Андрей Дмитриевич возвращался с дачи вместе с семьей и с трудом сдерживал раздражение. Сын, которому уже было под тридцать, категорически отказывался жениться на дочери компаньона. А ведь этот брак значительно упростил бы управление их объединенными компаниями.
— Какие только слова отец не говорил! — кипел Денис.
— Андрюша, следи за дорогой, — умоляла жена. — Ваши споры ни к чему хорошему не приведут.
— Мам, ну скажи ему что-нибудь! Зачем я только с вами поехал? — возмущался сын. — Почему я должен жениться по его указке? Я что, маленький? Сам не могу выбрать?
— Не можешь! — обрывал его отец. — Я должен быть уверен, что компания попадет в надежные руки, а не к каким-то проходимцам, которые обведут тебя вокруг пальца.
— Да почему сразу обведут? Неужели кроме твоей принцессы Алины на земле порядочных девушек не осталось? — взорвался Денис. — Хочешь доказательство? Сейчас же заедем в первую попавшуюся деревню, и я найду там нормальную девушку и даже женюсь на ней!
Родители чуть не сказали хором:
— Успокойся, Денис!
Но сын уже заметил на обочине продавщицу молочных продуктов и крикнул отцу:
— Пап, тормози!
Отец знал, на что способен сын в гневе, и притормозил. Из напряженной атмосферы салона все вышли на свежий воздух.
Продавщица — домохозяйка Даша — заболела еще вчера. Сначала она почувствовала першение в горле, но не обратила на это внимания. А сегодня проснулась с полным недомоганием: жар, ломота в костях и сильная головная боль. Но позволить себе отлежаться она никак не могла — нужно было доить корову.
Муж, как обычно, уехал на работу. Он подвозил дочь и сына в школу, потом забирал с остановки односельчан из своей бригады. Повзрослевшую дочку Дарья принципиально не хотела учить доению, мечтая, что девочка дождется лучшей доли.
Проводив всех за ворота, Даша взяла подойник и с тяжелым вздохом отправилась в сарай. Муж успел перед работой убрать в коровнике и посыпать пол сухими опилками. Даша хорошенько почистила коровье вымя, чтобы в молоко не попало ничего лишнего, подсоединила доильный аппарат. Включился насос, и молоко весело побежало по трубочкам.
Но тут, как назло, во всей деревне отключили электричество, и машина заглохла.
— Ой, мамочки! Да что же все против меня?! — застонала Даша.
Пришлось доить руками. Корова Ночка тут же решила показать характер и стала лягаться, норовя попасть по подойнику.
— Стой! — крикнула Даша. — Стой, говорю!
Ночка часто пыталась опрокинуть подойник, поэтому супруг и купил доильный аппарат. Но сегодня все было против Даши. Корова в конце концов лягнула и попала прямо по посудине. Молоко волной выплеснулось на Дашу, окатив ее с головы до ног.
— Ах ты… негодница! — выругалась Даша и сняла с гвоздя веревку. — Сейчас посмотрим, как будешь лягаться!
Она привязала ноги Ночки вместе с хвостом к деревянному столбу так, что корова могла махать копытом только назад, и снова села доить.
— Господи, скорее бы уже! Сил моих нет! — молила Дарья, быстро работая руками.
Наконец дело было сделано. Ногу Ночки отвязали, подойник отнесли в дом. Теперь нужно было помыть аппарат, процедить молоко, разлить по банкам и поставить в таз с холодной водой для охлаждения. И только после этого переставить банки в холодильник.
Когда Даше удалось наконец добраться до постели, было уже десять утра. Она выпила лекарство и моментально уснула. Ей снилось, что кто-то большой и добрый берет ее на руки и уносит из коровника в далекую страну, где нет этого каторжного труда и все вокруг счастливы.
Даша бродила по чудесному саду и думала: «Нет, ни за что не дам Насте связать свою судьбу с коровой! Пусть едет в город, учится, выходит замуж за успешного мужчину. А сюда, в село — ни ногой! Разве только с мужем детей проведать.»
Дочке, которой осенью исполнилось семнадцать, оставался последний год учебы. Она готовилась к экзаменам. Родители старались, чтобы девушка не выглядела деревенской простушкой. В младших классах возили ее в музыкальную школу в райцентр, а сейчас оплачивали репетитора по английскому языку, мечтая о поступлении в институт.
Но в тот вечер муж Дарьи не вернулся домой. Из бригады позвонили, чтобы сообщить о несчастье: мужчина сорвался с лесов, стоявших на большой высоте, и сломал обе руки.
— Его скорая забрала, — сказал один из коллег.
Так что ухаживать за хозяйством пришлось Даше, у которой к вечеру еще больше поднялась температура.
— Батюшки, что же теперь будет? — причитала она.
Через два месяца, когда с рук Геннадия только-только сняли гипс, дочь получила аттестат об окончании средней школы. Мать стала собирать ее в город, но девушка заупрямилась:
— Мам, из папы сейчас никакой работник. Давай я буду корову доить.
— Сразу не поедешь — потом и не сможешь. Знания за год позабудешь. Я же помню, как это бывает. Учиться нужно сразу после школы. Или хочешь всю жизнь провести в коровнике, как я?
Даша вспомнила себя молодую. Она тоже не поехала учиться в город, чтобы помогать многодетным родителям. Пошла работать на ферму дояркой, и жизнь так закрутилась, что стало не до учебы. Потом ферму закрыли, и она стала обычной домохозяйкой. А ее подруги почти все выучились — кто на учителя, кто на бухгалтера, кто на секретаря. Работают в чистых помещениях, получают зарплату, отпускные, больничные. А у нее — никаких отпусков, одна беспросветная работа.
Проспорив с дочерью до вечера, Дарья так и не добилась ее согласия. Махнув рукой, пошла в коровник. Дочь принесла подойник, подключила аппарат. Ночка покосилась темно-шоколадным глазом на молодую хозяйку и прижала уши. В девушке чувствовались молодость, сила и задор, так что корова не стала показывать характер. Мало ли, а вдруг эта Настя, чего доброго, огреет чем-нибудь тяжелым по спине?
Так прошло лето. Наступил новый учебный год, выпускники пошли в институты, и только Настя, которая была одной из лучших учениц в классе, продолжала помогать родителям.
Отец вернулся в бригаду, но теперь выполнял несложную работу и получал совсем немного. Скупщики, которые приезжали в деревню на машине-цистерне и собирали молоко по дворам, тоже платили мало.
— Давай попробуем продавать молоко на трассе, — предложила Настя. — У нас рядом автодорога, полно машин проезжает. Можно продавать подороже. К тому же можно возить не только молоко, а сметану, творог.
— Нет, дочка, нет! Еще не хватало, чтобы моя красавица и умница на дороге стояла!
— Мам, если боишься меня отпускать — сама продавай. А я буду помогать все выносить. Просто стой и торгуй.
Дарья, подумав, согласилась. Ведь на трассе молоко стоит в разы дороже, чем у скупщиков, а уж какой у них вкусный творог получается — с руками должны оторвать!
Была у Даши еще одна тайная мечта: она надеялась, что на трассе, по которой часто ездят дачники и отдыхающие, у нее могут появиться постоянные клиенты. А потом, глядишь, можно будет и прямо на дому продавать — недалеко ведь! А там, может, и богатого жениха для дочки найдем…
Она написала рекламную табличку: «Молоко коровы Ночки — на приданое для дочки», чтобы Настя не видела, и уложила табличку на дно сумки с банками сметаны и пакетами творога.
Решение продавать товар уже расфасованным оказалось правильным. Других торговок, которые стояли у прилавков с кастрюлями и черпаками, покупатели обходили стороной. А возле Дашиных баночек останавливались и с удовольствием покупали.
Она всегда становилась с самого края прилавка и поворачивала свою табличку лицевой стороной к дороге, чтобы соседки не увидели и не засмеялись. Когда к прилавку подошел незнакомый парень, она машинально спрятала табличку под пакет с творогом.
Парень, увидев ее движение, усмехнулся:
— Чего боитесь? Конкурентов?
Даша покраснела:
— Конкурентов у нас хватает. А вам молочка или сметанки?
— Да я вообще-то вышел, чтобы сделать предложение первой попавшейся селянке. Но тут у вас одни бабушки стоят. А у вас вот на табличке написано «на приданое для дочки». У вас дочь есть?
— Да, Настей зовут, — пробормотала Даша, боязливо оглядываясь на соседок. — Но она маленькая еще, только-только восемнадцать исполнилось. Да и учиться ей надо.
«Странная женщина — пишет ‘на приданое’, потом стесняется», — подумал Денис и пошел к машине.
Задняя дверь открылась, и из нее вышла Лидия Викторовна:
— Почем у них молоко, Дениска?
— Да я не спрашивал, мам. Не для того выходил. И хватит меня уже Дениской называть!
Мать направилась к Даше. Та предложила ей попробовать творог и сметану из пластиковых пробников, и женщина, оценив вкус и запах товара, тут же набрала полную сумку молочной продукции.
— Хорошо, что мы здесь остановились! Такая ароматная сметана — пахнет, как мороженое! А творог — объедение!
Денис слушал вполуха. В его голове засела ничего не значащая информация: у этой торговки есть молодая дочь, которая сидит в этом селе и наверняка света белого не видит. То корову доит, то сарай чистит. А ее сверстницы в городе уже не знают, какими развлечениями себя занять.
Денис испытал странное чувство — не то стыда, не то досады. Но тут же постарался его заглушить. «Что за чушь — думать о какой-то незнакомой девчонке!»
Тут ему вспомнилась Алина — дочь компаньона, которую ему все пытался сосватать отец. Идеальная внешность, всегда приподнятые брови, придающие лицу надменное выражение. Непонятно, чего она там себе надумала! Даже не знает, откуда молоко берется!
Он тряхнул головой и снова попытался избавиться от мыслей о незнакомой деревенской девушке. «Да что толку думать? При такой жизни ей наверняка некогда было собой заниматься, развиваться. Наверное, обычная деревенская…» — подумал Денис и почувствовал, как его лицо залило краской от стыда. Некрасиво думать о незнакомом человеке!
«Неизвестно еще, кто из вас лучше», — сказал ему внутренний голос.
И Денис тут же решил: «А вот возьму и познакомлюсь!»
Место он запомнил. И когда Лидия Викторовна изъявила желание съездить на трассу за самым вкусным в мире творогом, Денис вызвался ее отвезти. Мама, польщенная такой услужливостью сына, поблагодарила и даже назвала его «Денисом Андреевичем». Всю дорогу она была в отличном настроении.
Однако когда они приехали к прилавкам на трассе, знакомой торговки не было.
— Ай, какая же я растяпа! Ну почему не спросила, как зовут эту милую женщину и где она живет? — сетовала Лидия Викторовна, вглядываясь в лица продавщиц.
— Той девчонки здесь нет, — сказала одна из них. — Но я покажу, где Дарин дом.
— Так ее Дарья зовут? Вот и хорошо, что сказали! Нужно запомнить, — засуетилась мать.
— Только подбросьте меня до села, — попросила торговка. — Я как раз все распродала, так что свободна.
— Конечно, конечно! — согласилась Лидия Викторовна и открыла женщине заднюю дверь.
Торговка, прихватив свои сумки и ведро, уселась в машину. По салону потянул едва ощутимый запах коровника. Денис поморщился, и женщина увидела это в зеркало.
— Сынок, от этого запаха трудно избавиться. Он так в кожу въедается, что хоть в десяти водах мойся — все равно где-нибудь чувствуется. Ничего, я скоро выйду, — успокоила она.
Как только подъехали к деревне, пассажирка указала рукой влево на добротный дом с пристройкой:
— Вот их дом. Синельниковы. Звонок на калитке есть.
Сама она, выйдя из машины, свернула направо и пошла вверх по грунтовой дороге.
Лидия Викторовна и Денис подошли к железным воротам. Из глубины двора была слышна музыка.
— Значит, хозяева дома, — выдохнули гости.
Нажали кнопку звонка на калитке и стали ждать. Никто не спешил выходить.
— А может, их никого нет? Это просто радио включенным оставили? — предположил Денис.
Звучание фортепианной музыки действительно напоминало радиопередачу. Играли Шопена.
— Элизу мечтательно! — сказала Лидия Викторовна. — А ведь я ее играла на экзамене в музыкальной школе! Кажется, это было лет сто назад…
Вдруг звучание прекратилось, и на полукруглом крыльце дома появилась стройная девушка с длинными волосами, заплетенными колоском.
— Вы к маме? — спросила она.
— Да, здравствуйте! Мы к Дарье. К сожалению, не знаем ее отчества.
— Здравствуйте! Мама — Дарья Ивановна. Заболела, вот я ее и развлекаю, — улыбнулась девушка.
Денис смотрел на Анастасию как завороженный. Черты лица, походка и движения были настолько плавными, музыкальными, будто она все еще сидела за инструментом и извлекала чарующие звуки знакомой мелодии.
— Так это вы играли? — удивленно спросил он.
— Ну да, — просто ответила Настя. — Я в музыкалку ходила, пока училась. Не любила заниматься, а теперь вот скучаю. Ни дня без музыки не могу прожить.
Она провела их в гостиную, где стояло темно-каштановое пианино, усадила на диван и крикнула в соседнюю комнату:
— Мам! Тут к тебе пришли! Я сказала, что ты болеешь.
— А кто пришел-то, дочка? — слабо отозвалась Дарья.
— Не знаю. Женщина твоих лет и парень.
Лидия Викторовна спохватилась, встала и протянула Насте руку:
— Давайте знакомиться! Мы — семья Нагорных. Хотим…
Настя тепло пожала руку женщине и слегка кивнула Денису. Но тот взял ее руку и коснулся губами.
— Что это вы? — удивилась Настя. — Такие церемонии, будто мы на приеме!
Денис промолчал. Торговка с дороги напугала его рассказами о неприятном запахе, и он почти был уверен, что уловит его на Настиной руке. Но ее рука пахла мылом и кремом для рук.
Молодая хозяйка ушла на кухню и вскоре вернулась с двумя банками сметаны, двумя пакетами творога и большой банкой молока.
— Хватит, хватит! — закивала головой Лидия Викторовна. — Мы лучше еще приедем за свеженьким.
— А кто же с коровой управляется, если ваша мама больна? — вдруг спросил Денис.
— Мы с братом-девятиклассником и управляемся, — улыбнулась Настя. — У нас доильный аппарат есть. Так что это не очень сложно.
— А я вот подумал, что от такого хозяйства весь дом должен пахнуть коровником…
Лидия Викторовна округлила глаза и хотела одернуть сына, но Настя расхохоталась:
— Мам, ты слышишь? Ой, не могу! — Еле успокоившись, она сказала: — Так вот зачем вы мне руку целовали! Тест-драйв доярки на предмет коровьих ароматов! Простите, сама не знаю, что меня так рассмешило.
Лидия Викторовна попросила разрешения навестить Дарью, и женщины о чем-то разговорились. А Настя скользнула взглядом по смущенным глазам Дениса и снова прыснула.
— Хотите, покажу вам нашу красавицу? — вдруг предложила она.
— Корову? — изумился Денис.
— Она и бодается, и лягается, и характер показывает — особенно когда чувствует, что ее боятся. Но сейчас она спокойно стоит, жует сено. Ну, пойдемте?
— Пойдемте, — нерешительно согласился гость.
Настя дала ему огромные калоши, накинула сверху брезентовую куртку и повела в сарай.
— Вот наша Ночка! — представила она свою черно-пеструю кормилицу, старательно жующую жвачку.
При виде чужака корова выгнула спину, как кошка, и стала фыркать, раздувая свои круглые, как у бегемота, ноздри.
— Ой, что это она? — испугался Денис.
— Ну-ну, не очень-то тебя боюсь! — в голосе Насти появились низкие нотки.
И Ночка тут же, как ни в чем не бывало, принялась жевать.
Вдруг откуда-то сбоку послышалось нежное, жалобное мычание.
— А это кто? — удивился Денис и подошел к стойлу поменьше.
Там на сухом сене сидел маленький пятнистый теленок — миниатюрная копия своей мамы.
— Ух ты, прелесть какая! — чуть не ахнул Денис. — А его можно погладить?
— Конечно! — разрешила девушка.
Парень протянул руку и потрепал бычка по голове. Тот подскочил на ножки и быстро облизал руку гостя.
— Ну вот, теперь придется руки мыть, — улыбнулся Денис.
— Да ничего, сейчас пойдем домой, — успокоила Настя.
Она вытащила откуда-то резиновые перчатки, выгребла грязь из стойла мотыгой, потом посыпала опилками и снова куда-то сложила перчатки.
Когда они мылись в ванной, Денис спросил:
— А что, вы собираетесь всю жизнь прожить в деревне возле коровы?
— Не знаю, как получится. А вы бы как поступили на моем месте? — спросила Настя и рассказала ему, как заболела мама, как пострадал отец и как ей пришлось отложить учебу.
— Знаете, честно говоря, даже не представляю, как бы я поступил, — признался Денис. — У нас такой ситуации не может возникнуть по определению. Дома есть прислуга, у отца на работе — заместитель, управляющий. Так что вопрос выживания перед нами особо не стоял.
Он промокнул руки мягким полотенцем и посмотрел на нее с явным уважением:
— Вы спрашиваете, как бы я поступил… Вот сейчас отец уговаривает меня жениться на Алине — это дочь компаньона. И что, по-вашему, я должен согласиться? Ведь это выгодно отцовой компании.
Настя задумалась:
— Пожалуй, нет. По-моему, жениться на нелюбимом человеке — это двойное преступление. С одной стороны, против себя — ну, здесь все ясно. А с другой стороны, против этой девушки. Только представьте, каково ей будет жить с человеком, который ее не любит! По-моему, хуже такого наказания придумать сложно.
— Настя! Вы не представляете, как правы! Вы просто озвучили мои мысли! — воскликнул Денис. — Но вот как донести это до отца? Знаете, я от злости даже пообещал ему жениться на первой встречной селянке. Поэтому и остановился тогда возле вашей мамы.
— И что, никого не выбрали? — улыбнулась Настя.
— Да кого там выбирать — одни тетки да бабушки! — отмахнулся Денис.
А Настя снова расхохоталась:
— Но вообще не стоит разбрасываться словами, — неожиданно серьезно сказала она. — Когда родители живы-здоровы, кажется, что они будут рядом вечно. Но, к сожалению, это не так. Их нужно беречь. Попробуйте поговорить с отцом спокойно, послушайте его.
— Настя, я ехал сюда специально, чтобы с вами познакомиться. Да-да! Мой папа почему-то считает, что если я не женюсь на Алине, мне обязательно попадется какая-нибудь проходимка, которая разорит нашу семью. Уж не знаю, откуда у него такие страхи. Но я хочу доказать ему, что он не прав. Вот вы согласились бы выйти за меня замуж?
— Чтобы доказать вашему папе, что он не прав? — спросила Настя.
— Ну и это тоже, — признался Денис. — Но главное — чтобы я не сделал несчастными сразу нескольких человек: себя, Алину, потом наших родителей. Люди ведь должны стремиться к счастью. И мне кажется, что я могу обрести его с вами.
Настя недоверчиво посмотрела на странного гостя и покачала головой:
— Нет. Я не брошу больных родителей. По крайней мере, пока Степа не окончит девятый класс и не поступит в колледж.
Тут из спальни вышла Лидия Викторовна:
— Нужно оформлять группу инвалидности. Нельзя так свое здоровье губить! У нас есть возможность помочь в этом вопросе и решить быстро. И отцу тоже не помешало бы. Даша сказала, что у него стали плохо слушаться руки после…
— Ай, да кто у нас в селе о здоровье думает? — сказала Настя. — Пока врачи из амбулатории в сельсовет не приедут, так все и ходят с болячками, терпят.
Лидия Викторовна покачала головой и стала прощаться:
— Нужно решать этот вопрос. Спасибо за вашу вкусную молочку! Нигде такой не встречали. Дай бог вам всем здоровья! А насчет мамы я вам еще позвоню, — сказала она, записывая новый контакт в телефон.
Денис тоже записал номер Насти и попросил подумать над его словами. Она только пожала плечами:
— Ну и ну! Только приехала — а сразу замуж зовет! Кто так делает?
Через полгода родителям Насти действительно оформили группу инвалидности. Конечно, это не решило всех семейных проблем, но все же позволило сдать корову в аренду соседям.
Лидия Викторовна твердо решила помочь семье. Нашла для Геннадия хорошее место работы в городе — дежурство в режиме сутки через трое. А Дарье предложила несложные занятия на дому: скупать у соседок молоко и готовить из него свою фирменную кисломолочную продукцию для постоянных клиентов. Лучше Дарьи никто в деревне этого не делал.
Степа поступил в колледж, и Настя со спокойной совестью тоже поехала в город учиться — в педагогический институт.
Все это время она созванивалась, переписывалась и изредка встречалась с Денисом, который уже точно знал, что не женится на Алине. Девушка призналась, что тоже влюблена в другого, и парень наконец убедил отца, что ни одна корпорация не стоит того, чтобы ради нее жертвовать своими чувствами.
Сам Денис жениться не спешил. Он знал, что его невеста должна окончить институт, и потому терпеливо ждал, когда Настя получит профессию. Вот тогда он и предложит сельской красавице и умнице руку и сердце.
И все, как и мечтала Дарья, будут счастливы.
Родственнички свалились как снег на голову