— Ты – злая! – обиженно произнес Глеб Петрович.
— Злили много! – ответила Мария Сергеевна, вспомнив, по аналогии, Горьковского Луку: «Мяли много, оттого и мягкий!»
Машка преподавала русский и литературу в старших классах, поэтому была напичкана цитатами.
А женщина добавила:
— А не фига было столько меня злить! И если бы я была злая, давно бы тебя придавила, а я все коря..чусь с тобой!
И что – уйдешь теперь от меня? Надеюсь, на этот раз, насовсем!
Уходить деду было некуда. Кому нужен старый пень с пенсией? Да, какая ужасающая тавтология…
Дело было в том, что они уже были разведены и Глеб уже один раз уходил! Да, в далеком восемьдесят восьмом: его любимая Машенька, все же, подала на развод!
Сначала он подумал, что это – шутка: одумается жена и все будет, как раньше! Да, будут жить-поживать и добра наживать!
А то, что он выпивает, даже пьет – когда и кому в России это мешало? И если раньше это подвергалось еще какому-то остракизму, то теперь ясно сказано – больные же люди!
После первой интеллигентный мужчина превращался в сплошное непотребство: и понеслась душа в рай — он употреблял до поросячьего визга.
Однажды – они пили с собратьями по разуму – муж пришел домой в майке, точнее, в том, что от нее осталось.
Хорошая майка была разорвана на узкие полоски, которые были связаны узлами между собой. Сверху был надет пиджак: рубахи под ним не было.
Муж, еле стоящий на ногах, пьяно хохотал, пытаясь доказать жене, что это же – ужас, как смешно: посмотри, милая!
Маша молча смотрела на взрослого, почти сорокалетнего, кривляющегося мужика, и назавтра подала на развод.
Ведь это же все нужно было разорвать, а потом связать! Почему бы эту пьяную энергию не потратить в мирных целях?
И что ее ожидает в скором будущем?
Жена терпела долго, поэтому Глеб Петрович думал, что так будет и дальше: ну, ходят они в суд разводиться – и что такого?
С первого раза пару не развели – дали месяц на примирение. Потом – еще и еще.
Только на третий раз судьи, устав от упорства хорошенькой Машки, удовлетворили ее иск.
— Ну, что – пойдем в кафе, посидим? – предложил бывшей жене вышедший из здания суда мужчина, видимо, не совсем хорошо врубившись в происходящее.
— Иди ***! – посоветовала Машка, после чего ушла.
И тут до Глеба дошло: неужели это правда?
Все было еще не совсем пропито – гордость оставалась. И тогда Глеб, работавший до этого в поликлинике хирургом, устроился на рыболовецкий траулер врачом: его взяли сразу. И уплыл, точнее ушел в море.
Машка оплатила развод – стольник! — и получила свидетельство о расторжении брака. А Глеб платить не стал: это ты со мной развелась, а я с тобой нет!
Поэтому часто звонил, договариваясь с корабельными радистами: сотовой связи тогда не было. И радостно кричал в трубку:
— Как вы там, дорогие мои?
Видимо, мужу было приятней думать, что кто-то ждет его на берегу. Да и положение женатого моряка — гораздо статуснее.
Часто приходили посылки со жрачкой, затыренной с плавательного средства: банки со сгущенкой, тушенкой и паштетами.
Несмотря на пьянство, муж был смекалистым в плане поддюдюлить. И всегда тащил что-то в дом, а не обратно: то соломку тащит в ножках, то перо в гнездо несет…
В поликлинике это было спиртное и конфеты – малый джентльменский набор. Теперь вкусная «консерва», которая помогла пережить голодные девяностые.
А красивые бутылки, подаренные на работе, не выпивались в подворотне, как можно было подумать, а приносились домой и передаривались. Потому что муж предпочитал кушать «водку-простеца», как писал классик.
Жили Маша с дочкой после отплытия мужа тихо и спокойно. А потом в стране начался бардак: все начало рушиться. И судоходство с рыболовством не стало исключением: работа накрылась, и муж вернулся — короче, приплыли!
Идти ему было некуда, только к Машке – собственно, там он был и прописан.
Лизка, к тому времени, уже вышла замуж и жила отдельно.
— Пустишь? – коротко спросил Глеб, выглядящий непривычно хорошо.
— Если водя..ру кушать не будешь – пущу! – ответила жена.
Оказалось, что бывший муж пить бросил! Да, после шестнадцати лет питья, как не в себя, раз – и бросил! Как бросают пакет с мусором – с размаху!
— Это потому, что у меня – воля силы! – объяснил помолодевший мужчина.
— Сила воли! – машинально поправила Машка.
Причем, бросил пить без всякого лечения и кодировок: сам, сам, сам…
И никакого лечения в Тайланде не понадобилось! Причем, это оказалось не очень и трудно!
«А что же ты раньше-то этого не сделал? — с изумлением думала женщина. – Почему столько лет давил мне методично кишки?
Позволил столько раз ходить на развод, хотя прекрасно видел, как мне все это дается?
Бросил бы пить раньше, глядишь, все бы было по-другому!»
Да, пустить мужа Машка пустила, а прежних чувств к нему уже не было: поэтому первое время они жили, как соседи.
И, хотя потом она, все-таки, допустила сожителя до ко.мис.сарского те..ла, все равно ничего не вернулось. Для нее это было просто неприятным исполнением тех самых супружеских обязанностей, не более того.
В поликлинику Глеб не вернулся, а устроился курьером: эта новомодная профессия только набирала силу.
Махровым цветом цвели девяностые с начинающимся капитализмом: и Глеб устроился возить в ларьки со склада импортные сигареты.
Работа была непыльной: сигареты весили немного, а возил он на общественном транспорте -машины у них не было. И платили долларами.
К тому же, лучших заказчиков фирма поощряла – уже тогда появились первые бонусы: это были пакеты с сигаретной тематикой.
Надо ли говорить, что все пакеты «оседали» исключительно у смекалистого Глеба: заказчики перебьются!
В эти пакеты они потом еще долго будут класть подарки родным и друзьям на праздники.
Мария Сергеевна по-прежнему преподавала, а муж к врачебной практике так и не вернулся. И продолжал работать курьером – его все устраивало!
— Я – сам себе начальник! – объяснял мужчина, который теперь возил документы. – Да, еду себе в метро, читаю, думаю!
К тому же, подкупленные вкусненьким диспетчеры подбирали ему заказы в одном направлении. А знающий хорошо город мужчина управлялся со всем очень быстро.
День свадьбы Мария Сергеевна отмечать прекратила:
— Я лучше буду праздновать двадцать шестое мая! – в этот день их, наконец, развели.
Но дочь настояла. И, в результате, каждый год, узким кругом, они отмечали даты, щелкающие, как раньше счетчик в такси.
— Вот не развелась бы, нам бы дали двадцать тысяч в ЗАГСе за Золотую свадьбу! – сетовал муж: да, они прожили вместе уже пятьдесят лет!
Время пролетело незаметно. И тут выяснилось, что ему – семьдесят шесть, ей – на год меньше: какая проза жизни!
И, вроде, у них все было хорошо, но у Маши появилось какое-то глухое раздражение. Ведь в старости человек переосмысливает свою жизнь и делает выводы: счастлив он или нет?
Глеб Петрович был явно счастлив и не заморачивался по этому поводу. А вот она стала сомневаться: а правильно ли она тогда поступила, пустив его обратно?
Может быть, надо было гнать мужа поганой метлой? Жизнь-то прошла без любви — под известным лозунгом «Плохонький, да свой!»
А сейчас к этому присоединился еще один: «Коней на переправе не меняют!» К тому же, две пенсии лучше, чем одна. Особенно, московские пенсии.
Но раздражение крепло: баба Маша стала цепляться к мужу по мелочам. А это улучшению отношений не способствовало.
Казалось бы – чего тебе надо? Живете вы давно в разных комнатах: к счастью, уже полностью как соседи.
Это позволяло каждому существовать в своем, привычном, биоритме: дед был жаворонком, к тому же у него была работа.
Баба Маша, сова, до трех смотрела сериалы. Поэтому встать рано не могла.
Да и зачем? Времени же – навалом! Успеет и убрать, и приготовить, и погулять.
Телевизоров у вас тоже два: каждый смотрит то, что интересно ему!
Раньше они выходили гулять вместе: да, набегавшийся за день дед еще находил силы вывести вечером свою птичку «в проходку».
Петрович для своих лет выглядел прекрасно: сухой и поджарый – он двигался удивительно легко. А Маша, наоборот, сдала — располнела и, естественно, обездвижила: носить такой вес стало тяжело.
Нет, вдвоем-то гулять было гораздо легче: она опиралась на руку мужа – с клюшкой, как называл Глеб палку – ходить было стыдно.
Но постоянные претензии супруги стали приносить плоды: дед стал избегать совместные прогулки. А Мария Сергеевна не настаивала: она стала испытывать к мужу такую неприязнь, что кушать не могла.
Что было делать – не ясно! Это же оборжаться: на восьмом десятке разбегаться!
Все стало происходило, как в том анекдоте, когда разводиться приходит девяностолетняя пара. И на вопрос, чего же так долго тянули, они отвечают: Детей было жалко – ждали, пока помрут…
И наступил день икс, когда Глеб сказал:
— Я ухожу!
— Мусор захвати! — ответила баба Маша.
— Я совсем ухожу! – уточнил старик.
— Но ты же пойдешь мимо помойки? Заодно, выкинешь! – как ни в чем не бывало сказала жена.
— Вещи не выбрасывай – потом заберу! – предупредил муж.
Да, такая опасность существовала: муж копил вырезки из газет, журналы с кроссвордами, книги и квитанции по оплате коммунальных услуг. Зачем? Да просто: пригодятся.
Хорошо еще, что они давно поделили и шкафы! И, по взгляду Машки, Глеб понял: выкинет, как пить дать!
После ухода мужа Мария испытала не облегчение, как можно было ожидать, а странную пустоту в сердце и душе.
Оказалось, что ей теперь не для кого жить. А нужность в таком возрасте значит многое.
Раньше-то она, вроде, была при деле: готовила хороший обед – за продуктами ходил Глеб — и посильно убирала – в этом приходила помогать дочь. А тут что – похлебал утром каши и гуляй!
Как там у Довлатова-то: с утра выпил – весь день свободен! Да и много ли одной надо?
Дочь встретила сногсшибательную новость без эмоций:
— Как же вы мне надоели со своими разводами! Ну, ушел и ушел!
— Не знаешь, куда? – равнодушно поинтересовалась мама.
— Тебе же все равно! – «укусила» Лизка. Но ответила: — К коллеге по «курьерском цеху» — они работают вместе.
«Ну, что – будут общие темы для разговоров! – подумала Маша. – Мы-то последнее время все больше лаялись, а он поговорить любит!
А тут обсудят после удачного трудового дня неадекватных клиентов и глупых диспетчеров!»
Да, женщине стало ясно, что на этот раз муж ушел насовсем. Ведь, вряд ли, курьером станет работать такая же бабка, как сама Маша – значит, подруга мужа гораздо младше.
И не исключено, что красивее: Петрович разбирался в женской красоте. И не только: муж ценил умных женщин.
— Вот почему я с тобой так долго мучаюсь? – говорил кишкодав Глебушка, выкладывая на стол принесенные продукты. – Потому что ты у меня – умнесенька жинка!
— Это ты-то со мной мучаешься? – изумлялась баба Маша.
— А то! – ухмылялся муж. – Тебе же вон какое счастье привалило: такого мужика отхватила!
Через месяц после ухода мужа баба Маша «созрела» для мелких пакостей и вывоза вещей на помойку. Уже были куплены большие пакеты для мусора: помочь обещал муж дочери.
И тут вернулся Глеб. Да, как тогда:
— Пустишь?
Он не стал открывать дверь своим ключом, а позвонил. Мария Сергеевна лежала и смотрела телевизор: теперь это было ее основным занятием.
И что? – поинтересуются многие. Неужели она его пустила – этого старого …беля? Пусть бы шел ужинать к своей молодухе-курьерше!
Но Маша его пустила: ведь они давно уже жили, как соседи. Да и скорую будет, кому вызвать: у нее стало часто скакать давление. И заказывать продукты по телефону оказалось накладно.
Она посторонилась, мужчина вошел и тихо поинтересовался:
— Ну, как ты?
— Нормально! – ответила Мария Сергеевна, неожиданно испытавшая тихую радость. Как же так? Раздражающий ее фактор вернулся и — радость?
— Покормишь? – спросил муж.
— Сейчас приготовлю! – засуетилась грузная женщина: ужина в доме не было. – Сейчас яичницу сделаю!
— Я сам! – яичница была сделана быстро и профессионально.
— Ты знаешь, Машуня, она оказалась ту.пой! – сообщил муж, макая кусок черного хлеба в юшку из-под салата: в холодильнике нашлись помидоры…
— А тебе что – с ней логарифмы решать? – поинтересовалась баба Маша. – Неужели адреса ухитрилась перепутать?
— Какое перепутать – она их не нашла!
— Как это – не нашла? – удивилась Мария Сергеевна.
— Очень даже просто: нет говорит такого дома по такому адресу!
— А, может, и вправду, нет? – попыталась защитить соперницу жена.
— Но другой-то курьер нашел! А назавтра – опять не нашла, а документы нужны были срочно!
— И что?
— Уволили – что! Представляешь, вот д..р.ища-то! Не то, что ты у меня: да, чего-чего, а ума тебе не занимать! – произнес насытившийся дед.
И добавил:
— Да, я завтра отгул на первую половину взял – напиши список, я в магазин с утречка метнусь!
«Ну, что – начало, вроде, неплохое! – подумала Сергеевна. А там поглядим!»
А муж продолжил:
— Да, кстати – через неделю у нас же с тобой юбилей: все же — пятьдесят пять лет совместной жизни – изумрудная свадьба!
Ты подумай, что тебе подарить! Теплое белье хочешь? Ты же намекала!
Или изумруды? Я тут подработку взял!
И Лизка с семьей придет – давно не виделись!
Надо отдать должное, муж всегда помнил дату свадьбы и всегда поздравлял, даря обязательно букет и что-нибудь еще: ведь он по-прежнему считал ее своей женой.
Раньше это были преимущественно драгоценности – да, пить Глеб пил, но пропивал не все: может, поэтому Машка так долго и тянула.
Ну, а теперь это было что-то нужное: теплое белье, какая-нибудь кухонная приспособа или оплаченная экскурсия.
«А и правда, пятьдесят пять лет: столько и не живут! Может, и правда, коней на переправе не меняют? Да и две пенсии тоже гораздо лучше».
Так подумала педагог русского и литературы. К тому же, он же с ней не разводился: поэтому пусть дарит – изумрудов у нее еще не было.
Да и куда они теперь с подводной лодки?
Кормушка для родственников прикрылась