— Ни то, ни другое. Я не хочу никуда лететь с твоей дочерью! Я не могу больше делать вид, что меня это устраивает.
Меня тошнит от этой «большой дружной семьи», которая существует только за мой счет. За счет моего терпения!
— И что ты предлагаешь? — муж прищурился. — Развод? Из-за отпуска? Ты серьезно сейчас?
— Не из-за отпуска, Федя. Из-за того, что ты меня не слышишь. И никогда не услышишь.
Для тебя Алиса — святое. А мы с Даней — так, прибились…
В воскресение Кира, как обычно, зашла в комнату падчерицы с ведром и шваброй — бардак там опять царил невообразимый.
Она в комнату с момента отъезда Алисы не заходила.
Кира разжала руку и тряпка шлепнулась на стол.
— Принцесса, — прошипела она, глядя на постер какой-то корейской группы на стене. — Как девочка может быть такой неряхой?!
Уехала, хоть бы прибрала за собой!
Три года назад Кира сошлась с Федором, и переехала к нему вместе с сыном.
Тридцать шесть месяцев между ней и ее падчерицей шла во..йна. Друг друга они ненавидели, и настоящие эмоции обе умело скрывали от отца и мужа.
Почти два часа Кира наводила порядок в комнате Алисы, потом вышла в коридор и толкнула дверь в самую маленькую комнатку. Узенькую, вытянутую, как пенал.
Окно в этой комнате выходило на север, поэтому здесь всегда было темно, даже днем.
Раскладной диван стоял, потому что полноценная кровать-полуторка сюда не влезала.
Даня, ее одиннадцатилетний сын, никогда не жаловался. Он вообще был мальчишкой тихим, привыкшим довольствоваться тем, что дают. И Киру это раздражало вдвойне.
Особо прибираться в комнате сына не пришлось, Кира только смахнула пыль и протерла пол — Данька и сам не плохо поддерживал порядок.
— Мам, ты чего там застряла? — голос Дани донесся из кухни. — Чайник уже щелкнул.
Кира выдохнула, быстро вытерла полы в коридоре, вылила грязную воду в унитаз и пошла пить чай.
Муж сидел за столом, уткнувшись в ноутбук.
— Садись, Кирюш, — он даже не поднял головы. — Я тут варианты смотрю. Турция или Египет?
В Египте сейчас ветра, наверное.
Кира налила себе кофе. Сын как раз доел и, поблагодарив, выскочил из-за стола.
Кира решила: пора!
— Федя, нам надо поговорить.
Он наконец оторвался от экрана.
— А что за тон грозный? Что стряслось? Даня опять двойку принес?
— Нет. Дело не в Дане. Точнее, и в нем тоже. Я про отпуск.
— Ну? Я же говорю, смотрю отели. Есть отличная «пятерка» в Белеке, там аквапарк огромный, Алиске точно понравится. Да и Даньке тоже.
При упоминании имени падчерицы Киру перекорежило.
— Федь, — голос предательски дрогнул. — Я подумала… Может, в этот раз полетим своей семьей?
Федя нахмурился, не понимая.
— В смысле? А мы чьей летим? Соседей вроде не звали.
— Я имею в виду… без Алисы. Только мы. Ты, я и Даня.
Повисла пауза. Федя медленно закрыл крышку ноутбука.
— Кир, у Алисы каникулы, она ждет этой поездки. Мы всегда летаем вместе. Это традиция.
И что значит «своей семьей»? Дочь разве не моя семья?
— Традиции можно менять, если хочется. Мы женаты три года, и ни разу, слышишь, ни разу мы не были в отпуске втроем. Всегда она с нами!
Я устала, Федь. Я хочу просто отдохнуть своей семьей без оглядки на то, что скажет твоя дочь, какое у нее настроение и какую комнату ей надо выделить.
Федор начал злиться.
— Алиса — часть моей семьи. Ты это знала, когда выходила за меня.
— Знала! Но я не знала, что ее будет так много! — Кира повысила голос. — Она живет в другом городе, у нее там мать, школа, друзья.
Почему каждый наш отпуск должен крутиться вокруг нее?
— Потому что я ее отец. Я вижу ее редко. Отпуск — это единственное время, когда мы можем нормально пообщаться.
— А я?! — вырвалось у Киры. — А Даня? Мы, получается, просто декорации для вашего общения? Прислуга?
Даня вообще в загоне вечном. У него комната в два раза меньше, чем у нее, хотя он тут живет постоянно!
— Опять ты про комнату, — Федя поморщился. — Мы же закрыли эту тему. Это дом моего детства, эта комната была моей, потом стала ее.
— А мой сын, значит, пространства личного не заслуживает?!
Федя вздохнул, встал и подошел к жене.
— Ладно. Успокойся. Я тебя услышал. Ты устала, на работе завал, нервы… Хочешь своей компанией — давай своей.
Кира замерла. Неужели достучалась?!
— Ты серьезно?
— Ну, раз тебе так тяжело, давай попробуем. Один раз. Без Алисы.
Кира развернулась и уткнулась ему в живот, пряча счастливую улыбку. Победа. Маленькая, но победа!
Весь следующий день Кира порхала. На работе отчеты сходились сами собой, вредная главбухша казалась милой женщиной, а слякоть за окном воспринималась как приятная весенняя капель.
Вечером, когда она готовила ужин, телефон пискнул — пришло сообщение от Феди.
«Посмотри варианты. Мне второй нравится, там спа крутой».
И три ссылки.
Кира вытерла руки о полотенце, разблокировала экран. Нажала на первую ссылку.
Она открыла все по очереди — на каждом сайте горела плашка «Без детей».
Кира поначалу не разобралась, а потом нашла информацию: в эти отели детей попросту не заселяют. Только взрослых.
Кира перечитала сообщение. Может, ошибка?
Она набрала Федю. Он ответил сразу, на фоне гудел мотор — ехал домой.
— Ну как? Посмотрела? — голос у него был довольный. — Второй самый хороший, скажи? Там стейк-хаус отличный.
— Федь… — Кира опустилась на табуретку. — А почему отели «18+»?
— В смысле почему? Ты же сама вчера сказала: «Хочу своей семьей, устала от детей».
Ну я и подумал — чего мелочиться? Махнем вдвоем. Устроим медовый месяц, который мы пропустили.
Даньку бабушке отправишь, Алиса у матери останется. Отдохнем по-человечески, выспимся.
— Федя, ты не понял, — медленно произнесла Кира. — Я не хотела без детей вообще. Я хотела без Алисы.
На том конце повисла пауза.
— В смысле — без Алисы? А Даню берем?
— Ну конечно! Куда я его дену? У мамы давление, она не выдержит с ним две недели.
Да и он ждал моря, он плавать научился нормально только в прошлом году…
— Так, стоп. Давай разберем по полочкам. Ты предложила поехать «своей семьей».
Я, по наивности, решил, что ты хочешь романтики. А оказывается, ты просто хочешь выкинуть мою дочь из нашего отпуска?
— Не выкинуть! — Кира вскочила, начав метаться по тесной кухне. — Просто один раз поехать составом: я, ты и Даня.
Что в этом криминального? Мы живем вместе! Мы — отдельная семья, Федя!
— А Алиса кто?
— Она живет отдельно! Федя, пойми, мне обидно! Даня всегда на вторых ролях. Я хочу, чтобы мой сын хоть раз почувствовал, что он тоже важен, что отпуск для него, а не для нее!
— Значит так, — перебил он. — Слушай меня внимательно, Кира. Я никогда не буду делить детей на сорта.
Первого сорта — твой Даня, потому что он тут живет. И второго сорта — моя Алиса, потому что «она и так перебьется».
— Я не делю!
— Делишь. Ты именно это и делаешь. Предлагаешь мне взять твоего сына, а моей дочери сказать:
«Извини, дорогая, ты в нашу идеальную картину мира не вписываешься, посиди дома».
Ты хоть представляешь, как это будет выглядеть? Как я ей это объясню?
«Тетя Кира тебя не хочет видеть»?
— Зачем так грубо? Можно сказать, что путевок не было, что денег мало…
— Врать я ей не буду. И подлецом быть не собираюсь.
Федя замолчал, а потом продолжил.
— Короче. Я тебе ставлю ультиматум. Или мы летим все вместе — я, ты, Даня и Алиса. Как обычно. Или мы летим вдвоем, без детей вообще.
Третьего варианта, где один ребенок загорает, а второй сидит в пыльном городе, не будет. Никогда.
— Но Федя…
— Всё. Я подъезжаю. Разговор окончен.
Муж бросил трубку, а Кира швырнула телефон на стол. Он проскользил по столешнице и ударился о хлебницу.
Как же бесит! Если они поедут вдвоем с Федей, Даня останется здесь, в душном городе, с бабушкой, которая будет кормить его кашей с комочками и заставлять читать вслух классику.
А если поедут все вместе… Опять. Опять Алиса займет лучшее место в машине, опять Алисе будут покупать мороженое первой, опять Федя будет носиться с ней:
«Доченька, не обгори», «Доченька, тебе водички?»
А Даня будет плестись сзади, как хвостик.
Вернулся муж, поужинали в тишине. Разговор об отпуске начал сам Федор.
— Ну что, бронирую тот, с аквапарком? — Федя сел за стол, открывая ноутбук. — Для четверых. Две комнаты, дети в одной, мы с тобой в другой.
— Федя, — тихо позвала она.
— М?
— Не бронируй.
Он замер. Медленно поднял глаза.
— Что значит — не бронируй? Опять начинается?
Кира, я же сказал: или все, или…
— Я услышала твой ультиматум, — перебила она. — Ты сказал: или с двумя, или вдвоем.
— Ну?
— Я на развод подаю…
— Не говори ерунды. Сбрендила совсем?! Я люблю и Даньку, и тебя, и…
— Любишь, — кивнула Кира. — Как удобный диван. Но если диван перестает влезать в комнату, где стоит рояль твоей дочери, ты выкинешь этот диван!
— Кира, прекрати истерику! Что начинается, я не понял?!
Она подошла к окну. Несколько минут молчала, а потом сказала.
— Знаешь, я, наверное, правда подам на развод.
Федя хмыкнул и захлопнул ноутбук с громким хлопком.
— Ну-ну. Давай. Из-за детской ревности разрушить семью. Очень взрослое решение.
Кому ты нужна будешь? С ребенком, в съемной хате? Подумай головой, а не одним местом!
— Я думаю, — ответила Кира, не оборачиваясь. — Я думаю о том, что лучше жить в съемной однушке, но знать, что это наш дом.
Что мой сын там спит на нормальной кровати, а не в каморке папы Карло.
И что не нужно нам с ним постоянно соперничать с девчонкой и отвоевывать то, что нам по праву должно принадлежать.
Мы уж как-нибудь сами, Федь…
В коридоре скрипнула половица — наверное, Даня подслушивал.
Конечно, Кире было стр.ашно до уж.аса. Развод — это ведь яма, безденежье, одиночество, мучения сына, только-только привыкшего к тому, что у него есть отец.
Но и мириться со своим положением она тоже больше не могла. Сколько можно?!
— Завтра поговорим, — бросил Федя, вставая. — Я спать. А ты подумай, хорошо подумай, Кира. С жиру бесишься.
Он вышел, негромко хлопнув дверью спальни, а Кира так и осталась на кухне. Алиса приедет через неделю, опять будет бросать свои вещи в гостиной, опять будет громко смеяться, перебивая всех за столом, опять Федя будет смотреть на нее с обожанием, которого Кире не доставалось никогда.
— Нет, — прошептала она. — Больше не могу.
Она достала телефон и открыла приложение банка. Посмотрела на свой счет — накоплений было немного, но на залог за квартиру и первый месяц хватит.
Она тихонько вышла из комнаты и направилась в спальню. Завтра трудный день — сбор вещей, разговоры с сыном, поиск жилья.
Нужно как следует отдохнуть.
Несмотря на вялые протесты мужа, Кира все-таки развелась.
Она-то ждала, что Федя одумается, поймет, что ее теряет и откажется от старшей дочери, но чуда не произошло.
Сразу после развода Кира и пасынок для Феди перестали существовать. Он не звонил, не писал и уж тем более не навещал их.
Кира порой жалеет. Может, стоило потерпеть? Своими ведь руками счастье разрушила…
Свекровь зарплату подчистую забирает