Когда тайна становится спасением
Дашу дачная жизнь откровенно раздражала. Ну что за наказание каждые выходные торчать на этих шести сотках, копаться в земле и делать вид, что помидоры с огурчиками — это смысл жизни? Но что поделаешь, когда у мужа мама — настоящая дачная фанатка. Мария Игоревна после смерти мужа два года назад буквально жила этим участком. Сын старался во всём ей угождать, а значит, и Даша была обречена на еженедельные «трудовые подвиги».
— Дашенька, а ты грядки полола в прошлые выходные? — спрашивала мама Владимира, усаживаясь в машину на переднее сиденье.
— Конечно, конечно, — кивала Даша с заднего сиденья, хотя в душе думала совсем другое.
Каждую осень эта дачная эпопея заканчивалась одинаково: им торжественно вручались банки с закатками, которые потом пылились в кладовке. Дашу умиляло, как Вова изображал восторг при виде очередной партии консервированных огурчиков, хотя они оба прекрасно знали, что есть всё это не будут.
— Вот сегодня обязательно нужно рассаду томатов пересадить, — размышляла вслух Мария Игоревна, пока Вова вёл машину по знакомой дороге. — И огурчики полить, они у нас капризные.
Даша еле сдерживала зевок. Господи, ну сколько можно одно и то же! Но ради семейного мира терпела. Вову она любила искренне, а значит, приходилось мириться с его маминой страстью к земледелию.
Приехав на дачу, Мария Игоревна тут же засуетилась — разбирала сумки, раскладывала припасы, строила планы на день. Энергии у неё было, как у молодой девчонки, только направлена она была исключительно в огородное русло.
— Пойдём посмотрим, как там наши посадки? — предложил Вова жене.
Они неспешно прогулялись вдоль забора, оценили масштабы зелёного хозяйства, которое разрослось за неделю их отсутствия. День прошёл в привычной суете: копали, сажали, поливали. К вечеру Даша почувствовала себя настоящей колхозницей.
И тут она вспомнила про свои кустики клубники! Недавно посадила их с обратной стороны дома на двух маленьких грядочках — это было её личное дачное достижение. Хотелось поскорее дождаться первых ягодок.
Не говоря никому ни слова, Даша обулась в резиновые крокси и отправилась на разведку. Муж с мамой в это время хлопотали на кухне — Мария Игоревна, как всегда, не доверяла готовку никому, кроме себя.
Даша проверила свои кустики, осталась довольна их состоянием и уже собиралась возвращаться в дом, когда услышала разговор, доносившийся из кухни. Окно было приоткрыто — видимо, чтобы не так жарко было. Слышимость оказалась просто отличная.
— Ну не могу я вот так взять и признаться ей, мам, — говорил Вова с каким-то отчаянием в голосе. — Просто не могу, потому что знаю — не простит.
— Сыночек, если любит по-настоящему, то простит, — мягко ответила Мария Игоревна. — Вот заодно и проверишь искренность её чувств.
— А если не по-настоящему? — с лёгкой истерикой в голосе возразил Вова. — Мам, можно сильно любить, но перегореть от таких новостей. Сама знаешь.
— Нельзя, сынок, перегореть, если по-настоящему любишь и желаешь строить жизнь с этим человеком, — не соглашалась мама. — Вот ты попробуй признайся ей, а потом уже решай проблемы по мере поступления.
— Но сейчас-то у меня нет проблем! — отрезал Вова. — Давай больше не возвращаться к этому вопросу.
Даша стояла как вкопанная. Сердце колотилось так, что, казалось, его слышно на всю дачу. Какая тайна? О чём это они? И почему мама Вовы в курсе того, о чём не знает собственная жена?
Голова пошла кругом от догадок. Неужели у Владимира есть другая женщина? Или, того хуже, другая семья? Подруги рассказывали, что такое случается даже в самых благополучных на вид браках. А может, у него есть ребёнок от прежних отношений? Вполне вероятно!
Даша присела на скамеечку под окном и грустно уставилась на землю. Как же ей теперь жить с этим знанием? Подойти и спросить напрямую? Глупо — получит отказ, это точно. Но и молчать невыносимо.
Разговор на кухне возобновился.
— Сейчас есть способы решить твою проблему, — заговорила мама. — Просто нужно набраться мужества и задаться целью.
— Не хочу! — отрезал Вова. — Лучше пусть не знает.
— Но ведь шила в мешке не утаишь, — задумчиво возразила его мать. — Лучше будет, если узнает от тебя, а не от посторонних. Тогда есть хотя бы маленький шанс всё исправить. А если продолжишь молчать, то вообще неизвестно, чем это закончится.
Даше так хотелось ворваться на кухню и закричать: «О чём я не знаю? Что скрываете?» Но она продолжала сидеть, буквально сползая по стенке и зажимая рот ладонью. Нет, не может она проявить слабость и показать, что подслушивала.
Вова на кухне заговорил медленно, задумчиво:
— Мам, а вот предположим, тебе такое известно стало о моём отце… Как бы ты отреагировала?
— Да ушла бы, скорее всего, — почти небрежно отозвалась мама.
У Даши похолодело внутри. Она-то знала, что родители Вовы прожили вместе почти тридцать лет в полном согласии. А тут вдруг «ушла бы»… Что же такое он скрывает?
Чаша терпения переполнилась. Даша вихрем пронеслась в дом, не заботясь о том, чтобы тихо закрыть дверь и аккуратно поставить обувь. Ворвавшись на кухню, она остановилась на пороге — высокая, со скрещёнными на груди руками, неприступная и суровая.
— Вова, о чём я не знаю? — максимально спокойно произнесла она. — Ты уж потрудись мне сейчас ответить. А то я себе уже такого понадумала! Итак, я жду.
Владимир сдался. Виновато опустив голову, он проговорил:
— Понимаешь… я должен был рассказать раньше. В раннем детстве я переболел свинкой. Поэтому у меня, скорее всего, никогда не будет детей. Ну, у нас в смысле не будет. Вот так, дорогая.
Владимир стоял посреди кухни, и Даше вдруг невыносимо захотелось подойти к нему, обнять, прижать к себе, сказать что-то утешительное. Но она ещё не могла отойти от шока.
Вот оно что! Та самая страшная тайна оказалась совсем не тем, что она себе напридумывала, стоя под окном. Никаких других женщин, никаких тайных детей. Но и хорошего, честно говоря, тоже мало.
— Разве не должен был любящий муж поделиться этой информацией до свадьбы? — тихо спросила она.
Вова словно почувствовал её колебания:
— Я не мог сказать раньше. Боялся тебя потерять. Прости…
И тогда Даша приняла решение. Она подошла к мужу и обняла его крепко-крепко, как только могла:
— Не волнуйся, мы с этим справимся. Всё переживём, не волнуйся.
Тайны больше не существовало. Как и волнения. Вместо этого пришла спокойная уверенность — у них всё будет хорошо. А дети… Ну что ж, если так сложилось, значит, их счастье будет выглядеть по-другому. Но это будет их общее счастье, построенное на честности и взаимном доверии.
Мария Игоревна деликатно вышла из кухни, оставив молодых наедине с их новой реальностью. А за окном догорал летний дачный день, и где-то в глубине души Даша подумала, что, возможно, эти выходные на даче станут особенными — не из-за урожая помидоров, а потому что они стали ещё ближе друг к другу.
— Знаешь, — тихо сказала она Владимиру, — а я думала, у тебя другая семья есть.
Вова рассмеялся сквозь слёзы:
— Дурочка моя! Какая другая семья? Ты у меня одна такая. И всегда будешь.
И в этот момент Даша поняла — иногда самые страшные тайны оказываются не такими уж страшными. Главное — не бояться правды и доверять тем, кого любишь.
– Разреши Вите пожить летом в твоей квартире, – попросила Зоя