После школы сразу пришлось идти работать — маме помогать. Шитьё не нравилось, поэтому устроилась ученицей на завод. Казалось, жизнь налаживается. Тем более вскоре Наташа познакомилась с мужчиной, у которого были серьёзные намерения.
Сыграли скромную свадьбу, она переехала к мужу Олегу и вскоре поняла, что ждёт ребёнка. Жизнь была счастливой и многообещающей до рождения Мишеньки.
Мальчик родился совершенно очаровательным, и поначалу всё было хорошо. Потом выяснилось серьёзное заболевание, которое могло занять много времени на лечение. Ситуацию изменила бы процедура, но стоила она дорого. Можно было попытаться получить квоту, но очереди ждать слишком долго, а при таком заболевании важны каждые сутки.
Олег не выдержал, начал во всём винить Наталью:
— Взяла, значит, так и родить нормально не смогла! Это всё от твоих родственников пошло, у меня-то в семье все здоровые!
Каждый день слышала Наташа подобные слова. В конце концов Олег предложил развестись:
— Не знаю, как тебе, но мне жизнь свою тратить не хочется. С этого ребёнка толку не будет, только все нервы измотает. Так что если хочешь — сдавай его куда-нибудь и возвращайся в отчий дом.
К тому времени отец уже ушёл из жизни, мать, измученная непосильной работой, много болела, но против возвращения дочки ничего не имела. Опять началась бедность, жизнь в вечной нехватке самого необходимого.
От алиментов Олег не отказался, но платил такие крохи… Мама как могла помогала, а потом её не стало. Наталье пришлось искать работу. О возвращении на завод речи не было — кто бы её взял с ребёнком-инвалидом?
Устроилась уборщицей. Спасибо соседка помогла. График там свободнее, чем на других предприятиях, а зарплата не такая уж плохая. Денег, правда, всегда не хватало, и о том, чтобы накопить на процедуру, вообще мечтать приходилось.
Когда положение стало совсем угрожающим, мальчика положили в больницу. Молодой, но очень внимательный врач Арсений Николаевич как мог успокаивал встревоженную мать, но и не скрывал, что без вмешательства у ребёнка шансов мало.
— Не отчаивайтесь совсем, — говорил он. — Возможно, кто-то поможет, а если нет, то попробуем справиться своими силами.
Наташа работала и в любой свободный момент бежала в больницу проведать сына. Даже такие свидания стоили денег — и на дорогу, и на передачи. Мише нужны были фрукты и хоть что-то, что немного улучшит его настроение: сладости, игрушки.
Перед очередной поездкой Наташа была вынуждена обратиться к начальнику за авансом:
— Отработаю, — уговаривала она.
— Знаю, знаю, — проворчал тот, доставая деньги. — Сочувствую, но сама понимаешь — не благотворительность всё это. Вот тебе аванс, за это выйдешь в выходной и уберёшь здесь всё.
— Обязательно, Борис Петрович. Спасибо вам большое.
Ушла Наташа с работы окрылённая. Что поделать — к унижениям ей не привыкать. Ради сына она готова была терпеть всё.
Купив необходимое, приехала в больницу, встретилась с сыном и порадовалась тому, что её мальчик сегодня весел и активен. Такого не бывало уже давно.
Оказалось, тому была причина. Миша был в палате не один, а с Юлей — девочкой примерно его возраста.
— А ты что, тоже лечишься здесь? — спросила Наталья.
Но девочка возразила:
— Нет, я здорова. У меня папа лечится здесь недалеко, его палата рядом. И мне врач разрешил быть с Мишей, потому что ему скучно и мне тоже. Меня няня привозит утром, а вечером забирает. Но мне и дома играть не с кем — я в садик не хожу, а во дворе папа гулять не разрешает.
Наталья, разумеется, тоже была не против дружбы детей. Она считала, что обоим это пойдёт на пользу. Хотя странно, что за отец такой, который позволяет дочке целый день проводить в больнице…
С врачом за время лечения Миши сложились дружеские отношения. Оказалось, что Арсений Николаевич и сам хотел поговорить с ней. Только когда он подошёл, Наталья узнала, что как раз сегодня состоялся консилиум по поводу дальнейшего лечения Миши.
— Не хочу вас пугать, Наталья Алексеевна, но состояние вашего сына не улучшается, — ознакомил тревожную мать с результатами врач. — Не пугайтесь! Пока ничего страшного не произошло. Ваш мальчик, надеюсь, поправится, если процедура всё же будет сделана. Мы на консилиуме приняли решение не ждать денег, не ждать кого-то, а сделать всё своими силами, исходя из реальных возможностей. Да, риск есть, скрывать не буду. Но если вообще ничего не делать, то и шансов не останется.
Арсений Николаевич принялся объяснять необходимость процедуры. Он и его коллеги вовсе не хуже платных специалистов. Его слов Наталья почти не слышала, но успокаивающий тон и проникновенный взгляд сделали своё дело.
— Ну раз другого выхода нет… Давайте, подпишу что надо. Я верю вам.
Арсений Николаевич посидел с ней ещё, гладя холодные дрожащие руки и стараясь успокоить несчастную мать. Попытался сменить тему:
— Кстати, Мишка ваш молодцом. Сами видели, наверное — весёлым стал, ест, спит хорошо.
— Да, я заметила. Мне кажется, это благодаря знакомству с той девочкой Юлей. Они так подружились. Хотя бедная малышка… У неё, наверное, мамы нет, она очень привязана к отцу, целые дни проводит в больнице. Он вообще в какой палате? — спросила Наталья.
— Он в платной, — слегка нахмурился доктор. — Они с дочкой… бедные, как понимаете. Но подробности их личной жизни я не знаю. Хотя человек он, как мне кажется, не очень приятный.
— А мне хотелось всё же поблагодарить его за то, что отпускает Юлю поиграть с Мишей. Сказать, как это важно для сына. Покажете, где его палата?
— Да, конечно. И провожу — так запросто не зайдёшь туда.
У Натальи действительно были самые добрые намерения. То, что врач сказал про отца девочки… Ну, мало ли что. Может, у них какой-то конфликт вышел.
Однако, войдя в палату и увидев пациента, она поняла — конфликтов с этим человеком не избежать.
Наталья даже не успела толком поговорить с ним, как в голове зазвучали издевательские выкрики, которые не давали ей покоя все школьные годы:
«О, дворничиха пришла! Где метлу забыла? Я с ней сидеть не буду — от неё помойкой воняет, как та бочка, на которой её папаша мусор собирает! Вон какую курточку ей в мусорном баке нашёл!»
И так далее. Особенно изощрялся Константин. Он не только сам издевался, но и подначивал других.
Он, повзрослевший, развалился на больничной койке, но взгляд всё тот же — высокомерный и злой.
— Не удержавшись, воскликнула Наталья.
— Константин Львович, — вообще-то холодно сказал он. И тут, видимо, тоже узнал жертву своих детских издевательств. Глаза его хищно блеснули: — Дворничиха! Я гляжу, ты шикарную карьеру сделала — санитаркой тут, наверное? Бельё пришла поменять, мусор вынести?
— Нет, просто хотела поблагодарить тебя. Дочь твоя Юля подружилась с моим сыном…
Наташа со слезами выскочила из палаты, сопровождаемая криком Константина:
— Эй, сестра! Санитарка! Быстро приведите мою дочь! Почему она болтается по всей больнице, общается неизвестно с кем?
Да, ни взросление, ни болезнь его ничуть не изменили. Хорошо хоть дочка не в него. Но бедная девочка с таким-то отцом — как бы он не испортил её своим воспитанием, подумала Наташа.
Арсений Николаевич заметил перемену в её настроении и с сочувствием спросил:
— Вы с ним знакомы?
— Да, хотя не сказать, что это приятное знакомство, — вытерла слёзы и улыбнулась Наталья.
Этот разговор они продолжать не стали — ни к чему бередить старые раны. Запрещать сыну дружить с девочкой Наташа не собиралась — это ведь шло только во благо.
Вот у Константина были свои соображения. Когда Юлю привели в его палату, он набросился на ребёнка:
— Ты где шляешься целыми днями? Что за дружки у тебя появились?
— Какие дружки? — испуганно оправдывалась девочка. — Я только к мальчику одному хожу, к Мише. Он хороший, мы дружим.
— Сын этой… — Константин показал на дверь. — Чтобы больше ни ногой к нему! Никакого Миши! И никаких конфет!
— Ну и больной называется! Откуда силы так орать? — удивлённо спросила одна медсестра у другой.
— Да всем бы так болеть, — ответила та. — Как я поняла, он не больнее нас с тобой.
И девушки зашептались, передавая друг другу сведения о пациенте, занимающем отдельную палату.
В методах воспитания маленькой девочки они не ошибались. Константин Львович вовсе не был больным. Он был довольно состоятельным бизнесменом, но дела вёл не всегда честно да и партнёров выбирал таких же дельцов. Вот и пришлось в результате укрыться в клинике в надежде выиграть время. Потому и дочь притащил с собой — опасался, что на него будут давить через ребёнка.
Вот только Юля его мало интересовала — ведь девочка была приёмной. Костя взял её из детского дома. Да, ему очень хотелось ребёнка, но своих детей не мог иметь из-за перенесённого в детстве паротита.
А ведь он так мечтал именно о дочери — о красивой, безжалостной, надменной красавице, которая будет разбивать сердца мужчинам и по головам идти к своей цели. Он ответственно подошёл к выбору и взял круглую сироту, но ни в коем случае не дочь проблемных родителей. Ему нужен был ребёнок абсолютно здоровый, с хорошей наследственностью и, естественно, с выигрышной внешностью.
Он замучил руководство нескольких детских домов своими требованиями:
— Я же говорил — мне нужна голубоглазая девочка! Волосы светлые, желательно вьющиеся. Неужели трудно найти то, что мне надо?
Наконец то, что надо, нашли. Так у Константина появилась Юля.
Вот только характер девочки подкачал. Кто же знал, что и нрав у неё будет подстать ангельской внешности? И никакие заверения отца в том, что она лучше всех, а значит, все остальные годятся только в прислуги, не действовали.
— Добрая ты слишком! И пытаешься дружить с каким-то стадом маленьких обезьян! Ты посмотри на себя в зеркало — ты же принцесса! — отвечал Костя и от досады скрипел зубами, когда дочь отвечала:
— Да нет, там все очень хорошие! И девочки там тоже все красивые, не хуже меня.
Он очень надеялся, что дочь вырастет и образумится. Но с каждым днём верил в это всё меньше и порой задумывался над тем, что Юлю придётся сдать обратно в детский дом.
Так что сейчас его мало волновало то, что девочку могут похитить. Но ведь если это случится и его начнут шантажировать, то остаться безучастным не получится. Константин понимал, что обязан будет хоть для вида беспокоиться о дочери, иначе его репутация будет похоронена. Так что проще было держать девочку при себе, чтобы потом не идти на поводу у своих врагов.
А вот Наталье притворяться нужды не было — она в ожидании процедуры не могла спать, нормально есть. Если бы не поддержка Арсения Николаевича, у неё случился бы нервный срыв.
Понимая это, врач встречался с ней каждый раз, когда она приезжала. Иногда провожал домой, был внимательным, предупредительным, рассказывал о каждом шаге сына, обо всех изменениях в его состоянии и о ходе подготовки к процедуре.
— Он у вас сильный, настоящий мужчина, — говорил врач.
— А с Юлей он так и дружит? — спрашивала Наташа.
— Тут вот и не получилось. Её отец теперь не выпускает её из виду, не позволяет ни с кем общаться, — вздохнул Арсений Николаевич.
— Ну что за человек! Зачем так с ребёнком? Ведь он болен, наверное, процедуры всякие? А дочка должна всё это видеть? — возмущалась Наташа.
— Ну, всё лечение — это общеукрепляющие уколы и витамины. Да он пользуется больницей как гостиницей. Но тут я ничего не могу поделать — не моего ума это дело, как и отношения с его дочерью.
Наташе было очень жаль Юлю. Но вскоре все посторонние мысли отошли на второй план — был назначен день процедуры.
У Наташи в тот день был выходной, но вдруг накануне её вызвал Борис Петрович и напомнил о том, что она должна отработать аванс.
— А у меня у сына как раз процедура, — растерянно сказала она.
— Иди хоть к сыну, хоть куда хочешь! — отрезал Борис Петрович.
Делать нечего. Наташа решила, что во время процедуры она действительно не обязательно должна там быть.
Выйдя на смену, с неудовольствием увидела Валерия — видимо, была его смена. «Ну вот, людей нет, опять начнёт приставать», — подумала она. Но у охранника то ли не было настроения, то ли что-то ещё — он лишь отпустил какую-то пошлую шутку и больше не обращал на неё внимания, предоставив возможность делать своё дело.
И Наталья работала, изредка вытирая слёзы. Невыносимо было представлять сына на процедурном столе. И чтобы успокоиться, она тут же старалась представить хирурга, склонившегося над мальчиком. «Ни малейшей ошибки. Всё будет хорошо».
Но как бы ни была она сосредоточена на мыслях о происходящем сейчас в больнице, Наташа не могла не заметить, как к офису подъехали машины и Валерий, открыв склад, начал перегружать в них какие-то коробки.
Понимая, что происходит нечто необычное, она вышла и спросила у Валеры, что происходит.
— А тебе какое дело? Начальство здесь, может, приказы будешь подписывать? Иди полы мой! — но, видя, что Наташа не собирается отставать, позвонил начальнику отдела и сказал о возникшей проблеме.
Борис Петрович приехал быстро, выглядел встревоженно и сперва пытался успокоить Наталью:
— Да ты чего? С чего ты взяла, что здесь что-то не так? Всё законно!
— Но вечером же склад закрыт, — спорила Наташа.
И Борис Петрович, не видя смысла в этой дискуссии, сказал так:
— Ты уволена! Не хватало ещё, чтобы каждая уборщица нос совала в чужие дела! Расчёта тоже не получишь — он пойдёт в уплату долга!
Это было уже серьёзным ударом. Наташа оставалась без работы. Но решила особо не расстраиваться. Зато появилась возможность съездить к сыну и, может быть, даже увидеть Мишу сразу после процедуры.
Увидеть ребёнка, конечно, она могла лишь мельком — его сразу разместили в реанимации. А вот с Арсением Николаевичем, уставшим после столь тяжёлой процедуры, поговорила и узнала, что всё прошло хорошо. Миша скоро выздоровит и будет жить нормально.
— Спасибо вам! Вы спасли его! — рыдала Наташа уже от счастья.
Она готова была целовать руки, подарившие её ребёнку вторую жизнь. Но врач остановил её:
— Не надо, Наталья. Я лишь выполнил свой долг. К тому же действовал по велению сердца — не мог оставить вашего ребёнка без помощи. Он мне стал буквально родным. Да и вы тоже.
Вот это стало полной неожиданностью. Наталья изумлённо посмотрела на врача и, не сдержав чувств, обняла его.
Потом они сидели в холле больницы и разговаривали — обоим нужно было снять нервное напряжение после пережитого и признаться в своих чувствах.
Внезапно Наташа опять увидела Бориса Петровича — её уже бывший начальник, как оказалось, заявился к Константину.
— Странно, — удивилась она.
— А не обращайте внимания, — с неудовольствием ответил Арсений. — Превратили больницу в непонятно что. Думают, что если платят деньги, то им всё позволено. Эти деловые частенько тут свои делишки проворачивают.
— А вы его знаете?
Наташа вкратце рассказала, что ей известно о Борисе Петровиче.
— Наверное, нашему главврачу надо позвонить, всё рассказать. Не потому, что хочу отомстить, а потому, что не хочу, чтобы такие люди действовали безнаказанно, — подумала Наталья.
И после одобрения врача набрала номер Владимира Игоревича, всё ему рассказав. Тот был поражён тем, какие дела проворачивает начальство за его спиной.
Началось серьёзное разбирательство, и Борис Петрович с Константином предстали перед судом. Бывший школьный обидчик был в ярости из-за того, что отомстила ему та, кого он и за человека-то не считал. Но Наташе это было уже неважно.
Её сын выздоравливал с каждым днём, и его готовили к выписке. Кроме того, стремительно развивались их отношения с Арсением.
Единственное, что её беспокоило, — судьба маленькой Юли. Ведь после ареста приёмного отца ей был только один путь — в детский дом.
— Арсений, я так не могу! Такая девочка хорошая! Так они с Мишкой подружились! Мне удочерить её или хотя бы под опеку взять! — сказала она любимому.
— А я тоже об этом думал, — признался Арсений.
Таким образом, к моменту своего торжественного сочетания они стали семьёй с двумя детьми.
– Нельзя в отношении мужиков слабину давать, — наставляла свекровь, — Им же хуже от этого