— Я никогда не подпишу эти бумаги, Нина Петровна! — Лариса швырнула документы на стол, и листы разлетелись веером по полированной поверхности.
Свекровь сидела напротив, сложив руки на коленях. На её лице играла знакомая полуулыбка — та самая, которую Лариса научилась распознавать за семь лет брака как предвестник очередной манипуляции.
— Дорогая, ты просто не понимаешь всей ситуации, — мягко произнесла Нина Петровна, поправляя жемчужное ожерелье на шее. — Это для блага всей семьи. Квартира бабушки должна остаться в нашем роду.
— В вашем роду? — Лариса почувствовала, как внутри закипает знакомая ярость. — Я что, не часть семьи после семи лет брака с вашим сыном?
В этот момент в гостиную вошёл Максим. Высокий, широкоплечий, он всё ещё был привлекательным мужчиной в свои тридцать пять. Но Лариса давно научилась видеть за этой внешностью слабохарактерного человека, неспособного противостоять материнскому давлению.
— О чём спорите? — спросил он, хотя по его виноватому взгляду было понятно: он прекрасно знает, о чём речь.
— Твоя мать требует, чтобы я отказалась от права на квартиру твоей бабушки! — Лариса встала из-за стола. — Той самой квартиры, которую мы с тобой ремонтировали три года!
Максим потёр переносицу — жест, который появлялся всегда, когда ему приходилось выбирать между матерью и женой.
— Лариса, давай обсудим это спокойно…
— Спокойно? — она повернулась к мужу. — Твоя бабушка Анна Михайловна завещала квартиру нам обоим! Помнишь, как она говорила, что хочет, чтобы у нас с Сашенькой был свой угол? А теперь твоя мать хочет переписать всё на тебя одного!
Нина Петровна поднялась с дивана, расправляя складки на своём дорогом платье.
— Я лишь забочусь о будущем моего внука. Квартира должна быть оформлена правильно, на кровного родственника.
— То есть я для вас так и осталась чужой? — горько усмехнулась Лариса.
— Не передёргивай мои слова, — холодно ответила свекровь. — Просто есть семейные традиции. Недвижимость передаётся по мужской линии.
Лариса перевела взгляд на мужа, ожидая поддержки. Но Максим отводил глаза.
— Мам, может, отложим этот разговор? — наконец произнёс он.
— Нет уж, Максим Андреевич! — Нина Петровна подошла к сыну. — Нотариус ждёт нас завтра в десять утра. Всё уже договорено.
— Что? — Лариса не поверила своим ушам. — Вы уже назначили встречу с нотариусом без моего ведома?
— А что тут обсуждать? — свекровь пожала плечами. — Это семейное имущество. Ты получишь компенсацию, если что.
— Если что? — Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Что вы имеете в виду?
Нина Петровна снисходительно улыбнулась.
— Ну, жизнь непредсказуема. Браки распадаются. Лучше сразу всё оформить правильно.
Лариса посмотрела на мужа. Максим стоял, опустив голову, словно провинившийся школьник.
— Ты знал об этом? — тихо спросила она.
— Лариса, пойми… — начал он.
— Ты знал! — это был не вопрос, а утверждение.
В памяти всплыли последние недели: странные звонки, которые Максим принимал в другой комнате, его внезапные отлучки по вечерам, объяснённые срочной работой. Теперь всё встало на свои места.
— Я пойду укладывать Сашеньку спать, — Лариса направилась к выходу из гостиной. — И не смейте заходить ко мне в спальню с этими разговорами.
— Упрямая, как всегда! — бросила ей вслед Нина Петровна. — Подумай о ребёнке! О его будущем!
Лариса остановилась в дверях.
— Я и думаю. Поэтому не позволю вам лишить его того, что принадлежит ему по праву.
В детской шестилетний Саша уже лежал в кровати, обнимая плюшевого медведя. Лариса присела на край, погладила сына по русым волосам — точь-в-точь как у отца.
— Мама, а почему бабушка Нина на тебя кричала? — спросил мальчик.
— Мы просто громко разговаривали, солнышко. Взрослые иногда так делают.
— А папа почему молчал?
Лариса вздохнула. Даже ребёнок заметил слабость отца.
— Папа устал на работе. Спи, мой хороший.
Поцеловав сына, она вышла из детской и направилась в свою спальню. Нужно было всё обдумать.
Три года назад, когда бабушка Максима, Анна Михайловна, слегла с переломом шейки бедра, именно Лариса ухаживала за ней. Нина Петровна тогда сослалась на занятость — она вела какие-то курсы психологии для состоятельных домохозяек. Максим пропадал на работе. А Лариса каждый день после своей смены в библиотеке ехала к бабушке, готовила, убирала, помогала с процедурами.
Анна Михайловна оказалась удивительной женщиной. Несмотря на возраст и болезнь, она сохранила ясность ума и острый язык.
— Знаешь, Ларочка, — говорила она, лёжа в своей постели, — я вижу, какая ты. Настоящая. А Нинка моя… Она всегда была расчётливой. Думала, выйдя за моего сына, попадёт в рай. А когда он умер молодым, всю злость на мир выместила.
— Не говорите так, Анна Михайловна. Нина Петровна хорошая мать.
— Мать — да. А вот человек… — старушка покачала головой. — Смотри в оба, девочка. Она тебя за родную не считает и считать не будет.
Тогда Лариса не придала значения этим словам. Но когда Анна Михайловна оправилась от перелома, она вызвала нотариуса и переписала завещание.
— Квартиру оставляю Максиму и Ларисе в равных долях, — твёрдо сказала она при свидетелях. — Чтобы у моего правнука был дом, где его родители — равноправные хозяева.
Нина Петровна узнала об этом только после смерти свекрови год назад. Её ярости не было предела.
— Как она могла! — кричала она тогда. — Отдать половину фамильной квартиры какой-то…
— Маме, Лариса — моя жена! — попытался вступиться Максим.
— Жёны приходят и уходят, а семья остаётся! — отрезала Нина Петровна.
С тех пор началась настоящая война. Свекровь использовала все доступные методы: от слезливых монологов о семейных ценностях до прямых угроз. Максим метался между двух огней, но чаще принимал сторону матери — так было проще.
Лариса достала телефон и набрала номер подруги Марины, которая работала юристом.
— Привет, подруга! Выручай! — сразу перешла к делу Лариса. — Можно к тебе завтра с утра заехать? Есть серьёзный разговор.
— Конечно! Что случилось?
— Свекровь пытается отнять мою долю в квартире. Завтра расскажу подробнее.
Утром Лариса отвела Сашу в садик и поехала к Марине. Подруга выслушала всю историю, изучила документы и покачала головой.
— Завещание составлено правильно, заверено нотариусом. Ты имеешь полное право на свою долю. Никто не может заставить тебя от неё отказаться.
— А если Максим подаст на развод?
— Даже в случае развода твоя доля останется при тебе. Это не совместно нажитое имущество, а полученное по завещанию лично тобой.
— То есть Нина Петровна блефует?
— Не совсем. Она может попытаться оспорить завещание, ссылаясь на недееспособность бабушки в момент составления. Но если та была в здравом уме…
— Она была! У меня есть медицинские документы, подтверждающие это!
— Тогда шансов у них практически нет. Но будь готова к грязной игре. Такие как твоя свекровь не сдаются просто так.
Вернувшись домой, Лариса застала там Нину Петровну. Свекровь сидела на кухне, попивая чай из фамильного сервиза.
— А, невестка вернулась! — произнесла она с напускной радостью. — Где же ты пропадала с утра?
— По делам ездила.
— По делам? — Нина Петровна прищурилась. — Не к юристу ли, часом?
Лариса не ответила, наливая себе воды.
— Знаешь, я тут подумала, — продолжила свекровь, — может, нам стоит поговорить откровенно? Без Максима?
— Говорите.
— Видишь ли, дорогая, я понимаю твою позицию. Ты много сделала для бабушки, ухаживала за ней. Но пойми и меня — эта квартира в нашей семье уже восемьдесят лет. Мой свёкор получил её после войны, за боевые заслуги. Потом она перешла к моему мужу, затем к Анне Михайловне… Это наша семейная реликвия.
— Я не собираюсь её продавать, если вы об этом.
— Я не об этом! — Нина Петровна встала и подошла ближе. — Просто… Что если Максим встретит другую женщину? Не дай бог, конечно, но всякое бывает. И твоя доля достанется неизвестно кому.
— Это мои проблемы.
— Нет, это проблемы моего внука! — повысила голос свекровь. — Сашенька может остаться без крыши над головой!
— С чего вы взяли? У него есть родители, есть дом.
— Который ты можешь продать в любой момент!
— Я этого не сделаю.
— Откуда мне знать? — Нина Петровна theatrical взмахнула руками. — Ты для меня тёмная лошадка! Семь лет в семье, а я о тебе почти ничего не знаю!
— Зато я о вас знаю достаточно, — спокойно ответила Лариса.
Свекровь замерла.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что вы продали дачу покойного мужа без ведома Максима. Он до сих пор думает, что она сдаётся в аренду.
Нина Петровна побледнела.
— Откуда ты…
— Анна Михайловна рассказала. Она много чего рассказала. Например, о том, как вы пытались переписать на себя её сбережения, когда она болела. Или о том, как уговаривали Максима не жениться на мне, потому что я из простой семьи.
— Она была больна! Бредила!
— У меня есть записи наших разговоров. Анна Михайловна попросила записывать на диктофон — хотела, чтобы Максим узнал правду о некоторых вещах.
Это был блеф. Никаких записей не существовало. Но Нина Петровна не знала этого.
— Ты… ты шантажируешь меня?
— Я защищаю интересы своей семьи. Как и вы.
В этот момент хлопнула входная дверь. Вернулся Максим.
— Мам? Лариса? Вы дома?
— На кухне! — откликнулась Лариса.
Максим вошёл, держа в руках папку с документами.
— Я забрал бумаги у нотариуса. Мам, давай отложим это. Лариса права — бабушка хотела, чтобы квартира принадлежала нам обоим.
Нина Петровна посмотрела на сына с таким выражением, словно он предал её.
— Максим, ты не понимаешь…
— Понимаю, мам. Но Лариса — моя жена, мать моего ребёнка. Бабушка приняла её в семью, доверила ей. И я доверяю.
Это было неожиданно. Впервые за долгое время Максим встал на сторону жены. Лариса почувствовала, как в груди теплеет.
— Если так, — холодно произнесла Нина Петровна, — то мне здесь делать нечего.
Она величественно прошла мимо них, забрала сумочку из прихожей и ушла, громко хлопнув дверью.
Максим опустился на стул, закрыв лицо руками.
— Прости меня. Я должен был сразу поддержать тебя.
Лариса подошла к мужу, положила руку на плечо.
— Почему ты передумал?
— Вчера вечером я нашёл письмо от бабушки. Она написала его незадолго до смерти, но я только сейчас обнаружил в её вещах. Она писала о тебе, о том, как благодарна за заботу. И ещё… — он поднял глаза на жену, — она писала, что ты — лучшее, что случилось со мной. И что я буду дураком, если потеряю тебя из-за матери.
Лариса почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.
— Твоя мама не простит.
— Простит. Ей некуда деваться — мы её единственная семья. Но даже если нет… Я сделал выбор. Моя семья — это ты и Саша.
Через неделю напряжение немного спало. Нина Петровна не звонила и не приходила. Максим пытался дозвониться до неё, но она не отвечала.
В субботу утром раздался звонок в дверь. Лариса открыла — на пороге стояла незнакомая женщина лет пятидесяти в строгом костюме.
— Здравствуйте. Я — Елена Викторовна, юрист Нины Петровны Семёновой. Могу я поговорить с вами и вашим супругом?
Максим вышел в прихожую.
— Что случилось? С мамой всё в порядке?
— С вашей матерью всё хорошо. Она поручила мне передать вам документы.
Елена Викторовна достала из портфеля папку.
— Нина Петровна намерена оспорить завещание Анны Михайловны Семёновой. Основание — недееспособность завещателя в момент составления документа вследствие деменции.
— Какой деменции? — возмутился Максим. — Бабушка была в здравом уме!
— Это решит суд. У моей клиентки есть свидетельские показания соседей о странном поведении покойной.
— Каких соседей? — Лариса скрестила руки на груди.
— Это будет озвучено в суде. Также Нина Петровна требует выселения вас из спорной квартиры до решения суда.
— Мы там не живём, — ответил Максим. — Квартира сдаётся.
— Тем не менее, моя клиентка настаивает на прекращении договора аренды и опечатывании квартиры.
— Это незаконно! — возмутилась Лариса.
— Это решит суд, — холодно ответила юрист. — Первое заседание назначено на следующий месяц. Вот повестка. Советую вам найти хорошего адвоката.
Когда за ней закрылась дверь, Максим опустился на стул в прихожей.
— Она серьёзно. Мама готова судиться с нами.
— Мы будем защищаться, — твёрдо сказала Лариса. — У нас есть все документы, медицинские справки. Марина поможет.
— Лариса… Может, проще уступить? Подписать эти бумаги, и пусть квартира достанется маме?
Лариса присела рядом с мужем, взяла его за руку.
— Максим, дело не в квартире. Дело в принципе. Если мы сейчас уступим, твоя мать будет контролировать нашу жизнь всегда. Следующим шагом она потребует, чтобы мы отдали Сашу в школу, которую выберет она. Потом — чтобы я уволилась и сидела дома. И так далее. Где предел?
— Но она моя мать…
— А я твоя жена. Саша — твой сын. Мы твоя семья, Максим. Пора определиться, что для тебя важнее — семья, которую ты создал, или одобрение матери.
Максим молчал, сжимая её руку.
— Ты права. Будем бороться.
Месяц до суда пролетел в подготовке. Марина помогла собрать все необходимые документы: медицинские справки, подтверждающие ясность ума Анны Михайловны, свидетельские показания врачей и соцработников, даже видеозаписи, где бабушка обсуждает с нотариусом детали завещания.
Нина Петровна за это время ни разу не вышла на связь. Даже Сашу не попросила увидеть, хотя раньше забирала внука каждые выходные.
В день суда Лариса надела свой лучший костюм — тёмно-синий, строгий, купленный специально для этого случая. Максим нервничал, поправляя галстук каждые пять минут.
В зале суда Нина Петровна сидела с каменным лицом рядом со своим адвокатом. Она даже не взглянула на сына и невестку.
Слушание началось с выступления адвоката Нины Петровны. Елена Викторовна красочно описывала, как пожилая женщина с признаками деменции была фактически обманута невесткой, втёршейся в доверие.
— Моя клиентка неоднократно замечала странности в поведении своей свекрови. Анна Михайловна забывала имена родственников, путала даты, разговаривала сама с собой…
— Это ложь! — не выдержал Максим.
— Прошу соблюдать порядок! — одёрнул его судья.
Затем слово взяла Марина. Она методично представила медицинские документы, заключения психиатра, видеозаписи.
— Как вы можете видеть, Анна Михайловна Семёнова находилась в полном здравии и ясном уме. Более того, у меня есть свидетельские показания соседей — настоящих соседей, а не тех, кого наняла ответчица, — что именно Лариса Семёнова ухаживала за Анной Михайловной в течение трёх лет, в то время как Нина Петровна появлялась раз в месяц на пятнадцать минут.
— Протестую! — вскочила Елена Викторовна. — Это клевета!
— У меня есть доказательства, — спокойно ответила Марина, доставая новую папку. — Записи с камер видеонаблюдения в подъезде. За три года болезни Анны Михайловны Нина Петровна посетила её ровно двенадцать раз. Лариса Семёнова — более пятисот.
В зале повисла тишина. Нина Петровна побледнела.
Судья изучил представленные материалы.
— Суд не находит оснований для признания Анны Михайловны Семёновой недееспособной на момент составления завещания. Иск отклоняется. Завещание остаётся в силе.
Лариса выдохнула. Максим сжал её руку.
После заседания Нина Петровна прошла мимо них, не сказав ни слова. Но у выхода обернулась.
— Максим, — позвала она.
Он подошёл к матери. Они о чём-то тихо говорили несколько минут. Потом Нина Петровна развернулась и ушла.
— Что она сказала? — спросила Лариса, когда муж вернулся.
— Что я предал семью. И что ей нужно время.
— Она придёт в себя. Просто дай ей время.
Прошло три месяца. Нина Петровна по-прежнему не выходила на связь. Максим страдал, но старался не показывать этого. Саша часто спрашивал о бабушке, и родителям приходилось придумывать отговорки.
В один из вечеров, когда Лариса готовила ужин, раздался звонок в дверь. Она открыла — на пороге стояла Нина Петровна. Выглядела свекровь уставшей и словно постаревшей за эти месяцы.
— Можно войти? — тихо спросила она.
— Конечно, — Лариса отступила в сторону.
Они прошли на кухню. Максима ещё не было дома.
— Я пришла извиниться, — неожиданно сказала Нина Петровна.
Лариса молча поставила перед ней чашку чая.
— Знаешь, эти три месяца я много думала. О себе, о своей жизни, о том, что я делаю с собственным сыном и внуком. И поняла — я стала такой же, как моя свекровь. Она тоже пыталась контролировать всё, отравляла нам с мужем жизнь. Я поклялась, что никогда не буду такой. А стала ещё хуже.
— Нина Петровна…
— Дай мне договорить. Анна Михайловна была права, оставив вам квартиру в равных долях. Ты заслужила это. Ты была рядом с ней, когда я… когда я считала себя слишком занятой. Ты настоящая хозяйка в этом доме, настоящая мать Саше. И… хорошая жена моему сыну.
Лариса почувствовала комок в горле.
— Я не прошу прощения — понимаю, что не заслуживаю его. Но если вы позволите… я хотела бы видеться с внуком. И с вами.
В этот момент открылась входная дверь.
— Я дома! — крикнул Максим. — Лариса, ты не поверишь, какая пробка на…
Он замер в дверях кухни, увидев мать.
— Мама?
— Привет, сынок.
Максим бросился к матери, обнял её. Нина Петровна заплакала, уткнувшись ему в плечо.
— Прости меня, прости…
— Мам, всё хорошо. Всё хорошо.
Лариса тихо вышла из кухни, оставив их вдвоём. В детской Саша уже спал, раскинув руки в стороны. Она поправила ему одеяло, поцеловала в лоб.
Через полчаса в комнату заглянул Максим.
— Саша спит? Мама хочет на него посмотреть.
— Пусть заходит.
Нина Петровна тихо вошла в детскую, присела на край кровати. Осторожно погладила внука по голове.
— Как он вырос… — прошептала она.
— Бабушка Нина? — сонно пробормотал Саша, приоткрыв глаза.
— Спи, мой хороший. Бабушка рядом.
— Я скучал… — мальчик обнял её за шею.
Нина Петровна прижала внука к себе, и по её щекам потекли слёзы.
Год спустя они все вместе отмечали день рождения Саши в той самой квартире, из-за которой чуть не разрушилась семья. Нина Петровна испекла торт по рецепту Анны Михайловны, Максим развешивал гирлянды, а Лариса накрывала праздничный стол.
— Мама, а почему у меня две бабушки на небе и одна на земле? — спросил Саша, задувая свечи.
— Потому что ты очень любимый мальчик, — ответила Лариса. — И все твои бабушки тебя очень любят.
— И дедушки тоже?
— И дедушки тоже.
Нина Петровна взяла Ларису за руку.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— За что?
— За то, что не дала мне совершить самую большую ошибку в жизни. За то, что сохранила семью. За то, что… приняла меня обратно.
Лариса сжала руку свекрови.
— Мы семья. А семья должна держаться вместе.
Они посмотрели на Максима и Сашу, которые пытались поймать мыльные пузыри, смеялись и не замечали ничего вокруг.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Нина Петровна, — Анна Михайловна как-то сказала мне: «Не ищи врагов в своей семье, а то останешься одна». Я не послушала тогда. Хорошо, что ещё не поздно всё исправить.
— Никогда не поздно, — улыбнулась Лариса.
И это была правда. Иногда самые сложные конфликты решаются не в зале суда, а за семейным столом. Иногда нужно просто найти в себе силы признать ошибки и протянуть руку первым. И тогда даже самая запутанная ситуация находит своё решение.
Развод из-за родственницы