Возвращение к прошлому
— Простите, но с таким диагнозом только операция, — развёл руками врач, приводя Сергея в настоящую ярость.
Сколько раз он это уже слышал? Сколько кабинетов обошёл в надежде, что кто-то скажет что-то другое? А этот — ту же самую песню заводит. Мужчина резко развернулся к двери, готовый хлопнуть ею со всей силы, но внезапный приступ скрутил его тело железными тисками, и он погрузился в густую, вязкую темноту.
Ему снилась мама… и Галя.
— Серёжа! Серёженька! Я, кажется, беременна! — молодая Галочка, счастливая как солнечный зайчик, носилась по кухне, собирая мужу обед на работу. Она щебетала, улыбалась во весь рот и совершенно не замечала, что на её слова муж даже бровью не повёл.
— Нет, ну ты только представляешь, как нам повезло! Другие годами ждут, мучаются, а тут — такое счастье! И главное, как всё вовремя сложилось: и квартира у нас есть, и работа стабильная. Только ребёночка не хватало для полного счастья. Какие же мы с тобой счастливые, Серж!
— Галочка, ты погоди радоваться-то, — строго прервала её свекровь, хлопнув ладонью по столу. Она явилась ни свет ни заря, как чувствовала что-то. — Сорок лет прожила — надо ещё убедиться, а потом уже плясать.
Этим утром старуха шла к сыну по делу — он давно обещал шкаф передвинуть, думала поторопить, а тут на такие новости напоролась. И чему только невестка радуется? В самую пору плакать! Время-то какое неспокойное, люди месяцами голодают, а она рожать вздумала. «Дурёха», — подумала про себя. — «Дай Бог, чтобы ошиблась».
Вслух, правда, ничего не сказала — не хотела невестку расстраивать. Потом сыну выскажет всё, что думает. А он пусть сам решает.
Мать дело говорила. У Сергея на заводе тоже волнения пошли — поговаривали, что сокращать будут. Куда им ребёнка в такое время? Но, глядя вечером в счастливые, светящиеся глаза жены, которая уже и в больницу сходила, и диагноз подтвердила, язык не повернулся ничего сказать.
— Чего уж теперь… Вырастим как-нибудь, — махнул рукой и попал в объятия жены, которая целовала его безудержно, со слезами радости на глазах.
— Если девочка, то пусть Анжела будет, а мальчика Тимофеем назовём — в честь твоего отца!
Махнул рукой снова — хоть Петрушкой, ему всё равно. Не думал Сергей, что на второй год супружества жена рожать надумает. Да и вообще о детях особо не задумывался. До брака с матерью жил, потом свою квартиру получили как молодая семья.
С Галиной ему жилось припеваючи — она и умная, и весёлая, и работящая. Золото, а не жена! Только больно уж самостоятельная. Мать её сама растила — отца схоронили, когда Галочке и трёх лет не было. Выросла волевая, крепкая, с характером твёрдым.
Первое время всю работу по дому сама делала, мужа даже не допускала.
— Галка, ну сядь ты наконец! Что мельтешишь? Пусть Сергей сам чинит — у тебя что, работы мало, что за его работу хватаешься? — выговаривала свекровь.
Покраснеет, смутится: — Да я же сказала, сделаю!
Потихонечку привыкла, расслабилась, даже понравилось, что теперь не самой со всем справляться. О ребёночке стала мечтать — а вот раз, и есть! Как по заказу.
Хорошо жили, душевно. Детскую обустроили… хотя какую детскую — скорее уголок для ребёнка, квартира-то однушка. Кроватку купили — Сергей сам собирал, поставили у своего диванчика, чтобы ночами вставать удобно было. Коляску по блату импортную Сергей достал. Мать навязала носочков, всяких жилеток, одеяльце подарила. Галина пелёнки-распашонки собирала — что-то сама шила, что-то покупала, что-то тёща подкинула.
Галина работала до последнего — в декрет не шла. Беременность хорошая была, хоть Сергей и побаивался за жену. А живот так быстро рос! Он даже посмеивался:
— Ну, жена, родишь настоящего богатыря! А может быть, даже и двух!
— Да не дай Бог! — крестилась Галя. — Ты хоть такое не говори, а то ещё сглазишь! Каких двух? Нам бы хоть одного на ноги поставить!
— Поставим, Серёженька, — верила она в него безгранично. — Мы с тобой всё осилим, всё сможем!
Хорошей женой была, надёжной. А вот он… не оправдал её надежд. Разочаровал сильно.
В роддом отправлялись зимой, когда первый снег выпал. Галя, на удивление, спокойная такая была — не то что муж и его мама. Те двое бегали, суетились, путались под ногами, а Галя — нет. Она спокойно в машину скорой помощи уселась.
— Серёж, только за чистотой следи, ладно? И кушай хорошо, не пей много — а то я знаю, как вы празднуете, — так мягко сказала и поцеловала мужа на прощание.
Уехала, а он под окнами сутки почти просидел. Всё ждал, когда вести принесут.
— Двойня у вас, папаша! Девочки, крепенькие! — улыбчивая медсестра даже не подозревала, что творится в душе этого мужчины.
Он весь похолодел. Какая двойня? Откуда? Галина знала, конечно же знала — вспомнились её намёки, а он-то, дурак, всё в шутку переводил.
— Ой, Боже мой! Да что же делать-то? По миру пойдёте! Дети — куда же столько в такое время? — голосила мать, узнав шокирующую новость. — Ещё и девки… тьфу! Позор! Толку от них никакого!
Когда с женой увидеться мельком разрешили, Сергей решил сказать, что думает:
— Галя, не потянем мы двоих. Ты сама подумай головой. Это лишний рот. Я на двух не рассчитывал, — сказал как отрезал. — Решай: кто тебе мил — одного забирай, второго оставляй. Не пропадёт.
Галина в момент словно постарела лет на десять. Осунулась вся, глаза налились кровью и слезами. Думал — кричать начнёт, уговаривать. А она развернулась и к выходу пошла.
— Тогда я сама справлюсь, — бросила в пустоту и ушла в палату, где её кровиночки ждали.
Не поверил он, конечно. На выписку пришёл — а жены нет. Выписалась с утра пораньше, с обеими. Видно, что осуждает его персонал.
— Ещё бы, папаша! — не выдержал врач.
А он и не знает, куда жена делась. У матери её тоже не было — тёща с ним даже говорить не стала, сразу дверь перед носом захлопнула.
А потом — повестка в суд. Развод. Вот так.
Галя в его сторону даже не смотрела. Все бумаги подписала, явилась без детей, на алименты подала и ушла, гордая.
— Ну и дура! — выплюнул он со злостью. — Поймёшь ещё, что я был прав, а назад-то я не приму!
Хоть бы как-нибудь укололо — даже не обернулась.
Он её так и не видел больше. И дочерей тоже. Будто сквозь землю провалились. Тёща ничего не говорила, куда делись. Знакомые руками разводили.
Так и осталось в их квартире сиротливо стоять детская кроватка и вещи в шкафу, для ребёнка предназначенные. Сергей раз напился, всё это схватил, думал на помойку снести, а потом к тёще понёс: «Забирайте! Нафиг мне!»
Жизнь закрутилась-завертелась. Сергей жил, работал, потом женился — года не прожил и разошёлся. Потом ещё раз попробовал…
А тут опухоль эта. Может, и давно росла, а может, в мгновение появилась — кто её знает. Только денег на лечение нет у него, а на операцию и подавно. Уже и матери нет… Оно даже и хорошо — хоть не переживает, не видит, как сын угасает.
Только Галочку стал чаще вспоминать, думать: как бы всё сложилось, не поступи он с ней так подло?
Очнулся в палате светлой, припомнил, что случилось. Рядом медсестра крутится:
— О, проснулся, касатик! Это хорошо. Но отдыхай, сил набирайся — операция требует сил, а восстановление ещё больше.
Сергей уже давно не злился, только устало вздохнул:
— Нет у меня денег на операцию.
Медсестра пожала плечами:
— А кто тебе про деньги-то сказал? Оплатили уже всё. Есть ещё на свете люди добрые и душевные.
Сергей даже привстал:
— Кто? Быть такого не может!
— Да может, может! — улыбнулась женщина. — А вот она мимо прошла.
Сергей вскочил с кровати, едва не упал снова, но по стеночке до открытых дверей добрался, выглянул. В коридоре стояла молодая женщина, богато одетая, с врачом говорила. Обернулась — и Сергей застыл как вкопанный. На него смотрела его Галочка! Совсем не постаревшая!
— Галя?! — женщина вскинула брови, что-то шепнула врачу и подошла.
— Галь, это ты?
— Простите, вы меня с мамой, наверное, путаете.
Сергей смутился. Ну конечно! Это же не Галя. Сколько лет-то прошло! Она, наверное, как и он, уже постарела давно. Тогда получается… перед ним его дочь.
— Простите, обознался. Медсестра сказала, что вы оплатили моё лечение. Зачем?
Женщина склонила голову:
— Просто у меня есть такая возможность. Иногда вот помогаю людям с вашим заболеванием.
Сергей кивнул, будто понял:
— А у вас есть сестра?
— Да, есть. Танюша.
Так и есть — дочь перед ним! Лечить его вздумала, даже не зная, что он её отец.
— А меня… вы не знаете? — спросил с надеждой и страхом одновременно.
— Знаю. Мама мне ваше фото показывала. Но я не потому помогаю — не тешьте себя иллюзиями. Я просто спонсирую таких больных, и вам повезло. Вот и всё.
— А Галочка…
Девушка грустно улыбнулась:
— Мамы не стало два года назад. Вот с тех пор и помогаю.
Операция прошла успешно. Сергей медленно, но уверенно шёл на поправку. Вскоре анализы показали, что он здоров.
Анжела — так звали дочь — показала ему могилу матери. Сама отвезла на кладбище, отошла в сторону, чтобы не мешать. А он, глядя на фотографию такой молодой Галины, вдруг расплакался как малое дитя. Упал ниц у холмика невысокого и начал прощения просить — у кого, да кто его знает. Просто жалел о своём прошлом так сильно! Хотелось всё исправить, а только время было упущено.
Дочерям он своим — чужой. Анжела хоть и говорит с ним, а вот Татьяна — та даже на порог не пустила. Ещё и сестру обругала. Что ж… её право. Не ему её судить.
Обе — одно лицо с матерью. Как напоминание ему, чего лишился.
Розы перекочевали из рук на могилу. Сергей понуро пошёл прочь с кладбища. Рядом шагала Анжела-дочь. Он на неё даже глаз поднять не мог.
И тут его руки коснулась её рука и сжала ободряюще:
— Не всё ещё потеряно… Слава Богу.
Двойной удар