— Сын, это был не самый красивый поступок.
— А знаешь, какой еще более некрасивый? Обделять своего ребенка ради взрослой женщины, — вступилась за сына Ирина.
— Вот да, кстати я это и хотел сказать. Мы с ней поделились, заметь, в отличие от нее. Так что все нормально получилось.
— Кхм… — Виктор явно смутился. – Я это… Ладно, пускай.
— Ирина Валерьевна! Очень хорошо, что вы пришли, — стоило постучать в дверь кабинета, как сидящая за столом учительница поприветствовала женщину и кивком головы указала на парту перед собой.
— Здравствуйте, Инна Игоревна, — вздохнув, кивнула в ответ Ирина. – Что мой натворил?
— Ну не то что бы прямо натворил. Алекс у вас очень хороший мальчик, учится почти на одни пятерки, одноклассников не задирает.
Только вот… — женщина, вздохнув, достала из стопки тетрадей на парте нужную и протянула матери. – Вы прочитайте, пожалуйста, сами все поймете.
У детей было творческое задание по математике – составить самостоятельно задачу, ну и ваш написал вот такое вот… кхм…
— Показывайте, что он там написал, — со вздохом протянула Ирина руку к тетрадке. И, открыв ее на нужной странице, принялась читать.
Что же, учительница была права – у Алекса была очень сильно развита фантазия.
С последствиями этого развития так или иначе сталкивалась вся семья.
Ну а какой ребенок не придумывает разные интересные истории о том, что домашки в школе не задали, или о том, что он два часа после этой самой школы занимался с учителем английским, а не встретился с друзьями и заигрался на футбольном поле…
Это было терпимо, корректируемо и в силу возраста простительно. Вот только читала Ирина совсем не фантазию. И признаться в этом не могла, потому что…
«Задача. Дано 4 семьи, 4 палки колбасы, 4 куска сыра и 2 курицы.
Сколько украла тетка Матрена, если на стол подали 2 палки колбасы, 2 куска сыра и 1 курицу, при этом после застолья остались на столе 1 палка колбасы и 1 кусок сыра?
Сколько колбасы и сыра наворует тетка Матрена за год, если застолье проходит ежемесячно?»
— В общем, как вы сами понимаете, я такую задачу не могу принять и поставить за нее оценку.
Поговорите с сыном, пожалуйста, пусть до завтра переделает. Ну и в целом… кхм…
— Я вас поняла, — едва слышно прошептала Ирина, чувствуя, как полыхает лицо.
Отчасти из-за того, что сын так ее подставил, а отчасти – от понимания, что задача очень верно отражает суть происходящего в их семье.
И что раз ребенок это заметил, то уже пора бы прекращать этот аттракцион невиданной щедрости для сестры мужа.
Осталось только убедить в этом самого Виктора. И, конечно, объяснить Алексу, что такие задачки лучше не писать.
Пока женщина, держа в руках тетрадку сына, шла домой, в голове роем вихрились мысли о том, что наглости Матрены действительно должен быть предел.
Как и степени потакания этой наглости Виктором. Вот только предела все не было и не было. И что делать теперь? Разводиться из-за какой-то чепухи?
Муж ведь не пьет, драться не кидается, даже с домашним хозяйством по выходным помогает, а уж про работу и типичные «прибивания полочек» и говорить нечего – в доме все чинилось через пятнадцать минут после поломки.
И вот это сокровище на фоне современных мамсиков и «тепличных цветочков» бросать из-за одной лишь Матрены?
Матреной звали младшую сестру мужа. И по отношению к ней, долгожданной девушке в семье, где уже было на момент ее рождения трое мальчишек, всю жизнь проявляли фаворитизм.
Девочку не нагружали домашними делами, не ругали за двойки в школе и принимали ее сторону вне зависимости от степени вины Матрены в происходящем.
Подобное воспитание сказалось и на воспитании, и на дальнейшем образе жизни девушки.
Если трое братьев все, как один, получили образование и обзавелись профессиями, которые позволяли более-менее сносно содержать семьи, в которых было по одному-два ребенка, то у Матрены так и осталось девять классов образования.
Заработки ее были случайны, а с голоду не помереть помогал огород, на котором по-очереди впахивали старшие братья, ведь «надо ей помочь, сама не справится, она же хрупкая, слабая женщина».
Может быть, Ирина бы возмущалась этой помощи на огороде, если бы нагрузка не делилась между тремя братьями.
Так, в принципе, если мужик тратит каждые третьи выходные на поездку к сестре и решение ее проблем – это ведь вроде и не так много получается, верно?
Но дело было не только в огороде. Еще оставались праздники. И женщина отлично понимала, что злило сына.
Ведь на праздники действительно покупали все самое лучшее. Они с мужем, например, жили достаточно скромно, поскольку выплачивали ипотеку. И от многого приходилось отказываться в пользу более рационального и экономного расходования бюджета.
Например, семья практически не покупала колбасу и сладости, редкими гостями на столе были и красная рыба, оливки, сыр…
Повседневное меню включало овощи и крупы, мясо, в роли которого чаще всего выступала курица, а также недорогие виды рыбы.
Этого хватало, чтобы закрывать все потребности, а с помощью специй и рук из плеч получалось даже сделать меню не только сытным, но и разнообразным.
Но это не значило, что дорогой и вкусной еды не хотелось. Хотелось еще как! И обычно в таких случаях люди отводят душу на праздники, вот только…
Вот только три месяца назад Матрена предложила собираться у нее в доме, доставшемся женщине после смерти родителей.
Уговор был простым: люди привозят с собой продукты, на кухне это все готовится и подается к столу.
Вот только к столу подавалось далеко не все.
— Положу пока в погреб, потом подрежем еще, — забирала Матрена больше половины колбасы и сыра сразу же, как только их выгружали на стол. «Потом» не наступало.
Как и внезапно исчезла старая добрая традиция раздавать собравшимся несъеденную еду в контейнерах. А оставалось немало, что Виктор с Ириной, что старшие братья мужа со своими семьями на продукты к столу денег не жалели.
— Мама, почему тетя Матрена опять всю еду себе забрала? – как-то спросил после праздника Алекс. Он с самого конца застолья сидел какой-то хмурый. – Мы тарталетки даже не попробовали!
— Сынок, ну не будешь же требовать у нее отдавать еду, это ведь просто некрасиво, — вмешался тогда в разговор Виктор.
— А то, что она наши продукты ест, а мы без вкусного после праздников сидим – это разве красиво?
— Сынок, есть такая вещь – вежливость. К тому же, у тети Матрены тяжелая жизненная ситуация, а в семье принято делиться с младшими ее членами, — объяснил тогда Виктор.
Алекс нахмурился и сложил руки на груди, но вопросов больше не задавал. И вот теперь написал свою задачку.
Как будто все две недели, прошедшие с прошлого визита к тетке, не мог выкинуть из головы те самые тарталетки и другие деликатесы, оказавшиеся в теткином бермудском погребе.
Впрочем, Ирина тоже нет-нет да вспоминала недобрым словом эту новую традицию. Но не ссориться же с мужем из-за этого.
Дома с Алексом была проведена беседа о недопустимости таких вот «придумываний» в школьной тетради. Под контролем матери мальчик даже переделал задачу, но потом снова завел разговор о тете Матрене.
— Мама, надо что-то делать. Так же нечестно и неправильно! Давай в следующий раз часть продуктов спрячем и не возьмем с собой!
Тогда тетка меньше украдет и у нас останется больше. А всем скажем, что забыли.
— Алекс, это некрасиво по отношению к остальным. И вообще – не вмешивайся во взрослые дела, — Ирина не любила этот аргумент.
Но в крайних случаях, когда возразить было больше нечего, прибегала к нему. Ну не будешь же рассказывать мальчику о том, что у отца пунктик на помощи младшей сестре!
Что он готов родного сына, получается, обделить, лишь бы накормить повкусней великовозрастную «девочку», которая вместо того, чтобы идти и работать, тянет всеми правдами и неправдами различную помощь у старших братьев.
Капитально же покойные свекры детям своим мозги промыли, что до сих пор никто не взбунтовался против этого расклада.
Как только жены других братьев это терпят. Наверное, им тоже просто неудобно вмешаться и прекратить этот кавардак.
Видимо, им действительно было неудобно. А вот детям оказалось очень даже удобно.
Потому что в следующий раз, когда родственники снова собрались в злополучный дом и прозвучала фраза «в погреб» Михаил, старший среди детей (у них с двенадцатилетним Алексом было всего-то полгода разницы), сказал прежде, чем кто-то из взрослых успел хоть что-то произнести:
— Да не надо в погреб. Оставим тут, в холодильнике, если вдруг не хватит – сразу же и дорежем. А если хватит – обратно по домам разберем.
Повисла неловкая тишина, в которой взрослые переглядывались, а дети делали вид, будто ничего необычного сказано не было. Матрена нервно улыбалась, словно не зная, что именно сейчас надо сказать.
— Давайте уже салаты резать, — перевел тему Алекс.
На мгновение Ирине даже показалось, что ее сын попытался разрулить ситуацию, но уже когда застолье закончилось, стало понятно: они с Михаилом играют на одной стороне.
Потому что пока взрослые мыли посуду, Алекс сбегал к машине и принес разного размера контейнеры.
— А это еще что такое? – при виде детей, разбирающих контейнеры, Матрена выразила свое недоумение.
— А это мы себе домой возьмем салатов, тортика и деликатесы, которые не съели.
Вы разве не слышали, что с младшими надо делиться? Не волнуйтесь, мы вам тоже оставим, в отличие от некоторых – мы знаем о правилах приличия, — громко во всеуслышание объявил Алекс.
И в другой ситуации Ирина бы остановила и одернула сына, да только как тут одернешь, если пятеро детей из трех семей уже вовсю хозяйничали у стола, разбрасывая по контейнерам нетронутые закуски.
Когда они ехали обратно Виктор смотрел на сына в зеркало красный, как рак.
— Пап, ты если хочешь сказать что-то, то говори, — ребенок достал из прихваченного контейнера тарталетку и, предложив матери еще одну, принялся жевать лакомство.
— Сын, это был не самый красивый поступок.
— А знаешь, какой еще более некрасивый? Обделять своего ребенка ради взрослой женщины, — вступилась за сына Ирина.
— Вот да, кстати я это и хотел сказать. Мы с ней поделились, заметь, в отличие от нее. Так что все нормально получилось.
— Кхм… — Виктор явно смутился. – Я это… Ладно, пускай.
Ну конечно, чтобы он взял – да извинился перед сыном за то, что случилось – такого в жизни не будет.
Наверное, в лесу что-то завоняться должно, чтобы Виктор наконец-то сбросил со своей шеи этот балласт. Долго еще будет Матрена на чужих шеях кататься, ой, долго.
На стороне Ирины и ее сына была, казалось, сама судьба. Терпение Виктора оказалось тоже не безграничным и красную черту Матрена перешла на следующий день.
Когда прямо с утра позвонила и сообщила брату, что ждет денежной компенсации за продукты, которые утащил со стола его сын.
— Матрен, а ты ничего не попутала?! Вообще-то мы эти продукты покупали, ты одна на стол ничего не поставила, имей совесть!
Дальше муж ушел в другую комнату, но по доносящимся отдельным восклицаниям стало ясно: разговор пошел серьезный.
И по его итогу Виктор, вернувшись на кухню к жене и сыну, объявил:
— Все, достала она меня. Братья пусть как хотят, а я больше помогать ей не буду, пусть сама вертится! А то совсем обнаглела.
Компенсацию ей подавай, понимаешь ли. Еще и сына моего вором назвать посмела!
Мать с сыном переглянулись и предложили главе семьи еще один бутерброд из «сворованных», а на деле – чудом спасенных из бермудского погреба продуктов.
За завтраком они принялись обсуждать, куда отправятся в ближайшие «бывшие огородные» выходные.
Похоже, что жизнь в этой семье начала налаживаться. И пусть Ирине немного стыдно за то, что проблему решать в итоге пришлось решать детям, все же и Алексу и Михаилу, да и остальным троим маленьким подпевалам она благодарна.
И спокойна, зная, что, судя по их характерам, никто из них не вырастет в семье новой «Матреной».
Останусь с ночевкой, — заявила свекровь