— Вы же были папиным другом! Если сможете… помогите с работой, — Аня умоляющим взглядом смотрела на Льва Петровича, а тот незаметно поморщился.
Господи, ну за что ему всё это? Он из деревни уехал сто лет назад, давно уже обжился в городе — семья, карьера… Сейчас заведующий крупным отделением больницы. И вот надо же было этой сиротинушке свалиться ему на голову!
Со Стёпкой они и правда дружили лет двадцать, а то и больше назад. Только Лев Петрович чётко знал, чего хочет от жизни — сразу после школы рванул в город, учился, крутился… И вот сейчас он тот, кто есть. А Стёпка? Женился на деревенской красавице (кстати, в своё время она отказала Льву, что и положило первую трещину в дружбе), работал там же, считай, ничего не зарабатывая. Хвастаться было нечем — даже дочку единственную не смог в люди вывести или хотя бы образование дать.
Но зато координаты его перед смертью дал — как будто Лев чем-то ему обязан! Нет, конечно, он так просто не скажет «иди куда хочешь», но особо утруждаться тоже не будет. Хватит у него и без неё дел.
— Я так понимаю, ты совсем одна осталась?
— Да… Мама простыла, всё тянула, не ехала в больницу. А когда папа её чуть ли не насильно отвёз — было уже поздно. Похоронили её ещё пять лет назад. Папа так и не смог оправиться, стал пить… Я как могла поддерживала его, прятала спиртное. Он плакал, обещал не пить, но всё равно пил. А потом… потом я увидела дым и сразу поняла, что это моя беда.
Лев Петрович постучал ручкой по столу:
— Да, дела у тебя… Что ж, никакого образования, кроме школы, нет?
— Нет, но я согласна на любую работу — только бы на комнату хватало. Немного приду в себя, а там видно будет.
— А годков тебе сколько?
— Двадцать два.
— Могу предложить тебе пока санитаркой поработать. Зарплата хоть какая, но если с подработками — нормально выходит.
— Я согласна! Честное слово, спасибо вам большое! И простите, что побеспокоила — просто я никого больше не знаю. А папа всегда очень хорошо о вас говорил.
Льву даже как-то неудобно стало после таких слов, и он подумал, что при возможности поможет Ане чем-нибудь ещё.
Она работала уже четыре месяца. Время от времени Лев Петрович интересовался, как дела. Все как один хвалили — говорили, что девушка никогда не лезет ни в чьи разговоры, не сплетничает, как это делают другие. А вот по работе у неё всё сделано просто идеально — придраться не к чему, даже если захочешь.
Лев Петрович не забыл про обещание, данное самому себе, но ничего такого на ум не приходило…
Как-то в коридоре Аня улыбнулась:
— Здравствуйте, Лев Петрович!
— Здравствуй, Анечка. Ну как ты?
— Нормально.
— Давай-ка присядем, — он показал на скамеечку вдоль стены. Они сели. — Ань, скажи мне, ты об учёбе вообще не думаешь?
— Думаю, конечно… Ну только, во-первых, сколько времени после школы прошло — придётся снова садиться за учебники, времени-то нет. И если я не буду брать подработки, то нечем будет платить за квартиру.
— Да, значит, всё дело упирается в жильё?
— В данный момент — да. Вы же и сами знаете, какое сейчас всё дорогое.
Конечно, он знал — как не знать! Сами с женой ипотеку платили, покупали сыну на свадьбу квартиру…
— Ладно, Анют. Беги, ты не думай — я про тебя не забыл. Просто как-то никакой идеи пока не находится.
— Да что вы, Лев Петрович! Спасибо, вы и так очень мне помогли.
Девушка ушла. Он решил пройтись по палатам — один, без медсестёр. Лев Петрович был очень неплохим доктором и старался держать руку на пульсе. Сегодня он дежурил, так что время позволяло устроить несанкционированный обход.
Зашёл в одну палату, в другую — пациенты в порядке, жалоб никаких. Вошёл в третью. Здесь лежал только один дедуля. Увидев врача, оживился:
— Лев Петрович! Как хорошо, что вы пришли! Отпустите вы меня домой… Ну не могу я больше!
— А, снова вы, Василий Сергеевич, за старое! Ну как я вас отпущу? Давление у вас нестабильное, а живёте вы один. Вот случись что-нибудь — как быть?
— Да что со мной может случиться? Я здоров как бык!
— Это вы, конечно, загнули… Ну неужели нет никого, кто бы с вами жил?
— Не-ет… Не поверите — никакой родни. Так и закончится мой род на мне. Сын погиб молодым ещё, жена не смогла горе перенести, а я не смог её забыть… Я бы, может, и взял кого-нибудь — и пусть живёт человек, мне помогает, и сам с выгодой. Отписал бы такому жильё своё… Только страшно. Люди сейчас какие — как только узнают, что дом достанется, так и придут… А мне, хоть и старый я, ну не хочется с такой смертью умирать.
— Тут вы правы, Василий Сергеевич. Время сейчас неспокойное… Но знаете, кажется, есть у меня такой человек, который вам подойдёт. И бояться её не надо — мне кажется, она даже сама последнее с себя снимет и отдаст.
Дедуля заинтересованно посмотрел на Льва Петровича:
— Да? И что ж за человек?
Заведующий в общих чертах обрисовал жизнь Ани. Дедуля вздохнул:
— Да, намотала девчонка… А что, хочет — так это очень хорошо! — и хитро усмехнулся. — Так вы знакомы как-то?
Дедуля даже рот приоткрыл:
— Анечка?! Это же наша санитарочка! Вот тогда… А ведь она и правда очень хорошая девушка! Я бы и не подумал никогда, что у неё такие проблемы могут быть — всегда приветливая такая…
Лев Петрович спешил по коридору:
— Аня где? Кто видел Аню?
— Она в дальнее крыло пошла — полы мыть.
Заведующий направился туда.
— Аня!
Девушка испуганно обернулась:
— Случилось что-то?
— Случилось! Слушай меня внимательно. В восьмой палате дед лежит…
— Да, знаю — Василий Сергеевич. Очень вежливый, начитанный.
— Вот и хорошо! Ты должна у него поселиться — будешь помогать, ну что там нужно будет, ухаживать за ним. А он тебе оставит свой дом — ну и жить будешь бесплатно. А значит, сможешь пойти учиться!
— Но… неправильно это как-то…
— Это правильно! Ты не просто так помогать ему будешь — он всё равно ищет такого человека. Ты — лучшее, что он сможет найти.
Через неделю Василий Сергеевич покидал больницу. Как только Аня перебралась к нему и навела порядок, дедуля сказал:
— Всё, хочу домой! Дома и стены помогают.
Аня, когда увидела его дом в первый раз, даже подумала, что ошиблась адресом — несколько раз перечитала бумажку. После этого вставила ключ в замочную скважину. Она долго бродила по дому, наполненному старинными красивыми вещами — то одно потрогает, то другое…
Когда увидела Василия Сергеевича, сказала:
— У вас так много по-настоящему красивых вещей! И я вот никак не могла начать убираться — всё бродила, смотрела, как будто в музей попала!
Василий Сергеевич довольно улыбнулся:
— Очень хорошо, что тебе понравилось! Значит, мы с тобой точно уживёмся. Я пару раз нанимал домработниц, но после предложения вынести «хлам» на помойку сразу же увольнял. Мало ценителей старины…
— Так вот в чём дело! Да вы ещё очень многое сможете! А давление, если за ним внимательно следить, то оно не причинит…
Аня перестала выходить на подработки и серьёзно засела за книги. Благо, книг у Василия Сергеевича было столько, что за всю жизнь не перечитать.
Прошёл всего месяц, и однажды в дверь позвонили. Аня пошла открывать — на пороге стояла женщина лет пятидесяти. Она подозрительно посмотрела:
— Не помер ещё Василий Сергеевич?
— В кабинете.
— Ну иди, обрадуй дедулю, что теперь он не одинок и ему не придётся умирать в полном одиночестве!
Аня не успела ничего ответить, как услышала голос Василия Сергеевича:
— Рита! Какими судьбами? Хотя мне это не интересно. Интересно только — с чего ты решила, что я умираю собираюсь?
Женщина нахально прошла в дом:
— Соседи сообщили, что ты в больнице. И ты как коршун уже прилетела на наследство!
— Вась, ну что ты такое говоришь! Мы же родственники… У тебя ведь никого кроме меня… Вот я и решила поддержать тебя в твои последние дни. Не чужим же людям это всё оставлять!
Василий Сергеевич почернел лицом:
— А ну выметайся! Приехала она меня хоронить!
— Вась, ну ты так расстраиваешься — нельзя же!
То, что было дальше, Аня с удовольствием бы забыла. Рита кричала, что он на старости лет сошёл с ума, раз хочет рядом с собой видеть чужую молодую девку, что его потянуло на молоденьких, родственников совсем забыл. И что Рита будет добиваться признания его недееспособности и опеки над ним.
Василий Сергеевич взял Аню за руку и повёл в кабинет. Они вошли, Аня сделала ему чай, себе кофе.
— Это Ритка — дочка моего отчима. Мать с ним прожила совсем недолго. Умер он, а Ритка на тот момент уже взрослой была — где-то шлялась, время от времени появлялась, чтобы выклянчить на что-нибудь денег. Денег давать перестал — и Ритку больше не видел. Но раз она появилась, то добра можно не ждать. И я сейчас не о себе, а о тебе — даже не знаю, как тебя лучше обезопасить…
И тут Василий Сергеевич хлопнул ладонью по столу так, что Аня даже подпрыгнула:
— Поженимся!
Аня пролила чай:
— Что?!
— Мы поженимся! Да не пугайся ты так! — Василий Сергеевич рассмеялся. — Я в своём уме. Понимаю, что ты мне в правнучки годишься. Только вот документам всё равно, а там будет прописано, что ты моя жена. И Ритка уже ничего не сможет сделать — даже судиться ей смысла не будет. Хотя она очень любит это дело…
Через две недели Аня вошла в кабинет к Льву Петровичу:
— Можно?
— Да, конечно, проходи! Как у тебя дела?
— Всё хорошо, спасибо. Я заявление принесла на увольнение.
— Почему? Нашла что-то получше?
Аня усмехнулась:
— Я замуж выхожу.
Он удивлённо посмотрел на неё:
— За кого?
— За Василия Сергеевича.
Заведующий медленно опустился на стул:
— Так?..
— Да, вы не подумайте ничего плохого…
— Я не думаю. Заеду сегодня к вам.
Он подписал заявление. Аня вышла, а Лев Петрович стукнул кулаком по столу — он такого не хотел! Анечка не хищница, и значит, этот старикан её уговорил! Но ничего — он сегодня ему всё выскажет!
Лев Петрович с трудом дождался вечера и сразу из больницы поехал к Василию Сергеевичу. Его там уже ждали — Аня накрыла на стол. Но ему было не до посиделок.
— Василий Сергеевич, я думал, вы порядочный человек!
Дед сдвинул брови:
— А что не так, Лев Петрович? Разве я в чём-то показал себя не порядочным?
Лев покосился на Аню, и та вышла из комнаты.
— Скажите… ну как вы смогли заставить такую девушку выйти за вас замуж?!
Василий Сергеевич смотрел с минуту на Льва, а потом расхохотался:
— Лев Петрович! Да вам бы детективы писать! Но я рад, что у Ани есть такая поддержка. Невеста, иди сюда — каяться будем перед твоим защитником!
Через полчаса Лев Петрович смеялся, стуча себя по лбу:
— Да я и подумать не мог! Бросился заступаться за хитрую девчонку!
— Всё правильно, молодец! В нашем доме вы будете всегда желанным гостем. А я, знаете ли, решил таки открыть свою антикварную лавку. Анечка, пока учится, будет мне помогать. А потом, даст Бог, и сама займётся делом.
— Так это же здорово! Вы даже выглядеть лучше стали!
Через три года Аня хоронила мужа. Конечно, все вокруг шептались о том, какая она хорошая актриса — вон как убивается по старику, которого скорее всего ненавидела и только наследство его жаждала. А ей было всё равно — она искренне любила Василия Сергеевича как отца, как дедушку… Да просто как хорошего человека.
Они не афишировали… Помянем брата?
— Чуть не опоздала! — Аня молча наблюдала за ней.
Маргарита наконец обратила внимание и на неё:
— А ты всё ещё тут? Ну-ка, давай быстренько отсюда! А то не успеешь вещи собрать, а потом я тебя не пущу!
За столом все, кто не успел уйти, смолкли. Аня продолжала молчать.
— Ну что, в рот воды набрала? — Рита повернулась к людям. — Сидит, надеется на что-то… Я вообще-то законная сестра!
Встал сухонький мужчина преклонных лет — это был нотариус, Василий Сергеевич его давний друг:
— Рита, вы не правы. Аня — законная супруга Василия, и ещё при жизни он всё своё имущество переписал на неё по дарственной.
Рита поднялась, набрала воздуха — и было понятно, что сейчас польются оскорбления.
— Я его друг, и знаю, что всё время, пока она была рядом, он был самым счастливым человеком. У него была настоящая семья — и неважно, кем конкретно была Анечка. По закону она жена. Вопрос закрыт.
Рита пыталась ещё какое-то время что-то сказать, но из горла шёл только свист. Потрясла кулаком и выскочила из дома.
Сидевший рядом с Аней Лев Петрович сказал:
— Я очень надеюсь, что больше она тебе на пути не встретится.
— Прописать твою мать в моей квартире С ума сошёл — не выдержала я, когда муж произнёс эти слова за завтраком