— Подписывай быстрее, некогда мне тут с тобой возиться! — голос Раисы Павловны прорезал тишину нотариальной конторы, как нож масло.
Марина застыла с ручкой в руке, глядя на документы о передаче прав на квартиру её покойной бабушки. Квартиру, которую бабушка завещала именно ей, внучке, а не сыну. И вот теперь свекровь требовала переписать всё на Антона — её мужа.
— Раиса Павловна, это моё наследство, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё дрожало от возмущения. — Бабушка оставила эту квартиру мне. У меня есть завещание.
Свекровь фыркнула так громко, что нотариус за соседним столом обернулся. Раиса Павловна была женщиной крупной, властной, с тяжёлым взглядом исподлобья. Она привыкла, что все вокруг исполняют её приказы беспрекословно.
— Завещание, завещание! — передразнила она. — Ты в нашей семье всего два года, а туда же — собственность захапать хочешь! Антон — мой сын, значит, квартира должна быть записана на него. А то мало ли что — разведётесь, и останется мой мальчик ни с чем!
Марина покосилась на мужа. Антон сидел рядом и усиленно изучал рисунок на линолеуме. Классическая поза человека, который предпочитает не вмешиваться. Он знал об этой встрече. Знал заранее и ничего не сказал жене.
— Антон, — Марина тронула его за рукав. — Ты же понимаешь, что это неправильно? Бабушка хотела, чтобы квартира досталась мне.
Муж наконец поднял глаза. В них читалась виноватость пополам с упрямством.
— Мам, может, не стоит так давить? — пробормотал он неуверенно. — В конце концов, это Маринино наследство…
— Молчать! — рявкнула Раиса Павловна так, что Антон вздрогнул. — Я знаю, что для тебя лучше! Ты у меня слишком мягкий, тебя любая вертихвостка вокруг пальца обведёт! Вот и эта — прикидывается овечкой, а сама только и думает, как бы имущество к рукам прибрать!
Марина почувствовала, как кровь прилила к лицу. Вертихвостка? Она, которая работала на двух работах, чтобы помочь Антону выплатить кредит за его машину? Она, которая терпела бесконечные визиты свекрови с проверками и нравоучениями?
— Я не буду ничего подписывать, — твёрдо сказала Марина, положив ручку на стол. — Это моё наследство, и я имею право им распоряжаться.
Лицо Раисы Павловны побагровело. Она схватила Марину за запястье с такой силой, что та вскрикнула от боли.
— Ах ты, неблагодарная тварь! — прошипела свекровь. — Я тебя в семью приняла, а ты жадничаешь! Сейчас же подписывай, или я из тебя душу вытрясу!
Нотариус, молодая женщина в строгом костюме, встревоженно поднялась из-за стола.
— Простите, но я вынуждена вмешаться. В моём кабинете недопустимо применение физической силы. Если вы не прекратите, я вызову охрану.
Раиса Павловна нехотя разжала пальцы. На запястье Марины остались красные следы. Антон всё так же молчал, словно воды в рот набрал.
— Мы уходим, — Марина поднялась, потирая ноющее запястье. — Спасибо за понимание, — кивнула она нотариусу.
— Куда это ты собралась? — Раиса Павловна преградила ей дорогу. — Мы ещё не закончили!
— Нет, Раиса Павловна, мы определённо закончили, — Марина обошла свекровь и направилась к выходу.
На улице моросил мелкий осенний дождь. Марина остановилась под козырьком подъезда, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Следом вывалились Раиса Павловна и Антон.
— Антоша, ты видел? Видел, какая она наглая? — свекровь вцепилась в рукав сына. — Против родной матери пошла! Квартиру зажилить хочет!
— Мам, давай поговорим дома, — Антон бросил умоляющий взгляд на жену. — Марина, поехали домой, обсудим всё спокойно.
Марина покачала головой. В груди клокотала обида, смешанная со злостью. Предательство мужа ранило сильнее, чем агрессия свекрови.
— Нет, Антон. Ты знал, что твоя мать готовит эту подставу. Знал и молчал. Более того — привёз меня сюда под предлогом оформления документов. Ты с ней заодно, да?
— Я не… я просто… — Антон замялся. — Мама сказала, что так будет лучше для всех. Что квартиру можно будет сдавать, и деньги пойдут в семейный бюджет…
— В какой семейный бюджет? — Марина не верила своим ушам. — В тот, которым заправляет твоя мать? Она что, уже и финансами нашими распоряжается?
Раиса Павловна выступила вперёд, её массивная фигура заслонила Антона.
— А что такого? Я опытнее вас, бестолковых! Вы только и умеете, что деньги на ветер пускать! Вот Антон машину в кредит взял — разве я не говорила, что это глупость? А ты его поддержала! Теперь выкручивайтесь!
— Мы выкручиваемся, Раиса Павловна. Я на двух работах пашу, чтобы помочь с кредитом. А вы что сделали, кроме критики?
— Как ты смеешь со мной так разговаривать?! — взвизгнула свекровь. — Я тебе не ровня, запомни! Я мать твоего мужа, и ты обязана меня уважать!
— Уважение заслуживают, а не требуют, — отрезала Марина. — И своим поведением вы заслужили только презрение.
Раиса Павловна ахнула, схватившись за сердце театральным жестом.
— Антон! Ты слышал? Слышал, что эта дрянь говорит твоей матери?
Антон растерянно переводил взгляд с матери на жену.
— Марина, ну зачем ты так… Извинись перед мамой.
— Извиниться? — Марина рассмеялась горьким смехом. — За что? За то, что не дала себя ограбить? За то, что не позволила вашей матери распоряжаться моим наследством?
— Это не грабёж! — заорала Раиса Павловна. — Это забота о семье! Но ты, эгоистка, думаешь только о себе!
Мимо проходили люди, с любопытством поглядывая на скандалящую троицу. Марине стало неловко за эту сцену, но отступать она не собиралась.
— Знаете что, Раиса Павловна? Я устала. Устала от ваших нападок, от вашего контроля, от попыток управлять нашей жизнью. И сегодняшний день — последняя капля.
Она повернулась к Антону.
— А ты… ты меня разочаровал. Предал. Я думала, мы — команда, а оказалось, что ты всего лишь маменькин сынок, который не может защитить свою жену.
— Марина, не надо так… — Антон сделал шаг к ней, но она отстранилась.
— Надо, Антон. Давно надо было. Я еду к маме. Подумаю, что делать дальше. А ты решай — с кем ты: с женой или с мамочкой, которая до старости будет указывать тебе, как жить.
Марина развернулась и пошла к остановке, не обращая внимания на крики Раисы Павловны позади. Свекровь выкрикивала угрозы, обещала развод, лишение всего имущества, проклятия до седьмого колена.
В маршрутке Марина достала телефон. Двадцать пропущенных от Антона. Она отключила звук и убрала телефон в сумку. Пусть подумает. Пусть решает.
Дома у мамы было тепло и спокойно. Елена Викторовна, увидев заплаканное лицо дочери, молча обняла её и повела на кухню.
— Рассказывай, — просто сказала она, наливая чай.
Марина выложила всё: и сегодняшнюю сцену у нотариуса, и накопившиеся обиды, и предательство мужа. Мама слушала, не перебивая, только иногда качала головой.
— Знаешь, доченька, — сказала она, когда Марина выговорилась, — я с первого дня чувствовала, что эта Раиса не даст вам спокойно жить. Слишком уж она к сыну привязана. Нездорово это.
— Мам, что мне делать? Я люблю Антона, но… но я больше не могу терпеть его мать. А он не способен ей противостоять.
— А ты поставь вопрос ребром. Либо он мужчина и глава семьи, либо так и останется при мамочкиной юбке. Третьего не дано.
Вечером Антон приехал. Елена Викторовна тактично удалилась в свою комнату, оставив молодых наедине.
— Марина, прости меня, — начал он с порога. — Я был неправ. Не должен был молчать о планах мамы.
— Дело не только в молчании, Антон. Дело в том, что ты позволяешь ей вмешиваться в нашу жизнь, принимать за нас решения. Это ненормально.
Антон сел напротив жены, взял её за руки.
— Я понимаю. Правда понимаю. Просто… мне сложно ей перечить. Она всю жизнь мной командовала, и я привык.
— Но ты уже взрослый мужчина, Антон! У тебя своя семья! Неужели ты не видишь, как твоя мать разрушает наш брак?
— Вижу, — тихо признался он. — И знаешь, сегодня, когда ты ушла, мама ещё час кричала, какая ты неблагодарная и что я должен с тобой развестись. И тут я понял — она никогда не примет тебя. Никогда не примет никого, кто встанет между ней и мной.
— И что ты решил?
Антон глубоко вздохнул.
— Я поговорил с ней. Серьёзно поговорил. Сказал, что если она не прекратит нападки на тебя, я прекращу с ней общение.
Марина удивлённо подняла брови. Такой решительности она от мужа не ожидала.
— И как она отреагировала?
— Устроила истерику. Сказала, что я неблагодарный сын, что она жизнь на меня положила. Потом заперлась в спальне и рыдала так, что соседи стучали в стену.
— И?
— И я ушёл. Оставил ей записку, что люблю её, но не позволю разрушить мою семью. Что квартира твоей бабушки — твоя, и точка. И что если она хочет остаться в моей жизни, должна научиться уважать мою жену.
Марина смотрела на мужа с изумлением. Неужели он действительно смог противостоять матери?
— Ты правда это сделал?
— Да. И знаешь что? Мне стало легче. Словно груз с плеч свалился. Я понял, что всю жизнь жил по её указке, боялся её расстроить. Но так больше нельзя.
Они сидели молча, держась за руки. На кухне тикали часы, за окном шумел вечерний город.
— Она придёт в себя и снова начнёт атаковать, — предупредила Марина. — Раиса Павловна не из тех, кто легко сдаётся.
— Знаю. Но я больше не дам её в обиду. Обещаю.
На следующий день Раиса Павловна действительно начала атаку. Звонила Антону каждый час, присылала сообщения с упрёками и угрозами. Потом подключила родственников — звонили тётки, дядья, даже двоюродная сестра из другого города.
— Не бери трубку, — советовала Марина, видя, как мучается муж.
— Не могу совсем игнорировать. Вдруг что-то случится…
На третий день Раиса Павловна сменила тактику. Приехала к ним домой со слезами и причитаниями.
— Антоша, сыночек, прости свою старую мать! — рыдала она на пороге. — Я погорячилась! Я же тебе добра хотела!
Антон растерялся, но Марина мягко отодвинула его в сторону.
— Раиса Павловна, если вы действительно хотите мира, давайте поговорим спокойно. Но с условиями.
Свекровь зло блеснула глазами, но быстро спрятала злость за маской страдания.
— Какие ещё условия?
— Первое — вы извиняетесь передо мной за все оскорбления. Второе — больше никаких попыток управлять нашей жизнью. Третье — визиты только по приглашению. И четвёртое — квартира бабушки остаётся моей, и эта тема закрыта навсегда.
Раиса Павловна побагровела.
— Да как ты смеешь мне условия ставить?!
— Мама, — твёрдо сказал Антон, — либо ты принимаешь условия Марины, либо мы прекращаем общение. Выбор за тобой.
Свекровь ошарашенно посмотрела на сына. Видимо, она не ожидала, что он поддержит жену.
— Антон, опомнись! Это же я, твоя мать!
— Именно поэтому я даю тебе шанс остаться в нашей жизни. Но на наших условиях.
Раиса Павловна постояла, переводя взгляд с сына на невестку. В её глазах боролись гордость и страх потерять сына.
— Ладно, — наконец выдавила она. — Я… извиняюсь.
— За что именно? — уточнила Марина.
Свекровь стиснула зубы.
— За то, что оскорбляла тебя. За попытку отнять квартиру. За… за всё.
Это далось ей с огромным трудом, но она произнесла эти слова.
— Хорошо, — кивнула Марина. — Мы принимаем ваши извинения. Надеюсь, в будущем мы сможем построить нормальные отношения.
Раиса Павловна кивнула и поспешно ушла. Было видно, что извинения далисьей тяжело, и она еле сдерживается, чтобы не сорваться.
Прошёл месяц. Свекровь больше не появлялась без приглашения. Пару раз звонила Антону, интересовалась здоровьем, но в дела пары не лезла. Марина оформила квартиру на себя, и эта тема больше не поднималась.
— Думаешь, она действительно изменилась? — спросила Марина однажды вечером.
— Вряд ли изменилась, — честно ответил Антон. — Но она поняла, что может потерять меня. А это для неё страшнее, чем принять тебя.
— Жаль, что до неё не дошло раньше.
— Знаешь, может, это и к лучшему. Я наконец-то повзрослел. Понял, что значит быть мужем, защитником семьи. Если бы не этот конфликт, я бы ещё долго оставался маменькиным сынком.
Они сидели на балконе бабушкиной квартиры, которую решили оставить себе, а не сдавать. Здесь было спокойно и уютно, без тени присутствия Раисы Павловны.
— А знаешь, — сказала Марина, — я ей даже благодарна в каком-то смысле.
— За что? — удивился Антон.
— За то, что показала мне твою истинную сущность. И дала возможность тебе эту сущность изменить. Если бы не этот кризис, мы бы так и жили — ты под каблуком у мамы, я в вечном стрессе. А теперь у нас есть шанс построить настоящую семью.
Антон обнял жену.
— Прости, что не сразу встал на твою сторону. Я был трусом.
— Был. Но больше не будешь, правда?
— Обещаю.
Через полгода Раиса Павловна снова попыталась вмешаться — на этот раз критиковала их решение завести ребёнка. Но Антон сразу пресёк её попытки, напомнив об их договорённости. Свекровь обиженно замолчала, но границы больше не нарушала.
А ещё через год, когда родилась дочка, Раиса Павловна пришла в роддом с цветами и подарками. И впервые за всё время искренне улыбнулась Марине.
— Спасибо за внучку, — тихо сказала она.
Может быть, это было начало новых отношений. А может, просто перемирие. Но Марина знала главное — она отстояла своё право на собственную жизнь, свою семью, своё счастье. И никакая свекровь больше не сможет это разрушить. Потому что рядом был муж, который наконец-то стал настоящим мужчиной. И это была их общая победа.
Мать двадцать лет ждала отца