— Вот чем он думал, скажи? Чем он думал, когда в ТАКОЕ влез?! – возмущалась Варина мать, снова и снова обсасывая самую обсуждаемую тему последних трех месяцев в их окружении.
Варя лишь закатила глаза, понимая, что проще потерпеть это все еще пять минут, а потом – вежливо попрощаться и уйти, чем пытаться урезонить родительницу.
– Варя, ну а ты-то что молчишь, как будто тебя это совсем не касается?
«Но меня это и правда не касается», — мысленно произнесла Варя.
Но вслух говорить ничего не стала, поскольку прекрасно знала свою мать. Это бы не подействовало. Это бы только спровоцировало новый виток конфликта.
Проще отмолчаться, сделать вид, что она ничего не чувствует, хотя…
Тут и вид делать не надо. Потому что Варе действительно плевать на то, кого там выбрал в жены отец после развода с матерью.
Разошлись они три года назад, Варе как раз тогда исполнилось шестнадцать.
О причинах развода ни один из родителей не распространялся, но Варя точно знала, что это была не измена и не прочая жесть – для этого оба были слишком порядочны.
Скорей бы девушка предположила, что отцу просто надоело постоянное желание матери перемыть всем кости, ну а ее – окончательно достало, что он бесчувственный всячески прерывает подобные разговоры за столом.
На Варю развод матери с отцом никак не повлиял.
Она осталась жить в родительской квартире (свою часть отец после развода просто переписал на дочь), виделась с отцом на выходных и по вечерам, так же общалась, иногда просила денег на всякие мелочи, просила совета и помощи, когда в этом нуждалась.
Разве что дома стало поспокойней без родительских ссор.
Ну а потом Варя поступила в институт и большую часть недели жила в соседнем городе в общежитии, домой возвращаясь только на выходные и на праздники.
В один из таких возвратов она познакомилась с новой женщиной отца.
Клара оказалась вполне приятной в общении, не пыталась набиваться дочери будущего мужа в друзья, но и не нападала на нее.
Так, здрасте-прощайте – вот и все их отношения.
Но маму Вари и других знакомых никак не оставлял в покое тот факт, что у Клары был ребенок от первого брака.
Мальчик с какими-то отклонениями, из-за которых в семь лет он демонстрировал поведение двухлетки.
Мол, как так Варенькин отец взял – и взвалил себе на шею чужого ребенка, да еще и проблемного.
Варю мать и ее сторонники в осуждении отца тоже пытались перетянуть на свою сторону.
Мол, вместо того, чтобы родной дочери помогать, он взял – и закрутил отношения с «разведенкой с прицепом».
Да только Варю все происходящее никоим образом не касалось.
Да, отец завел отношения. Да, собирается на этой Кларе жениться. А Варе-то что с того?
Ей хуже от этого не стало: они с отцом все так же видятся раз в пару недель, периодически перезваниваются, а каждое тридцатое число в день отцовской зарплаты Варе на карточку приходит «прибавка к стипендии», которой студентке вполне хватает на еду и недорогую одежду.
Учитывая, что некоторых из однокурсников родители вообще никак не поддерживают и ребята вынуждены после универа подрабатывать на ночных сменах – Варю жизнь (и отец) просто балуют.
Но матери лишь бы повозмущаться.
Правда, вскоре у Вари появились свои поводы для возмущения. Но отец тут ситуацию пресек жестко и на корню.
Все дело в том, что через пару лет у отца и Клары родилась дочь. И Варя, особо младенцев до этого не жаловавшая, почему-то сильно привязалась к новорожденной сестренке.
Может быть, правду говорят, что кровь не вода, а может быть все дело в том, что Наташка напоминала Варе ее саму в детстве, но к моменту достижения сестрой пятилетия они были лучшими подругами.
Хотя поначалу пришлось сложно из-за трещины в отношениях с Кларой.
Ведь когда Варя, к моменту рождения сестры окончившая таки институт и вернувшаяся в родной город, стала в доме отца частой гостьей, женщина поначалу радовалась.
Ведь падчерицу можно было выставить с коляской гулять на пару часов, а самой в это время хотя бы помыться без воплей младенца и прибраться в доме.
Вот только… Кроме младенца в доме был еще один ребенок, который подчас мешал матери даже больше, чем его младшая сестра.
И в один из дней, буквально месяц спустя после того, как начались визиты Вари в гости к новой семье отца на регулярной основе, ей попытались навязать на прогулку не только сестру, но и старшего Клариного ребенка, Алешу.
— Клара, прости, но нет – я не буду еще и за ним присматривать, — вежливо, но категорично отказалась Варя.
— Это почему же? Сложно тебе, что ли? Алеша же спокойный, добрый, и ты ему нравишься.
Словно в подтверждение этих слов уже одетый мальчик разулыбался во весь рот так, что на одежду потекли слюни.
Варя с трудом сдержалась, чтобы не передернуться. Потому что «добрый и спокойный» сводный брат был только под присмотром матери.
А вот исподтишка мог и ударить, и пнуть. А в последнее время еще и за грудь Варю щипать пытался.
Она даже не поверила сначала сама своим глазам, что он так поступает, а потом знакомая дала почитать информацию о специфике всех этих «солнечных»…
Узнанного Варе хватило, чтобы держаться от Алексея как можно дальше просто чтобы не добавлять себе проблем.
— Клара, нет, я согласна помогать тебе с Наташей, но Алексея, пожалуйста, мне не навязывай, — продолжила девушка с той же вежливой категоричностью.
И под истерику Алеши, который понял, что никуда его не поведут, покинула квартиру с ребенком на руках.
Уже вечером состоялся тяжелый разговор между ней, Кларой и отцом. Судя по всему, мачеха где-то что-то приукрасила, потому что отец был почему-то уверен, что Варя Алексея чуть ли не ненавидит за то, что он «не такой, как все».
Но эти слова Варя моментально опровергла, потому что конкретных случаев ненависти ни сам отец, ни Клара припомнить не смогли.
Что же насчет отказов присматривать за ним, то… Тут отец встал на сторону дочери.
— Клара, Варя права. Наташа – ее сестра, родная кровь. Алексей чужой для нее человек.
К тому же, то, что мне рассказала Варя о его поведении наедине, мне тоже не нравится и я бы предпочел, чтобы он находился от Варвары как можно дальше.
— То есть она тебе наплела каких-то сказок, показала две статьи из интернета, а ты ей и поверил? Ей, а не своей жене? – возмутилась тогда Клара.
— Ей незачем врать. Даже если бы этих случаев не было, сидеть с Лешей я бы ее не заставил.
Клара пробовала еще, судя по всему, давить на совесть и жалость как мужа, так и его дочери, но ничего этим не добилась.
А угроза лишить Варю права общаться с Наташей и вовсе была воспринята с хмыканьем и резонным вопросом:
— То есть ты вместо того, чтобы получать помощь по уходу за одним ребенком, собираешься отказаться от помощи вовсе?
На этом история и заглохла. Варя все так же присматривала за Наташей в свободное время.
И порой с неудовольствием для себя отмечала тот факт, что Клара больше внимания уделяет старшему сыну-инвалиду, а вот на дочь как будто-бы… Забивает, причем совсем.
— Мама не любит меня? Почему? Я что-то не так сделала? Плохо себя вела? – спрашивала Наташа каждый раз, когда жаловалась, что мама не похвалила поделку, не пришла на утренник в садик, не согласилась сделать для Наташи какую-то мелочь.
Варя лишь старалась отделываться какими-то общими фразами вроде «спроси у мамы» или «родители иногда бывают слишком заняты».
Или же вовсе старалась перевести разговор на другую тему, потому что сказать пятилетней девочке, что матери на нее плевать и всегда, судя по всему, будет плевать – на это у нее не хватало ни решительности, ни цинизма.
Да, возможно, для кого-то и лучше разбить розовые очки стеклами внутрь, чтобы больше не пытаться завоевать любовь и уважение человека, которому плевать на ребенка, но все же…
Нет, у них там своя семья, пусть сами разбираются. Варя лишь попытается сделать то, что не успевает или не хочет сделать Клара.
Неизвестно, сколько бы поддерживался такой порядок, но в один из снежных декабрьских дней Клара и отец погибли в автомобильной аварии.
Так себе подарочек к новому году вышел, конечно. Со стороны Клары из родственников нашлась только мать женщины, которая сразу же сообщила, что забрать себе ее детей не может.
И все надежды на «присмотр за несчастными сиротками» Зинаида Павловна тут же возложила на Варю.
Мол, молодая, силы и деньги есть – справится. Да только Варя, вопреки представлениям «любящей бабушке» о будущем своих внуков, забрала под опеку одну лишь Наташу.
— Да разве можно так! Брата и сестру разделять! Они же родные! Друг друга любят! Как они будут поодиночке в этом мире?! – причитала женщина на суде, когда решался вопрос о передаче Натальи под Варину опеку. – Нельзя же братьев и сестер разделять, по закону нельзя!!!
Женщина абсолютно не учитывала, что при вынесении решения в таких случаях учитывают возможное благополучие и интересы ВСЕХ детей.
И при рассмотрении ситуации получалось, что для Алексея ситуация не изменится никак, а вот для Наташи все становилось намного лучше, чем было.
Ведь «вместе» брат и сестра не были бы в любом случае – Наташу бы поместили в обычный детский дом, а вот Алексей отправился в спецучреждение для инвалидов.
Кроме этого – «глубокая братско-сестринская связь», о которой говорила Зинаида Павловна, между детьми ну никак не просматривалась.
Даже наоборот – у сотрудников органов опеки слегка привстали дыбом волосы, когда пятилетка во время аккуратных расспросов рассказала, где братик ее гладил, что ей показывал и как мама говорила, что он так играет.
Варя в этот момент злилась как никогда раньше на покойную Клару, отчасти даже на отца и в какой-то степени – на себя за то, что не заметила этого и не подняла бучу.
Возможно, пригрози она Кларе сообщить куда следует – и та бы лучше следила за своим «безобидным инвалидом». Но сложилось все так, как сложилось.
Наташу передали Варе. Почему-то Зинаида Павловна не захотела забирать старшего внука под свою опеку. Хотя еще долго при встречах с Наташей пыталась ее стыдить за то, что не заставила сестру забрать и братика тоже.
Ведь он там один, несчастный, больной, одинокий и всеми-всеми заброшенный…
После того, как Клара стала свидетелем одного из таких разговоров, бабушке к Наташе подходить запретили. И девочка исчезновению этой ненормальной родственницы была только рада.
Удивительно, но бабушкой она считала Варину маму, которая неплохо поладила с девочкой.
Что казалось Варе странным – так это то, что мама ни слова против не сказала, когда та забрала сестренку к себе. Даже наоборот – поддержала ее и в решении взять опеку над Наташей, и в решении оставить Алексея в системе.
Возможно, когда-нибудь мать еще выскажется по этому поводу. Но пока что в их семье все хорошо.
Наташа пошла в школу и о брате не вспоминает, да и Варя старается выкинуть из головы как воспоминания, так и все сказанные ей злые слова.
Она не обязана была брать чужого ребенка. И, что бы там не говорили остальные – вряд ли она бы с ним справилась. Так что лучше пусть так.
У нее есть Наташа, у них впереди – вся жизнь и они ее проживут так, как захотят они сами, а не всякие там Зинаиды Павловны и покойные Клары.
Теща требует вернуть ей дочь