Моя свекровь всегда была сложным человеком, но в тот вечер она перешла все границы. Один тост, один взгляд – и всё рухнуло, как карточный домик. Никто за столом не ожидал, что произойдет дальше, особенно я.
В банк я пришла работать сразу после института. Красный диплом экономиста открыл передо мной все двери — взяли без опыта, сразу в отдел по работе с крупными клиентами. Первый рабочий день выдался суматошным: новые лица, инструктаж по безопасности, оформление пропуска, настройка компьютера.
К обеду я совершенно выбилась из сил. Стою у лифта, пытаюсь в телефоне найти на карте, где тут поблизости можно перекусить, а руки от волнения трясутся — даже кнопки толком нажать не могу.
Поднимаю глаза — передо мной высокий темноволосый мужчина в строгом костюме.
— Да, сегодня первый день, — улыбаюсь в ответ.
— Виталий, начальник службы безопасности, — он протянул руку. — Обедать идешь?
— Хотела бы, но даже не знаю, куда тут можно пойти.
— О, тогда тебе повезло! — он весело подмигнул. — У меня как раз обеденный перерыв, могу показать наши любимые места. Тут недалеко есть отличное кафе — они делают потрясающий борщ.
В кафе оказалось уютно: светлый зал, вазочки с цветами на столиках, аппетитные запахи из кухни. Виталий явно был тут завсегдатаем — официантка поздоровалась с ним как со старым знакомым.
За обедом разговорились. Оказалось, он пришёл в банк десять лет назад, сразу после армии. Начинал простым охранником, параллельно получил высшее образование, и вот — в тридцать уже возглавляет службу безопасности. А еще живет с мамой — она, кстати, тоже работает в нашем банке, главным бухгалтером.
— Представляешь, я пытался снять квартиру, а мама устроила такую истерику! — рассмеялся он. — «Куда ты от меня уходишь? Чем тебе дома плохо?» Так и живем вместе.
После того первого обеда мы стали часто видеться. Виталий оказался внимательным и заботливым — то кофе принесет, то до дома подвезет. Через месяц уже весь банк шушукался о наших отношениях.
— Слушай, — сказал он как-то вечером, — мама на работе всех знакомых девчонок уже расспросила про тебя. Говорит, если не познакомлю вас в ближайшие дни — она сама придет в твой отдел знакомиться. А это… будет то еще представление.
В субботу я собиралась к ним, перемерив полгардероба. В итоге надела простое платье — решила не выпендриваться.
Дверь открыла женщина в цветастом халате и с бигуди на голове. Смерила меня таким взглядом, будто я не в гости пришла, а квартиру продавать.
— Ну наконец-то! — всплеснула она руками. — А то Виталька уже все уши прожужжал: Оля то, Оля сё. Думала, ты королевна какая, а ты… — она демонстративно окинула меня взглядом с ног до головы. — Худющая какая! Ты что, на диете сидишь? Сейчас все молодые на этих диетах помешались. А потом рожать не могут!
— Мам… — попытался вмешаться Виталий.
— Что «мам»? Правду говорю! Вон Ленка с третьего этажа тоже все худела-худела, а теперь уже пять лет замужем — и ни одного ребеночка! — она повернулась ко мне. — Ты где живешь-то хоть?
— Квартиру снимаю…
— Снимает она! — передразнила меня свекровь. — А что не купишь? Денег нет? Или все на шмотки уходит?
— Мама! — Виталий повысил голос.
— Молчу-молчу, — она картинно закатила глаза. — А родители кто? Небось, в начальниках ходят?
— Папа инженер на заводе, мама в школе работает…
— Ах вот как! — она театрально всплеснула руками. — И где же это?
— В Михайловке…
— В области значит… — протянула она с таким видом, будто я призналась в чем-то постыдном. — Виталька, ты где такое сокровище откопал? Вот Леночка из налоговой — другое дело! И квартира своя, и машина, и родители в городе… А эта что?
Я почувствовала, как щеки заливают краской. Виталий дернул меня за руку:
— Пойдем на кухню, мам чай поставила…
— Да-да, идите! — крикнула она нам вслед. — А то остынет все!
После этого знакомства я по-новому стала замечать Людмилу Петровну в банке. Раньше просто здоровалась, если встречала в коридоре или столовой — все-таки главбух, уважаемый человек. А теперь каждая встреча превращалась в молчаливое противостояние.
Она умела показать свое отношение без единого слова. То демонстративно отвернется, увидев нас вместе в столовой. То «случайно» уронит папку с документами прямо перед моим столом, а потом громко скажет кому-то по телефону: «Да-да, милая, я тут мимо проходила. Знаешь, кого встретила? Нет, эту… как её… неважно.»
А однажды и вовсе устроила показательное выступление. Мы с Виталием сидели в буфете, обсуждали планы на выходные, и тут она подлетела к нашему столику с двумя чашками кофе: — Виталенька! А я тебе кофе взяла. И Светочке из кредитного. Помнишь Свету? Дочка моей старой подруги, она недавно из Лондона вернулась. Такая умница — в магистратуре училась!
— Мам, — Виталий поморщился, — я же просил…
— Ой, да что я такого сказала? — она картинно всплеснула руками. — Просто кофе принесла! Между прочим, восемьдесят рублей чашка. А некоторые даже «спасибо» не говорят.
Я молча встала и ушла. А вечером Виталий признался: — Знаешь, она всегда так. Чуть что не по ее — сразу начинает своих «умниц» приводить в пример. Когда я в охране работал — все про какого-то Славика рассказывала, он в прокуратуре служил. Когда учиться пошел — попрекала племянником, он уже кандидатскую защитил. А теперь вот…
В банке все знали о наших отношениях с Виталием. Кто-то сочувствовал, кто-то делал ставки — когда же я сбегу от такой свекрови. А мне было все равно. Потому что в Виталии я видела что-то настоящее, надежное. Он не стеснялся того, что начинал простым охранником. Не прикрывался маминой должностью, а сам упорно шел к своей цели.
Через три месяца он предложил съехаться: — Я квартиру присмотрел, двушку. Правда, не в центре…
— А мама что скажет?
— А мама уже все сказала. И про то, что рано съезжать, и про то, что «приличные девушки до свадьбы с парнями не живут». Но я же не спрашиваю — я ставлю в известность.
Когда он перевозил вещи, Людмила Петровна ходила по отделам, громко жалуясь всем: — Это все она, окрутила мальчика! А он молодой еще, неопытный, вот и поддался…
Виталий впервые тогда ответил резко: — Мам, мне тридцать два. Я начальник службы безопасности. Может, хватит считать меня ребенком?
Два месяца мы просто наслаждались жизнью вдвоем. Оказалось, что мой строгий начальник СБ и дома такой же — любит порядок, умеет создать уют. По вечерам гуляли, строили планы. А потом он сделал предложение — просто за ужином: — Слушай, а давай поженимся? Зачем время тянуть?
Через полгода мы решили пожениться. Когда Виталий сообщил матери о предстоящей свадьбе, она побледнела, схватилась за сердце:
— Как женишься? На ней? Вот так сразу?
По банку поползли слухи. Кто-то говорил, что я беременна, поэтому такая спешка. Кто-то — что охомутала парня, пока мать в отпуске была. Людмила Петровна этим слухам только радовалась, ходила по этажам, громко возмущаясь: — Нет, вы представляете? Полгода всего знакомы! А она уже и кольцо нацепила, и дату назначила. И платье, говорят, за сто тысяч купила. А сама-то на съемной квартире живет!
Свадьбу решили сделать скромную — только родные и близкие друзья. В ресторане накрыли всего шесть столов. Людмила Петровна места себе не находила — то к официантам придиралась, то меню перекраивала. А во время танца матери с сыном толкнула такую речь, что у меня руки затряслись:
— Спасибо всем, что пришли на этот… праздник. Конечно, я думала, что свадьба моего единственного сына будет другой. Что мы с его невестой вместе платье выберем, зал украсим, гостей позовем. Что я успею к ней привыкнуть, понять, почему именно она. Но… — она картинно промокнула глаза салфеткой, — видимо, нынешняя молодежь считает, что старые традиции не важны. Что можно вот так — прыг-скок, и замуж. А что дальше будет… — она многозначительно замолчала.
Виталий крепко сжал мою руку и впервые при всех осадил мать:
— Мам, прекрати. Cадись.
Когда узнала, что я беременна, свекровь отреагировала неожиданно:
— Что, уже? А квартиру выплатили? А декретные посчитали? Сколько получать будешь?
Мы как раз только взяли ипотеку на большую квартиру, я получила повышение на работе, зарплата выросла. Казалось бы, все складывалось удачно. Но свекровь…
— Значит так, — заявила она однажды вечером, без приглашения заявившись к нам домой. — Я тут подумала, вы все неправильно делаете. Какая ипотека? Зачем вам эти долги? Давайте лучше все вместе жить! Я свою квартиру продам, вы — откажетесь от этой, возьмем побольше…
— Людмила Петровна, спасибо, но мы уже все решили, — я старалась говорить спокойно.
— Какие глупости! — она всплеснула руками. — Я же помочь хочу! Я опытная, я все про детей знаю. Кто тебе поможет с ребенком? Ты же неопытная совсем!
— Мам, мы справимся, — твердо сказал Виталик. — Мы уже взрослые люди.
— Какие взрослые? Ты мой сын, я лучше знаю! — она повысила голос. — Вот увидишь, она не справится с ребенком. Еще спасибо скажешь, что я рядом буду!
— Мама, —Виталик встал между нами, — мы тебе благодарны за заботу. Но мы будем жить отдельно. Это не обсуждается.
Свекровь побледнела, схватилась за сердце:
— Вот значит как? Это все она? Она тебя против матери настраивает?
— Нет, мам. Это наше общее решение. И давай закроем эту тему.
После этого разговора она еще несколько раз пыталась продавить свою идею: то намекала на финансовые трудности, то пугала сложностями с ребенком. Но мы были непреклонны. А потом она и вовсе решила зайти с другой стороны — начала распускать слухи о том, что я нагуляла ребенка…
После нашего отказа жить вместе свекровь будто что-то для себя решила. Стала всем рассказывать странные вещи: «Вот ведь какая хитрая! Потому и жить вместе отказывается — боится, что я правду узнаю. А я-то все думаю — почему она так быстро забеременела? Мы с его отцом три года ждали, пока Виталик появился. А тут — раз, и готово! Явно что-то нечисто…»
Каждый раз, когда речь заходила о будущем малыше, она многозначительно замолкала, а потом говорила: «Ну, поживем — увидим, на кого ребеночек похож будет.»
К его родне звонит: «Вы знаете, я ведь не просто так переживаю. Мать всегда сердцем чует. Вот странно мне — как только разговор о том, чтобы вместе жить, она сразу в отказ. Видно, есть что скрывать. А беременность — дело такое… Кто знает, кто на самом деле отец?»
В годовщину свадьбы мы собрались в ресторане. Последнее время отношения со свекровью стали совсем напряженными. На прошлой неделе Виталик вернулся от матери какой-то притихший, а потом мы вдруг рассмеялись, когда он рассказал, как её подруги наперебой давали советы, что делать с «гулящей женой». Но сегодня было не до смеха.
Свекровь весь вечер сидела как на иголках, то и дело бросая в мою сторону колючие взгляды. А потом поднялась с бокалом, и у меня внутри всё оборвалось.
– Хочу сказать тост… За своего сына. За то, какой он у меня… понимающий, – начала она, покачивая бокалом. – Знаете, сейчас молодежь совсем другая пошла. Спешат, торопятся, женятся быстро, детей рожают… А мой Виталенька – он особенный. Он всё принимает, всё прощает. Даже когда другой бы задумался, засомневался – он верит. Такое любящее сердце…
– За своего сына. За то, какой он у меня… понимающий, – начала свекровь, покачивая бокалом. – Знаете, сейчас молодежь совсем другая пошла. Спешат, торопятся, женятся быстро, детей рожают… А мой Виталенька – он особенный. Он всё принимает, всё прощает. Даже когда другой бы задумался, засомневался – он верит. Такое любящее сердце…
За столом повисла неловкая тишина. Кто-то из гостей нервно кашлянул, кто-то демонстративно уткнулся в тарелку. Тётя Рита, мамина подруга, неодобрительно покачала головой. А дядя Коля, отцовский друг, и вовсе отложил вилку и смотрел на свекровь с явным осуждением.
Я почувствовала, как щёки заливает краска. Сдерживая слёзы, быстро вышла из-за стола и направилась в коридор. Позади раздался звон – кажется, кто-то опрокинул бокал. Краем уха услышала, как тётя Рита сказала: «Ну вот, зачем же так…»
В коридоре я прислонилась к стене, пытаясь успокоиться. Через минуту появилась свекровь.
– Знаешь, сколько раз я пыталась понять, от кого на самом деле моя внучка? – процедила она сквозь зубы. – Думаешь, я не вижу, как ты окрутила моего сына?
– Мама!
Мы обе обернулись. В полутьме коридора стоял Виталик. Я никогда не видела его таким – бледным от гнева, с побелевшими костяшками сжатых кулаков.
– Нам надо поговорить, – произнёс он таким тоном, что свекровь невольно отступила на шаг. – Сейчас же.
Они вышли на улицу. Из ресторана доносились приглушённые голоса гостей – кто-то пытался делать вид, что ничего не происходит, кто-то тихо переговаривался, обсуждая случившееся. Я стояла у окна, вытирая слёзы, и слышала их разговор…
– Что ты здесь устроила? – голос Виталика прозвучал как удар. – Это моя жена, мама! Ты что творишь?
– А что я творю? – свекровь резко развернулась к нему. – Правду говорю! Или ты думаешь, я слепая? Пол года и свадьба и три месяца и вдруг – беременность! И ты даже не задумался, что тут что-то не так?
– Прекрати! – Виталик шагнул вперед. – Хватит уже этих намеков! Год нашей свадьбы, а ты опять за своё!
– Я опять за своё? – голос матери взлетел. – А ты подумал обо мне? Как я должна смотреть в глаза людям? Все знают, как она тебя окрутила! Подруги мои…
– Плевать мне на твоих подруг! – рявкнул Виталик так, что мать осеклась на полуслове. – Ты весь вечер издевалась над моей женой! Этот тост твой… думаешь, я не понял, куда ты клонишь?
– А что не так с тостом? – свекровь вскинула подбородок. – Я правду сказала – ты слишком доверчивый! Вот и попался…
– Замолчи! – его крик эхом прокатился по пустому коридору. – Не смей! Не смей говорить так о моей семье! Я всё видел – как ты весь вечер её взглядом сверлила, как улыбалась своей змеиной улыбкой! Я молчал, думал – может, одумаешься. Но ты… ты просто не можешь остановиться!
– Как ты смеешь так с матерью разговаривать? – она побагровела от гнева. – Я тебя растила…
– И что теперь? Я должен позволять тебе травить мою жену? Издеваться над ней? Намекать всем подряд, что моя дочь… – он задохнулся от ярости. – Знаешь что? С меня хватит! Не хочешь уважать мою семью – забудь дорогу в наш дом. И можешь не звонить, пока не научишься держать свой яд при себе!
С тех пор ни слуху, ни духу от свекрови. Может, где-то и шепчет что-то за спиной, но мне уже всё равно. Главное – мой муж знает правду и верит мне, а остальное – действительно пустяки.
И мама обиделась