Софья бросила взгляд на календарь и тихо вздохнула. Пятилетие их брака неумолимо приближалось, а тема детей по-прежнему оставалась болезненной. Тридцатипятилетняя учительница начальных классов мечтала о материнстве с того самого дня, как надела обручальное кольцо. Но жизнь складывалась иначе.
— Коля, ты не видел мои конспекты? — спросила она, роясь в ящиках письменного стола.
Муж оторвался от ноутбука, в котором просматривал очередные вакансии.
— Кажется, ты их в портфель сложила перед выходными.
— Ах да, точно, — Софья потерла шею. — Совсем закрутилась с этими тетрадями…
Николай снова погрузился в поиски работы. За пять лет он сменил десяток должностей: охранник, курьер, продавец-консультант, диспетчер такси. Неделю назад его вновь уволили.
— Опять не заплатили? — каждый раз осторожно спрашивала Софья.
— Не в деньгах счастье, — неизменно отвечал он.
Софья стискивала зубы, но молчала. Ее зарплаты в школе едва хватало на коммунальные услуги, еду и проезд. Единственное, что спасало — это унаследованная от бабушки квартира, избавлявшая от необходимости снимать жильё.
Вдруг в дверь позвонили.
— Ой, мама пришла! — Николай вскочил с дивана.
— Так рано? — удивилась Софья, глянув на часы. — Я думала, она к обеду.
Тамара Петровна ворвалась в квартиру, как ураган. С порога защебетала:
— Коленька, я тебе пирог испекла, твой любимый. Кушай, сыночек. Совсем исхудал, жена, видно, голодом морит.
Софья молча проглотила укол.
— Здравствуйте, Тамара Петровна, — вежливо поздоровалась она.
Свекровь кивнула, даже не взглянув на неё.
— Коля, ты работу-то нашёл? — спросила, разрезая пирог. — Или всё без дела сидишь?
— Ищу, мам, прямо сейчас ищу, — пробормотал Николай.
— Всё ищешь, — едва слышно прошептала Софья себе под нос.
— Что ты сказала? — свекровь взглянула на неё с подозрением.
— Говорю, скоро найдёт, — натянуто улыбнулась Софья.
Тамара Петровна уселась на стул и принялась оглядывать кухню с неодобрением.
— А ремонт когда делать будете? Обои отошли, балкон в мусоре… Детям ведь негде играть. Кстати, о детях.
Софья напряглась. Знакомая пластинка снова заиграла.
— Пять лет вместе, а внуков всё нет. Софа, тебе не стыдно? Тридцать пять лет уже! Что думаешь? Часики тикают. Вон Людка из третьего подъезда — к двадцати пяти уже двоих родила.
Софья крепко вцепилась в край стола. Казалось, стены крошечной кухни сдвинулись, давя на плечи.
— А я Коленьке сразу сказала: «Не торопись, присмотрись». Все невесты до свадьбы хороши, а потом что? Пять лет живёте — ни детей, ни ремонта, ни порядка.
— Мам, ну что ты начинаешь? — Николай неловко заёрзал.
— Я ведь правду говорю! Жена у тебя никудышная: ни чай нормально не сварит, ни рубашку не погладит. Только в книжках своих копается. А толку?
Софья глубоко вдохнула. Перед глазами возникли детские шапочки в витринах магазинов, на которые она в последнее время всё чаще посматривала.
— Когда внуков ждать, Софа? — Тамара Петровна наклонилась через стол. — Или у тебя, прости Господи, проблемы по женской части?
Софья резко подняла голову:
— Внуки появятся тогда, когда ваш сын начнёт стабильно зарабатывать и перестанет менять работу каждый месяц. Мне одной не поднять ребёнка на учительскую зарплату.
Кухню охватила гнетущая тишина. Тамара Петровна побагровела и вскочила, отодвигая скрипящий стул.
— Это ты моего сына попрекаешь? — голос её дрожал от возмущения. — За пять лет ты так и не смогла его понять? Если бы ты была нормальной женой…
Она указала на Софью пальцем:
— …он давно бы нашёл хорошую работу. Мужчине нужен надёжный тыл, понимаешь? А ты его только пилишь, постоянно недовольна!
— Я никого не пилю, — Софья изо всех сил старалась говорить спокойно. — Я просто сказала правду.
— Правду?! — всплеснула руками Тамара Петровна. — Правда в том, что ты эгоистка. Думаешь только о себе! Сынок, собирай вещи. Хватит тебе тут прозябать. Домой поедешь.
Софья застыла. Холодок пробежал по спине. Неужели всё закончится вот так — внезапно, сгоряча?
— Мам, я никуда не поеду, — наконец заговорил Николай. — Это мой дом. И Софья права: я действительно слишком часто меняю работу.
Тамара Петровна, задохнувшись от возмущения, схватила сумку и выскочила из квартиры, хлопнув дверью так, что посуда в шкафу звякнула.
Почти месяц о ней не было ни вестей, ни звонков. Софья не могла сказать, что скучала. В доме стало тише. Даже воздух стал легче.
Николай устроился кладовщиком на складе строительных материалов. Зарплата была невысокой, но регулярной — и это уже казалось стабильностью.
Однажды вечером, когда Софья проверяла тетради, в дверь позвонили. На пороге стояла преображённая Тамара Петровна: аккуратная стрижка, стильное пальто, ухоженные руки с ярким маникюром. От неё пахло дорогими духами.
— Здравствуй, невестушка! — свекровь улыбалась, будто ничего и не было.
— Коля дома?
Софья молча отошла в сторону, впуская её в квартиру.
— Ой, сыночек! — воскликнула Тамара Петровна, увидев Николая. — Как я соскучилась!
— Мам, ты что, в лотерею выиграла? — удивлённо спросил Николай, разглядывая мать.
— Ну что ты, голубенький! — кокетливо поправила она волосы. — У Зинки юбилей на следующей неделе, вот я и приоделась. Надо же выглядеть достойно. И в салон сходила — спа, маникюр…
Софья кивнула, не задавая лишних вопросов. Что-то подсказывало: за этим перевоплощением скрывается больше, чем просто юбилей подруги.
Прошёл ещё месяц. Николай вернулся с работы мрачнее тучи. Молча бросил ключи на тумбочку и прошёл на кухню.
— Коля, что случилось? — встревоженно спросила Софья.
— Мама звонила, — тяжело опустившись на стул, произнёс он. — Ей нужно пятьдесят тысяч.
— Что?! — Софья села напротив, не веря своим ушам. — Откуда у нас такие деньги?
— Не знаю… — Николай провёл ладонями по лицу. — Она взяла микрозайм, чтобы утереть нос Зинке. Нарядилась, всем рассказала, что я теперь много зарабатываю. А теперь проценты бешеные…
Софья застыла.
— Коля, это не может быть правдой. Пятьдесят тысяч? Мы едва сводим концы с концами!
— Может, тебе в школе премию дадут? — слабо предложил Николай.
— Премию?! — Софья вспыхнула. — Ты в своём уме? Милый, объясни своей маме, что я не собираюсь оплачивать её прихоти. Пусть ищет себе другого спонсора.
Николай вскочил и заходил по кухне.
— Софья, это же моя мать! Ей нужна помощь!
— А я тебе не нужна?! — она тоже встала. — Мы и так по уши в долгах. Только начали выкарабкиваться. Ты устроился на работу. Мы едва на коммуналку наскребаем!
— Будто это какая-то чужая женщина, — голос Николая дрогнул. — Нельзя же её бросить.
— В какую беду?! — Софья всплеснула руками. — Она сама себя в неё втянула. Захотела блеснуть перед подругой — пусть теперь и расплачивается. Или пусть Зинка поможет.
— Уже поздно… — буркнул Николай. — Я не могу бросить маму.
В ту ночь они спали в разных комнатах — впервые за пять лет совместной жизни.
У Софьи перехватило дыхание. Значит, Николай даже не счёл нужным прийти лично и закончить отношения.
— Знала я с самого начала, что ты не пара моему Коленьке, — методично произнесла Тамара Петровна, складывая вещи сына в большую дорожную сумку.
Её движения были точны и холодны. Бесчувственное, черствое сердце — подумала Софья. Она молча наблюдала, не находя в себе ни слов, ни желания вступать в разговор.
— Это ты во всём виновата! — не унималась свекровь. — Ты разрушила семью.
— Нет, — тихо, но твёрдо ответила Софья. — Семью разрушили вы. Своим эгоизмом, своими манипуляциями.
— Да что ты понимаешь?! — с раздражением отмахнулась Тамара Петровна. Закончив с вещами, она резко закрыла сумку и, не глядя на Софью, направилась к выходу.
Но Софье было уже всё равно. Она смотрела на сборы как бы со стороны, словно наблюдала за чужой сценой. Чувства к Николаю растаяли, исчезли бесследно. Осталась только пустота — и странное, даже немного пугающее, облегчение.
Когда за свекровью закрылась дверь, в квартире воцарилась тишина. Софья долго сидела, не шевелясь.
Столько лет она мечтала о ребёнке с человеком, который всегда ставил мать выше жены. Пять лет она надеялась на стабильность с тем, кто не мог даже отстоять свой выбор.
Софья встала, подошла к окну. За стеклом начинался новый день. Её день. День без оправданий, без чувства вины, без бесконечных упрёков.
Пусть ей уже тридцать пять, но именно сейчас начинается жизнь. Свободная, своя, настоящая. В этой новой жизни она будет строить своё счастье — по своим правилам. Без людей, которые пытались сломать её под себя. Без тех, кто не видел в ней ценности.
Иногда потеря — это не конец, а начало. И Софья была готова.
В пятницу я узнала, что муж отдаёт часть моей зарплаты на алименты бывшей, но промолчать не получилось