хотела признаваться себе.
— Что ты мне посоветуешь?
— Как юрист, я советую тебе защищать свои права. Как подруга… — Марина помолчала. — Как подруга, я советую тебе подумать, хочешь ли ты прожить ещё тридцать лет в тени этой женщины.
Светлана вышла из офиса Марины и пошла гулять по городу. Шёл мелкий осенний дождь, но она не открывала зонт. Капли стекали по лицу, смешиваясь со слезами, которые она больше не сдерживала.
Она вспоминала их с Андреем свадьбу. Как Нина Петровна настояла на том, чтобы пригласить всех своих подруг, хотя Светлана хотела скромное торжество. Как свекровь выбирала ресторан, меню, даже её свадебное платье. «Это же не тебе потом на фотографии смотреть», — сказала тогда Нина Петровна, забраковав третье по счёту платье.
Вспомнила, как свекровь переехала к ним на месяц, когда «делала ремонт». Месяц превратился в три. Каждое утро начиналось с замечаний: почему кофе не той крепости, почему полотенца не так сложены, почему Светлана позволяет себе спать до семи утра в выходной.
Вспомнила, как мечтала о ребёнке, а Нина Петровна говорила: «Не торопитесь. Андрюше сначала нужно встать на ноги». А когда Светлана предложила подождать с детьми, та же Нина Петровна начала причитать о том, что невестка карьеристка и не хочет внуков.
Она достала телефон и набрала номер Андрея.
— Света? Ты где? Я волнуюсь.
— Я гуляю. Думаю.
— Слушай, я тут с мамой поговорил. Она готова пойти на компромисс. Мы продадим квартиру, но часть денег отложим на покупку жилья.
— Часть? И какую часть?
— Ну… процентов тридцать.
Светлана рассмеялась. Смех получился горьким и колючим.
— Тридцать процентов от трёхкомнатной квартиры в центре. На них мы сможем купить разве что комнату в коммуналке.
— Света, ну не драматизируй. Мы заработаем. Бизнес пойдёт, и мы купим всё, что захотим.
— Андрей, а ты хочешь открывать этот бизнес?
Пауза.
— Мама считает, что у меня есть способности.
— Я не про маму спрашиваю. Я спрашиваю про тебя. Ты хочешь?
Снова пауза, длиннее.
— Я не знаю.
— Вот именно, — тихо сказала Светлана. — Ты никогда не знаешь, чего хочешь ты. Только чего хочет мама.
Она отключила телефон и пошла дальше. Дождь усилился, но ей было всё равно. В голове крутилась одна мысль: что дальше? Уйти? Остаться и бороться? Но как бороться с человеком, который не видит проблемы?
Вечером она вернулась домой. Андрей сидел на кухне, перед ним стояла початая бутылка коньяка.
— Мама уехала, — сказал он вместо приветствия. — Обиделась. Сказала, что я неблагодарный сын.
Светлана молча прошла к плите, поставила чайник. Спина Андрея выражала вселенскую скорбь.
— Она всю жизнь для меня старалась, — продолжал он. — Отца не было, она одна меня растила. Работала на двух работах. Себе во всём отказывала.
— И теперь ты ей должен, — констатировала Светлана.
— Разве это плохо? Быть благодарным?
— Нет. Плохо, когда благодарность превращается в рабство.
Андрей повернулся к ней. Лицо у него было несчастное, глаза красные.
— Что ты от меня хочешь, Света? Чтобы я отрёкся от матери?
— Я хочу, чтобы ты был мужем. Моим мужем. Чтобы наша семья была для тебя на первом месте.
— Она и есть на первом месте!
— Нет, Андрей. На первом месте твоя мама. Всегда была и, боюсь, всегда будет.
Она налила себе чай и села напротив мужа. Между ними лежала пропасть длиной в четыре года совместной жизни.
— Знаешь, я сегодня много думала, — сказала Светлана. — О нас, о нашей жизни. И поняла одну вещь. Я не хочу больше быть невесткой твоей мамы. Я хочу быть женой своего мужа. Но для этого нужно, чтобы у меня был муж.
— Это ультиматум?
— Это констатация факта. Андрей, посмотри на нас. Мы даже квартиру снимаем ту, которую выбрала твоя мама. Мы ездим в отпуск туда, куда она советует. Ты даже галстуки носишь те, которые она покупает!
— Она хочет как лучше…
— Для кого?! — Светлана не выдержала, повысила голос. — Для кого лучше? Она живёт нашей жизнью, принимает за нас решения, а мы сидим и ждём, когда же она разрешит нам начать жить!
Андрей молчал, уставившись в свой стакан.
— Я устала ждать, — продолжила Светлана уже спокойнее. — Мне тридцать два. Я хочу детей. Хочу свой дом. Хочу просыпаться утром и знать, что это мой дом, а не очередное временное пристанище. И я хочу, чтобы рядом был муж, который будет защищать нашу семью, а не прятаться за мамину юбку при первых трудностях.
— Ты жестокая, — тихо сказал Андрей.
— Нет. Я просто устала быть доброй и понимающей. Устала делать вид, что всё нормально. Что это нормально, когда свекровь решает, продавать или не продавать нашу квартиру. Нашу, Андрей! Это должно быть наше решение!
— Но квартира записана на меня…
— И что? Это делает меня никем? Четыре года брака, и я никто?
Андрей поднял на неё глаза. В них была такая тоска, что Светлане на мгновение стало его жалко.
— Я не знаю, что делать, Света. Я правда не знаю. С одной стороны мама, которая всю жизнь мне посвятила. С другой — ты. Я вас обеих люблю.
— Любовь — это не слова, Андрей. Это поступки. И твои поступки говорят, что ты выбрал.
Она встала из-за стола и пошла в спальню. За спиной звякнула бутылка — Андрей наливал себе ещё. Светлана знала, что он так и просидит на кухне до утра, жалея себя и не принимая никаких решений.
Она легла в постель и уставилась в потолок. В голове крутились варианты. Можно попытаться ещё раз поговорить с Ниной Петровной. Но та лишь в очередной раз схватится за сердце и обвинит невестку во всех смертных грехах. Можно попробовать достучаться до Андрея. Но как достучаться до человека, который не хочет слышать?
Телефон завибрировал. СМС от свекрови: «Невестка, я всё слышала. Андрюша мне позвонил, плакал. Довольна? Семью разрушила. Но квартиру мы всё равно продадим. С тебя или без тебя».
Светлана перечитала сообщение несколько раз. И вдруг поняла, что Нина Петровна права. Без неё. Всё будет без неё. Продажа квартиры, открытие бизнеса, вся дальнейшая жизнь Андрея. Она в этой схеме лишняя.
Утром она проснулась с ощущением странной лёгкости. Андрей спал на диване в гостиной, обняв подушку. На столе стояла пустая бутылка.
Светлана тихо собрала самые необходимые вещи в сумку. Оставила на столе записку: «Продавайте квартиру. Открывайте бизнес. Живите. Без меня».
Она вышла из квартиры и не оглянулась. На улице светило осеннее солнце. Воздух был прозрачным и холодным. Она глубоко вдохнула и почувствовала, что дышится легко. Впервые за четыре года.
Телефон зазвонил, когда она садилась в такси. Андрей. Она сбросила вызов и заблокировала номер. Потом подумала и заблокировала номер Нины Петровны.
В телефоне осталось только одно непрочитанное сообщение от Марины: «Если что, у меня есть свободная комната. И хороший адвокат по разводам».
Светлана улыбнулась. Впервые за долгое время улыбка была искренней. Она ехала в неизвестность, без квартиры, без мужа, без иллюзий. Но с ощущением свободы и права на собственную жизнь. И это было гораздо ценнее любой квартиры в центре города…
Возмездие для мужа