— Ларочка, ты же понимаешь, что теперь, когда ты замужем за моим Костей, наша дача — это и твоя забота тоже? — свекровь Валентина Михайловна протянула мне ключи от садового домика прямо в день возвращения из свадебного путешествия.
Я стояла в прихожей нашей квартиры, еще не успев снять туфли, а передо мной уже маячило первое «семейное поручение». Костя возился с чемоданами, делая вид, что не слышит материнских слов.
— Валентина Михайловна, но ведь дачный сезон только через месяц начнется, — попыталась я мягко возразить.
— Вот и славно! Как раз успеешь всё подготовить. Там генеральная уборка нужна, забор подкрасить, теплицу починить. Список дел я тебе составила, — она вытащила из сумочки исписанный лист. — Костенька в выходные отвезет тебя туда.
Костя наконец поднял голову от чемоданов:
— Мам, может, не стоит сразу Лару нагружать? Мы только вернулись.
— А что такого? — удивилась свекровь. — Лара теперь часть нашей семьи. Пора привыкать к обязанностям.
Тогда я еще не понимала, что это слово — «обязанности» — станет моим личным кошмаром на ближайшие месяцы.
До свадьбы всё было иначе. Встречались мы с Костей два года, и его семья казалась мне образцовой. Валентина Михайловна всегда была приветлива, интересовалась моей работой в рекламном агентстве, хвалила мои презентации. Свёкор Михаил Петрович шутил, что рад иметь в семье человека с творческой жилкой. Младшая сестра Кости, Алина, просила совета по поводу учебы в университете.
Теперь же приветливость сменилась требовательностью, интерес — контролем, а шутки — намеками на то, что «пора бы уже о внуках подумать».
— Так что в субботу поедете на дачу, — подытожила свекровь, направляясь к выходу. — Ах да, и не забудь, что в воскресенье мы собираемся у нас на обед. Приготовишь что-нибудь вкусненькое.
Когда за ней закрылась дверь, я повернулась к мужу:
— Костя, что это было?
Он неловко пожал плечами:
— Мама просто хочет, чтобы ты почувствовала себя частью семьи.
— Частью семьи или бесплатной рабочей силой? — я попыталась пошутить, но получилось горько.
— Лар, не преувеличивай. Это же дача, семейная. Логично, что мы должны о ней заботиться.
«Мы» — это, конечно, громко сказано. Как выяснилось в ту субботу, заботиться предстояло исключительно мне. Костя привез меня на дачу рано утром, выгрузил из машины ведра, швабры, краску для забора и тут же заявил:
— Мне нужно к Серёге заехать, он с машиной помощи просит. Часа через три-четыре вернусь.
— Костя, но как же… — я растерянно оглядела двухэтажный дом, заросший участок и покосившийся забор.
— Справишься, ты же умница! — чмокнул меня в щеку и уехал, оставив одну с горой работы.
Четыре часа превратились в восемь. Когда Костя вернулся, я успела вымыть только первый этаж, руки болели, спина ныла, а настроение было на нуле.
— Ого, ты только первый этаж сделала? — удивился муж. — Мама говорила, там работы на пару часов.
Я молча показала ему мозоли на ладонях. Костя неловко отвел взгляд:
— Ну, в следующий раз быстрее пойдет.
В следующий раз. Как будто это должно было стать регулярным занятием.
Воскресный обед у свекрови превратился в очередное испытание. Пока я с утра готовила три вида салатов, жаркое и торт, Валентина Михайловна сидела в гостиной и давала указания:
— Лариса, морковку помельче режь! В нашей семье так не принято!
— Лариса, следи за мясом, а то пригорит!
— Лариса, ты точно соль не забыла?
К приходу гостей — а собралась вся родня мужа — я чувствовала себя выжатым лимоном. Но самое интересное началось за столом.
— Какая Валюша молодец, такой стол накрыла! — восхитилась тетя Кости.
— Да что вы, это всё Лариса, — милостиво кивнула свекровь. — Я её учу потихоньку, как в нашей семье принято. Пока не очень получается, но старается.
Не очень получается? Я потратила полдня на готовку, а она…
— Кстати, Лара, — подал голос Михаил Петрович, — у меня к тебе просьба. Ты же в рекламе работаешь? Помоги мне презентацию для инвесторов сделать. Тебе это раз плюнуть.
— Михаил Петрович, это довольно объемная работа…
— Да ладно тебе! — отмахнулся свёкор. — Для своих же. К четвергу успеешь?
Я посмотрела на Костю, ища поддержки. Он увлеченно ковырялся в салате.
— Я постараюсь, — выдавила из себя.
— Вот и умница, — просиял свёкор. — А то эти рекламщики такие цены заламывают!
Вечером, когда мы вернулись домой, я попыталась поговорить с мужем:
— Костя, твой отец фактически попросил меня сделать работу, за которую агентство берет минимум пятьдесят тысяч.
— И что? — он удивленно поднял брови. — Ты же не собираешься брать деньги с моего отца?
— Нет, но… Это же моё время, мои навыки…
— Лара, хватит считать каждую копейку, — раздраженно бросил Костя. — В нашей семье принято помогать друг другу. Бескорыстно.
Бескорыстно. Это слово преследовало меня следующие недели. Бескорыстно я делала презентации для свёкра, бескорыстно нянчилась с детьми золовки, бескорыстно помогала с ремонтом в квартире у двоюродного брата Кости.
— Ларочка, ты же дизайнер! Подскажи, какие обои выбрать!
— Лариса, посиди с малышами, мне срочно нужно отлучиться!
— Лара, глянь договор, ты же в этом разбираешься!
И каждый раз, когда я пыталась мягко отказаться, ссылаясь на занятость, следовал один и тот же ответ: «Мы же семья!»
Переломный момент наступил через три месяца после свадьбы. В пятницу вечером, когда я мечтала только о горячей ванне после тяжелой рабочей недели, раздался звонок.
— Лариса? Это Нина Павловна, двоюродная тетя Кости. Мне нужна твоя помощь. У меня завтра переезд, а грузчики подвели. Костя сказал, что вы поможете.
Я оторопела:
— Простите, но Костя мне ничего не говорил…
— Как не говорил? Я же с ним договаривалась! В девять утра жду. Адрес Костя знает.
Она отключилась, не дожидаясь ответа. Я набрала мужа:
— Костя, что за переезд завтра?
— А, да, тетя Нина переезжает. Я сказал, что мы поможем.
— Мы? — я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Или я? Потому что у тебя, дай угадаю, завтра важные дела?
— Ну да, мы с ребятами на рыбалку собрались, — беззаботно ответил Костя. — Но ты же справишься. Там немного вещей.
— Костя, — я старалась говорить спокойно, — я планировала завтра встретиться с подругами. Мы месяц не виделись.
— Подруги подождут, — отрезал он. — А тетя Нина на нас рассчитывает.
— На нас или на меня?
— Лара, не начинай. Ты же знала, на что шла, выходя замуж. В нашей семье взаимовыручка — это святое.
Взаимовыручка. Интересно, а когда моим родителям нужна была помощь с ремонтом, где была эта хваленая взаимовыручка? Костя нашел тысячу причин, чтобы не ехать к ним.
В субботу я провела весь день, таская коробки и мебель незнакомой мне женщины. Тетя Нина командовала, как прораб на стройке:
— Осторожнее с сервизом! Это фамильная ценность!
— Диван ставьте к окну! Нет, к другому окну!
— Что вы так медленно? Молодежь нынче совсем обленилась!
К вечеру у меня болело всё тело, а на душе было так тяжело, что хотелось плакать. Костя встретил меня дома довольный и загорелый:
— Как прошел переезд? Быстро управилась?
Я молча прошла мимо него в спальню и закрыла дверь. Нужно было подумать.
Воскресенье принесло новые «сюрпризы». С утра позвонила свекровь:
— Лариса, срочно приезжайте! У меня гости через два часа, а я ничего не успеваю!
— Валентина Михайловна, мы же не договаривались…
— Какие договоры между родными? Быстро собирайтесь!
Костя, конечно, поддержал мать:
— Лар, ну что тебе стоит помочь? Мама редко просит.
Редко? Да она просила что-то каждые выходные! Но спорить было бесполезно.
У свекрови я обнаружила полный дом родственников. Оказывается, праздновали день рождения какой-то троюродной тети. И угадайте, кто готовил, накрывал на стол и обслуживал гостей? Правильно, невестка.
— Лариса — наша умница, — вещала Валентина Михайловна гостям. — Так старается для семьи! Правда, готовит пока не очень, но я её учу.
Это «не очень» резануло особенно больно. Я готовила с четырнадцати лет, освоила французскую кухню, а она…
После очередной смены блюд золовка Алина небрежно бросила:
— Лар, а что ты всё в джинсах ходишь? Невестка должна выглядеть презентабельно. Вот Светка, жена Димки Петровых, всегда как картинка.
— Я таскала мебель вчера весь день, — сухо ответила я. — Сложно выглядеть картинкой после такого.
— Подумаешь, мебель, — фыркнула она. — Все женщины справляются и с домом, и с собой. А некоторые еще и детей растят. Кстати, когда вы планируете?
Этот вопрос преследовал меня постоянно. Свекровь при каждой встрече намекала, что «часики тикают», свёкор шутил про наследников, а родня мужа в открытую обсуждала, «что там у них не так».
Вечером, когда гости разошлись, а я домыла последнюю тарелку, Валентина Михайловна милостиво кивнула:
— Спасибо за помощь. В следующее воскресенье приезжайте пораньше — будем варенье варить.
— Валентина Михайловна, в следующее воскресенье у меня презентация важного проекта в понедельник. Мне нужно готовиться.
Она посмотрела на меня, как на неразумное дитя:
— Лариса, что важнее — какая-то там работа или семья? Костя, объясни жене, что у нас приоритеты правильные должны быть.
Костя, разумеется, объяснял всю дорогу домой:
— Мама права, Лар. Ты слишком много времени работе уделяешь.
— Слишком много? Я работаю как все — пять дней в неделю. А выходные трачу на твою родню!
— Не на родню, а на семью, — поправил он. — Нашу семью.
— Костя, а где моя семья в этом уравнении? Мои родители, моя сестра? Когда мы к ним последний раз ездили?
Он раздраженно дернул плечом:
— У нас времени нет на всех разъезжать.
— У нас нет или у тебя нет?
— Слушай, — Костя резко затормозил у светофора, — мне надоело твое нытье. Все нормальные жены помогают семье мужа. А ты только жалуешься.
— Нормальные жены? — я почувствовала, как внутри что-то ломается. — А нормальные мужья защищают своих жен от чрезмерных требований родни!
— От моей матери тебя защищать? Она святая женщина!
— Святая? Она превратила меня в бесплатную прислугу!
— Как ты смеешь! — Костя повысил голос. — Моя мать тебя как дочь приняла!
— Дочь или служанку — есть разница, — устало ответила я.
Остаток пути мы проехали в тишине. Дома Костя демонстративно лег спать в гостиной. А я сидела на кухне и думала: как же так получилось? Где тот веселый, заботливый парень, который два года назад часами мог слушать о моих проектах, поддерживал мои амбиции, гордился моими успехами?
Утром меня разбудил звонок. На экране высветилось «Михаил Петрович».
— Лариса? Ты ту презентацию доделала? Мне срочно нужно еще три варианта. К обеду жду.
— Михаил Петрович, я же работаю…
— Ну возьми отгул, делов-то, — беспечно ответил свёкор. — Для семьи же стараешься.
Я отключила телефон. Просто выключила его и пошла в душ. Пусть подождут их три варианта.
Конечно, вечером был скандал. Костя орал, что я подвела его отца, что из-за меня сорвалась важная сделка (которая, кстати, не сорвалась — Михаил Петрович прекрасно обошелся старой презентацией).
— Ты становишься невыносимой! — кричал муж. — Мама права, ты изменилась после свадьбы!
— Да, изменилась, — спокойно ответила я. — Открыла глаза на то, кем вы меня видите.
— И кем же?
— Бесплатным сотрудником для всей вашей семьи. Нянькой, уборщицей, поваром, дизайнером, грузчиком — кем угодно, только не любимой женой и уважаемым человеком.
— Это ты называешь уважением — отказывать в помощи?
— А это ты называешь помощью — эксплуатировать меня каждые выходные?
На следующий день случилось то, что переполнило чашу терпения. Я сидела на важном совещании, когда в дверь постучали:
— Лариса Андреевна, вас там какая-то женщина спрашивает. Говорит, срочно.
В приемной меня ждала свекровь с огромной сумкой.
— Лариса, слава богу! Мне срочно нужно к врачу, а я купила продукты для воскресного обеда. Отвези их домой и начни готовить. Я приеду часа через три и помогу.
— Валентина Михайловна, у меня совещание…
— Какое еще совещание? — она всплеснула руками. — У тебя свекровь помощи просит! Неужели эти твои бумажки важнее?
В этот момент из переговорной вышел мой начальник:
— Лариса Андреевна, мы вас ждем. Вопрос по вашему проекту.
Я посмотрела на свекровь, на начальника, снова на свекровь. И сделала выбор:
— Валентина Михайловна, извините, но я не могу. Вызовите такси.
— Что? — она побагровела. — Как это не можешь? Ты что, отказываешься мне помочь?
— Я отказываюсь бросать важное совещание ради ваших продуктов, — твердо сказала я. — Простите.
И вернулась в переговорную, оставив ошарашенную свекровь в приемной.
Вечером дома меня ждал разъяренный Костя:
— Ты опозорила меня! Мама в слезах позвонила! Как ты могла так с ней поступить?
— Как она могла прийти ко мне на работу и требовать, чтобы я бросила всё? — парировала я.
— Она же не знала, что у тебя совещание!
— И не попыталась узнать! Просто пришла и велела!
— Хватит! — Костя стукнул кулаком по столу. — Завтра же поедешь к маме и извинишься!
— Нет.
— Что «нет»?
— Не поеду и не извинюсь. Я не сделала ничего плохого.
— Ты отказала в помощи моей матери!
— Я отказалась быть на побегушках! Есть разница!
Костя смотрел на меня так, словно видел впервые:
— Я не узнаю тебя. Где та милая, отзывчивая девушка, на которой я женился?
— Она устала быть милой и отзывчивой в ущерб себе, — ответила я. — Костя, я люблю тебя. Но я не могу больше жить по указке твоей родни. Я не могу каждые выходные работать на вашей даче, готовить на всю вашу семью, выполнять поручения… У меня своя жизнь есть!
— Моя жена не должна иметь свою жизнь! — выпалил он. — Она должна жить интересами семьи!
Эти слова стали последней каплей. Я поняла, что человек, которого я любила, которому доверяла, видит во мне не партнера, а собственность. Функцию. Приложение к своей семье.
— Костя, — я говорила медленно, взвешивая каждое слово, — я выходила замуж за тебя, а не за твою семью. Я хотела строить нашу жизнь, а не обслуживать чужую. Если для тебя это неприемлемо…
— То что? — он скрестил руки на груди. — Разведешься?
— Если придется, — честно ответила я.
На мгновение в его глазах мелькнул страх, но тут же сменился злостью:
— Попробуй только! Мама была права — ты карьеристка без сердца! Думаешь только о себе!
— А ты думаешь обо мне? — тихо спросила я. — Хоть раз за эти месяцы ты подумал о том, как мне тяжело? Как я устаю? Как мне обидно слышать постоянную критику от твоей матери?
— Мама тебя воспитывает!
— Мне двадцать восемь лет, Костя. Меня уже воспитали. И воспитали человеком, а не рабыней.
Он молчал, сверля меня взглядом. Потом достал телефон:
— Алё, мам? Да, приезжай. Нужно поговорить.
Через час наша квартира превратилась в филиал семейного суда. Приехали не только родители Кости, но и Алина, и даже пара теток.
— Значит, отказываешься помогать семье? — начала Валентина Михайловна.
— Я не отказываюсь помогать. Я отказываюсь от эксплуатации.
— Эксплуатации? — взвился Михаил Петрович. — Да мы тебя в семью приняли! Фамилию дали!
— Фамилия — это не индульгенция на использование человека, — ответила я.
— Все невестки помогают! — вставила Алина. — Вон, Светка Петровых…
— Светка Петровых не работает, — перебила я. — У нее есть время обслуживать всю родню мужа. У меня — нет.
— Так брось свою работу! — выпалила свекровь.
Я рассмеялась. Честно, не смогла сдержаться:
— Бросить работу, которую я люблю, где я добилась успеха, которая дает мне независимость? Чтобы стать вашей бесплатной служанкой? Спасибо, нет.
— Какая же ты… — Валентина Михайловна подбирала слова покрепче, — неблагодарная! Мы столько для тебя делали!
— Что именно? — спросила я. — Что вы для меня сделали, кроме бесконечных поручений и критики?
Молчание было красноречивым.
— Костя, — свёкор повернулся к сыну, — реши вопрос со своей женой. Либо она принимает наши правила, либо…
— Либо что? — я встала. — Вы мне угрожаете? В моем собственном доме?
— Это наш дом! — рявкнул Костя. — Я его купил!
— На наши общие деньги, — напомнила я. — И оформлен он на двоих.
Это была правда. Мы покупали квартиру вместе, я вложила свои накопления и добрую часть зарплаты в ипотеку.
— Знаешь что, — Костя поднялся, — раз ты такая независимая, живи одна. Я ухожу к родителям.
— Правильно, сынок! — поддержала Валентина Михайловна. — Пусть подумает о своем поведении.
Они ушли все вместе, громко хлопнув дверью. А я осталась одна в тишине. И знаете что? Мне не было страшно или грустно. Было… спокойно. Впервые за долгие месяцы я могла просто сесть, выпить чаю и не думать о том, кому и что я должна.
На следующий день позвонила мама:
— Ларочка, ты как? Мы что-то давно не общались.
— Мам, — я вдруг почувствовала, как к горлу подступают слезы, — можно я к вам приеду?
— Конечно, доченька! Что случилось?
И я рассказала. Всё. От первого поручения до вчерашнего ультиматума. Мама слушала молча, иногда вздыхая.
— И почему ты раньше молчала? — спросила она, когда я закончила.
— Думала, что так и должно быть. Что я правда обязана…
— Ничего ты никому не обязана, — твердо сказала мама. — Брак — это партнерство, а не рабство. Если Костя этого не понимает, то грош ему цена.
Следующие дни прошли в странном спокойствии. Костя не звонил, я тоже не искала встречи. На работе дела шли в гору — проект, над которым я трудилась, получил одобрение руководства. Подруги, узнав о ситуации, окружили поддержкой.
— Правильно сделала! — говорила Марина. — Я вот тоже два года терпела, пока не поняла, что жизнь проходит мимо.
Через неделю Костя написал: «Готова извиниться?»
Я ответила: «За что? За то, что отказалась быть рабыней?»
«Не драматизируй. Просто прими наши семейные правила.»
«Ваши правила делают меня несчастной. Я выбираю себя.»
Он не ответил. Зато вечером позвонила свекровь:
— Лариса, одумайся! Ты же потеряешь мужа!
— Валентина Михайловна, я уже потеряла его. В тот момент, когда он выбрал ваши прихоти вместо счастья жены.
— Какие прихоти? Это традиции!
— Традиция использовать невестку как бесплатную рабсилу? Плохая традиция.
Она бросила трубку.
Еще через неделю пришел Костя. Один, что удивительно.
— Лар, давай поговорим.
Мы сели на кухне. Он выглядел уставшим.
— Мама говорит, что готова простить тебя, если ты извинишься.
— Костя, — я смотрела ему в глаза, — ты сам-то понимаешь абсурдность ситуации? Твоя мать готова простить меня за то, что я отказалась бросить работу ради ее продуктов?
— Ты ее обидела.
— А она меня не обижала все эти месяцы?
Он промолчал.
— Костя, я задам тебе простой вопрос. Ты любишь меня?
— Конечно!
— Тогда почему ты не защищаешь меня? Почему позволяешь своей родне помыкать мной?
— Они не помыкают! Они… приобщают к семье.
— Приобщают? — я горько усмехнулась. — Знаешь, в моей семье невесток тоже приобщают. Но как-то иначе. Интересуются их мнением, уважают их работу, не требуют бросить всё по первому зову.
— У вас другие традиции.
— Да, другие. Человечные.
Мы сидели молча. Потом Костя сказал:
— Если ты не можешь принять мою семью, нам правда не по пути.
— Я могу принять твою семью. Но не в том формате, который они навязывают. Я готова помогать, когда могу. Готова участвовать в семейных мероприятиях. Но я не готова превратиться в бесплатную прислугу. И не готова терпеть неуважение.
— Это не неуважение…
— Костя, твоя мать при гостях сказала, что я плохо готовлю. После того, как я полдня провела у плиты. Это уважение?
Он снова промолчал.
— Давай разведемся, — вдруг сказал он. — Видимо, мы правда разные.
Внутри что-то оборвалось, но я кивнула:
— Наверное, ты прав.
Развод прошел быстро и, как ни странно, мирно. Мы разделили имущество, я выкупила его долю в квартире (благо, накопления позволяли).
В день, когда я получила свидетельство о разводе, позвонила бывшая свекровь:
— Надеюсь, ты довольна! Разрушила семью из-за своего эгоизма!
— Валентина Михайловна, — ответила я спокойно, — я построю новую семью. Где будет любовь, уважение и равноправие. А ваш сын пусть ищет девушку, готовую стать бесплатной служанкой для вашей родни. Удачи ему в поисках.
И повесила трубку.
Прошел год. Я сижу в своей квартире, попиваю кофе и просматриваю рабочую почту. Вчера получила повышение — теперь я арт-директор. Зарплата выросла, появились интересные проекты.
На днях встретила общую знакомую. Она рассказала, что Костя женился снова. На девушке из «хорошей семьи», которая не работает и полностью посвятила себя дому.
— И знаешь, — понизила голос знакомая, — она уже на грани. Свекровь ее совсем загоняла. Каждый день к ним ездит, командует. А та терпит — куда ей деваться без профессии и денег.
Мне стало жаль эту девушку. И в то же время я порадовалась, что вовремя сбежала из этого «семейного рая».
Мой телефон зазвонил. На экране — мама.
— Ларочка, мы с папой думали съездить на выходные за город. Присоединишься?
— С удовольствием, мам.
— Только если у тебя нет дел, дочка. Мы понимаем, что ты занятая.
— Для вас у меня всегда есть время.
И это правда. Для тех, кто меня любит и уважает, у меня всегда найдется время. А для тех, кто видит во мне только функцию — увы, расписание забито.
Я допила кофе и улыбнулась. Жизнь прекрасна, когда ты свободна выбирать, кому помогать, а кому — нет. Когда твое время, силы и таланты ценят, а не воспринимают как должное. Когда ты — личность, а не приложение к чужой семье.
И знаете что? Я ни о чем не жалею. Даже о том неудачном браке. Он научил меня главному — никогда не предавать себя ради чужих ожиданий. Никогда не соглашаться на меньшее, чем заслуживаешь. И всегда помнить: ты выходишь замуж за человека, а не становишься собственностью его клана.
Месть сопернице