— Это что, снова гречка с куриными желудками? — Василий смерил взглядом кастрюлю, как будто в ней плескалась ртуть, а не ужин.
— Вась, я только с работы пришла, да я ещё внучку из кружка забирала, между прочим. Времени вообще в обрез.
— А ты не могла заранее об этом подумать? Ну хоть супа сварить. А я же устаю не меньше твоего, но почему-то у Петра вон жена каждый вечер — первое, второе, компот, а у меня желудки.
— Потому что у Петра жена не работает, и у неё нет внучки, которую надо по кружкам возить. И вообще, если тебе так нравится у Петра, сходи, может, и тебя накормят.
— Не начинай! Я же просто сказал, что мне обидно. Все мужики как мужики — приходят домой, у них там ужин, порядок, тепло, а у меня как на вокзале — крики, сумки, гречка.
— Да ты глянь, какой у нас баре нарисовался! — закричала Лариса. — А ну-ка, давай посчитаем: я работаю, с внучкой занимаюсь, квартиру держу в порядке, а ещё и кормить должна тебя как в ресторане? Работает она! Ты копейки приносишь, всё на мне держится!
— Ой, простите, господин миллиардер, может, перед вами ещё поклониться? Да я хоть на семью зарабатываю, а ты — косметика, крема, тряпки, ни толку, ни пользы.
Лариса молчала, а потом сказала:
— Хорошо. Раз ты кормилец, а я пользу не приношу, предлагаю вариант: я увольняюсь, полностью буду сидеть дома, варить тебе борщи, парить котлеты и гладить трусы, а ты будешь всё оплачивать. Полностью. Согласен?
Василий замер. Ну… может, это и правильно…
— Отлично. Завтра подам заявление. Посмотрим, как тебе жить с одной зарплатой. А я обещаю — буду идеальной домохозяйкой.
Василий не знал, смеяться ему или плакать, но решил держать лицо. Он понятия не имел, сколько стоит садик, кружки, еда, интернет и даже коммуналка — этим всегда занималась Лариса.
И вот через два дня его встречает идеальный ужин: уха, пюрешка с котлетами и компот. Василий аж прослезился — он не привык к такому.
— Вот это по-нашему! Вот теперь я понимаю, зачем семья нужна, — говорил он с набитым ртом.
Лариса лишь улыбалась. Он даже не догадывался, что никакого увольнения не было — просто она ушла в отпуск. Хотела отдохнуть и заодно показать, какова это — настоящая женская жизнь.
Через неделю началось веселье.
— Вася, у Маринки кеды развалились, надо новые. Ну, это тысяч пять, наверное… Меньше всего три, со скидкой. Только скидка заканчивается через два дня.
— А… ну тогда ладно…
Ещё через несколько дней:
— Вася, на еду не хватает. Я, конечно, готовлю, как ты хотел — первое, второе, компот, но это всё стоит денег.
— Сколько тебе ещё надо?
— Ну… тысяч пять. Я могу, конечно, кашу с тушёнкой сварить. Выбор за тобой.
Василий стиснул зубы и перевёл деньги.
Ещё через три дня:
— Интернет надо оплатить. А ещё лампочки перегорели — купи, а то скоро при свечах сидеть будем.
— Ты что, специально из меня деньги тянешь?!
— Я тебе чеки показываю, всё честно. Ты теперь всё обеспечиваешь, как хотел.
Через три недели у Василия была полная истерика. Он вернулся с работы, снял куртку и упал в кресло.
— Лар… а ты точно уволилась?
— Ну да. Через три дня выйду из отпуска. Ну, если хочешь, я могу реально уволиться — мне понравилось дома. Только дороговато это выходит, не находишь?
— Нет-нет, иди обратно, пожалуйста! И я помогать буду, и на гречку жаловаться не стану. Главное — не бросай работу.
— Ну вот, теперь ты понял? А если ты хоть раз ещё рот откроешь про гречку, я всерьёз сяду дома. И навсегда.
— Понял, понял, — буркнул Василий, отводя глаза.
Прошёл месяц с тех пор, как Лариса вышла из отпуска. Василий стал немного другим: он перестал совать нос в кастрюле с критическим выражением лица и больше не заводил разговор о «настоящих жёнах». Он даже пару раз сходил сам за продуктами — правда, забыл половину списка и купил куриные шейки вместо грудок, но ведь он старался.
Лариса расслабилась, но не полностью. Она слишком хорошо знала мужа. Василий был человеком внезапных решений, и это решение не заставило себя долго ждать.
В тот самый вечер, когда она, уставшая, вернулась с работы, обнаружила мужа на кухне, готовящего нечто, напоминающее омлет с селёдкой. Лариса насторожилась.
— Вася, ты что, с ума сошёл? Чем это у тебя так пахнет?
— Это мой авторский ужин — омлет по-мужски: селёдка, лук, три яйца и любовь.
— Это же есть невозможно! Кстати, а почему ты такой грустный? Что случилось?
Он молчал, потом сел за стол.
— Я уволился.
— Чего?!
— Всё, хватит. Надоело. Работа — не волк, в лес не убежит, а я человек, у меня душа болит. Каждый день одно и то же: шеф-самодур, коллеги-сплетники, зарплата — копейки.
— Так стоп… а ты хоть подумал, на что мы жить будем?
— Конечно! Я посчитал: если сократить расходы, отказаться от интернета, телевизора, мясных продуктов и продать старый велосипед с балкона, то вполне можно протянуть месяца два. А я за это время придумаю, чем заняться. Может, блог заведу или бизнес.
— Вася, какой ещё бизнес?
— Ну не знаю… мыло варить или вязаные носки продавать. Люди же как-то выживают. Я не хочу больше в офис, я хочу свободы!
Лариса долго молчала. Она смотрела на мужа, как врач на пациента, который только что сказал, что лечится лунным светом.
— И кто теперь нас будет содержать?
— Я… ну, пока да. Но недолго. Я же говорю, я всё рассчитал.
— Ну да, уже вижу, как ты мыло варишь… только без воды, потому что её тоже надо оплачивать.
— Не кипятись! Это ведь ради семьи, чтобы было больше времени. Я теперь и уборкой займусь, и готовкой, и внучку из школы буду забирать.
Лариса прищурилась.
— А ты уверен? Абсолютно?
На следующее утро она оставила ему список дел: протереть пыль, помыть пол на кухне, сходить в магазин за продуктами, забрать внучку из школы, приготовить суп и второе.
Когда она вернулась вечером, её встретил запах подгоревших макарон и след от ведра на линолеуме.
— Что с полом?
— Я пытался… ведро выскользнуло, швабра сломалась. А пыль не успел.
— А продукты?
— Я не знал, какой лук брать — белый или обычный. Взял оба, но на кассе понял, что денег не хватает. Пришлось лук вернуть и яйца. Взял хлеб и лапшу быстрого приготовления.
— Превосходно, Вася. А как же борщ?
— Ты знаешь, я подумал, что борщ переоценён. Лапша — это современно, быстро и молодёжно.
На третий день Лариса не выдержала.
— Ты ещё не понял? Ты не создан быть домохозяином.
— Но я старался! Это видно: ковш сгорел, ванной полка отвалилась, Маринка пришла в школу в пижаме, потому что ты перепутал, какой костюм ей нужен. Увольнение — это, конечно, смело, но давай ты пока посидишь и поищешь работу. А я… я приготовлю тебе борщ сегодня. В последний раз.
— Лар… я просто хотел понять, каково это.
— Ну что, теперь понял?
— О да. Лучше шеф-самодур и кофе из автомата, чем две кастрюли и восемь тряпок в день.
Лариса засмеялась.
— Ну вот, хоть какая-то будет польза от твоего бизнеса. А велосипед ты всё равно продай — мне на туфли надо.
— Продам. Но только ради твоего борщ
Несостоявшиеся миллионеры