— Просто он тебя рЕвнует, внуча! – сказала старенькая бабушка, непривычно выговорив знакомое слово. – А рЕвнует, значит, любит!
— Так не похоже это на ревность, ба! – запротестовала Галя.
— А тогда что? Почему еще можно так себя вести?
Речь шла о муже внучки – симпатичном Пете. Или Петюне, как его звали домашние. Потому что его поведение несколько выбивалось за общепринятые рамки.
Вполне симпатичный мужчина имел определенный набор убеждений, согласно которому всякий супруг не только мог контролировать свою жену, но и обязан был это делать. Да, причем, каждое ее телодвижение и шаг в сторону приравнивались к побегу и карались почти что рас стрел ом.
А, говоря точнее, очередным скан далом и истерикой: не позвонила в течение получаса, значит, занимается чем-то непотребным, вредным, предосудительным и постыдным.
И взрослый и состоявшийся мужик, на минуточку – руководитель отдела — начинал вести себя, как беременная институтка.
Почему – беременная институтка? Да просто так его обозвала случайно услышавшая все это великолепие подруга. Ну, а Гале понравилось, и она взяла на заметку.
Тогда она после кино пригласила Светку к себе. А они решили прогуляться и пошли пешком. Ну, и, естественно задержались сверх положенного времени. Хотя, кто это самое время отмерял?
— Сегодня, что – в д..рдоме отключили воду? – спросила Светлана после «показательного выступления» Петюни: он начал истерить, впадать в панику, брызгать слюной и извергать проклятия.
— Почему? – не поняла Галка.
— Ну, как — почему? Воду отключили, а твоего отпустили на пару часов домой помыться…
Так вот, как все это выглядит со стороны! А что вы, собственно, хотели? Да, ты и этот твой мавр, Отелло не…до деланный. Какого черта орать при чужих? Свои-то уже попривыкли…
Тогда неприятный инцидент удалось замять, но, на всякий случай, Галя сделала нужные выводы.
Причем, эти приступы у мужа были относительно кратковременными: проорется, вытрет сопли и лезет целоваться-миловаться. Но для женщины это было слабым утешением.
Но почему же все это происходило?
— Ты поищи, внуча, в этом самом вашем инете: может есть, чего, — посоветовала старенькая бабушка.
В «инете» всего была всего …нова туча, как в детской игре: каравай, каравай, чего хочешь – выбирай!
Абьюз, различные виды вампиризма, токсическая личность и социальный сад…изм: и это – еще не полный перечень! И все подходило ее мужу.
Да, как вариант, возможно, так же относился отец Пети к его матери. И у мальчика сформировалась модель семьи.
А, может, все было гораздо проще, как у известного сатирика: патологии не выявлено – просто …рак?
Но от факта совершенно нельзя было отмахнуться: он имел место быть!
По молодости все это воспринималось несколько по-другому: может, действительно, любит? А еще оставалась надежда на перевоспитание. Да и Петюня так не буйствовал.
Но с годами выяснилось, что перевоспитание накрылось медным тазом. Поэтому происходящее стало напрягать.
А еще с мужем произошло то, что в медицине называется усилением преморбидных черт: от латинского морбус – болезнь. Поэтому вся симптоматика его фиг..ни стала ярче и продолжительней.
— Что ты меня контролируешь на каждом шагу? Надо мной уже весь офис ржет! Я – взрослая тетка, а веду себя, как в младшей группе детского сада!
Даже в туалет без твоего разрешения сходить не могу! Да что там в туалет – пукнуть нельзя!
— Я волновался, Галюня!
— Волнуйся молча! Какого фига все это демонстрировать эмоциями? Ты мужик или кто? Почему ты ведешь себя, как беременная институтка?
— Почему сразу беременная? – обиделся Петя.
— Значит, с институткой ты согласен?
Конечно, он был не согласен и искренне не понимал, за что подвергается такой критике, притеснениям и остракизму.
Он же был примерным мужем и хорошим отцом: зарабатывал деньги, не шлялся, помогал по хозяйству и очень любил свою Галочку. Да, отцом Петр, действительно, был замечательным!
И все стало происходить, как в старом анекдоте, когда врач, после обследования мужа, говорит жене, имея в виду его нехороший диагноз:
— Знаете, мне очень не нравится ваш муж.
А она ему отвечает:
— Мне тоже, доктор, но дети его так любят…
И Петины дочери тоже очень любили своего папочку! Наверное, если бы этого не было, Галя давно подала бы на развод. Даже после двенадцати лет жизни вместе и совместно нажитого имущества.
Но, в принципе, у них все было действительно неплохо. Но только пока она находилась в его поле зрения.
А когда Галина удалялась на значительное расстояние, с мужем происходила некая трансформация, что ли. Возможно, даже в него вселялась нечистая сила: этот вариант тоже рассматривался в качестве возможных.
— Если не прекратишь так себя вести, я за себя не отвечаю! – кричала Галя. — Да, я куплю себе осиновый кол – точнее тебе – доиграешься! Догадываешься, куда я его тебе забью, крово…ос?
— Ты злая, — пытался протестовать обидевшийся муж. – Я к тебе со всей душой, а ты — кол? Намекаешь, что я – вампир?
— Намекаю? Нет, я не намекаю: ты и есть вампир! Все силы из меня высосал, вурдалак!
— Не гиперболизируй, Галочка!
— Да, а шестнадцать пропущенных за полчаса – это что? А я в это время была на совещании!
— Я волновался, что ты не берешь трубку. И какое совещание у тебя в среду? Вы же совещаетесь по понедельникам! Вот я и подумал…
-А я, что — должна объяснить боссу, что не стану совещаться в среду и буду ждать понедельника? Сам-то ты хоть что-нибудь соображаешь?
Как тебя с такими мозгами на работе держат? Или они у тебя только в костях?
Петя обиженно засопел, и Гале стало его жалко: ведь хороший же мужик! Да, но только когда спит зубами к стенке и ноги у него связаны, как любила говорить старая бабушка…
Может, действительно, прилипла какая-нибудь е..рун.да: сглаз, порча или действие чужой зависти?
Ведь, кроме этих странных вспышек даже не ярости, а фиг знает, чего, Петюня ни в чем предосудительном, как Штирлиц, замечен не был.
Ну прямо – идеальный представитель третьего рейха, елы-палы!
А в его досье, в графе слабости, будет указано: истерит без повода.
Все эти семейные разборки ни к чему не приводили: каждый оставался при своем мнении и считал, что прав именно он.
Но Галя стала уставать: и от этих концертов, и следующих за этим выяснений отношений. И если именно так выглядит огромная неземная любовь, то не нужно ей никакой любви.
— Устала я, Петь! – произнесла одним вечером Галя на попытку мужа объяснить очередную вспышку то ли гнева, то ли ревности, то ли фиг знает, чего.
И вдаваться во все эти психологические, а то и психиатрические тонкости, у нее уже не было никакого желания.
— От чего? – искренне удивился Петя. – Устала – переходи на полставки!
«Фиг тебе! – подумала Галя. – Конечно, тебе лучше будет, если я сяду дома: так легче меня будет контролировать!»
Но с бытом она и так успевала. Да и девочки были вполне адекватными и справлялись со всем без этих самых ускорительных пенделей.
А ежедневная работа вынуждала поддерживать себя в хорошей форме и прилично выглядеть: оденешься, подкрасишься и чувствуешь себя человеком!
— Я не от работы устала, а от тебя. И от твоих выходок! Правда, не могу больше. Или ты затыкаешься, или…
— Или что?
— Или мы расстанемся. И тебе придется искать себе другую жертву, которая будет звонить тебе каждые пять минут и отчитываться по каждому пу..ку. А с меня хватит: я даже в туалет должна брать телефон. И учти – я не шучу.
— А девочки?
— А девочкам уже по десять лет: пусть сами выбирают, с кем им жить. А меня устроит любой вариант.
Услышанное неприятно резануло: она, видите ли, от него устала! А как же – и в горе, и в радости? Он же не просто прикидывается, он же, действительно, в такие минуты собой не владеет!
И мысли, что жена занимается в эти минуты чем-то предосудительным, сводят его с ума! А она, вместо того, чтобы пожалеть, выгоняет, фигурально говоря, на мороз, как шелудивого кота!
А с девочками он без нее не справится: он-же в хозяйстве-то – не очень, чтобы очень!
Перспектива вырисовывалась явно неблагоприятная, даже ту хлая: вон оно как обернулось-то! Да, неожиданно!
Петя попытался озвучить свои мысли жене. Но получил короткий ответ: если болен – лечись. Если в тебе нечистая сила – иди к экзорцисту или батюшке на отчитку: было ясно, что Галя – в тренде.
Да, снимай сглаз, порчу, заклей себе, в конце концов, рот скотчЁм, как говорила бабушка. Ну, сделай же что-нибудь, наконец, Петя!
И Петюня загрустил: неужели она его бросит? Но у них же все было хорошо!
А Галя, глядя на погрустневшего мужа, думала: неужели придется разводиться? У них же все, в принципе, хорошо!
Но не брому же Петьке, в конце концов, подмешивать, дорогие мои! Он же за рулем.
Да, действительно: не спишь, а выспишь, как говорила бабушка…
Кстати, о бр…оме. А почему бы и нет? Это же какое действенное средство! Она читала, что им часто пользуются при службе в армии.
Да, чтобы солдатские организмы не отвлекались на всякую ненужную ер.у н ду от главной цели.
Так, ведь, работало. И у нее получится!
Тем более, с утра выпил – весь день свободен! Кажется, так говорится у Сергея Довлатова.
Вот и Петюня, выкушавший с утра малую толику бр…ому, будет весь день свободен от тягостных дум и нежелательных эмоций.
А на работу пусть ездит на автобусе: она скажет, что машину забирает себе – Галя имела водительские права. А он ей, конечно, не откажет!
Как там, у Маяковского-то: нигде кроме, как в Моссельпроме!
А у нее будет «нигде кроме, как в растворенном бр о..ме!»
Кстати, сегодня все можно было купить в интернете.
Вот он – свет в конце тоннеля! Бинго! Ведь даже из тупика есть выход: нужно просто повернуть обратно, а не биться лбом о стену.
Причем, сделать это как можно раньше, ведь время пошло: поэтому поторопись, Галюня…
Ты должна быть благодарна за то, что тебя взяли в семью