— Что? Какие десять тысяч? О чем вы?
— Не прикидывайся! — свекровь уперла руки в бока. — Сережа все рассказал!
Вы копейки считаете, ремонт сделать не можете, а ты деньги на ветер выбрасываешь!
— А что это у нас тут? — Сергей демонстративно повертел в руках тюбик крема, подобранный с туалетного столика. — «Антивозрастной комплекс с пептидами». Опять новая покупка?
Полина замерла перед зеркалом с расческой в руках. В тусклом свете осеннего утра ее лицо казалось бледным и осунувшимся. На кончике носа предательски выступила испарина — верный признак подступающего раздражения.
— Этому крему уже месяц, — спокойно ответила она, старательно расчесывая влажные пряди. — Просто ты его раньше не замечал.
— Да? — Сергей скептически хмыкнул. — А ценник, небось, как всегда — космический? Знаю я эти твои «комплексы с пептидами».
Он небрежно бросил тюбик на столик, отчего баночки с косметикой жалобно звякнули.
Полина поморщилась — ей не нравилось, когда трогали ее вещи. Особенно так… бесцеремонно.
— Три тысячи, — негромко произнесла она. — Хватает на полгода. Это меньше, чем ты тратишь на посиделки с друзьями за месяц.
— Ну началось! — Сергей раздраженно взмахнул руками. — Опять ты за свое? При чем тут друзья?
Он прошелся по комнате, остановился у окна. За стеклом моросил унылый сентябрьский дождь, размывая очертания соседних домов.
— Ты посмотри на нашу квартиру, — продолжил он, не оборачиваясь. — Обои облезлые, линолеум в дырах.
Когда ремонт делать будем? А ты все — крем да крем, маникюр да педикюр…
Полина отложила расческу, медленно повернулась к мужу.
— Сереж, — тихо начала она. — Мы же договаривались. Я откладываю на ремонт половину зарплаты.
Вторую трачу на еду и бытовые нужды. А уход за собой — это необходимость. Я в банке работаю, с людьми общаюсь…
— Да-да, знаю! — перебил ее Сергей. — «Лицо компании»! Слышал уже сто раз. Только что-то другие как-то обходятся без этих твоих… пептидов!
Он резко развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Полина устало опустилась на стул перед зеркалом.
В висках противно заныло — верный признак начинающейся мигрени.
Такие утренние перепалки в последнее время случались все чаще. Сергей, кажется, задался целью пересчитать каждую потраченную ею копейку.
При этом собственные траты — на бесконечный ремонт старенькой машины, на рыбалку с друзьями, на новый телефон — он почему-то в расчет не брал.
Через час, уже накрашенная и причесанная, Полина вышла на кухню. Сергей угрюмо жевал яичницу, не поднимая глаз от тарелки.
— Я ушла, — сухо бросила она, накидывая плащ.
Муж что-то буркнул в ответ.
Полина вздохнула и вышла в промозглое утро.
День в банке выдался суматошный. Клиенты шли один за другим, в обед даже перекусить толком не удалось. К вечеру голова гудела от шума.
Телефон зазвонил, когда Полина уже собиралась домой. На экране высветилось «Свекровь».
— Алло, — устало отозвалась она.
— Полиночка! — голос Ольги Николаевны звенел от плохо скрываемого возмущения. — Ты дома? Мне срочно нужно с тобой поговорить!
— Я только с работы выхожу…
— Вот и отлично! Я как раз рядом с твоим банком. Жди, сейчас подойду!
Не успела Полина и слова вставить, как свекровь отключилась. Внутри все похолодело — такой тон не предвещал ничего хорошего.
Ольга Николаевна появилась через пять минут — раскрасневшаяся, взбудораженная. Ее светлый плащ промок от дождя, седые волосы выбились из-под берета.
— Ну-ка, объясни мне, голубушка, — с ходу начала она, даже не поздоровавшись. — Это правда, что ты десять тысяч на крем потратила? А еще пятнадцать — на какие-то маски?
Полина ошарашенно моргнула:
— Что? Какие десять тысяч? О чем вы?
— Не прикидывайся! — Ольга Николаевна воинственно уперла руки в бока. — Сережа все рассказал!
Вы копейки считаете, ремонт сделать не можете, а ты деньги на ветер выбрасываешь!
— Да не было никаких десяти тысяч! — воскликнула Полина. — Три тысячи крем стоил, и то на полгода хватает!
— Ах, три тысячи! — всплеснула руками свекровь. — Да ты знаешь, сколько я на свою косметику трачу? Триста рублей крем в «Магните», и хватает! А ты… Модница! Транжира!
Она еще долго отчитывала оторопевшую невестку, размахивая руками и переходя на визг.
Прохожие с любопытством оглядывались на странную парочку.
Домой Полина вернулась разбитая, с опухшими от слез глазами. Сергея, слава богу, не было — видно, задержался на работе.
Трясущимися пальцами она набрала номер сестры.
— Марина? — всхлипнула она, когда та ответила. — Я больше не могу…
Марина примчалась через полчаса — растрепанная, запыхавшаяся, с двумя пакетами продуктов в руках.
В свои тридцать пять она сохранила удивительное сходство с младшей сестрой: те же зеленые глаза, те же высокие скулы. Только морщинки в уголках глаз выдавали разницу в возрасте.
— Ну-ка, рассказывай, — скомандовала она, выкладывая на стол коробку конфет и бутылку вина. — Что там у вас стряслось?
Полина, глотая слезы, поведала сестре о недавней сцене у банка.
Марина слушала молча, только желваки на скулах ходили — верный признак еле сдерживаемого гнева.
— Значит, транжира? — процедила она, когда Полина закончила рассказ. — А муженек твой, значит, маменьке нажаловался? Ох, знакомая песня! Мой бывший тоже любил своей мамочке про меня сказки рассказывать.
Она плеснула воды в чашку — других емкостей под рукой не нашлось.
— Нет, так дело не пойдет, — заявила Марина, отхлебывая из чашки. — Знаешь, что мы сделаем? Устроим семейный совет.
Позовем всех: твою свекровь, нашу маму, твоего Сергея. И разложим все по полочкам!
Полина испуганно замахала руками:
— Нет-нет, только не это! Они же все перессорятся!
— А пусть! — отрезала Марина. — Хватит уже по углам шушукаться. Все претензии — на стол!
Ты сколько на косметику в месяц тратишь? Три-четыре тысячи?
Вот пусть и твоя свекровь признается, во что ей ее «магнитовские» кремы обходятся.
Она достала телефон, решительно набрала номер:
— Алло, мама? Привет! Слушай, тут такое дело…
Через полчаса все было решено. Семейный совет назначили на субботу.
Антонина Васильевна вызвалась приготовить свой фирменный плов. Ольга Николаевна, поломавшись для приличия, тоже согласилась прийти.
В субботу с утра Полина металась по квартире как заведенная. Протирала пыль, расставляла тарелки, то и дело поглядывала на часы.
Сергей угрюмо курил на балконе, всем своим видом показывая недовольство предстоящим сборищем.
Первой явилась Антонина Васильевна — статная, подтянутая, несмотря на свои шестьдесят лет. Ее появление внесло в квартиру запах пряностей и уверенное спокойствие.
— Не дрейфь, дочка, — шепнула она Полине, выкладывая из сумки контейнеры с пловом. — Прорвемся!
Следом подтянулись Марина и Ольга Николаевна. Свекровь выглядела непривычно нарядной — в новом платье, с уложенными волосами.
«Прихорашивалась, — отметила про себя Полина. — К бою готовилась».
За столом поначалу царило натянутое молчание. Все старательно налегали на плов, избегая смотреть друг на друга. Наконец Марина решительно отодвинула тарелку:
— Ну что, может, обсудим, зачем собрались?
Ольга Николаевна тут же выпрямилась, поджала губы:
— А что обсуждать? И так все ясно. Молодежь деньгами сорит, а потом…
— Подождите-ка, — перебила ее Антонина Васильевна. — Давайте по порядку. Вот вы, Ольга Николаевна, на уход за собой сколько тратите? Только честно.
Свекровь запнулась на полуслове, покраснела:
— Ну… крем недорогой беру, в «Магните»…
— И сколько таких кремов в месяц? — продолжала допытываться Антонина Васильевна. — А маски? А шампуни? А краска для волос?
С каждым вопросом Ольга Николаевна краснела все гуще. Наконец не выдержала:
— Ну хорошо! Тысячи четыре выходит, если все сложить. Но я же…
— А Полина — три тысячи, — веско произнесла Марина. — И это при том, что ей в банке каждый день при полном параде быть положено.
Вот, кстати, — она выудила из сумки какую-то бумажку. — Требования к внешнему виду сотрудников. Почитайте.
Ольга Николаевна нацепила очки, вчиталась в мелкий шрифт. Лицо ее медленно менялось — растерянность сменялась смущением.
— Я не знала… — пробормотала она. — Сережа говорил…
— А Сережа, — снова вступила Марина, — похоже, вообще в женской косметике не разбирается. Три тысячи или тридцать — для него без разницы.
Сергей, до сих пор молча сидевший в углу стола, дернулся как от удара:
— Да я… Я просто подумал…
— Вот именно, — отрезала Антонина Васильевна. — Подумал, да не в ту степь. А мать свою зря растревожил.
За столом повисло тягостное молчание. Ольга Николаевна машинально крутила в руках салфетку, избегая смотреть на невестку. Наконец она глубоко вздохнула:
— Полина, прости меня, пожалуйста. Я… погорячилась. Не разобралась…
Полина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она через стол протянула руку, накрыла ладонь свекрови своей:
— Все хорошо. Давайте просто… будем больше разговаривать друг с другом.
— И чаще встречаться! — подхватила Марина. — Мам, а помнишь свой рецепт пирога с яблоками? Может, научишь Ольгу Николаевну?
Лицо свекрови просветлело:
— А вы меня научите плов готовить? А то у меня вечно рис в кашу разваливается…
Полина откинулась на спинку стула, чувствуя, как внутри разливается теплое спокойствие. Кажется, гроза миновала. И, может быть, все наконец-то наладится.
— Кстати, о пироге, — спохватилась Антонина Васильевна. — У меня для вас сюрприз!
Она метнулась в прихожую и вернулась с большим свертком. В комнате поплыл аромат корицы и яблок.
Окрутила