Ну вот, Оля едва дотащилась до дома. Виски просто разрывались – мигрень уже тут как тут, стучит в дверь, незваная гостья. И опять! Опять пришлось сказать «нет» такому классному, такому перспективному проекту. Нет, вы представляете, заказчику, видите ли, приспичило, чтобы дизайнер лично, своими ножками, полез на антресоли эти дурацкие для замеров! Одна только мысль об этой стремянке – и всё, ладони моментально ледяные, хоть прикуривай от них. Во рту – Сахара. Пришлось, собрав остатки вежливости и сглотнув комок в горле, перенаправить клиента к коллеге. Эх, обидно-то как…
В прихожей – тишина, такая, что в ушах звенит. Странно… Муж-то… он же должен быть дома. Ага, вот его куртка, как всегда, небрежно брошена на крючок. И ботинки – ну конечно, прямо посреди коридора, как памятник его лени. Оля, уже по привычке, на автомате, поставила их на место. «Ви-и-ить!» – крикнула она, разматывая шарф, который вдруг показался удавкой. Тишина в ответ. Только из гостиной… да, так и есть, еле слышное, монотонное клац-клац-клац клавиатуры. Ясно всё с ним.
Сердце ухнуло, когда Оля заглянула на кухню. Ну да, так и предполагала. Утром же специально, как для особо одарённых, оставила и деньги, и список продуктов прямо на холодильнике. Записку ещё пришпилила этим идиотским магнитиком-клубничкой – «подарок» свекрови, чтоб у них, видите ли, «всё было сладко, детки». Ха, три раза! Записка, само собой, испарилась. Деньги – тоже. А холодильник… он зиял той же самой пустой, девственной белизной, что и вчера. Даже хлеба! Ну вот элементарно же, хлеба не купил! Ну что за человек, а?
«Я вернулась», – тихо сказала Оля, входя в гостиную, хотя какой в этом смысл, он всё равно её не услышит. Так и есть – сидит её благоверный, прирос к компьютеру, как гриб к пеньку. Наушники намертво впились в уши, изолируя его от всего мира, и от неё в первую очередь. На экране – мельтешение каких-то монстров, эльфов, или кто там у него сегодня в фаворе. Оля секунду-другую постояла, просто глядя на его сосредоточенный затылок. Потом осторожненько, едва-едва, почти невесомо, коснулась плеча. Витька аж подпрыгнул, словно его током ударило, наушники сдёрнул. «Чего подкрадываешься, а?!» – рявкнул он, и раздражение в его голосе так и сочилось, как яд. «Я ж тебе говорил сто раз – когда я играю, НЕ ТРОГАЙ!»
«Прости», – вылетело у Оли на автомате. Заезженная пластинка, которую она сама уже ненавидела. «Ты… ты продукты не купил», – уже без всякой надежды, просто констатируя факт, добавила она. Он только рукой махнул, мол, отстань, не до тебя сейчас, тут дела поважнее. «А, да. Мать заходила, я ей деньги отдал. Она завтра всё принесёт. У них там в сетевом какие-то скидки, ну, выгоднее будет, понимаешь». Оля промолчала, хотя на языке вертелось едкое: «Кушать-то, дорогой, хочется сегодня, а не завтра по скидкам от твоей экономной мамочки!» Но спорить… нет, никаких сил на это не осталось. «Ладно», – выдохнула она, извлекая из сумки телефон, как последний аргумент. «Пиццу закажу».
«Мне с беконом закажи!» – донеслось ей в спину. Виктор уже снова водружал на голову наушники, возвращаясь в свой виртуальный мир. «И колу! Колу не забудь!» Вот так вот. Просто и незатейливо.
Весь остаток вечера Оля провисела на телефоне с Маринкой – коллегой и, по совместительству, единственной подругой, которой можно было вот так, без прикрас, излить душу. «Слушай, Оль», – вдруг говорит Марина после очередной Олиной тирады, – «а может, тебе на удалёнку перейти, а? Сейчас же столько народу так работает, это ж прямо тренд. Ну… и с твоим этим…» – она чуть замялась, явно подбирая слова помягче, – «с твоей… ну, ты поняла… особенностью… так ведь и правда проще будет, нет?»
«Особенность?» – Оля криво, безрадостно усмехнулась в трубку. Ну да, красивое словечко подобрала Маринка. Для этого липкого, мерзкого, парализующего страха, который сковывает тебя от макушки до самых пяток. Этот первобытный ужас накатывал каждый раз, стоило только подумать, что нужно подняться выше второго этажа. Сразу сердце – бух-бух-бух, готово выскочить из груди, руки ходуном, а перед глазами – чёрные мухи пляшут свой жуткий танец. Два года… целых два года прошло с того кошмарного дня, как она грохнулась с этой проклятой лестницы, когда карниз несчастный вешала. Перелом был – врагу не пожелаешь, такой сложный, что врачи только качали головами. Лечилась долго, муторно. А страх… страх, зараза, остался. Прилип, как банный лист, и не отдерёшь.
И ведь как назло, тут же вспомнилось, как Витька тогда в больницу цветы таскал. Заботливый такой казался… И шутил без умолку, и развлекал, как мог, детективы эти свои дурацкие вслух читал, пока она выла от боли и бессилия. Куда он делся, тот Витька? Куда испарился? А может… может, его и не было никогда, а? Может, это всё была просто красивая иллюзия?
«Да где мне дома-то работать, Марин», – вздохнула Оля в трубку, возвращаясь к реальности. «Разве что… в гараже студию оборудовать. Машина-то моя всё равно там мёртвым грузом стоит, пылится. Моя красавица, моя «Тойота» белоснежная…» – Голос дрогнул. Её гордость. Машина, которую она купила ещё до замужества, сама, на свои.
Три года копила, как одержимая, во всём себе отказывала, каждую копеечку откладывала! А после той аварии – всё, как отрезало. За руль сесть – пытка, паника до тошноты. А Виктор… он и водить-то не умел, да и не рвался, честно говоря, учиться. А зачем ему? «У тебя же есть машина», – частенько говорил он с обезоруживающей простотой, – «а если что, такси всегда под боком, не парься». Вот и стоит её ласточка под чехлом, превращается в памятник её страхам. А Оля каждый месяц, как заведённая, страховку продлевает, словно дурочка какая-то, всё не решаясь самой себе признаться в очевидном: страх этот проклятый сильнее её, он победил.
«Слушай, а это ИДЕЯ!» – вдруг оживилась Марина на том конце провода, её голос прямо зазвенел от энтузиазма. «Про гараж-то – это ж гениально, Олька!»
«Там же и мастерскую можно забабахать, и стол компьютерный поставить, и для образцов твоих место найдётся! Клиенты будут приходить, а ты – на земле, на ровной, твёрдой поверхности, никаких тебе лестниц, стремянок, никаких этих ужасов!»
И Оля… Оля впервые за весь этот кошмарный, бесконечный день улыбнулась. Робко так, краешком губ, но всё-таки! А ведь и правда… Идея-то с каждой минутой всё заманчивее и заманчивее казалась. «Надо с Витей обсудить», – сказала она, скорее по привычке, чем по убеждению. «Это же всё-таки переделки серьёзные, сам понимаешь…»
«Оль, ты чего, мать?» – тут же отрезала Марина своим фирменным безапелляционным тоном. – «Это ТВОЙ гараж!»
«И машина твоя, и работа, между прочим, тоже твоя! Которая, на минуточку, вас обоих кормит, не забывай!» Оля аж губу прикусила. Маринка всегда такая – рубит правду-матку, не задумываясь, прямо в лоб. Иногда даже слишком… прямолинейно.
Утром Оля, полная какой-то новой, доселе незнакомой ей решимости, пошла в гараж. И ведь место – действительно идеальное! Просторное, светлое, окно есть. Проводку дополнительную кинуть – не проблема, обогреватель на зиму поставить, стол рабочий, стеллажи для образцов… Да тут же конфетку можно сделать, а не студию!
Вечером она, собравшись с духом и выбрав момент, когда муж был в относительно благодушном настроении, поделилась с ним идеей. «Гараж, говоришь?» – переспросил он, нехотя отрываясь от своего вечного телефона. И вдруг – надо же! – Виктор действительно поднял на неё глаза, и в них даже промелькнул какой-то интерес. «А что… мысль-то, в принципе, интересная. Неплохо. Давай завтра глянем, что там да как, прикинем». Его энтузиазм… он показался Оле каким-то… слишком внезапным, что ли. Подозрительным. Прямо холодок по спине пробежал, неприятный такой. Но она тут же отогнала это дурное предчувствие. А вдруг? Вдруг он и правда наконец-то понял, как для неё важна эта работа, эта отдушина?
На следующий день они пошли смотреть гараж вместе.
Виктор на удивление активно включился в обсуждение, ходил, прикидывал, что-то измерял шагами. Даже фотки какие-то сделал на телефон, потом сидел, что-то там быстро печатал, кому-то отправлял.
«Смотри, тут же отличное пространство можно сделать, правда?» – с робкой надеждой сказала Оля, обводя рукой свои будущие «владения». «И если машину продать, то деньги на обустройство как раз будут, ещё и останется…»
«Продать?» – Виктор аж брови вскинул, прерывая её на полуслове. И глаза у него как-то странно блеснули, с каким-то непонятным, нездоровым азартом. «А зачем продавать-то, Оль? У меня, знаешь ли, идея получше есть!»
И тут, как по заказу, словно в дешёвом сериале, у ворот гаража – настойчивое «би-бииип!». Автомобильный гудок. Оля выглянула – ну точно, не ошиблась, серебристая «Лада Гранта» её дорогой свекрови. Алла Сергеевна, собственной персоной, выпорхнула из машины, вся такая деловая, обвешанная пакетами, как новогодняя ёлка.
«Олечка! Витенька! А я как раз к вам! Как удачно, как хорошо, что вы оба тут!» – проворковала она своим фирменным елейным голоском и, не дожидаясь никакого приглашения, решительно прошмыгнула в гараж. И давай оглядываться по сторонам так, будто не гараж это вовсе, а антикварная лавка, и она приценивается к самому ценному экспонату.
«М-дааа», – многозначительно протянула она, сделав круг почета. – «Места, в общем-то, достаточно».
«Достаточно… для чего?» – не поняла Оля, чувствуя, как внутри начинает противно скрестись холодная тревога.
Виктор с Аллой Сергеевной как-то уж очень быстро, синхронно переглянулись – взгляд, который не сулил ничего хорошего.
«Оль, ну что твоя машина тут в гараже зря место занимает, а?» – начал Виктор таким тоном, знаете, когда возражения в принципе не принимаются, всё уже решено за тебя. – «Давай с соседом махнёмся, а? Моя мама тут дачку его присмотрела, ну очень ей понравилась, просто мечта! Уже и договорились почти со всеми. Сделка в субботу, всё будет чики-пуки».
У Оли внутри всё оборвалось. Просто ухнуло куда-то вниз, в ледяную пропасть. В ушах зашумело, как морской прибой перед штормом.
«Какая… какая ещё дачка? Какой такой сосед?» – Оля совсем растерялась, голос сел, она переводила непонимающий взгляд то на мужа, который сиял, как начищенный пятак, то на свекровь, которая расплывалась в самой благостной улыбке.
«Ну Димка же, с пятого этажа! Помнишь, нет?» – с плохо скрываемым нетерпением, будто объяснял что-то тугодуму, пояснил Виктор. – «Такой высокий, с бородой? У него там домик в пригороде, от родителей ему достался. Место – обалдеть! Мама туда на выходных моталась, говорит – сказка, а не дача, воздух, природа! А ему, Димке этому, на квартиру денег не хватает, вот он и продаёт, удача-то какая!»
«Подождите… – у Оли во рту снова пересохло, язык прилип к нёбу. Она всё ещё не могла – или отчаянно не хотела – сложить эти два и два. – А при чём тут… при чём тут МОЯ машина?»
«Олечка, милая моя, ну что ты как маленькая», – тут же вклинилась Алла Сергеевна, покровительственно беря её под локоток так ласково, что Оле захотелось отдёрнуть руку, как от огня. Голос у свекрови – ну просто мёд, а не голос, такой фальшиво-заботливый, что зубы сводило. «Ты же у нас девочка разумная, всегда такой умницей была, всё понимаешь. Ну вот скажи сама, зачем тебе эта машина, сокровище ты моё ненаглядное? Всё равно ведь стоит, пылится без дела, только место занимает, правда ведь?»
«А так – представь только! – домик за городом, свежий воздух, птички поют, красота-то какая будет!» – свекровь аж глазки мечтательно закатила к потолку гаража. – «Ты же сама, Олечка, только вчера говорила, что тебе место для работы нужно, я всё слышала», – продолжила она свой сладкий щебет, не давая Оле и слова вставить. – «А там – целая комната свободная для тебя будет! Я её уже даже мысленно… как это у вас, у молодых, сейчас модно называется?.. Ах, да! Дизайн-студией твоей обозвала! Чтобы всё как у людей было, культурненько, солидно!»
«Подождите…» – Оля медленно, с трудом, с расстановкой, произнесла каждое слово, потому что смысл услышанного только-только начал доходить, пробиваясь сквозь вату, заполнившую голову. «Вы… вы хотите поменять МОЮ машину… на ЭТОТ дом?»
«Ну да! Отличный же размен, правда ведь?» – Витька прямо просиял, как будто она задала самый умный вопрос на свете, обрадованный её, так сказать, сообразительностью. Даже руки потёр от предвкушения и удовольствия. «Дмитрий согласен, я уже всё с ним обговорил, он только рад! В субботу бумаги подписываем, и всё в ажуре!»
Оля молча, не мигая, смотрела то на мужа, то на свекровь. А они… они просто светились от энтузиазма и предвкушения супер-выгодной, просто гениальной сделки. Её сделки. С её машиной. Внутри у Оли что-то с треском оборвалось и тут же, в тот же миг, вспыхнуло обжигающим пламенем. Жаркая, злая волна прокатилась по всему телу, от пяток до макушки.
Кончики пальцев ощутимо закололо. «А меня… меня спросить не нужно было?» – очень тихо, почти шёпотом, еле слышно произнесла Оля. Голос предательски сел, охрип.
«Ну вот, я ж тебя и спрашиваю сейчас! Чего ты?» – Виктор аж руками развёл, и в голосе уже отчётливо прорезалось нетерпение, смешанное с недоумением. – «Ты что, против, что ли? Не понимаю. Это же всем выгодно, Оль! Ну всем же хорошо будет!»
Оля глубоко, прерывисто вздохнула, пытаясь унять непрошеную дрожь в коленках. «Я бы хотела… я бы хотела сначала посмотреть на этот дом», – сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно, хотя внутри всё клокотало.
«Ну конечно, конечно, деточка! Милая!» – тут же засуетилась Алла Сергеевна, её массивные золотые серьги нервно закачались в такт её словам, как маятники.
«Мы хоть прямо сейчас можем поехать! Не откладывая! Я тебе всё покажу, расскажу, где что поставить можно, у меня ж уже столько идей, просто море!» – не унималась свекровь, сверкая глазами.
«Нет. Не сегодня», – на удивление самой себе, твёрдо и отчётливо ответила Оля. Руки сами собой сжались в кулаки, так сильно, что ногти больно впились в ладони. Очень больно. Но эта боль немного отрезвляла. «У меня работа. Я сама съезжу, посмотрю, когда у меня будет на это время».
«Только ты это, не тяни особо, ладно?» – не преминул напомнить Виктор, и в его голосе уже откровенно сквозило плохо скрываемое раздражение. – «Суббота-то уже на носу, сама понимаешь. Димка ещё, чего доброго, передумает, кто его знает».
Дома Оля первым делом, не раздеваясь, рухнула за компьютер. Руки всё ещё немного подрагивали, когда она вбивала в поисковик имя соседа: «Дмитрий Сергеевич Ковалёв». Так… Автомеханик, 45 лет. Да, она его вспомнила. Действительно, высокий такой мужчина, с аккуратной бородкой и… да, почему-то всегда немного грустными, усталыми глазами. Они иногда сталкивались у подъезда или лифта, так, кивнут друг другу вежливо, «здравствуйте-до свидания», и всё.
Но вместо того, чтобы искать адрес этой злополучной дачи, Оля набрала Маринку.
«Марин, привет. Это я. Мне твой совет нужен, очень-очень», – голос предательски дрогнул, когда она начала, заикаясь и путаясь, рассказывать про «гениальный» план мужа и свекрови.
«Да они что, Оль, совсем там берега попутали?! Совсем страх потеряли?!» – Марина даже не пыталась сдерживать своего праведного возмущения, её голос звенел в трубке. – «Это же ТВОЯ машина! Твоя, понимаешь?! Кровью и потом заработанная! Даже не смей соглашаться, слышишь меня?! Даже не думай!»
После разговора с подругой Оля ещё долго сидела в полной темноте, просто тупо глядя в окно, на далёкие, равнодушные огни ночного города. Мысли в голове роились, как встревоженный улей, жалили, не давали покоя.
В голове, как в старом калейдоскопе, замелькали картинки из прошлого: вот она, такая счастливая, такая гордая, впервые садится за руль своей новенькой, пахнущей заводом машины… вот она показывает её родителям, и они так искренне радовались за неё, за её успех… как она за ней ухаживала, каждую пылинку сдувала, разговаривала с ней, как с живой.
И внутри, медленно, но верно, начала подниматься волна. Не просто обиды или досады, нет. Это был гнев. Настоящий, злой, обжигающий гнев. Такой непривычный для неё, но такой, знаете, отрезвляющий, как ледяной душ.
Оля решительно, почти зло, взяла телефон. Контакт Дмитрия, как ни странно, нашёлся в этом дурацком общедомовом соседском чате, который она обычно и не открывала, считая его сборищем сплетен.
«Здравствуйте, Дмитрий…» – палец завис над кнопкой «отправить».
«…Это Оля, из 24-й квартиры. Соседка ваша. Мы могли бы с вами встретиться завтра? Мне нужно поговорить с вами о доме, который вы продаёте».
Они встретились на следующий день в какой-то маленькой, неприметной кофейне, подальше от их дома, чтобы наверняка никто не увидел и не услышал. Дмитрий выглядел немного… смущённым, что ли, и каким-то виноватым.
«Если честно, Ольга, я как-то не ожидал вашего сообщения», – признался он, когда им принесли кофе. Голос у него был тихий, немного глуховатый. – «Я-то, грешным делом, думал, там у вас всё уже решено, и вопрос закрыт».
«Решено?» – переспросила Оля, медленно помешивая свой остывающий капучино. Нарочито спокойно. – «А что именно, позвольте узнать, по-вашему, уже было решено?»
«Ну… обмен этот», – он как-то замялся, отвёл взгляд. – «Ваш муж… он предложил обменять вашу машину на дом. Сказал, она вам вроде как и не нужна особо, стоит без дела, а вот жильё, наоборот, очень требуется. Ну… для больной тёщи, говорил».
«Для КОГО?!» – Оля чуть кофе не поперхнулась от такой наглой лжи. – «Для больной тёщи?! Позвольте, но моя мама живёт в другом городе, за тысячу километров отсюда, и, слава Всевышнему, абсолютно здорова! Тьфу-тьфу-тьфу!»
Дмитрий заметно нахмурился, провёл рукой по бороде. «Простите, Ольга… но, похоже, ваш муж не очень-то честно ведёт, так сказать, эти… переговоры. Мягко говоря».
«Этот дом… он на самом деле стоит значительно, ну очень значительно дороже вашей машины. Даже если учесть весь тот ремонт, который там действительно нужен, – а он нужен, не буду скрывать. Я… я согласился на этот странный обмен только потому, что хочу поскорее его продать. Избавиться. Слишком много там… воспоминаний. Тяжёлых. Моя жена…» – он замолчал, и голос его дрогнул. Оля всё поняла без слов. Вдовец. Сердце невольно сжалось от сочувствия.
«Скажите, Дмитрий, а сколько… сколько на самом деле стоит этот дом? Реальная его цена?» – тихо, почти шёпотом спросила она.
Он назвал сумму. Оля только горько, криво усмехнулась. Ну конечно. Именно так она и думала.
«И вы… вы были готовы отдать его просто за мою старенькую «Тойоту»?» – в голосе Оли звучало неподдельное недоумение.
«Ну, я же автомеханик, как-никак», – невесело пожал плечами Дмитрий. – «Думал, подлатаю вашу машинку, может, продам потом чуть подороже… добавлю своих, что скопил, да и куплю себе наконец квартиру поближе к работе. А ваш муж… он так настаивал, так убеждал, так красиво всё расписывал…»
Оля залпом, одним глотком, допила свой уже совершенно ледяной кофе.
«Дмитрий, скажите… а вы не могли бы мне показать этот дом? Ну, просто показать, вы же понимаете. Без всяких там… обязательств с моей стороны».
И дом оказался именно таким, каким она его себе почему-то и представляла, словно видела уже во сне.
Небольшой, да, но такой… знаете, крепкий, добротный, с душой построенный. И участок хороший, не запущенный. Внутри, конечно, руки приложить придётся основательно, ремонт нужен, и не косметический, но все коммуникации – газ, вода, свет – всё, на удивление, работало. И что самое главное для Оли в её нынешней ситуации – автобусная остановка буквально в пяти минутах неспешной ходьбы!
«Красиво тут у вас, Дмитрий», – невольно вырвалось у Оли, когда она обходила участок, вдыхая чистый, пахнущий травой воздух. – «И яблоня какая… раскидистая!»
«Жена очень яблоки любила», – тихо, с какой-то затаённой нежностью ответил Дмитрий, и в голосе его такая тоска прозвучала, что у Оли защипало в носу. – «Тут три сорта у нас росло: Антоновка, Семеренко и… э-э-э… как же её… забыл…»
«Белый налив», – неожиданно для себя подсказала Оля, узнав знакомые с детства, нежно-жёлтые, почти прозрачные на солнце яблочки. Откуда-то из далёкого, беззаботного детства всплыло это название.
Обратно в город ехали почти молча, каждый думал о своём. Только уже когда к её дому подъезжали, Оля не выдержала и всё-таки спросила то, что мучило её всю дорогу: «Дмитрий, ну вот скажите честно, как на духу, почему? Почему вы всё-таки согласились на такую… ну, давайте называть вещи своими именами, откровенно невыгодную для вас сделку?»
Дмитрий помолчал с минуту, глядя на дорогу перед собой, потом негромко ответил: «Знаете, Ольга… после того, как Тани не стало… моей жены… я будто… оцепенел. Заморозился. Вообще ничего не думал, не чувствовал, как робот. Решения принимал как-то на автомате, понимаете? Не вникая».
Оля молча кивнула. О да, ей это состояние было до боли, до дрожи знакомо.
После той аварии она ведь тоже, по сути, выпала из реальности, жила как в тумане. И только сейчас, вот в эту самую минуту, до неё вдруг отчётливо, как удар молнии, дошло: последние два года она так и жила – на грёбаном автопилоте! Плыла по течению, как щепка, не задумываясь, почему позволяет так с собой обращаться, почему все вокруг, кому не лень, ею манипулируют, как хотят, как безвольной куклой.
«А ещё…» – неожиданно продолжил Дмитрий, прерывая её горькие мысли, – «…ваш муж сказал, что вы… ну, что вы попали в серьёзную аварию и теперь водить совершенно не можете. Боитесь панически. Что машина просто стоит мёртвым грузом, ржавеет, а вам, мол, очень нужны деньги. На лечение. Долгое и дорогое».
«Стыдно признаться», – он чуть отвернулся, глядя в боковое стекло, – «но я… я просто хотел помочь. По-человечески. Думал, благое дело сделаю».
У Оли вспыхнули щёки. Горели огнём. От стыда за мужа, за его подлую ложь, за себя – за то, что позволила довести ситуацию до такого абсурда.
«Значит… значит, мы с вами оба, Дмитрий, искренне считали, что помогаем друг другу?» – горько, с каким-то надрывом усмехнулась она. – «Только вот помогали, как выясняется, совсем не тем, кому следовало бы… И совсем не так».
В тот вечер Оля домой не вернулась. Нет. Хватит. Она сняла номер в какой-то небольшой, скромной, но чистой гостинице на окраине города. Бросила на жёсткую кровать свой маленький дежурный чемоданчик – тот самый, который всегда держала в ящике стола в офисе на случай внезапных, авральных командировок. Как знала… Как чувствовала…
Села на краешек неудобной гостиничной кровати и сделала глубокий-глубокий вдох. Выдох. Ещё раз. И ещё. Надо успокоиться.
Следующие два дня пролетели как один – вся в делах, вся на телефоне, который разрывался от звонков. Сначала был юрист. Спокойный такой, рассудительный дядечка в очках, который очень толково, по полочкам, разложил ей все её права на имущество, которое, на минуточку, было куплено ею ещё до брака и являлось её личной собственностью. Потом – мама. И вот тут Оля, честно говоря, ждала чего угодно – слёз, причитаний, жалости, упрёков «я же говорила»… А мама, как ни странно, отреагировала совершенно спокойно, даже как-то… с облегчением, что ли. Только сказала твёрдо: «Ну, наконец-то ты очнулась, дочка. Наконец-то прозрела. Я уж думала, не дождусь этого дня».
Маринка, верная подруга, тут же подсуетилась и нашла ей хорошего психолога. По Скайпу, что было очень удобно в её нынешнем положении.
Всего час разговора с этим незнакомым, но таким понимающим человеком – и в голове такая невероятная ясность наступила, какой Оля не чувствовала уже много лет! Лёд тронулся. А потом… потом Оля, сама от себя не ожидая такой прыти, взяла и позвонила инструктору по вождению. Нашла номер в старой записной книжке.
Прямо так и сказала, срывающимся от волнения голосом: «Здравствуйте. Меня зовут Ольга. Я… я очень боюсь садиться за руль после аварии. Очень. Два года прошло, а страх не отпускает. Но мне… мне сейчас это жизненно необходимо».
А он так спокойно, буднично в трубку: «Ничего страшного, Ольга. Обычное дело. Приезжайте. Прямо сейчас можете? Отлично. Разберёмся. Не вы первая, не вы последняя».
И ведь разобрались же! За два сумасшедших дня – четыре часа за рулём. Сначала на пустынной площадке, до дрожи в коленках, до мокрой спины. Потом, стиснув зубы – и в город выехали. Страшно было? Ужас как! До тошноты, до чёрных точек перед глазами. Но она ехала. Сама. Впервые за два года она снова была за рулём. И это было только начало.
Представляете, руки-то у Оли ходуном, сердце – бам-бам-бам, готово из груди выпрыгнуть! Но страх, знаете, он такой… потихоньку начал отступать. Инструктор ей после последнего занятия так и сказал: «Оль, у тебя отличные навыки, талант прям! Главное, запомни: это ты хозяйка машины, а не она – твоя хозяйка, поняла?»
И вот вечерком, накануне того самого решающего дня, сидит наша Оля в гостиничном номере. Одна-одинёшенька. А на столе перед ней – целая раскладка: документы от юриста, выписка со счёта – солидная такая, и ключи от машины. Смотрит она на всё это добро и впервые за столько времени, аж мурашки по коже, чувствует – вот она, жизнь-то! Настоящая, взаправдашняя!
Суббота. Припёрлись, значит, Виктор и его маман, Алла Сергеевна, в назначенное место. Настроеньице у них – во! Прямо распирает от предвкушения. Виктор то и дело на часы зырк-зырк, лыбится так… знаете, нервненько. А Алла Сергеевна – та вообще электровеник! На месте не стоит, круги нарезает по территории, прикидывает уже, видать, где диван поставит, а где фикус её любимый будет красоваться. Дмитрий, ну, сосед, из-за дома которого весь сыр-бор, уже там. Стоит себе скромненько в сторонке, руки в карманы куртки засунул, молчит.
Кивнул им, когда подошли. Нотариус, которого Витёк подсуетился пригласить, уже деловито так бумаги на капоте своей машины раскладывает, важный такой. «А где Оля-то?» – забеспокоилась вдруг Алла Сергеевна, причёску свою поправляя. Ещё бы ей не беспокоиться, подпись-то её нужна! «Витенька, ну где жена твоя запропастилась?» Виктор аж отмахнулся раздражённо: «Да будет, будет, с минуты на минуту! Вечно она опаздывает, как всегда. Одни проблемы от неё, честное слово!» Ну вот, не успели начать, а уже «проблемы».
И тут… барабанная дробь! Момент истины, как говорится! Во двор плавно так въезжает… белоснежная «Тойота»! А за рулём… кто бы вы думали? Оля! Сама! Машина идёт как по маслу, уверенно, солнышко на капоте бликами играет. Виктор… ну, у него просто челюсть отвисла. Стоит, рот открыл и слова вымолвить не может. Алла Сергеевна как охнет, за сердце схватилась! «Батюшки мои!» – прошептала. – «Что ж это она удумала-то, а?» А Оля, как ни в чём не бывало, аккуратненько так припарковалась.
Сердце у неё, конечно, колотится – ещё бы! Но руки на руле – твёрдые, не дрожат. Глубоко вдохнула, мотор – чик! – выключила, дверь открыла. Вышла из машины, очки солнцезащитные сняла. И, знаете, такое спокойствие на лице! «Да всего три дня назад с инструктором начала заниматься», – как бы между прочим говорит. Оказывается, это как на велосипеде – один раз научился, и навык никуда не денется. Тут Алла Сергеевна, немного отойдя от шока, на машину таращится и растерянно так: «И… и куда это мы едем?» Голос у неё такой, знаете, с подозрением.
«Мы-то? – Оля так твёрдо ей. – Мы никуда». Пауза. «А вот я – приехала документы подписывать». Поворачивается к Дмитрию: «Дмитрий, вы договор купли-продажи принесли, как я просила?» Тот кивает, мол, да, Оля, как договаривались, и достаёт папку из сумки. Тут Виктор аж подскочил! «Какой ещё к чёрту договор?! – лицо у него исказилось. – Оля, мы же договорились! Обмен!»
«Ты что, нас разыгрываешь, да?» – не унимается он. А Оля ему так спокойно-спокойно: «Это ВЫ договорились. А я решила купить дом Дмитрия. По рыночной стоимости». Виктор аж побледнел. «Купить? На какие, простите, шиши?» А Оля ему – раз! – и выписку банковскую под нос. «На те, что у меня на счету лежат. Я ведь, помнишь, неплохо зарабатываю?» И к нотариусу поворачивается: «Мы готовы подписывать документы».
«А машина, – Оля так легонько по капоту своей красавицы похлопала, – машина остаётся со мной». Тут Алла Сергеевна как заверещит! «Да ты с ума сошла?! Совсем крыша поехала?! – лицо пунцовое, руки трясутся. – Витя, ну скажи ей хоть что-нибудь! Она же рехнулась!» Виктор к Оле, пытается её за локоток взять, голос такой, знаете, вкрадчивый, аж противно: «Оль, ну ты чего? Мы же всё обсудили, всё решили… Ты чего выделываешься, а?» Оля мягко так его руку отстранила.
И вот от этого его прикосновения у неё аж мурашки по коже побежали… только это уже не от страха были мурашки, а от какого-то глубинного отвращения. «Это ВЫ решили, – поправила она его. – Это ВЫ решили распорядиться МОЕЙ машиной. Это ВЫ решили, что МНЕ нужен дом для работы. Вы даже за Дмитрия всё решили, что ему, видите ли, достаточно машины в обмен на дом». «Да что с тобой такое сегодня, Оль?» – Виктор искренне так недоумевал, брови домиком сошлись на переносице.
«Ты же водить не можешь! – продолжает он свою песню. – Зачем тебе машина? Мы же всё для тебя же делаем, для твоего блага!» А Оля улыбнулась и снова по капоту – хлоп! «Могу. И буду». – «А насчёт дома?» – «Да, я его покупаю. И буду там жить». Тут Виктор, хитрый лис, моментально тактику меняет, аж просиял: «МЫ будем! Отличная идея, дорогая! Я всегда знал, что ты у меня умница! Даже лучше придумала!»
«Нет, Вить, – тихо так, но очень твёрдо сказала Оля. Посмотрела ему прямо в глаза. – Я буду там жить. Одна». Наступила такая тишина, знаете, звенящая. Виктор сначала побледнел, потом как помидор покраснел. Кадык у него нервно дёрнулся. «Ты… ты что… от меня уходишь?» Он просто не верил своим ушам. Хлопал глазами, как рыба, выброшенная на берег. «Я переезжаю, – Оля не отводила взгляд. – Думаю, тебе будет гораздо удобнее жить с мамой».
«Да как ты смеешь?!» – тут же взвилась Алла Сергеевна, руками всплеснула. По щекам у неё потекли чёрные дорожки туши – вот тебе и причёсочка, и макияжик. «После всего, что МЫ для тебя сделали! Неблагодарная! Витя, я всегда говорила, она тебя недостойна! Никогда не любила!» А Оля? Оля повернулась к нотариусу, будто и нет никакой свекрови с её причитаниями: «Давайте подпишем документы. У меня ещё дела сегодня».
Виктор там что-то пытался возразить, но Оля его уже не слушала. Подписывала бумаги чётким, уверенным почерком. Пальцы – заметьте! – больше не дрожали. Отсчитывала деньги, принимала ключи от дома. Когда со всей этой официальщиной было покончено, она повернулась к… ну, теперь уже точно бывшему мужу. Он выглядел таким потерянным, словно только в этот самый момент до него начало доходить, что, собственно, произошло.
«Оль, ты чего? – голос у Виктора дрогнул. – Это шутка такая, да? Не смешная». А Оля спокойно так: «Вещи свои заберу завтра. Твои я упакую и оставлю в коридоре». «Оля, подожди!» – Виктор схватил её за руку. В его голосе появились такие… знаете, умоляющие нотки. «Давай поговорим. Мы же можем всё обсудить, как нормальные люди. Я не понимаю, что на тебя нашло». Оля посмотрела на его пальцы, сжимающие её запястье, потом подняла на него взгляд.
«Нормальные люди, Витя, – ответила она, медленно высвобождая руку, – важные решения обсуждают ЗАРАНЕЕ. Вместе. А не ставят друг друга перед фактом». В его глазах вроде бы мелькнуло что-то похожее на запоздалое осознание, но тут же и погасло. Оля села в машину, закрыла дверь. Слышит – цок-цок-цок ногтями Аллы Сергеевны по стеклу – не заставило её даже опустить окно.
Завела мотор. И по телу такая лёгкая дрожь прошла… только это был уже не страх, нет. Это было какое-то новое, острое, пьянящее чувство свободы! Дмитрий подошёл к водительскому окну. Оля опустила стекло. «Может, помочь с переездом?» – предложил он, неловко так переминаясь с ноги на ногу. – «У меня фургон рабочий есть». «Спасибо, Дмитрий! – улыбнулась Оля. И впервые за долгое-долгое время эта улыбка дошла до самых глаз, искренняя такая. – Но я сама справлюсь».
И, знаете, впервые за это же долгое время она была в этом абсолютно уверена.
Прошло полгода. И что вы думаете? В новом доме у Оли появилась настоящая дизайн-студия! Не где-то там в гараже – гараж она под мастерскую отвела, где макеты для клиентов создавала. А в доме! Там пахло свежим деревом и краской. На стене – сертификаты о пройденных курсах висели, один другого краше. Панических атак стало гораздо меньше, почти сошли на нет. Помогала терапия, конечно, и регулярные упражнения на дыхание – всё в комплексе.
Она даже смогла сама подняться на стремянку, чтобы повесить новые шторы! Сердце, конечно, постукивало, но страх больше не парализовал, как раньше. По выходным частенько заезжал Дмитрий. То с ремонтом поможет, то масло в машине поменяет. Оказалось, у него руки-то золотые – не только в автомеханике шарит, но и в столярном деле ас! Сидели они, бывало, чай пили в саду под старой яблоней.
Говорили о работе, о погоде, о планах на будущий урожай. Ни о чём таком суперсерьёзном, просто легко и хорошо им было вместе. Времени для этого у них теперь было достаточно. Виктор? А, Виктор… звонил первое время. Ох, и спектакли по телефону устраивал! Голос его менялся от разговора к разговору: то умолял вернуться, то кричал как ненормальный, то обвинял во всех смертных грехах, то клялся-божился, что изменится. На пятый такой звонок Оля совершенно спокойно сказала: «Витя, я подаю на развод». И положила трубку. Больше он не звонил.
Только Алла Сергеевна, неугомонная душа, продолжала присылать едкие сообщения: «Ты ещё пожалеешь!», «Никто тебя такую не полюбит!», «Ты разбила семью!». Сплетни ещё распускала среди соседей, ну, это святое. Оля просто добавила её номер в чёрный список. И всё. Её это больше совершенно не трогало.
В тот день, когда пришли документы о разводе, Оля распахнула все окна в доме настежь. Свежий весенний ветер ворвался в комнаты, принося с собой запах цветущей сирени и… знаете, такой особенный запах новых возможностей. Она разложила бумаги на столе, подписала там, где требовалось. Ручка замерла над последней страницей, и Оля вдруг поймала себя на такой странной мысли… В каком-то смысле, она была даже благодарна Виктору. Да-да, не удивляйтесь! Именно его последний, самый бесцеремонный поступок помог ей очнуться от этого многолетнего оцепенения, разбудил в ней желание бороться, вернул к настоящей, её собственной жизни.
Оля улыбнулась этой мысли – без горечи, без злости, просто светло так улыбнулась – и поставила подпись. Уверенно, с лёгким сердцем. Она научилась главному – ценить себя и свои решения. И, как выяснилось, именно это открывало перед ней ту самую, широкую дорогу, по которой она теперь так уверенно вела свою белоснежную «Тойоту».
Ну что, дорогие мои? Понравилась вам история? Если да – вы же знаете, что делать! Лайк там, подписочку оформите, если рассказ действительно зацепил. И обязательно делитесь впечатлениями в комментариях! Это ведь лучший способ мотивировать нас творить для вас каждый день что-то такое же душевное. Берегите себя и своих близких. И будьте счастливы, это самое главное!
Поверила соседке, а не мужу