Квартира встретила их тишиной, но Марина почувствовала неладное с первого вдоха. Что-то было не так.
Её муж Игорь уже стягивал ботинки, ворча про пробки и усталость после долгой дороги из аэропорта, а она застыла в прихожей, медленно оглядываясь. Воздух пах чужим. Едва уловимо, но явственно — смесью дешёвого освежителя и жареного лука, которого она никогда не готовила.
Марина прошла в гостиную. Всё было на местах, но словно сдвинуто на миллиметр. Её любимая ваза с Бали стояла криво. Плед на диване был сложен иначе.
А потом она заметила пустое место на комоде.
— Игорь, где ноутбук? — её голос прозвучал глухо.
— А? — он поднял голову, уже успев рухнуть на диван. — Наверное, мама взяла. Говорила, что у неё завис, нужно было срочно документы какие-то напечатать. Не переживай, вернёт.
«Мама взяла». Просто так. Не спросила. Вошла в их дом с ключами, которые Игорь дал ей «на всякий случай», и взяла. Но ноутбук — это было только начало.
Марина медленно пошла в спальню. Распахнула шкаф — и сердце ухнуло вниз.
Пустота.
Её кашемировое пальто исчезло. Три платья от итальянского дизайнера, которые она покупала на собственную премию. Две пары сапог из мягкой кожи. Золотые серьги, оставленные в шкатулке на полке.
Всего не было.
— Игорь. Иди сюда. Немедленно.
Он вошёл, потягиваясь, но увидев её лицо и зияющую пустоту в гардеробе, застыл.
— Где мои вещи? — Марина повернулась к нему, и в её взгляде не было ни слёз, ни истерики. Только сталь.
— Слушай, Мариш, это… мама звонила, — он начал мямлить, теребя край рубашки. — Говорила, что у тебя этого добра столько, что ты и не заметишь… Ей нужно было на какое-то мероприятие… Ну и вообще, она сказала, что у нас слишком много всего, а им с папой трудно…
С каждым его словом внутри Марины что-то твердело.
— Твоя мама вошла в наш дом без моего ведома, — произнесла она медленно, — забрала мои личные вещи, которые я покупала на свои деньги, и ты… ты разрешил?
— Ну я не думал, что ты так… это же семья, Мариш…
— Семья, — повторила она. — Едешь к своей семье прямо сейчас. И не возвращайся без моих вещей. Иначе завтра я подаю заявление в полицию.
Игорь побледнел.
— Ты что, серьёзно?
— Абсолютно.
Он попытался возразить, но взгляд жены остановил его. Марина впервые за их пять лет брака говорила с ним таким тоном — ледяным, непробиваемым.
Через час раздался резкий звонок в дверь.
Марина открыла. На пороге стояла свекровь — Тамара Ивановна, с лицом, исказившим от праведного гнева. За её спиной маячил Игорь, переодетый в какие-то старые треники, мокрый и жалкий.
— Ты совсем разума лишилась? — выпалила свекровь, не здороваясь, и прошла в квартиру, отталкивая Марину плечом. — Унижать моего сына, орать на него из-за каких-то тряпок! Ты посмотри на себя!
Марина молча закрыла дверь и повернулась к ней. Она не стала повышать голос. Просто облокотилась о стену и скрестила руки на груди.
— Проходите, Тамара Ивановна. Вещи привезли?
Этот спокойный тон сбил свекровь с толку. Она явно ожидала криков.
— Какие вещи? — взвилась та. — Я спасала сына от твоего мещанства! Вы погрязли в этом барахле! У тебя столько добра, что ты и не ценишь! Я просто восстановила справедливость. Отдала пару твоих шмоток людям, которым они нужнее. А пальто мне самой пригодится, не в пуховике же мне всю зиму ходить!
Она говорила громко, размахивая руками, расхаживая по чужой квартире, как по собственной. Игорь молча прошмыгнул за её спиной и замер у стены.
— Дело не в вещах, Тамара Ивановна, — тихо произнесла Марина, и свекровь замолчала на полуслове. — Дело в том, что вы никогда не могли пережить, что у меня это есть, а у вас — нет. Вам не пальто нужно. Вам нужно, чтобы у меня его не было.
Марина оттолкнулась от стены и медленно вошла в комнату, заставляя свекровь пятиться.
— Вы ненавидели эту квартиру после ремонта. Когда мы купили новую мебель, вы месяц ходили с таким лицом, будто у вас зуб болит. Вас бесили наши фотографии из путешествий. Вы каждый раз говорили: «Ну что, опять на чужой счёт отдохнули?» Хотя прекрасно знали, что я зарабатываю больше вашего сына. Вам не давала покоя моя должность, моя машина, даже то, как я одеваюсь.
Каждое слово било точно в цель. Лицо свекрови теряло праведную маску, под которой проступала голая зависть.
Тамара Ивановна обернулась к сыну, ища поддержки, но тот лишь глубже вжался в стену.
Поняв, что словесные атаки провалились, свекровь остановилась и победно усмехнулась.
— Можешь говорить что хочешь, — её голос зазвенел от торжества. — Но Игорь всегда будет на стороне своей семьи, своей крови! А ты для него — чужая! — она повернулась к сыну. — Скажи ей! Скажи, кого ты выбираешь!
Наступила тишина.
Марина не смотрела на свекровь. Вся её вселенная в этот момент сузилась до фигуры мужа, жалко прилепившегося к стене.
— Это правда? — спросила она, и голос её был лишён всякой эмоции. — Твоя мать и её представления о справедливости для тебя важнее меня? Ответь. Да или нет.
У Игоря был шанс. Один-единственный. Он мог встать, посмотреть матери в глаза и сказать: «Ты не права. Уходи». Но он этого не сделал.
— Ну что вы, девочки… — его голос задрожал. — Давайте не будем… Мам, ты погорячилась. Мариш, ты устала… Мы же семья, мы должны… должны договориться…
Этого было достаточно.
Марина смотрела на него ещё мгновение. Потом молча развернулась и вышла из комнаты.
Свекровь победно хмыкнула. Игорь с облегчением выдохнул.
Оба ошибались.
Через минуту Марина вернулась. В руках она держала кожаную папку. Игорь мгновенно узнал её — его лицо исказилось от ужаса. В этой папке лежали документы на машину. Его любимую, выстраданную, купленную в кредит иномарку, которую он холил больше, чем жену.
Не глядя на них, Марина подошла к открытому окну.
— Марина, не надо! — взвизгнул Игорь.
Она открыла папку. Техпаспорт, полис, договор купли-продажи — всё полетело в окно, подхваченное ветром.
— Ты что делаешь, ненормальная?! — завопила свекровь.
— Тамара Ивановна права, — спокойно произнесла Марина, доставая следующий лист. — Нужно делиться. Это же просто бумажки. — Свидетельство о регистрации автомобиля скользнуло вниз.
Игорь застыл, парализованный ужасом.
Когда последний документ исчез за окном, Марина аккуратно положила пустую папку на подоконник.
— А теперь вы оба — вон из моего дома.
Она подошла к ним, взяла оцепеневшего Игоря за рукав, свекровь — за локоть, и с силой потащила к выходу. Они не сопротивлялись, раздавленные происходящим.
Марина вытолкала их на лестничную площадку.
Прежде чем захлопнуть дверь, она посмотрела в лицо свекрови.
— Видите, Тамара Ивановна? Он действительно выбрал семью. Теперь его семья — это вы.
Дверь закрылась. Щёлкнул замок.
Марина прошла на кухню, налила себе чай и села у окна. Внизу, во дворе, Игорь и его мать что-то кричали, размахивали руками, показывали на окна.
Она сделала глоток. Горячий, крепкий, её собственный чай в её собственной квартире.
На столе лежал телефон. Марина взяла его и набрала номер слесарной мастерской.
— Добрый вечер. Мне нужно срочно поменять замок на входной двери.
Пока она говорила, за окном начало темнеть. Игорь и свекровь всё ещё стояли внизу. Потом он полез в карман, достал телефон.
Через секунду её мобильный завибрировал. «Мариш, открой, пожалуйста. Давай поговорим. Я всё понял».
Марина посмотрела на сообщение, усмехнулась и заблокировала номер.
Затем она открыла мессенджер и написала подруге: «Свободна сегодня? Есть отличная новость — я снова живу одна».
Ответ пришёл мгновенно: «Еду! С шампанским!»
Марина встала и прошлась по квартире. Теперь здесь не пахло чужим. Теперь здесь пахло свободой.
Она открыла шкаф в спальне и посмотрела на пустые полки. Ничего. Завтра она пойдёт по магазинам и купит себе новое пальто. И платья. И сапоги. На свои деньги. Для себя. В свой дом, куда никто не войдёт без её разрешения.
Телефон снова завибрировал. Теперь звонила свекровь с номера Игоря.
— Марина, немедленно открой дверь! Ты не имеешь права! Я сейчас полицию вызову!
— Вызывайте, Тамара Ивановна, — спокойно ответила Марина. — И заодно объясните им, как вы вошли в чужую квартиру без разрешения и вынесли вещи. Я, кстати, уже написала заявление. Отправлю завтра утром, если мои вещи не вернутся в течение суток.
Повисла тишина.
— Ты… ты не посмеешь…
— Я посмею. У меня есть список всего украденного. С ценами и чеками. Прощайте.
Марина отключила телефон и положила его на стол. Потом подошла к окну и закрыла шторы.
Игорь позвонил ещё раз через полчаса. Потом ещё. И ещё. Марина не отвечала. Она сидела на диване с книгой, которую давно хотела дочитать, и пила чай.
Около девяти вечера в дверь позвонили. Она подошла, глянула в глазок — на площадке стоял Игорь, один, с огромным пакетом в руках.
— Мариш, открой, — его голос звучал устало. — Я привёз всё. Всё твоё. Пальто, платья, серьги. Мама вернула. Давай поговорим.
Марина открыла дверь на цепочку.
— Оставь у двери.
— Мариш, ну пожалуйста… Я понял. Я был не прав. Мама была не права. Давай всё начнём сначала…
— Оставь у двери, Игорь. И уходи.
— Но куда мне идти?
— К маме. Она же твоя семья.
— Мариш…
Она закрыла дверь. Подождала минуту, потом выглянула в глазок. Пакет стоял на коврике. Игорь сидел на ступеньках, обхватив голову руками.
Марина подождала ещё десять минут. Когда он наконец ушёл, она открыла дверь, забрала пакет и внесла его в квартиру.
Всё было на месте. Пальто, платья, сапоги. Даже серьги в коробочке. Она аккуратно развесила вещи в шкафу.
Телефон снова завибрировал. Сообщение от Игоря: «Я буду ночевать у мамы. Завтра приду. Мы должны поговорить».
Марина набрала ответ: «Не приходи. Завтра приедет мастер менять замки. Свои вещи можешь забрать в выходные, я сложу их в пакеты. Предупрежу заранее».
Она нажала «отправить» и выключила телефон.
На следующий день, когда слесарь устанавливал новый замок, пришло письмо от адвоката. Марина открыла его, читая юридические формулировки о разделе имущества и расторжении брака.
Она улыбнулась.
Через неделю Игорь приехал забирать свои вещи. Марина встретила его в дверях, протянула три больших пакета.
— Держи. Всё твоё здесь.
Он взял пакеты, но не ушёл. Стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— Мариш, может, ещё подумаешь? Я правда всё понял. Мама больше не будет…
— Игорь, — она посмотрела ему в глаза, — ты выбрал маму вместо меня. Это был твой выбор. Живи с ним.
— Но я же извинился! Я же вернул всё!
— Ты вернул вещи. Но ты не вернул доверие. Уходи, пожалуйста.
Он постоял ещё немного, потом развернулся и пошёл к лестнице. На пороге обернулся.
— Ты пожалеешь. Ты останешься одна.
Марина усмехнулась.
— Игорь, я была одна, когда ты позволил своей матери грабить наш дом. Сейчас я просто наконец-то это признала.
Дверь закрылась. Новый замок щёлкнул надёжно и чётко.
Марина вернулась в квартиру. Тишина, чистота, порядок. Её вещи на своих местах. Её пространство, где никто не смеет хозяйничать.
Она открыла ноутбук — тот самый, который свекровь наконец-то вернула, — и зашла на сайт туристического агентства.
«Туры для одного человека. Марокко. Февраль».
Она кликнула на первую ссылку и начала изучать предложения.
Через месяц, когда Марина улетала в Касабланку, её телефон снова ожил. Игорь прислал длинное сообщение о том, как он скучает, как мать просит прощения, как они хотят всё исправить.
Марина прочитала его в аэропорту, сидя в кафе с капучино, и удалила, не ответив.
Потом открыла камеру и сделала селфи — она, улыбающаяся, с новой стрижкой и лёгким макияжем, на фоне табло вылетов.
Подпись к фото в соцсетях: «Свобода — это когда твои границы охраняешь ты сама».
Лайки посыпались через секунды. Подруги писали восторженные комментарии. А где-то в уведомлениях мелькнуло имя Игоря — он тоже увидел пост.
Марина выключила телефон и пошла на посадку.
Впереди была новая жизнь. Без свекрови, без слабого мужа, без чужих людей в её личном пространстве.
Только она. Её решения. Её правила.
И это было самое лучшее, что случалось с ней за последние пять лет.
Это ты всё тратишь, а он как вол пашет, — закричала свекровь, глядя на невестку