— Ты мои хрусталики не трожь! — заорала бывшая подруга. — Ты за своими глазами смотри! Думаешь, я не вижу, на кого ты пялишься?
— Так ты ревнуешь, что ли? — удивилась Тамара Борисовна. — Вот на кого ты губы-то раскатала! Я знаю, что подарю тебе на Новый год: губозакаточную машинку!
— А что так? Оставила бы себе! — не осталась в долгу Люда. — Или твои-то губы уже никакая машина не берет? Думаешь, я не вижу?
Баба Тамара спустила ноги со старой кровати и пошла к своему домашнему иконостасу читать утреннюю молитву.
Не сказать, чтобы она была сильно верующей: что-то, конечно же, существовало в этой высокой дали — кто-то же этим всем руководил! Но кто — вопрос так и оставался открытым.
И этой главенствующей над всем силе давались разные названия: космос, начало начал и, конечно, Боженька! Да, добрый дедушка с белой бородой и нимбом, сидящий на своем облаке и думающий обо всех людях на Земле.
К тому же, возраст бабы Томы уже давно перевалил за вторую половину и приближался к семидесяти.
А в этом возрасте лучше со Всевышним было не ссориться: ведь если его нет, верующие ничего не потеряют. А если есть, неверующие потеряют все.
В конце утреннего правила баба Тома добавила несколько слов от себя: а как же! Все — ритуал был выполнен, душе стало легче — можно было начинать новый день.
В жизни Тамары Борисовны было две беды. Вот и не угадали — вовсе не д..раки и дороги: это было старо и избито! Это была соседка Людка и ее,Томины, внуки.
С внуками все было ясно: современное поколение, ничего не желающее делать. Но у внуков были, хотя бы, свои родители: пусть они с ними и бодаются!
А вот, что было делать с Людкой — не ясно: она стала трепать нервы соседке просто классически!
Это только в кино пикирование между народными артистками Мордюковой и Марковой смотрится трогательно и умиляет!
А в жизни все выглядит далеко не так симпатично. Особенно, если к тебе начинают цепляться не по делу.
А еще у бабы Томы был друг, у которого было прозвище Петька-мопедька. В несокращенном варианте это звучало, как Петр Ефимович Козырный: это фамилие такое!
О происхождении прозвища легко можно было догадаться: в молодости Козырный Петька — словосочетание-то какое, а?
Просто — именины сердца! — любил рассекать на мопеде. Точнее, на мопедьке, как смешливый юноша называл средство передвижения.
Поэтому, все было выстроено логично. Позже все сократилось до просто «мопедьки».
Уже и поломанный мопед постаревшего Петра давно пылился в сарайке. А прозвище намертво прилепилось: одно слово — деревня!
Раньше они дружили семьями: «мопедька» и его жена Нина с Томой и ее мужем. Но вторые половинки стариков уже благополучно пребывали на местном кладбище.
И Тома продолжала по инерции дружить с «мопедькой»: она знала его со школы, и другом Петя был хорошим.
В школе они дружили втроем: она, Петька и Людка — тогда это у них получалось очень неплохо. Это была чистой воды дружба — никакого флирта со стороны юноши не отмечалось.
И ходили они везде тоже втроем: фактурный кавалер выступал посредине, стройные дамы симметрично располагались по бокам, держа его под руки.
Получалось вроде чашки с двумя ручками. Есть такие специальные чашки — чтобы уж точно не выпала из рук! А то мало ли…
С годами дружба несколько видоизменилась. Точнее, прекратилась, превратившись сначала в неприязнь, исходившую от Людмилы Владимировны, а потом — в откровенную ненависть.
Как в мультике: а все я чаще замечаю, что меня как-будто, кто-то подменил…
Людку будто подменили! Это произошло после см..ерти ее мужа: до этого все было относительно неплохо.
Понятно, что со временем человек изменяется: жадноватый становится скупым. Говорливый — болтливым. А завистливого зависть начинает разрывать на кусочки.
Не исключено, что подобное стало происходить и с Томиной соседкой: тетки — они такие. Да и дядьки не лучше.
А завидовать было чему.
Во-первых, Томка, несмотря на годы, оставалась стройной. В то время, как сама Люда превратилась в «пёнышек»: мадам, где талию делать будем? Поэтому явно проигрывала на фоне соседки.
Во-вторых, общий школьный друг последнее время стал оказывать шустрой Тамарке больше внимания, нежели Люде: они часто шушукались и смеялись чему-то своему, почти касаясь седыми головами.
А с ней все ограничивалось короткими и сухими фразами.
Да и в гости к Томке Петя забегал гораздо чаще: а Людмиле его приходилось зазывать…
Ну, да: может, она не такая умная, как противная Томка. И с юмором у нее тоже нелады! А Петька всегда был горазд поржать.
В русском языке есть хорошее слово — базланить: его очень любил наш Василий Шукшин. Вот это и начала последнее время делать Люда, цепляясь по малейшему поводу.
Сначала оказалось, что туалет у Томки стоит не там и от него д..рно пахнет!
— От твоего сор..тира несет! — выдала баба Люда.
— Вот-те на! Он же сто лет там стоит, ты что — это только вчера заметила? — удивилась соседка и решила не остаться в долгу: — Ах, да! Хрусталики-то ты бесплатные вставила — по полису! А хорошего даром не дадут!
— Ты мои хрусталики не трожь! — заорала бывшая подруга. — Ты за своими глазами смотри! Думаешь, я не вижу, на кого ты пялишься?
— Так ты ревнуешь, что ли? — удивилась Тамара Борисовна. — Вот на кого ты губы-то раскатала! Я знаю, что подарю тебе на Новый год: губозакаточную машинку!
— А что так? Оставила бы себе! — не осталась в долгу Люда. — Или твои-то губы уже никакая машина не берет? Думаешь, я не вижу?
Да видишь ты, видишь, т… мать! Это было не раз и не два. И Петька, которому пожаловалась подруга, посоветовал засыпать туалет! И обустроить его в доме.
И сын с дочерью бабы Томы скинулись и сделали маме туалет в доме. А выгребная яма была засыпана добрым другом Петром Ефимычем: все — отдыхай, Люда! Меняй форматы — нюхай ароматы!
Как бы не так! Сразу оказалось, что соседские внуки оборвали грушу, принадлежащую Людмиле: ветки от этого дерева простирались далеко на участок Тамары.
— Они просто подумали, что это — наше! — пыталась как-то оправдаться Тамара. Хотя, по ее мнению, грушу никто не трогал — как все висело, так и висит! — Вон, твои куры роются у меня на грядках, и ничего!
— Курица — существо глу.пое! Одно слово — бройлер или несушка! — на повышенных тонах ответила соседка. — А внуков воспитывать надо, бабушка! А не хихикать с утра до вечера с кавалерами!
Короче: на колу мочало — начинай сначала! Опять все свернуло на Петра…
Внуки получили втык. Да и время груш прошло: отдыхай, Люда!
Вот и фигушки вам! Оказалось, что торчащие ветки кто-то повредил!
— Где, покажи! — просила Тамара: не было никаких повреждений, хоть ты тресни!
— Вот и вот! — тыкала узловатым пальцем куда-то вбок баба Люда: да, и руки у Томки были красивее — с тонкими, ровными пальцами.
А руки у женщины — часть имиджа! Ну и что, что деревня? Имидж-то никто не отменял!
И тогда «мопедька» предложил ветки спилить! Они же — на твоем участке? На твоем! А у себя на территории ты можешь делать, что угодно!
— Так орать же будет! — возразила бабуля.
— Спорим — не будет? Да и не посмеет: я тебя подстрахую! — пообещал Петя.
И, действительно: Людка прекрасно видела и Петю, и как он пилил, но восприняла это молча!
С деревом тоже все, вроде, утряслось. Но теперь уже у бабы Томы появились претензии к соседке по поводу ее кур: они, действительно, повадились на чужие грядки.
В этом году Людмила Владимировна завела новую породу: в прошлом, вроде, было не так.
А курица — она что? Она — существо неразумное! И она же все время гребет! Поэтому все посевы, в результате, оказывались вырытыми.
На просьбы придержать живность на своей территории, соседка только нехорошо усмехалась: дескать, мели, Емеля — чё ты мне сделаешь-то?
Был, конечно, вариант: изловить парочку и демонстративно зажарить! Но добрая баба Тома на такой опасный эксперимент не пошла.
И тогда веселый и смекалистый друг предложил вариант, позаимствованный из интернета — разложить ночью на грядках яйца. А утром их демонстративно собрать — будто куры снесли.
Он был продвинутым пользователем: интернет в их поселке существовал давно.
И, знаете, сработало: спасибо тебе, мировая паутина — хоть какая-то от тебя польза!
Ошеломленная Людка, глядя на бабу Тому, собирающую лежащие на грядках яйца, застыла. И так и осталась стоять, когда соседка с полной миской ушла в дом.
Надо ли говорить, что куры больше на чужих грядках не появлялись.
Ну, что — может теперь помиримся? Людк, а Людк? Ссориться-то не из-за чего!
Как бы не так! Соседке стал мешать дым и запах от летней кухни, в которой баба Тома готовила до поздней осени.
Да, сразу! Вчера еще не мешал, а сегодня начал! И, может, меня раздражает запах жареного мяса! Я, может, вегетарианка! И, вообще, Дума даже закон о мангалах приняла!
— Где ты видела мангал? — пыталась достучаться до бывшей подруги Тамара. — Очки-то иногда протирать надо, аккуратная ты наша!
Тамар Борисовна была вежливой и терпеливой, но тут уже терпение ее закончилось. Потому что соседка просто «зал..уп…илось» — тоже замечательное слово! Короче, не было на Люду угомону…
— Может, ее на опыты сдать? — грустно предложила Тамара Борисовна: они с Петькой пили чай. — Она же меня сожрет с потрохами!
Баба Тома, действительно, похудела и осунулась: ежедневная нервотрепка давала о себе знать.
— Подавится! Да и я этого не допущу! — пообещал друг. — У меня появилась идея получше!
Через пару дней, одним прекрасным утром, Тамара услышала песню: — Тома, Тома — выходи из дома!
У дверей стоял радостный Петька: он приехал на починенном собственноручно стареньком мопеде — Петька на мопедьке!
— Я почему раньше такой грустный был? — начал Петр Ефимович, — Потому что у меня мопед был не отремонтирован!
Ну, что — поедем, красотка, кататься? Запрыгивай — вспомним молодость!
И баба Тома запрыгнула! Ведь сейчас старость в той же самой Думе официально отменили: теперь все — активные пенсионеры 65+!
И поехала в прямом и переносном смысле в новую жизнь.
А, вскоре, стала во всех отношениях Козырной дамой: Петр Ефимович Козырный сделал ей предложение!
Пазл сложился, и баба Тома переехала жить к мужу.
А Людка так и осталась одинокой, толстой и злой теткой. Ну, скажите: чем это не повод для новой зависти?
К тому же, собачиться ей стало не с кем — весь негатив отныне оставался у нее внутри. А его нужно было непременно выплеснуть…
Поэтому, держись, Тома, и не выходи из дома! Да, то ли еще будет, ой-ё-ёй! Короче, не жизнь, а песня. А что вы хотели в деревне-то?
Зря только с туалетом огород городили…
Сестры сцепились из-за наследства