История Кати
Те годы Екатерина запомнила на всю жизнь. Время было такое непростое, что радовались даже мелочам. И хоть жилось нелегко, многие тогда умели быть по-настоящему счастливыми.
Мать настояла, чтобы Катя ехала в город. Сама девушка предпочла бы остаться в родном поселке — работать, учиться, но тут мама уперлась:
— Нет, дочка, не спорь! Города сейчас развиваются, а молодёжи там особенно много возможностей. Вон соседка дочь отправила — та уже и замуж вышла, и ребеночка родила, квартиру семья получила. А чем ты хуже?
Да, мама у Кати была идеалистка. Мечтала о лучшей жизни, верила в чудеса, надеялась на удачу. Катя только улыбнулась — она никогда не умела спорить с матерью.
Так и оказалась в городе. Мать по всем соседям долги собрала, влезла в кредиты, чтобы дочку устроить как можно лучше. Благо Катя с легкостью поступила и выучилась. Не скажешь, что было просто, но комнату в общежитии дали, еда — хоть не особо разнообразная — тоже была. А от неё только и требовалось, что хорошо учиться.
Она и училась. Чего не понимала — не стеснялась спрашивать. Постоянно в библиотеку бегала, старалась конспектировать всё, что слышала и читала, хотя бы кратко. Время от времени и какую-то копейку матери посылала. В общем, крутилась как умела, старалась не разочаровывать родительницу.
После выпуска — снова общежитие, только теперь уже для работников предприятия. На квартирную очередь поставили. Тут уж пришлось потуже затянуть пояс: на работе обедала, а вот дома зачастую было так, что шаром покати. Мамка опять помогала — сумки возила дочке с едой домашней, деньги давала.
— Эти деньги, Катя, я раньше от тебя получала, — хвасталась женщина и умилялась. — Я как знала — не тратила, думала: вот работать пойдешь, пригодятся!
Она всё ещё верила, что дочери больше повезёт в жизни, чем ей самой. А потому даже слушать не стала, когда Катя предлагала вернуться домой, в родной поселок:
— Нет, Катя! Даже не думай об этом! Что тебе там у нас делать? Сиди себе здесь. Слушай, что мать говорит — всё у тебя хорошо будет! А я не пропаду.
И Катя слушалась. Работала до седьмого пота, как и все. Стояла в очередях, готовила на общей кухне, стирала в общей ванной комнате и ждала, когда наступит эта мамина «хорошая жизнь».
Подруг у неё в то время было немного: соседка из комнаты напротив да коллега, которая давно уже жила с мужем в новенькой двухкомнатной квартире. Вот они-то и потянули Катю тогда на танцы.
— Кать, ну что ты киснешь? Сходим, развеемся, отдохнём! Людей хоть увидим, пообщаемся. Ну не всё же сидеть в четырёх стенах!
Как собирались и готовились — это отдельная история. Впервые Катя увидела себя такой непривычной в зеркале: пышно взбитые кудри, лицо, чуть тронутое косметикой, туфли на каблучке.
— Ну красавица же! — плели руками подружки и тянули её навстречу приключениям.
Не скажешь, что на танцах было очень весело, но всё же Катя веселилась. Люди были разные: и дамочки с такой яркой раскраской, что впору записываться в индейское племя, и молодые девушки, одетые по последнему писку моды. Мужчины в основном уже в возрасте — они ходили от кучки к кучке весёлых девушек и пытались знакомиться.
К ним тоже один такой подходил, но подруга его быстренько отшила:
— Идите, мужчина! Вы нам в отцы годитесь — стыдно должно быть!
Танцевать не хотелось, да и не умела Катя танцевать. Так стояла в сторонке, наблюдая за подругами и переминаясь с ноги на ногу в такт музыке.
— Потанцуем? — симпатичный мужчина, не дожидаясь согласия, увлёк её на танцевальную площадку.
Представился Антоном. Пока танцевали медленный танец, предложил вместе прогуляться вечером. Катя кивнула и уже решила, что обязательно возьмёт с собой подруг — ну просто для собственного спокойствия.
Они больше молчали, и всё же что-то незримое проскользнуло между этими двумя. Подруги шли немного позади от Кати и её спутника, о чём-то оживлённо беседовали, смеялись, а она больше слушала. Антон же говорил без умолку — рассказывал про работу на заводе, про планы.
Он проводил её до самого общежития, а напоследок спросил номер, чтобы позвонить. Подружки тут же подскочили и увлекли Катю внутрь:
— А коли понравился — сам найдёшь! — крикнули ему с весёлым смехом и скрылись за дверями.
— Девочки, ну ведь так же нельзя! — сопротивлялась Екатерина, но не особо рьяно.
— Кать, да забудь ты о нём! Сама что ли не видишь, что за фрукт? Не нужен тебе такой!
И всё же она о нём иногда вспоминала. А когда комендант позвала её к телефону, очень удивилась мужскому голосу в трубке:
— Катенька, это Антон. Вы меня помните?
— Да, помню, конечно.
— Может, встретимся сегодня?
— Давайте.
Свадьба, хоть и скромная, гудела на всё общежитие. Катина мама постаралась на славу — столько всего привезла, что по тем временам это был просто пир. Даже торт был!
Вскоре молодая ячейка общества и квартиру получила. Катя нарадоваться не могла, но огорчало, что не было денег на мебель.
— Кать, мама предлагает разменяться квартирами, — завёл однажды разговор муж. — Зачем это?
— Ну как же! Возьмём побольше, а она к нам переедет.
Катя задумалась. Готова ли она на такие жертвы? И поняла, что нет.
— Я против. Детей у нас нет — зачем нам другая квартира?
На этот раз тема была закрыта и больше в их семье не поднималась.
Свекровь частенько наведывалась к сыну и невестке, и её визиты Катю, честно говоря, раздражали. Эта женщина, словно затаив обиду за отказ, помыкала, пыль искала… Ну, в общем, не невестка, а наказание!
Катя сперва терпела, а потом стала отвечать:
— Ну, правда, ну сколько же можно лезть! Вам бы, мама, на работу, а то я вижу — скучно вам живётся. Хотите, я похлопочу, и вас к нам возьмут? — спросила однажды невестка.
Свекровь с удовлетворением заметила, как та вспыхнула:
— Кать, да ты в своём уме?! Ты что такое матери предлагаешь?! — тут же вступился Антон.
— А что тут такого? С каких таких пор работа — это что-то плохое? Ты, Тонька, тоже бы занялся поисками, а то я не ровён час от тебя уйду, — пожала плечами заметила женщина и вернулась к трапезе.
Муж в то время действительно без работы остался. Предприятия закрывались, рассыпалась привычная система, и многие вообще подались кто куда, лишь бы заработать копейку для семьи. Но Антон даже не шевелился — жена его содержала, маме тоже помогала, то овощей передаст, то мяса. Жить можно — так зачем же лишние телодвижения?
А вот Катя устала. Ей надоело! Муж-то не один сидел на шее — ещё его мать тоже, как пиявка, присосалась. Приходила как по графику и первым делом — за стол!
С такими мыслями жена возвращалась с работы каждый день, а муж на работу так и не устроился. Вместо этого она частенько находила его и его мамашу по пояс в холодильнике. Продукты заканчивались со скоростью света — не успевала Катя заполнить холодильник, как тут же он оказывался пустым.
Однажды вообще полезла в морозилку — хотела курочку приготовить, что мать передала, а там пусто! Один снег на стенках да пакетик пустой.
Пришлось идти в магазин и покупать окорочка. За стол все сели с большим энтузиазмом, и, конечно же, свекровь тут как тут:
— Вот за что я люблю тебя, Катька, так это за то, что у тебя всегда на столе еда есть! Всё свежее, своё, а не эта фабричная химия! — заявила эта женщина и впилась зубами в кусок мяса.
А вот Антон не был так оптимистичен. Брови его были сдвинуты, а выражение лица недовольным:
— Да было бы чему радоваться, мам! Ну разве это еда? И вообще, Кать, скажи тёще, что по весне куреи побольше завела! Мама дело говорит — свежее, своё должно быть на столе, а не химоза эта фабричная! — рассуждал с умным видом Антон, ковыряя резиновую ножку Буша, которую верно угадал с первого взгляда, чем и остался недоволен.
Свекровь тут же резко отложила курятину и уставилась на сына:
— Такой уж гурман! Катькина что-то мать нас не балует — могла бы и побольше привозить! Всё же не к чужим людям, а к дочке родной! А то привезёт тощего цыплёнка — как его делить на всех? У меня тоже покушать любят! Так что ты намекни мамке…
Широкая улыбка вмиг испарилась с лица свекрови, когда она увидела Катины глаза. Она тут же всё поняла — что зря рот открыла. Но было поздно.
Екатерина, не говоря ни слова, встала из-за стола, затем отобрала тарелки у мужа и свекрови и так на них глянула, что у них слова в глотке застряли:
— И хоть кто-то из вас хоть раз подумал, каким трудом матери достаются эти продукты?! Вы предложили свою помощь или, может, денег дали, чтобы этих самых цыплят купить да выкормить?! Ты, Антон, совсем уже обнаглел, смотрю! Расслабился да харчами перебираешь! Мало того, что грязью меня поливаете постоянно, сидите на моей шее, да ещё советы мне тут раздавать будете! Да вы бы просто спасибо сказали, что я вас кормлю! В общем, так — надоело мне! Хватит с меня!
Катя бросилась к кладовке, достала оттуда рыжий чемодан и под взглядами мужа и свекрови побросала туда свои пожитки:
— Всё, Антон! Развод! — бросила напоследок и уехала к матери в посёлок.
— Дочка, да как же это?! А что ж ты теперь делать-то будешь без мужа? — заламывала руки мама.
А Катя, как ни странно, улыбалась:
— Мама, жить! Просто жить!
И она жила. Нашла в поселке работу, подала на развод — благо в то время этот процесс упростили. Квартиру они поделили поровну, пришлось её продать да делить деньги, но Кате так было даже удобнее. Возвращаться в город она не хотела — не сбылись предсказания мамы, не нашла она там счастья.
Антон, правда, ещё какое-то время ездил, просил жену вернуться, клялся, что даже пару раз мать свою послал, чтобы та повлияла. Но Катя наотрез отказалась даже слушать.
Да, зарабатывала она в разы меньше, но зато на деньги, полученные от продажи квартиры, купила себе домик неподалёку от матери. Обустроила там огород, завела живность — даже поросёнок имелся у неё!
А позже встретила хорошего, работящего мужчину. Вместе у них всё сложилось как нельзя лучше: и дети родились, и дом — полная чаша, и никогда нужды не знали.
Вот и нашла она своё счастье — не там, где искала сначала, а там, где душе было спокойно.
Родственники жили за ее счет