Наташа в свои 27 лет даже не чаяла снова выйти замуж. Кому она нужна с двумя−то детьми?
Говорила ей мать не рожать хотя бы второго — мол, нет никакой надежды на мужа−разгильдяя, — но, конечно, она её не слушала.
Любила своего Толика до одури. Только когда он уже в открытую стал гулять да на неё с детьми голос повышать то и дело, упрекать во всём, решилась на развод.
Впрочем, что это она? Мальчишки−погодки у неё отличные — здоровые, послушные!
Вон, старший Лёня помогать ей постоянно пытается, младший, Дима, за ним всё повторяет — никаких хлопот с ними. Любят они её, и она без них жизни не представляет.
Ничего: Толик какие-то алименты платит, сама она работает — всё у них хорошо.
У Наташи вообще характер лёгкий — никогда на свою жизнь не жалуется, всегда улыбается, подбадривает других.
— У тебя глаза ласковые, добрые, — признался ей Федя, когда она спросила его, за что же он её полюбил? — Никогда таких не видел, и сама ты самая лучшая.
Вот так. А он ведь перспективный специалист, за него в энергетической компании руками и ногами держатся, да и собой хорош.
Только вот с женой ему не повезло — очень уж погулять−повеселиться Ирина любит, не до мужа ей и не до дочери, двухлетней Катеньки.
Когда они познакомились, Федя уже год как в разводе был. Дочка с ним жила — Ирине она сто лет не сдалась — мешает же развлекаться! Так что за девочкой бабушка присматривала, пока Федя в командировках всяких пропадал.
— Совсем сдурела! — ахнула мать Наташи, узнав, что та выходит замуж за мужчину с ребёнком. — Своих двое, а ещё чужую девчонку на шею вешаешь!
— То есть, тебя не смущает, что Федя меня с двумя детьми замуж берёт? — удивилась Наташа.
— Так с ним всё понятно — домработница и няня ему бесплатные нужны.
Ничего себе бесплатные! Всяко Феде дешевле одну девочку воспитывать, чем плюс ещё и двух пацанов, да жену содержать.
Странные какие-то рассуждения у матери. Да, в прошлый раз с Толиком она оказалась права, но Федя — совершенно другой человек!
И не ошиблась же Наташа. Жили они дружно, весело, хоть иногда и сложно приходилось.
Её мальчишки Катеньку сразу начали опекать, хоть и было им восемь и семь лет соответственно. Заботились о четырехлетней новоиспечённой сестрёнке, всем с ней делились без разговоров.
Не жаловались, что приходится им жить вдвоём в одной комнате, когда у Катеньки комната своя, отдельная.
Наташа тоже падчерицу полюбила всей душой, и девочка к ней тянулась.
Жалко Наташе её было страсть как! Родная-то мать два раза в год только и появлялась — с днём рождения поздравить или с Новым годом.
Даже в больницу, куда Катенька в восемь лет попала с воспалением лёгких, ни разу не приехала.
Не интересовалась никогда, как там вообще в новой семье с её кровиночкой обращаются.
А Федя дочку сильно любил, но и мальчишек не обижал. Возился с ними, играл, уроки даже учил, когда дома был.
Подросших пацанов, как полагается, на рыбалку возил. Содержал всех по полной, и ни разу голос не повысил ни на кого.
И всё-таки Катеньке хоть чуть-чуть да больше всего доставалось. Комната её отдельная была завалена игрушками, шкаф ломился от одежды, Наташа часто прямо отдельно для неё готовила, когда знала, что «общую» еду она есть не станет.
Репетиторов девочке нанимали, в кружки разные водили, экскурсии всякие оплачивали. Она вроде бы тоже и отца любила, и мачеху.
Ну, бывало, что взбрыкнёт чего-то, закапризничает. Но она же девочка. Перепсихует и приходит виниться. Прощали всё ей, конечно.
— Ох, избалуете вы девку! — сокрушённо качала головой мать Наташи. — Потом сами слёзы лить будете.
— Мам, ну что ты начинаешь опять? Катя — хорошая девочка. По дому мне помогает…
— Ага. Да она бы хоть у себя в комнате убрала!
— Уберёт, — бормотала Наташа и отводила глаза.
Ничего с этим они с мужем поделать не могли. Лет с 14 Катя стала категорически против того, чтобы кто-то заходил в её комнату, и бардак у неё там творился страшный.
Как-то Фёдор рассердился, и без разрешения дочери вошёл в её комнату. Спокойным, но совершенно ледяным тоном потребовал навести порядок.
— Ты нарушаешь мои личные границы! — кричала в ответ Катя. — Не имеешь права!
Он молча её слушал и из комнаты не уходил. Оторавшись, девочка всё-таки кое-как порядок навела, однако потом неделю ни с кем не разговаривала.
Голос подала, только когда телефон свой очередной разбила:
«Папочка, ну как же я без трубы? Ни тебе, ни Наташечке позвонить…» — умоляюще заглядывала ему в глаза.
К слову, родная мать на дочь ни копейки не давала. На праздники отделывалась какими-то безделушками.
Вздыхала тяжело: «Зарабатываю я очень мало, доченька. Вот всё, что могу», и тут же новым колечком похвастается: «Вася (Рома, Слава) подарил».
Не успела Наташа и глазом моргнуть, как Лёня отслужил в армии и остался в городе, где служил. Девушку там себе нашёл, работу. Теперь она его редко видела.
А вот Дима остался жить с родителями. Окончил колледж, и Федя устроил его к себе в компанию.
Одновременно парень высшее образование получал. Отчим считал, что у пасынка очень хорошие перспективы.
Катя же в институт поступила, но училась так себе. Больше ей нравилось гонять по городу на собственной машине — подарке отца на восемнадцатилетие.
— Ну папусик, ну Натусик, успею я ещё поучиться. Дайте повеселиться хоть чуть-чуть, — смешно морщила нос девушка.
Она уже давно усвоила, что эффективнее изображать ласкового котёнка, чем ругаться с родителями.
— Только, пожалуйста, будь осторожнее, — вздыхали в унисон отец и мачеха.
Как-то отучилась Катя целый год, и даже без «хвостов» обошлось. Отец поощрил — сделали в комнате девушки конкретный ремонт по её вкусу, всю мебель поменяли.
Технику тоже новую купили: телевизор там во всю стену, аудиосистему, компьютер.
— А поедем, Наташенька, в отпуск вдвоём, — неожиданно заявил Федя. — Мне кажется, что всех детей мы вырастили, и заслужили настоящий отдых.
В Грецию поедем. На две недели. Ты же давно мечтала.
— Да ты что, Федь! — ахнула. — Это же очень дорого!
— Не переживай, моя красота, я давно готовился, — подмигнул муж.
Да, и спустя 15 лет совместной жизни они, кажется, всё ещё любили друг друга.
Наташе, конечно, сначала было не по себе — такие деньги можно же и на детей потратить! — но муж настоял, да и сыновья в один голос его поддержали.
Катя, правда, поморщилась, но махнула рукой — как хотите! Вот они и уехали.
Сердце у неё почуяло неладное ещё на шестой день отдыха, но вроде бы все родные были живы−здоровы.
— Мам, да всё нормально у нас, расслабься! — говорил по телефону Дима.
— А Катя там как? Что-то она всего пару сообщений нам отправила, и один раз на папин звонок ответила, и всё.
— Да я её и не вижу, мам. У меня работы полно — только ночевать прихожу.
— Ну ладно.
Федя ещё над ней посмеивался — ведёшь себя как наседка, а цыплята-то уже выросли давно.
Насколько выросли отдельные цыплята, они узнали только по возвращении.
— Не стала тебе сразу сообщать, чтобы отдых не портить, — едва они вошли в квартиру, как на пороге появилась соседка. — Только Катька ваша съехала и вещей целую «Газель» вывезла.
Вы же не в курсе, да? — она жадно оглядывала лица супругов.
Федя молча толкнул дверь в комнату дочери — внутри остались только голые стены. Даже занавесок на окнах не было, не говоря уже о мебели и технике.
— А что такого? — искренне удивилась Катя, когда отец, глотнув успокоительного, позвонил ей. — Вы же мне это всё покупали. Значит, это моё, и распоряжаюсь я всем этим как хочу.
— Подробнее, пожалуйста, как ты этим распорядилась? — Федя едва сдерживался, прямо побледнел весь. Наташа даже испугалась, что ему с сердцем плохо станет.
— Ну… Я у мамы теперь буду жить, — выдала Катя. — А тут у неё ничего нет. Вася или Петя — я точно не поняла кто, — оставил её в пустой квартире. Представляешь, какой ко…л?
— И давно ты с матерью так близко подружилась? — теперь уже Федя с беспокойством наблюдал за побледневшей, схватившейся за грудь женой.
— Да не очень…
— Понятно…
— Да что тебе понятно? — вдруг взвилась девушка. — Наташу свою ты, значит, на курорт повёз, а я тут в городе прозябаю, и мама чуть ли не голодает. Ну и кто ты после этого?
Федя отбросил телефон, в котором всё ещё возмущённо что-то продолжала говорить дочь, и бросился к Наташе.
Та явно норовила потерять сознание: «Феденька, да как же так? Да за что она так с нами?»
Из больницы её выписали через неделю. Муж с Димой навещали её каждый день, Лёня прилетел чуть позже.
Катя даже не позвонила, хотя знала, что мачеха в больнице.
— Ничего, она хорошая девочка — просто запуталась, — ласково глядя на мужа, говорила Наташа. — Правда же?
— Посмотрим, — отводил он глаза.
Федя не стал ей пока говорить, что дочь потребовала с него алименты: «Пока я учусь — ты обязан!», а он просто заблокировал её номер.
Потом, он разберётся с ней потом.
Наследство