— Инночка, золотце, а можно я к вам на дачу перееду? На лето-то? — Светлана Аркадьевна сидела на кухне у молодых, нервно теребя край скатерти. — В городе же духота будет страшная, а у вас там рай земной…
Инна оторвалась от телефона. Ну вот, началось, — подумала она. Каждый год одна и та же песня.
— Конечно, мам! — Егор тут же вскинулся, даже не глянув на жену. — Чего там, места навалом. Да, Инн?
Инна кивнула, хотя внутри все скрутило в тугой узел. Дача-то была их общая, но кто больше вложился? Она же! И за участок больше дала, и беседку на свои обустраивала, и мангальную зону…
— Ой, я там цветочки посажу! — защебетала свекровь. — Так давно мечтаю! Розочки, пиончики… Вам мешать не буду, даже не заметите меня!
— Хорошо, — выдохнула Инна. — Только… Светлана Аркадьевна, есть одна просьба. Видите ли, перед домом у нас лужайка, где беседка…
— Ну?
— Пожалуйста, ее не трогайте. Это наше место для отдыха. А остальной участок — делайте что хотите.
Свекровь всплеснула руками:
— Господи, да я к вашей лужайке и близко не подойду! Мне у заборчика места хватит, там солнышко хорошее для моих цветочков.
Первую неделю все шло как по маслу. Светлана Аркадьевна обживалась в домике, копошилась у дальнего забора. Молодые приезжали на выходные — шашлычки, посиделки в беседке. Свекровь сияла, показывая первые росточки.
— Ай, молодец какая! — восхищалась соседка Валентина, перевесившись через забор. — Не то что некоторые — только и знают, что на травке валяться. Лужайка-то совсем голая стоит, никакой красоты!
Светлана Аркадьевна покосилась на центр участка. И правда — скучновато. Просто трава да беседка. Ни тебе клумбочки, ни цветничка…
— Не мое это дело, — отмахнулась она. — Инна просила не лезть.
— Как это не ваше? — изумилась Валентина. — Вы ж тут живете, горбатитесь! А они наезжают на готовенькое!
Слова соседки засели занозой. И правда ведь — она тут с утра до ночи: поливает, полет, за порядком следит. А молодые приезжают раз в неделю…
— Света, ну как ты там? — позвонила подруга Тамара на второй неделе. — Не обижают?
— Да что ты, все хорошо.
— Цветы сажаешь?
— Сажаю. Правда… не везде можно.
— Это как?! — возмутилась Тамара. — Ты что, прислуга у них?
— Да нет, просто Инна попросила лужайку не трогать…
— С какой это радости?! Ты там живешь, вкалываешь, а еще и указывают! Сажай где хочешь! Это не царские покои!
После разговора Светлана Аркадьевна долго бродила по участку. Лужайка казалась теперь особенно пустой и скучной. А если несколько кустиков по краешку? Совсем чуть-чуть, для красоты?
— Светлана Аркадьевна, это вы чего удумали? — сосед Михаил Петрович заглянул через забор.
Свекровь выпрямилась, отложив лопату. Три куста пионов уже красовались по краю лужайки.
— Красоту навожу! Совсем немножко, по краешку…
— А Инна-то знает?
— Да что такого-то? Я ж тут каждый день, а они — гости воскресные!
Михаил Петрович покачал головой:
— Дело ваше. Только потом не говорите, что не предупреждал…
К третьей неделе Светлана Аркадьевна окончательно распоясалась. Сначала клумбочка в центре появилась. Потом тюльпаны вокруг беседки. К пятнице вся лужайка превратилась в цветущий сад.
— Красотища! — ахала Валентина. — Вот теперь дача, а не пустырь!
— А Инна что скажет? — робко спросила Светлана Аркадьевна.
— Спасибо скажет! Любая нормальная женщина в ноги поклонится за такую красоту!
В пятницу вечером машина Егора въехала во двор. Инна вышла первая, потянулась сладко после дороги и глянула на дом.
И застыла.
Вместо лужайки — сплошной цветник. К беседке не подойти — все в кустах. К мангалу тоже не пробраться.
— Что… это… такое? — выдавила она.
Егор вылез следом и тоже обомлел.
Светлана Аркадьевна выпорхнула из дома:
— Инночка! Егорушка! Смотрите, какую красоту я вам сделала! Два дня копала! Теперь у вас сад настоящий!
Инна медленно подошла к бывшей лужайке. Цветы росли везде — плотными рядами, без единого свободного пятачка.
— Мам… — растерянно протянул Егор. — А как же… шашлыки? Где теперь жарить?
— Ой, да какие шашлыки! — отмахнулась свекровь. — Красота важнее! На краю участка место найдете!
Инна повернулась к свекрови. В глазах плескалась ярость:
— Светлана Аркадьевна. Мы же договаривались. Я четко сказала — лужайку не трогать!
— Да что такого-то? — удивилась та. — Несколько цветочков посадила! Красиво же!
— Несколько?! — голос Инны взлетел. — Вы весь участок перерыли! Где теперь отдыхать? Где гостей принимать?!
— А зачем гости? — встряла Валентина. — Красота важнее! Светлана Аркадьевна такой труд вложила!
— Вас не спрашивали! — рявкнула Инна.
Егор попытался встать между ними:
— Инн, не кричи на маму. Она же старалась…
— Старалась?! — Инна не верила своим ушам. — Мы договорились! А она все испортила!
— Ну подумаешь… — Егор пожал плечами. — Цветы красивые. Потерпеть можно.
Инна уставилась на мужа как на чужого:
— Потерпеть?! Это моя дача тоже, между прочим!
— И моя, — спокойно ответил Егор. — А мама — мой родной человек.
— Чтоб духу вашего на моей даче больше не было! — взорвалась Инна, тыча пальцем в свекровь.
Светлана Аркадьевна всхлипнула, схватилась за сердце:
— Егорушка! Ты слышишь, как она со мной?! После всего, что я для вас сделала!
— Сделала?! — Инна была вне себя. — Вы разрушили все!
— Инна, прекрати! — рявкнул Егор. — Ты мать до слез доводишь!
— За что?! За то, что она тут самоуправствует?!
Валентина не стеснялась — достала телефон, снимает:
— Пусть все видят, как невестки со свекровями обращаются!
Субботним утром Инна встала ни свет ни заря и пошла к сараю. Лопата холодила ладони.
Светлана Аркадьевна выскочила:
— Инна! Что вы делаете?! Не трогайте мои цветы!
— Это не ваши цветы, — отрезала Инна, выкапывая первый тюльпан. — Это мой участок.
— Егор! — завопила свекровь. — Она все рушит!
Егор выбежал в трусах:
— Инн, прекрати! Соседи смотрят!
— Пусть смотрят! — Инна орудовала лопатой. — Я восстанавливаю свое!
К забору подошел Михаил Петрович:
— Что случилось-то?
— Она мой труд уничтожает! — рыдала свекровь.
— А спрашивать надо было, — спокойно заметил сосед. — Я ж предупреждал.
— Михаил Петрович, поможете? — попросила Инна. — Одной тяжело.
— Конечно, помогу. Дело правое.
Сосед перелез через забор со своей лопатой.
К обеду лужайка была очищена. Инна с Михаилом Петровичем работали молча, а Светлана Аркадьевна сидела на крыльце и причитала.
— Инн, ну хватит! — метался Егор. — Мама же расстроилась!
— А меня кто спрашивал? — не останавливалась Инна.
К вечеру работа была закончена. Лужайка снова стала просто травяной площадкой.
Светлана Аркадьевна грузила вещи в машину Тамары:
— Больше сюда ни ногой! Пусть ваша трава растет!
— Мам, не уезжай… — попросил Егор.
— Не о чем говорить! — отрезала мать. — Твоя жена показала свое отношение!
Машина уехала в клубах пыли.
— Поздравляю, — сказал Егор посреди пустой лужайки. — Теперь мама нас ненавидит.
— Я добилась уважения в собственном доме, — ответила Инна. — Предупреждала же.
Вечером они сидели в беседке. Вокруг — тишина. Трава под ногами казалась особенно пустой.
— Стоило ли оно того? — тихо спросил Егор.
Инна молчала. Она отстояла свое право, но семья распалась. И теперь каждое лето, глядя на пустое место рядом с беседкой, она вспоминала слова свекрови: «Чтоб духу вашего здесь больше не было!»
Желание исполнилось. Но радости это не принесло никому.
Прошло три года. Инна почти забыла о том конфликте. Но однажды Валентина подошла к забору с мрачным лицом:
— Инна, срочно надо поговорить! Помните Светлану Аркадьевну? Так вот, она вчера звонила… Такого я не ожидала услышать! Оказывается, все эти годы она…
Замки я сменила, сегодня выйдите, а завтра уже не зайдете, — сказала Ольга свекрови