— Я тебе сейчас такое устрою, что ты из моего дома босиком побежишь! — прошипела я, глядя в наглые глаза свекрови, которая только что выбросила половину моего гардероба в мусорный мешок.
Татьяна Николаевна стояла посреди нашей спальни с видом победительницы. В её руках был огромный чёрный пакет, туго набитый моими вещами — платьями, блузками, юбками. Всем тем, что она сочла «неподходящим для порядочной замужней женщины».
Я приехала с работы раньше обычного. Голова раскалывалась после тяжёлого дня, хотелось только принять душ и рухнуть на диван. Но вместо тишины и покоя меня встретил настоящий погром. Дверцы шкафа были распахнуты настежь, вешалки валялись на полу, а свекровь методично сортировала мою одежду на две кучи — «приличную» и «позорную».
— Что ты себе позволяешь? — мой голос дрожал от ярости. — Это мой дом, мои вещи!
— Твой дом? — Татьяна Николаевна презрительно фыркнула. — Это дом моего сына. А ты здесь временно, пока ведёшь себя как подобает жене. Посмотри на себя! Ходишь как уличная девка в этих коротких юбках и обтягивающих кофточках. Позоришь нашу семью!
Она демонстративно вытащила из мешка моё любимое красное платье — то самое, в котором я была на нашей первой годовщине. Платье было элегантным, чуть выше колена, с красивым вырезом лодочкой. Ничего вульгарного. Но для свекрови и это было слишком.
— Вот это особенно мерзко, — она брезгливо держала платье двумя пальцами, словно грязную тряпку. — В таком только по клубам шляться. Неудивительно, что мой Павлик последнее время такой задумчивый ходит. Стыдно ему за тебя!
Кровь ударила мне в голову. Я сделала шаг вперёд, сжимая кулаки.
— Паше не стыдно. Это он мне это платье подарил! И вообще, какое ты имеешь право копаться в моих вещах?
— Право матери! — отрезала она. — Я растила сына не для того, чтобы он связался с такой… такой…
— С кем? Договаривай!
— С женщиной без стыда и совести! Которая выставляет себя на показ, привлекает внимание других мужчин! Я это терпеть не намерена!
В этот момент хлопнула входная дверь. Паша вернулся с работы. Я услышала, как он снимает ботинки в прихожей, и сердце забилось быстрее. Сейчас он увидит весь этот кошмар.
— Мам? Алёна? Что происходит? — его голос звучал удивлённо.
Он появился в дверях спальни и замер, оглядывая разгром. Его взгляд метнулся от распотрошённого шкафа к мешку с вещами, потом к нам со свекровью, стоящим друг напротив друга как петухи перед боем.
— Павел, как хорошо, что ты пришёл! — Татьяна Николаевна тут же сменила тон на жалобный. — Я приехала помочь с уборкой, а твоя жена на меня накинулась! Я всего лишь решила разобрать старые вещи, которые место занимают…
— Она врёт! — перебила я. — Она без спроса влезла в наш шкаф и выкидывает мою одежду! Говорит, что я одеваюсь как шлюха!
Паша нахмурился, переводя взгляд с матери на меня. Я видела, как в его глазах разгорается понимание ситуации.
— Мам, это правда? Ты выбрасываешь Алёнины вещи?
— Я делаю то, что ты сам должен был сделать давно! — вскинулась свекровь. — Заставить свою жену одеваться прилично! Посмотри, что она носит! — она потрясла мешком. — Это же срам!
— Покажи, — неожиданно спокойно сказал Паша.
Татьяна Николаевна с готовностью вывалила содержимое мешка на кровать. Там были мои летние платья, несколько юбок, блузки, джинсы. Обычная женская одежда. Ничего вызывающего или неприличного.
Паша молча разглядывал вещи. Потом поднял то самое красное платье.
— Это я ей подарил на годовщину, — сказал он тихо. — Мне нравится, как она в нём выглядит.
— Павлик, ты не понимаешь! Мужчины на неё пялятся!
— И что? Пусть пялятся и завидуют, что у меня такая красивая жена.
Я не ожидала, что он встанет на мою сторону. Обычно Паша старался не спорить с матерью, избегал конфликтов. Но сейчас в его голосе звучала сталь.
— Мам, собери всё обратно и уходи.
— Что? — Татьяна Николаевна выглядела ошарашенной. — Павел, ты не можешь…
— Могу и делаю. Это наш дом. Наша семья. И никто не имеет права решать, что моей жене носить. Даже ты.
— Я твоя мать!
— И я тебя люблю. Но у нас с Алёной своя жизнь. Свои правила. И если тебе это не нравится, можешь не приезжать.
Свекровь смотрела на сына так, словно видела его впервые. В её глазах плескались обида, злость и недоумение.
— Она тебе мозги промыла, — прошипела она. — Настроила против родной матери!
— Никто меня ни против кого не настраивал, — Паша подошёл ко мне и обнял за плечи. — Я сам вижу, что происходит. И мне это не нравится.
— Ты пожалеешь! — Татьяна Николаевна резко развернулась и направилась к выходу. — Когда она тебе рога наставит в своих шлюхиных нарядах, не приходи ко мне плакаться!
Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла. Мы остались вдвоём среди разбросанных вещей. Я всё ещё не могла поверить в произошедшее.
— Паш… — начала я, но он приложил палец к моим губам.
— Не надо. Я должен был сделать это давно. Мама перешла все границы.
Он начал собирать мои вещи с кровати, аккуратно складывая их. Я молча помогала, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает.
— Она больше так не сделает? — спросила я тихо.
— Не сделает. Я поговорю с ней, когда она остынет. Объясню, что так нельзя.
Но я сомневалась. Татьяна Николаевна была женщиной упрямой и властной. Она привыкла, что сын во всём её слушается. А тут такой отпор…
Следующие дни прошли в напряжённом ожидании. Свекровь не звонила, не приезжала. Паша пытался дозвониться до неё, но она не брала трубку. Я чувствовала себя виноватой, хотя понимала, что не сделала ничего плохого.
А потом начались звонки. Сначала позвонила Павлова тётя.
— Алёна, как ты могла? — начала она без предисловий. — Таня вся в слезах! Говорит, ты её выгнала из дома, нахамила!
— Это неправда…
— Не смей врать! Я всё знаю! Ты настроила Пашу против матери! Разлучница!
Она бросила трубку, не дав мне объясниться. Потом звонила двоюродная сестра мужа, потом ещё какие-то дальние родственники. Все обвиняли меня, все требовали извиниться перед свекровью.
Паша приходил с работы мрачный. Ему тоже названивали, давили, требовали «образумиться». Но он держался.
— Не обращай внимания, — говорил он. — Мама всех настроила. Пройдёт время, успокоятся.
Но время шло, а ситуация только ухудшалась. Татьяна Николаевна развернула настоящую войну. Она рассказывала всем знакомым, какая я плохая невестка. Придумывала невероятные истории о моём поведении. Дошло до того, что соседи начали косо на меня смотреть.
— Может, нам съехать? — предложила я однажды вечером. — Снять квартиру подальше…
— Нет, — отрезал Паша. — Мы никуда не поедем. Это наш дом. Мама должна понять, что так себя вести нельзя.
Но свекровь не унималась. Она начала приезжать к нашему дому, когда мы были на работе. Соседка рассказала, что видела, как Татьяна Николаевна стояла под окнами и что-то высматривала. Это начинало пугать.
Кульминация наступила через месяц. Я возвращалась с работы и увидела у подъезда свекровь. Но не одну — рядом стояла молодая женщина в откровенном мини и с ярким макияжем.
— А вот и она! — воскликнула Татьяна Николаевна, увидев меня. — Полюбуйся, кого я привела!
Я растерянно смотрела на незнакомку. Та ухмыльнулась и протянула руку.
— Вероника. Бывшая девушка вашего мужа. Татьяна Николаевна позвала меня… поговорить.
У меня земля ушла из-под ног. Паша никогда не рассказывал о бывших подробно, но я знала, что расстались они не очень хорошо.
— Зачем? — я посмотрела на свекровь.
— Затем, что Вероника — правильная девушка! Из хорошей семьи! Она бы не позорила моего сына своими нарядами! — Татьяна Николаевна торжествовала. — И знаешь что? Она готова вернуться к Паше! Стоит только тебе исчезнуть!
— Вы с ума сошли обе, — я попыталась пройти мимо, но свекровь загородила дорогу.
— Ты разрушила жизнь моему сыну! Но я это исправлю! Вероника переезжает к нам в город. Будет работать в той же фирме, что и Павел. И рано или поздно он поймёт, кто ему действительно нужен!
— Татьяна Николаевна права, — вмешалась Вероника. — Паша всегда был маменькиным сынком. Рано или поздно он к ней прислушается. Так что можешь начинать паковать чемоданы.
Я смотрела на них и не знала, смеяться или плакать. Это было настолько абсурдно, что не укладывалось в голове. Взрослые вроде бы женщины вели себя как героини дешёвого сериала.
— Знаете что? — сказала я спокойно. — Делайте что хотите. Переезжайте, устраивайтесь на работу, стройте козни. Паша сам решит, с кем ему быть. А я ему доверяю.
С этими словами я обошла их и поднялась домой. Руки тряслись, когда я открывала дверь. Всё произошедшее казалось дурным сном.
Паша пришёл через час. По его лицу я поняла — он уже всё знает.
— Мне позвонили с работы, — сказал он тяжело. — Вероника действительно устроилась к нам. В мой отдел.
— И что ты будешь делать?
Он сел рядом, взял меня за руку.
— Завтра пойду к начальству. Попрошу перевести в другой отдел. Или её, или меня. А с мамой… Придётся принимать крайние меры.
— Какие?
— Полностью прекратить общение. Пока она не извинится перед тобой и не прекратит эти игры.
— Паш, она же твоя мама…
— Которая не уважает мой выбор. Не уважает тебя. Не уважает наш брак. Я не могу это терпеть.
На следующий день Паша сдержал слово. Он не только попросил о переводе, но и написал заявление в полицию о преследовании. Рассказал о том, что его мать и бывшая девушка создают невыносимые условия для его семьи.
Скандал получился грандиозный. Татьяна Николаевна не ожидала такого поворота. Она примчалась к нам домой, рыдая и причитая.
— Как ты мог! Родную мать! В полицию!
— Ты сама довела до этого, — Паша был непреклонен. — Я просил тебя остановиться. Много раз просил. Ты не слушала.
— Я хотела как лучше!
— Для кого лучше? Для меня? Я счастлив с Алёной. Для неё? Ты превратила её жизнь в ад. Для себя? Чтобы контролировать меня до старости?
Свекровь всхлипывала, размазывая тушь по щекам. Она выглядела жалко, но я не чувствовала к ней сочувствия. Слишком много боли она нам причинила.
— Прости меня, Павлик… Я всё исправлю… Вероника уедет, я её отправлю…
— Дело не в Веронике. Дело в тебе. В твоём отношении к нам. Пока ты не поймёшь, что я взрослый человек со своей семьёй, мы не сможем нормально общаться.
— Что я должна сделать?
— Извиниться перед Алёной. Искренне. И больше никогда не вмешиваться в нашу жизнь без спроса.
Татьяна Николаевна посмотрела на меня. В её глазах всё ещё плескалась неприязнь, но страх потерять сына был сильнее.
— Прости, — выдавила она. — Я… я была неправа.
Это не было искренним раскаянием. Это было вынужденное извинение. Но для начала и это было неплохо.
— Я принимаю ваши извинения, — сказала я спокойно. — Но доверие нужно заслужить заново.
Свекровь кивнула и поспешно ушла. Мы с Пашей остались одни. Он обнял меня, и я наконец позволила себе расплакаться. Всё напряжение последних недель вылилось в слёзы.
— Всё будет хорошо, — шептал он. — Мы справимся. Вместе.
С того дня прошло полгода. Татьяна Николаевна держала слово — в нашу жизнь не вмешивалась. Приезжала только по приглашению, вела себя сдержанно. Вероника уволилась через месяц, поняв, что её план провалился.
Постепенно отношения начали налаживаться. Свекровь даже сделала мне комплимент, увидев в новом платье. Маленький шаг, но в правильном направлении.
А недавно произошло то, что окончательно всё изменило. Я узнала, что беременна. Когда мы сообщили об этом Татьяне Николаевне, она расплакалась. Но на этот раз от радости.
— Внук… Или внучка… Я буду бабушкой…
Она посмотрела на меня совсем другими глазами. Не как на соперницу, а как на мать своего будущего внука.
— Алёна, я… Я правда сожалею обо всём. Ты хорошая жена для Паши. И будешь хорошей мамой.
Это было искренне. Я почувствовала это.
— Спасибо, Татьяна Николаевна. Надеюсь, вы будете хорошей бабушкой.
— Буду! Обещаю! Только… Можно я иногда буду приезжать помогать? Когда малыш родится?
Я переглянулась с Пашей. Он улыбнулся и кивнул.
— Конечно, можно. Мы будем рады помощи.
Свекровь просияла. В тот вечер мы впервые по-настоящему поговорили. Без обид, без претензий. Как семья.
Я смотрела на неё и думала о том, как всё странно устроено. Человек, который чуть не разрушил мою жизнь, теперь станет бабушкой моего ребёнка. И может быть, хорошей бабушкой.
Конфликты между свекровью и невесткой — вечная тема. Но любой конфликт можно решить, если обе стороны готовы идти навстречу. Главное — вовремя поставить границы и защитить свою семью. И ещё важнее — иметь рядом мужа, который поддержит в трудную минуту.
Мы справились. И другие справятся. Нужно только не бояться бороться за своё счастье.
После развода