Челюсть бывшего мужа с грохотом опустилась где-то на уровень первого этажа, когда он увидел, как я уверенно паркую свой новенький джип у магазина.
— Это твоя машина? — его глаза стали размером с пятирублевые монеты.
— Нет, Леш, угнала по дороге, — усмехнулась я, наблюдая, как он неловко переминается с ноги на ногу.
У каждой Золушки рано или поздно появляется принц. Только в сказках не рассказывают, что этот принц может оказаться не сказочным героем, а обычной жабой — или еще хуже, мелким вором. Я знаю, о чём говорю. Семь лет своей жизни на это потратила.
Познакомились мы с Лешей как в любовном романе. Он зашел в мой хозяйственный магазинчик за какой-то ерундой. Улыбнулся — у меня колени подогнулись.
— Девушка, у вас есть что-нибудь, чтобы сердце починить? А то моё, кажется, только что украли.
Банально? Очень. Но я растаяла, как мороженое в июльскую жару.
Потом были свидания, букеты, красивые слова. Леша умел произвести впечатление. Придёт с одной розой — а преподносит, будто сад целый вручил.
— Тонечка, ты у меня самая красивая, — говорил он. — Такая хозяйственная, заботливая.
А я млела. Радовалась, что такой красавец и душа компании — мой. Подруги завидовали.
— Вот это ты отхватила! Просто принц.
Принц? Ага. Принц из подворотни.
У меня тогда был небольшой отдел хозтоваров в торговом центре. Знаете такие магазинчики, где и швабру купишь, и кастрюлю подберёшь?
Деньги это большими не назовёшь, но на жизнь хватало. Я умела искать правильных поставщиков.
— Тонь, а почему у тебя кастрюли дешевле, чем в посудном? — удивлялась продавщица из соседнего отдела.
— Потому что я не хватаю первое, что попадается. Я три месяца искала, прежде чем нашла нормального поставщика.
Работала я с утра до вечера. Сама принимала товар, сама оформляла документы, вставала за прилавок, если продавщица заболела. Коробки тяжеленные — всё сама таскала. Грузчики берут за каждый подъём, а я считала каждую копейку.
— Леш, может, поможешь? — просила. — Сил уже нет коробки тягать.
А у него всегда находился повод:
— Тонь, у меня спина. Весь день в автосервисе гнул. Да и друг в беде, надо помочь. Да и вообще — это твой магазин, ты и разбирайся. А я пойду полежу.
И я разбиралась. Всегда сама. Готовила, стирала, убирала. И всё это — после смены. Ещё и ласковая жена при этом.
А он? Он просто был красивый, обаятельный… и абсолютно бесполезный.
Деньги утекали, как вода. То ему срочно телефон новый нужен:
— Разбил, на работе.
То куртка брендовая приглянулась:
— У Витька такая! Мне тоже надо!
То друг просит в долг:
— Через неделю отдам, клянусь.
Первые тревожные звоночки я игнорировала. Когда деньги из кассы стали пропадать — решила, что сама ошиблась. Когда не досчиталась купюр в заначке — подумала, что потратила и забыла.
— Леш, ты не брал из тумбочки деньги?
— Тонь, ты что? Как ты могла такое подумать?
Говорил с таким искренним возмущением, что мне становилось стыдно.
Но потом началось странное.
Сначала исчез новенький тостер — премиум-класса. Через неделю — мультиварка. Потом — кофемашина. Я металась. Может, воры? Персонал? Ошибка в документах? Меняла замки, пересчитывала накладные.
А правда оказалась банальной и больной. На камерах видеонаблюдения — мой муж. Мой Леша. С коробкой в руках, воровато оглядывается и уходит к выходу быстрым шагом. Как настоящий мелкий жулик.
В тот вечер я впервые в жизни сорвалась.
— Леша, ты воровал у меня? Просто скажи. Воровал?
Он сидел на диване, листал телефон. Даже не поднял глаза:
— А ты об этом? Ну да, брал пару раз. Чего ты завелась?
— Пару раз?!
Я швырнула на стол распечатки с камер.
— А это? А вот это?
— Надо было. Другу помочь.
— Какой друг?! Ты продавал мой товар, Леша. Ты у меня воровал!
Он наконец посмотрел на меня. Взгляд — жалкий, как у побитой собачонки.
— Тонечка, прости. Бес попутал. Давай забудем. Больше не буду, честное слово. Моя ты девочка ласковая…
И я простила. Знаете это состояние? Когда очень хочется верить. Когда сердце сильнее разума. Когда любовь всё затмевает.
На следующий день он пришёл с огромным букетом — не одна роза, как раньше, а двадцать одна. Красные, душистые, с капельками росы.
Начал готовить завтраки. Встречал меня с работы. Приходил в магазин, разгружал коробки.
— Тонечка, я всё понял. Ты — самое дорогое, что у меня есть.
Я верила. Надеялась, что всё изменится. Он стал внимательным, ласковым. По утрам — объятия. По вечерам — массажи. Даже кофе в постель. Один раз сварил суп. Пересолил, правда. Но какая разница?
Две недели я летала, как на крыльях. Подруги замечали:
— Тонь, ты прям светишься! Простила его?
— Простила. Он изменился. Правда.
А потом я полезла в тумбочку. Деньги на закупку — сто тысяч рублей. Я точно помнила, как отсчитала их вчера. Купюр не было.
— Леша! — голос сорвался на шепот. — Где деньги?
— Какие деньги, солнышко? — он не отрывался от телефона.
— Те, что я откладывала. Сто тысяч.
— Ты что-то путаешь. Не было там ничего.
— Как не было? Я же пересчитывала!
— Значит, не туда положила. Бывает с тобой.
И тут меня прорвало.
— Я забыла?! Я?! Ты меня совсем за дурочку держишь?!
— Тонь, ну ты чего? Может, в другом месте лежат? Давай поищем?
— Хватит!
Я схватила подушку и швырнула в него.
— Хватит врать! Ты опять за своё!
— Опять воруешь?!
— Да ты что? — Он округлил глаза. — Как ты могла такое подумать после всего, что между нами было?
— После всего, что ты сделал?! — Меня трясло. — Вон из моего дома! Немедленно!
— Тонечка, зайка моя, ну успокойся…
— Не смей! — Я начала сбрасывать его вещи с вешалки. — Не смей называть меня зайкой! Вон отсюда!
Он попытался обнять меня, успокоить.
— Солнышко, ну давай поговорим…
— Руки убрал! — Я вырвалась. — Вещи свои забрал и пошёл вон. И чтоб духу твоего здесь не было!
Я начала швырять его одежду в коридор. Модные рубашки, джинсы в обтяжку, кроссовки — всё это было куплено на мои деньги, заработанные тяжёлым трудом, таская неподъёмные коробки, пока он «уставал» от своих несуществующих дел.
— Детка, ну ты же любишь меня…
— Любила. И ненавижу себя за это! — Я швырнула ему в лицо очередную рубашку. — Проваливай! И не смей возвращаться!
В этот раз я не плакала, когда захлопнула за ним дверь. Внутри была только пустота и странное, злое облегчение. Будто проснулась от долгого кошмара.
Самым трудным оказалось объясниться с родными.
— Доча, может, помиритесь? — причитала мама. — Ну взял денег, так у вас же семья. Всё общее, деньги общие…
— Мам, он не просто взял деньги. Он годами воровал всё, что мог утащить.
— Так объяснила бы ему, что так нельзя…
Я не стала рассказывать про камеры наблюдения и украденный товар. Зачем расстраивать? Пусть думает, что просто залезал в семейный бюджет.
А вот свекровь…
Она позвонила в гневе:
— Ну что, в принцессу решила поиграть? — в трубке сочился яд. — Выгнала моего мальчика… Да и слава Богу. А то я со стыда сгорала! Такая невестка — такой позор!
Я молча нажала «отбой», заблокировала номер и подала на развод. Плакала долго — над собой, над своей наивностью, над семью годами жизни, ушедшими коту под хвост.
А потом… Потом я вспомнила, что у меня есть работники. Три человека, зависящие от меня: два продавца и кладовщик. У них семьи, им не до моих соплей.
Я умылась, подкрасила ресницы и поехала на склад. Там как раз ожидалась большая поставка. Работа лечит лучше любых разговоров.
А вечером я решила устроить себе праздник. Записалась к косметологу. Давно собиралась, всё откладывала. Хватит! Хватит экономить на себе, хватит откладывать жизнь на потом.
Первым делом сменила все замки. А потом начала делать то, о чём давно мечтала — вышла в онлайн-продажи.
Оказалось, когда не нужно содержать взрослого альфонса, деньги перестают утекать сквозь пальцы. Оказалось, я умею планировать, развиваться, расти. И главное — я сильнее, чем думала.
За первый месяц на маркетплейсе я сделала столько же продаж, сколько раньше — за квартал. Во второй — в два раза больше. Я будто заново открыла в себе ту деловую хватку, с которой начинала.
— Тонь, как ты умудряешься держать такие цены? — удивлялись конкуренты.
— А вы поищите поставщиков в регионах, — улыбалась я. — Там и качество хорошее, и цены разумные.
Через полгода я наняла первого помощника. Хватит уже таскать коробки самой. Через три месяца открыла второй магазин — уже с прицелом на онлайн-продажи: большой склад, удобная логистика, всё по уму.
К концу года я достигла таких оборотов, что сама не верила.
Прошло ещё полгода. Я сидела в любимой кофейне, просматривала отчёты по продажам и вдруг поймала своё отражение в зеркале. Я изменилась.
Нет, не похудела на двадцать кило и не стала моделью. Осталась той же женщиной с обычной фигурой. Но теперь в моих глазах была уверенность, спина — прямая, а в походке — достоинство.
Теперь я могла позволить себе дорогой уход, визиты к косметологу, качественную косметику, маникюр и педикюр в хорошем салоне. Не для кого-то. Для себя.
Купила большой внедорожник. Не ради показухи, а потому что удобно: и товар возить, и на встречи ездить. В конце концов, три магазина и онлайн-бизнес — это не шутка.
И, конечно, поползли слухи. Маленький город — всё как на ладони. Сегодня видели твою машину у салона, завтра обсуждают, на какие шиши живёт «разведёнка».
И тут, как в воду глядела, объявился Лёша.
Сначала «случайно» встретил у торгового центра:
— О, Тонь, я тебя издалека увидел и не узнал. Похорошела! — Он окинул меня оценивающим взглядом. — В салоны, смотрю, ходишь?
Я прошла мимо, даже не повернув головы.
Через пару дней — уже у подъезда:
— Слушай, может, кофе выпьем, поговорим? Я же вижу — скучаешь.
— Лёш, с какого перепугу ты решил, что я по тебе скучаю?
— Ну как… Мы же столько лет вместе…
— Ага. Ты воровал, я работала. Прекрасный тандем! — и пошла дальше.
Через неделю явился в магазин. Я как раз парковала свой новый джип. Надо было видеть его лицо — глаза по пять рублей, челюсть на уровне первого этажа.
— Это… твоя машина?
— Нет, Лёш, угнала по дороге. Конечно, моя.
— Офигеть… — протянул он, переминаясь. — Тонь, может, дадим друг другу второй шанс? Я изменился…
— Нет, спасибо.
— Ты совсем другая стала.
— В смысле — другая?
— Ну… злая. Раньше добрее была, мягче.
Я расхохоталась:
— Добрее? Лёш, ты путаешь доброту с тупостью. Я не добрее была — я была наивной, которая всё терпела, всё прощала и чувствовала вину. Спасибо, что вылечил.
И ушла, оставив его стоять с открытым ртом на парковке.
Но Лёша не был бы собой, если бы сдался. Через пару дней — звонок в дверь. В десять вечера. На пороге он, помятый, с потухшим взглядом.
— Тонь, открой. Поговорить надо…
Я стояла за дверью, слушала, как он привычно играет голосом. Жаловался, просил, давил на жалость.
— Тонечка, я всё осознал… Я виноват…
— Интересно, сколько он репетировал это перед зеркалом? — подумала я.
— Детка, ну впусти. Я с утра ничего не ел… — прозвучало особенно душераздирающе.
Я рассмеялась, открыла дверь, достала кошелёк:
— На, держи двести рублей. На шаверму хватит. В следующий раз сразу говори, что голодный — не люблю, когда вокруг да около.
У него отвисла челюсть:
— Ты… что делаешь?..
— Кормлю голодного. Разве не этого ты хотел?
— Но это же я… твой Лёша…
— Бывший Лёша, — поправила я. — Который крал деньги, технику и толкал её налево. Или ты думал, я забыла?
— Тонь, ну сколько можно вспоминать старое? Я же извинился!
— А я — не простила. И не прощу.
Я захлопнула дверь, постояла немного, слушая его шаги по лестнице, потом посмотрела на себя в зеркало — и расплакалась. От облегчения, от злости, от всего сразу.
А знаете, что самое забавное? На следующий день он написал:
«Тонь, может, поговорим? Я тут подумал…»
Я молча заблокировала номер.
Знаете, что я поняла за эти три года? Когда выкидываешь из жизни токсичного мужика, в ней освобождается столько места! Для идей. Для роста. Для себя любимой.
Вот прямо сейчас я еду на встречу с поставщиком элитной посуды. Расширяю ассортимент. А по пути думаю — не заехать ли на массаж?
Имею право. Я теперь сама себе хозяйка.
И, знаете, счастье — это не найти идеального мужчину. Счастье — это найти себя. И если путь к этому лежал через предательство, значит, такова цена свободы.
Вы как зашли без спроса, так и выйдете — без прощания — отрезала она, подавая им обувь