– Нюра, доченька, открывай! Я знаю, что ты дома, я видела свет в окнах! – Анна не слышала голос матери уже несколько лет.
– Надо же, вспомнила, что у нее еще одна дочь есть, – проворчала под нос Анна и поморщилась. Предстоящая встреча с родительницей не доставляла ей ни капли удовольствия.
Сердце все-таки предательски екнуло, когда она увидела на пороге мать. Все такая же стройная и подтянутая, только морщинок прибавилось, да в тщательно уложенных волосах серебрилась седина.
– Господи, как же у тебя просторно! – воскликнула Валерия Сергеевна, бесцеремонно проходя мимо хозяйки в комнату. Она деловито двинулась вглубь квартиры. Аня молча следовала за ней.
– И такая чистота… Одной-то, конечно, легко порядок поддерживать.
Анна закатила глаза. Этот тон она узнала бы из тысячи: по мнению матери, Ане всегда все давалось легко и просто, не то что Наденьке, младшей сестре…
– Мам, ты как-то внезапно… Могла бы предупредить, что в гости зайдешь. Я бы хоть в магазин зашла, к чаю чего купила…
– Нет-нет, не тревожься. Я буквально на минутку. Вот, мимо шла, дай, думаю, к Нюрочке загляну, – защебетала беззаботно матушка.
– И вообще я мать или кто? И что, у матери теперь должно быть специальное разрешение, чтобы навестить родную дочь? -– В голосе родительницы появились знакомые укоризненные нотки. – Я, между прочим, все эти годы ждала, что ты сама придешь. Но ты же у нас гордая!
Валерия Сергеевна остановилась посреди гостиной, придирчиво оглядывая обстановку. Ее взгляд скользил по новой мебели, по картине на стене, по идеально ровным складкам штор.
– Надо же, – протянула она, – просто царские палаты.
По ее интонации было сложно понять, нравится гостье увиденное или не очень.
– О, господи, чего кухня-то такая огромная? Здесь можно банкеты закатывать… – Аня молча следовала за матерью. – И такие хоромы, да все для одного человека…
– Присядешь? – спросила дочь, указывая на диван. – Кофе будешь?
Валерия Сергеевна по-хозяйски прошла к дивану, осмотрела его, но не села, а продолжила свой инспекционный обход.
– Ты знаешь, а я ведь к тебе с новостями. У Наденьки третий малыш родился.
«Вот оно, наверное сейчас будет денег клянчить», – пронеслось в голове у Анны. Она слишком хорошо знала мать и ни на секунду не поверила, что та явилась к ней из сентиментальности или потому что шла мимо.
– Поздравляю, – сухо отозвалась Аня, – я рада за них.
– Ох, доченька, да чему радоваться, ‐ Валентина Сергеевна тяжело опустилась на диван, сразу постарев лет на десять. – Тяжело им, очень тяжело. В коммуналке впятером! Тесно, душно. Это ты здесь одна жируешь, а им тесно…
Последние слова мать произнесла с особым напором. Анна почувствовала, как немеют пальцы. «Нет, ну не за моей квартирой же она пришла?! Хотя…» – девушка насторожилась.
В памяти сразу всплыл тот злополучный день рождения. Десять лет – возраст, когда уже все понимаешь, но еще веришь в справедливость.
– Нюрочка, солнышко, отдай куколку Наденьке, – голос матери звучал мягко, но в интонациях явственно слышался стальной приказ. – Ты же старшая, должна уступать.
Маленькая Аня прижимала к груди куклу – подарок бабушки на день рождения. Первая в ее жизни красавица с длинными золотистыми волосами и закрывающимися глазами.
– Но мам, это мой подарок! Мне ее бабушка подарила! И вообще, у Надьки своих куча… – в голосе дрожали слезы.
Четырехлетняя Надя внимательно прислушивалась к спору сестры и матери и уже готовилась закатить истерику. Ее нижняя губа мелко дрожала, а глаза наполнялись слезами – безотказный прием, который всегда срабатывал.
– Ты эгоистка, Анна! – пуще прежнего сердилась мать. – Посмотри, сестренка плачет. Неужели тебе ее не жалко? Поиграет и вернет, ничего с твоей куклой не случится.
Вот только мать упустила один пунктик, Надя никогда ничего не возвращала. Ее игрушки были ее игрушками, а Анины – общими. Такой была негласная домашняя установка.
– Нюра, ну отдай ты сестренке куклу. А для тебя у меня есть кое-что получше – мать достала из шкафа потрепанную куклу. Наде купили ее всего лишь полгода назад, правда, с тех пор она очень сильно изменилась: лишилась части волос, потому что младшая сестра возомнила себя великим стилистом, и приобрела «татуировки».
– Мамочка, ну дай мне куколку! – Надя уже откровенно ревела, размазывая слезы по щекам. – Я хочу такую же! Почему у Аньки красивая, а у меня нет?
– Видишь, как сестренка расстроилась? – В глазах матери появилось что-то похожее на угрозу. – Немедленно отдай куклу. Ты же не хочешь остаться без сладкого на неделю?
Этот момент Аня запомнила навсегда. Именно тогда она отчетливо поняла: справедливости в их доме нет и не будет. Она молча протянула куклу сестре и вышла из комнаты.
А через неделю кукла валялась в углу детской с оторванной головой. Надя просто забыла о ней, увлекшись новой игрушкой.
– Ну что ты плачешь? – отмахнулась мать, когда Аня показала ей сломанную куклу. – Это же просто игрушка. Вот Наденька и поиграла немножко. Ты как маленькая, честное слово! И вообще, в твоем возрасте пора уже о другом думать.
Аня помнила, как стояла, глотая слезы, а в груди разрасталось что-то тяжелое и холодное. Может быть, именно тогда она начала строить свою невидимую стену – кирпичик за кирпичиком, обида за обидой.
Мамин голос вернул Аню в реальность.
– …ты подумай, может, ты поможешь сестре. Им бы с тремя ребятишками было бы очень удобно. У тебя здесь и ремонт хороший, и детский сад рядышком, – мать в ожидании смотрела на дочь.
– Мам, ты сейчас серьезно? Я должна отдать квартиру, на которую копила десять лет?! – Аня до сих пор молча слушала мать.
– А тебе сложно что ли? Ну сама посуди, это же не справедливо. Ты здесь одна как королева в двушке, а они впятером в старой комнатушке в пятнадцать метров! – возмутилась женщина.
Аня решительно встала из-за стола. Родительница последовала ее примеру.
– Так, ладно. Дело, конечно твое, не хочешь, не помогай, но как ты спать после этого будешь? В общем, я пошла, а ты подумай хорошенько, но учти, Надюшеньке надо помочь!
«Ничего не изменилось – с горечью подумала Аня, когда за матерью закрылась дверь. – Мама все так же готова пожертвовать моими интересами ради младшей сестры. Только теперь речь шла не о кукле, а о квартире».
Пытаясь успокоиться, Анна подошла к панорамному окну своей кухни. Перед ней простирался вечерний город. Десять лет назад она точно так же смотрела на эти огни, но из окна съемной комнаты на окраине.
В памяти всплыл тот промозглый октябрьский вечер, когда она, выскочив из дома с одним рюкзаком, оказалась на улице. Гордость не позволила вернуться, хотя мать была уверена, что дочь прибежит назад через пару дней. Неделю максимум…
– Никуда ты не денешься, – доносился ей вслед мамин голос. – Покобенишься и вернешься. Куда ты пойдешь? Кому ты нужна?
Анна усмехнулась, вспоминая эти слова. Ей пришлось доказывать, что нужна. Прежде всего самой себе. Первое время она жила в хостеле, экономя каждую копейку. Устроилась администратором в салон красоты, параллельно училась на бухгалтерских курсах. Ночами подрабатывала удаленно, писала курсовые работы.
Надина жизнь складывалась иначе. Она не спешила учиться. Сразу после школы выскочила замуж. Мать по этому поводу закатила шумные гуляния с дорогущим рестораном и платьем. Ради банкета в один день она продала свою трешку и купила однушку.
– Свадьба бывает один раз в жизни, а большая квартира мне уже не к чему, – улыбалась тогда Валерия Сергеевна.
Анна узнала о свадьбе случайно, увидела фотографии в соцсетях – ее, конечно, не пригласили.
– Ты же понимаешь, – говорила потом мать по телефону, – Наденька так мечтала о красивой свадьбе. Она у нас девочка нежная, ей нужна сказка.
– Так-то я тоже имела право на часть денег от продажи квартиры. Ты же знаешь, что я коплю на собственное жилье, – возмутилась Аня.
– Вот и копи. И распоряжайся им потом на свое усмотрение. А это моя квартира, как хочу, так и распоряжаюсь. Буду еще я пере тобой отчитыаться, – мать поджала губы.
Надя с мужем заехали в его коммуналку. Пока не было детей, им хватало места. Но с рождением мальчишек жизнь в одной комнате становилась все сложнее.
За тем, как растут племянники, Аня наблюдала через соцсети. Ни мать, ни сестра не стремились с ней встречаться или звать в гости. Впрочем, саму Аню это не особо тревожило. Она семимильными шагами шла к своей цели – к покупке собственной квартиры.
Телефон тихо завибрировал, на экране высветилось: «Мама». Она вздохнула и нажала «отбой» Анна прекрасно понимала: это только начало. Когда маменька вбивала себе что-то в голову, она становилась подобна стихийному бедствию.
Через минуту телефон снова ожил, но теперь на экране высветилось сообщение: «Доченька, нам надо серьезно поговорить. Я завтра приеду. И Наденька с детьми».
Анна почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
Звонок в дверь раздался ровно в десять утра. На пороге стояла мать. За ее спиной маячила Надя с младенцем на руках, двое старших детей жались к маминой юбке.
– Проходите, – Анна посторонилась.
– Ой, какая красота! – младшая сестра, совсем не изменившаяся за эти годы, восторженно осматривалась. – Смотрите, дети, как у тети Ани просторно! Тут можно даже на велосипеде гонять!
– Не будем терять время, – Валерия Сергеевна деловито расположилась за столом, – Нюрочка, посмотри на своих племянников. Вот Кирюша, вот Машенька, а это маленький Степушка. Разве не чудо?
Анна молча разглядывала детишек, испуганно жавшихся к матери.
– Красивые, – сдержанно произнесла она.
– А теперь посмотри, как они живут! — Мать достала телефон и начала показывать снимки коммунальной квартиры. – Комната пятнадцать метров. Пятеро! В пятнадцати метрах! А у тебя тут…
– Мам, – Анна подняла руку, останавливая поток слов, – давай сразу к делу. Я не отдам свою квартиру.
– Отдам?! —– Валентина Сергеевна картинно рассмеялась. – Кто говорит об «отдам»? Мы предлагаем равноценный обмен! Ты получишь их комнату…
– Равноценный!? – Анна почувствовала, как внутри закипает злость. – Сменять новую квартиру в центре – на комнату в коммуналке у черта на куличках?
– Но ты же одна! – В разговор вступила Надя, качая захныкавшего младенца. – А у меня трое детей! Знаешь, как сложно ужиться в одной комнатке?
– Надька, – Анна посмотрела сестре в глаза, – а ты когда рожала, не знала, что у вас с мужем всего лишь коммуналка и сначала нужно бы квартиру купить?
– Как ты можешь так говорить?! – Мать вскочила, заметалась по кухне. – Да ты… ты просто завидуешь! У тебя вот детей нет, одна живешь!
– Я живу так, как хочу, – твердо ответила Анна. – И это моя квартира. Я на нее сама заработала.
– Заработала она! – Мать всплеснула руками. – А ты знаешь, сколько я ночей не спала, пока вас растила? Сколько я в вас вложила? И вот она, благодарность! Родная сестра с детьми в кои-то веки ее о помощи попросили, а она…
– А я что? —– Анна уперла руки в боки, чувствуя, как дрожит голос. – Я о своем будущем позаботилась. А ты вот смолола дурость! Нужно было своей башкой думать, когда квартиру ради свадьбы продала. Вот сейчас в нее свою младшую дочуру со всем выводком и заселила бы! А сама с радостным лицом перебралась бы в их коммуналку!
– Да что я, дура что ли? У них же там знаешь, какой контингент живет в доме? Там же сплошь алкаши… – мать осеклась на полуслове и забегала глазками с одной дочери на другую.
– Молодец, мамуля. А мне, значит, сойдет! Ничего у тебя не выйдет, можешь даже не рассчитывать, – Аня вздернула бровь.
– Ты как с матерью разговариваешь? – Надя накинулась на сестру.
– А ты бы вообще помалкивала! – прикрикнула старшая сестра. – Даже птица перед тем, как потомство заводить, сначала гнездо вьет. А теперь ты что, думаешь, притащила ко мне весь свой выводок и я тут вам раскисла, собрала чемоданы и быстренько съехала в твой клоповник?! Дудки! – Аня сорвалась на крик.
– Значит так, – Валерия Сергеевна решительно достала из сумки какие-то бумаги, – я все продумала и не вздумай отказываться…
– Нет! – Анна саданула ладонью по столу, отчего бумаги разлетелись во все стороны. – Я никуда не перееду! Это мое! Понимаете? Мое!
Она буквально вытолкала незваных гостей за порог и с силой захлопнула за ними дверь. Мать после этого дня не раз звонила, писала, но Аня не отвечала.
– Значит, ты даже трубку не берешь? – раздался за спиной мамин голос, когда Аня вечером возвращалась с работы. Валерия Сергеевна караулила у подъезда. – Прячешься от родной матери?
– Ни от кого я не прячусь, – буркнула девушка, открывая дверь.
Мать протиснулась в подъезд вслед за дочерью.
– Я вот что придумала. Может, тебе просто нужно время? Давай так: ты поживешь в их комнате месяц, присмотришься, пообвыкнешься…
Анна молча поднималась по лестнице, считая ступеньки. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…
– У них там чудесные соседи, – не унималась мать, – они замечательные люди! А кухня светлая, уютная…
– Раз там так все здорово, вот пусть и живут, – Анна остановилась у своей двери.
– Ты черствая, бездушная! Тебе сестру не жаль, детишек пожалей… Доченька, уступи свою квартиру сестре, у нее детки, а ты все равно одна, – заканючила мать, состряпав плаксивое выражение лица.
– С какой стати? У них есть родители, вот пусть голову включают. Так, я устала, поэтому, извини в гости не зову, Аня быстро вошла в квартиру и закрыла за собой дверь, не успев дать матери опомниться.
Телефон разрывался от звонков и сообщений. «Доченька, одумайся…», «Как ты можешь быть такой бессердечной…» Анна нажала кнопку блокировки, потом подумала и отправила материн номер в «черный список».
Она подошла к окну. Внизу, у подъезда, маячила знакомая фигура – мать явно надеялась на продолжение разговора. Но Анна была не намерена разговаривать. Она больше не чувствовала ни злости, ни обиды. Только усталость и странное облегчение.
Взяв телефон, она набрала сообщение риелтору: «Здравствуйте! Хочу купить квартиру. Трехкомнатную, в хорошем районе. Бюджет…» Она помедлила и озвучила сумму, которую удалось скопить к этому времени.
Мать все еще крутилась возле подъезда. Что ж, сама виновата, не нужно было давать ей этот адрес, но ничего, про новое место жительства дочери она точно не узнает…
Если бы не ваши грядки – мы бы до сих пор нормально жили