— А обязательно эту… домой к нам вести? — не унималась дочь. — У нас тут вообще-то своя семья.
— Эту зовут Регина, и она моя жена. Поэтому да, жить она будет в моём доме на правах члена семьи.
И попрошу вести себя с ней нормально. Регина носит моего ребёнка, твоего брата, между прочим.
Константин Борисович всегда считал, что у него нормальная, крепкая семья.
Сам он трудился начальником транспортного отдела. Жена, Галина Валентиновна, работала управляющей в кафе.
Они растили дочь Олю и практически никогда не ссорились.
Поэтому он очень удивился, когда спустя 20 лет брака жена вдруг заявила, что подаёт на развод — никаких предпосылок к этому, изменений в поведении Галины он не замечал.
— Да ты вообще что-нибудь замечаешь, кроме своей работы и футбола? — фыркнула жена. — Впрочем, это уже неважно.
Я люблю Игоря, выхожу за него замуж и уезжаю жить в его город.
Мы и так ждали целых три года, пока Оле исполнится 18 лет — больше времени терять не хотим.
— Ну раз ты так решила… — Константин Борисович растерянно развёл руками.
— Да, Кость, решила. С дочерью я сама поговорю, а ты лучше подумай, как и когда сможешь выплатить мне деньги за мою долю в квартире.
Мне деньги понадобятся.
— Галь, ты же знаешь, что таких денег у меня нет…
— Вот я и говорю — подумай, иначе мне придётся продать одну комнату чужим людям, — твёрдо заявила почти бывшая супруга.
Пока они официально разводились, пока Галина Валентиновна собирала вещи и улаживала вопрос с работой, пока они успокаивали расстроенную по этому поводу дочь, случилась ещё одна беда.
Его отец, Борис Александрович, всегда довольно бодрый и активный пенсионер, оказался в больнице с гипертоническим кризом.
— Ничего страшного. Приведём мы в чувство вашего отца, но вы бы получше за ним присматривали.
Ему за давлением нужно следить, лекарства принимать, а вот нервничать совсем не стоит, — сказал доктор, многозначительно глянув на зарёванную Олю.
С дедом у дочери всегда были прекрасные отношения. Особенно они сблизились пять лет назад, когда не стало бабушки.
Оля постоянно пропадала у Бориса Александровича, жившего в соседнем районе города.
Она−то и рассказала деду о разводе родителей и требовании матери о выкупе её доли. После чего у Бориса Александровича и случился криз.
— Папочка, — плакала она теперь, — я не знала, что так получится. Я не думала, что дедушка так расстроится.
— Ты ни в чём не виновата, — вздохнул Константин Борисович. — Мне нужно было самому отцу всё рассказать, а я медлил.
— Папочка, а пусть теперь дед с нами живёт. Пожалуйста, — посмотрела она на него умоляющим взглядом. — Я буду за ним присматривать, и вообще нам всем вместе лучше будет.
Он и сам так считал — оставлять отца без присмотра было просто опасно, а у них места полно. И отец, когда немного пришёл в себя, с радостью согласился на переезд.
— Только я вот что подумал, сынок. Я к вам перееду, а мою квартиру мы продадим. Расплатимся с Галиной, а остаток на счёт положим — будет приданое Оленьке, — заявил Борис Александрович.
— Разберёмся, пап.
Константину Борисовичу очень не хотелось, чтобы отец продавал своё жильё, но брать огромный кредит — тоже не вариант.
А бывшая супруга была настроена решительно. Вдруг и правда продаст комнату, как они потом с чужими людьми жить будут?
Спустя три месяца жизнь его обновлённой семьи вошла в нормальное русло. Отец поправился и разделил с внучкой домашние обязанности.
В основном готовил, что у него прекрасно получалось всегда. Оля училась в институте и, казалось, вполне себе пережила развод родителей.
Иногда она общалась по телефону с матерью, которая уже переехала с новым мужем в другой город.
Сам Константин Борисович об отношениях с женщинами и не помышлял, хотя и был вполне себе здоровым, полным сил 40-летним мужчиной. Измена жены его сильно задела, и женщинам он решил больше не доверять.
Хватило его на целый год, а потом на корпоративе в ресторане, где праздновали Новый год ещё несколько компаний, он познакомился с Ренатой.
30-летняя стройная брюнетка со светлыми глазами веселилась в тот вечер от души, и сама пригласила его на танец. А он, разгорячённый алкоголем, с удовольствием ответил на её знак внимания.
Неожиданно Рената ему понравилась — а он-то думал, что ни одну женщину к себе близко не подпустит! — и они стали встречаться.
Ничего особенного, лёгкий рома..н, Константин Борисович даже дома о нём рассказывать не стал.
А через три месяца Рената сообщила ему, что беременна.
— Я, конечно, ни на чём не настаиваю, но ребёнок появится на свет, что бы ты ни решил, — заявила женщина.
— Ну почему же… — замялся Константин Борисович, — мы вполне можем пожениться — у ребёнка должен быть настоящий отец.
Сначала он немного опешил от такой новости, но потом вспомнил, что когда-то они с Галиной мечтали о втором ребёнке — сыне, но жена больше не смогла родить.
Не сказать, что он тогда сильно расстраивался по этому поводу, но раз судьба ему посылает такой шанс, то он только рад.
В радости Константина Борисовича сомневаться не приходилось, а вот дочь и отец совсем не обрадовались.
— Вот, значит, как ты маму любил, — поджала губы Оля.
— Дочь, смею тебе напомнить, что твоя мама сама меня бросила, а перед этим обманывала несколько лет, — довольно резко ответил он. — И сейчас она живёт с новым мужем.
— А обязательно эту… домой к нам вести? — не унималась дочь. — У нас тут вообще-то своя семья.
— Эту зовут Регина, и она моя жена. Поэтому да, жить она будет в моём доме на правах члена семьи. И попрошу вести себя с ней нормально. Регина носит моего ребёнка, твоего брата, между прочим.
— Вот только орущих младенцев нам здесь не хватало! — выкрикнула Оля и скрылась в своей комнате.
Отец поначалу не высказывался, только укоризненно молчал, но после переезда Регины в квартиру, начали вспыхивать скандалы.
К слову, переехала жена к нему только после рождения ребёнка.
— Твои родственники явно не горят ко мне любовью, а я не хочу нервничать, чтобы не навредить малышу, — объяснила Регина своё решение.
Константину Борисовичу это показалось нормальным, хотя он и переживал из-за того, что любимая женщина с будущим сыном живут без его присмотра.
— У неё злые глаза, — заявил Борис Александрович сыну спустя два месяца после выписки Регины из роддома. — А ты вообще заметил, как она на Антошу смотрит? Прямо с ненавистью какой-то.
— Пап, ну что ты выдумываешь. Регина — прекрасная жена и мать, — не согласился с ним Константин Борисович. — А вот ты ведёшь себя неприлично. Зачем ты спорил с моей женой на кухне по поводу ужина? Зачем ущипнул её?
— Кто? Я?! — изумился отец. — Никого я не щипал! А ужин — это моя территория, и нечего всем туда лезть со своими советами о питании.
— Господи, папа! Ты же взрослый человек — будь добрее, мудрее, я не знаю. Ну невозможно же жить в таких условиях!
Константин Борисович попал меж двух огней. Со своей стороны Регина постоянно жаловалась ему на свёкра и в итоге заявила, что у неё пропало молоко из-за постоянных ссор с Борисом Александровичем.
— Мне кажется, что твоему отцу будет лучше в пансионате, — заявила в итоге жена. — А что? Сейчас есть прекрасные заведения, и, как я понимаю, средства на проживание там у него есть.
— Ты с ума сошла?
— Нет. И не надо мне тут петь про долг перед родителями, — припечатала Регина. — Не на улицу же я предлагаю его вышвырнуть. А вот мы с Антошей, видимо, окажемся на улице. Невозможно просто жить в этом д…рдоме!
Лишаться возможности общаться с маленьким сыном, которого он полюбил всей душой, Константин Борисович не собирался, но и выселить отца было чересчур. А тут ещё Оля масла в огонь подлила.
— Эта твоя жена достала уже с кислой м..ордой ходить! Всё не по её! Всё ей не так! — выкрикнула дочь. — А теперь ещё и дед ей мешаться стал!
— Во-первых, выбирай выражения, — одёрнул он её. — Во-вторых, тебе самой нужно быть повежливее со старшими, не демонстрировать тут нам характер. И вообще, ты вполне можешь жить отдельно — взрослая уже.
— Ты меня выгоняешь из дома?! — изумилась Оля. — Просто прекрасно…
В итоге Константин Борисович принял соломоново решение: уговорил отца поехать в хороший санаторий на месяц.
Мол, и здоровье подправит, и страсти дома улягутся — глядишь, и смогут потом отец с невесткой нормально общаться.
Но Оля снова устроила скандал.
— Всё-таки избавился от деда! — дочь распахнула дверь в их спальню без стука. — Не стыдно тебе?!
— Тише! — шикнул он на неё. — Не видишь, я Антошу кормлю, и ему потом спать надо. Сейчас разгуляется из-за твоих криков — не уложишь потом.
— Как ты печёшься о своём сыночке, — дочь продолжила говорить уже тише, но глазами сверкала с ненавистью. — Обо мне ты так никогда не заботился!
— Оля, что ты выдумываешь? Я всегда тебя любил и люблю и заботился как мог…
— А как ты мог? Тебя же никогда дома не было! Ты меня видел-то раз в неделю! Тебе и дела до нас с матерью не было! — дочь распалялась всё сильнее.
— Это неправда. И дома меня не было, поскольку я деньги зарабатывал, чтобы у вас с мамой всё было, — нахмурился Константин Борисович.
Оля фыркнула и выскочила из их комнаты.
— Совершенно неуправляемая девица, — возмущённо произнесла до сих пор молчавшая Регина. — Сколько вообще это хамство можно терпеть?
— Извини. Я с ней поговорю, — вздохнул он и вернулся к кормлению сына.
Поговорить с дочерью по-человечески ему так и не удалось. Оля продолжала упрекать его в том, что он избавился от родного отца ради какой-то (дальше непечатно), а теперь и от дочери хочет избавиться.
— А она же тебя не любит, пап! — в отчаянии выкрикнула дочь. — Ну как ты не видишь этого?! Она и Антона не любит!
— Это тебе дед мозги промыл? — разозлился Константин Борисович. — Может, ему и правда надо в пансионат, под постоянное наблюдение врачей?
— Папа… — Оля в ужасе уставилась на него. — Приди в себя…
— Это вы придите. Или, наоборот, уйдите. Только перестаньте превращать мою жизнь в ад! — он хлопнул ладонью по стене и ушёл в свою комнату.
Оля разрыдалась.
— Что делать будем, дед? — уже спокойно спрашивала она у Бориса Александровича, приехав навестить его в санатории. — Мы же там с тобой рехнёмся!
— Считаешь, не одумается мой сын? — вздохнул дед.
— Не знаю. Да она его как околдовала! Ты так не считаешь?
— Мужчину в возрасте твоего отца околдовать несложно, — грустно усмехнулся Борис Александрович. — А если ещё и ребёнка родить, да ещё и сына, о котором он всегда мечтал…
Ты, внучка, не обижайся на эти мои слова — такова жизнь, а отец тебя очень любит.
Только вот при таких условиях можно им вертеть, как хочешь.
— Но ты же согласен со мной, что что-то с этой Региной не так?
— Да всё так, только не любит она Костю, да и сына своего тоже как-то не очень. Вот что странно.
— Может, проследить за ней, дед? Так в кино всё время делают, — встрепенулась Оля. — Наверняка можно на чём-то её поймать и отцу предъявить!
— Я бы не стал, — отрицательно покачал головой дед. — Расстанется Костя с Региной в итоге или нет, неизвестно, а вот с нами окончательно рассориться он вполне может. Решит, что мы его жизнь семейную загубили, и всё…
— Папа не такой…
— Я тоже так раньше считал… Но, увы…
— А что же делать? — Оля была готова расплакаться. — Я не хочу, чтобы ты в пансионате жил! Я тогда тоже из дома уйду — буду… в подъезде жить!
— Нет, внучка, так не пойдёт. Тебе учиться надо, да и вообще… Придётся нам смириться.
Тихо-тихо! — погладил он её по голове, увидев, как изменилось у неё лицо. — План такой: с Региной в конфликты не вступаем, пореже попадаемся ей на глаза и Косте ни на что не жалуемся.
Если мы с тобой правы, Регина сама себя выдаст, а там, глядишь, мой сын придёт в себя…
— Хорошо, дед. Я постараюсь.
Константин Борисович нарадоваться не мог: вернувшийся из санатория отец выглядел бодрым и весёлым, с Региной ссориться перестал, и Оля изменила своё поведение.
За несколько месяцев в квартире не случилось ни одного конфликта, только вот жену это, кажется, не радовало.
С каждым днём она мрачнела всё больше, стала придираться к нему по мелочам, к Антошке не сразу подходила, когда он плакал, но и на родственников не жаловалась.
Он почти убедил себя, что в поведении жены нет ничего странного, как она выкинула такой номер…
— Вот и папа твой пришёл, — ласково глядя на Антона, произнёс Борис Александрович, выйдя встречать сына в прихожую с внуком на руках.
— Не понял, — удивился Константин Борисович. — А где Регина?
Удивляться было чему — раньше жена свёкра к Антону или не подпускала вообще, или строго бдила за тем, как дед с внуком нянчится.
— Не знаю, — пожал плечами отец. — Вот попросила меня с Антошей побыть, и куда-то убежала по делам.
О том, что невестка ушла с большой сумкой в руках, он промолчал. Сами пусть разбираются.
Константин Борисович набрал номер жены.
— Ты где? У тебя всё в порядке?
— Теперь — да, — напряжённым голосом ответила Регина. — Теперь я с любимым мужчиной, и у меня всё в порядке есть и будет.
— Ты о чём вообще? — изумился он.
— Извини, что говорю тебе это по телефону — не хотелось дома скандал поднимать, — но я тебя не люблю и никогда не любила. Ты просто очень вовремя попался мне на пути.
Я хотела, так сказать, стимулировать своего любимого. Он, видите ли, не хотел разводиться даже ради ребёнка…
— О чём ты?..
— Да. Антон — не твой сын, но он мне не нужен, и своему настоящему отцу тоже. У нас теперь другая жизнь, и искать меня не стоит.
— Ты… ты бросила восьмимесячного сына ради?..
— Не тебе меня судить, — резко ответила Регина и бросила трубку.
…На семейном совете — наконец-то они снова стали настоящей семьей! — было решено от Антона не отказываться.
С Региной Константин Борисович развёлся заочно и вскоре лишил её родительских прав.
Борис Константинович и Оля с удовольствием занимаются малышом, и тайну его рождения раскрывать никому не собираются.
— Дочка, у твоего отца любовница! А ты как ни в чем не бывало поддерживаешь его? (Отрывок)