«Пожить на пару неделек» — с этих слов всё и началось.
Был поздний вечер, мы с Денисом уже собирались спать, когда раздался звонок. Его сестра Алина, со слезами в голосе: развод, съёмную квартиру пришлось срочно освободить, временно негде жить.
Я знала Алину давно, ещё до свадьбы с Денисом. Красивая, яркая женщина — всегда в центре внимания. В школе была звездой, потом поступила в престижный вуз. Родители гордились ею, особенно когда она вышла замуж за перспективного юриста. Алина работала в банке, вела светскую жизнь, часто делилась фотографиями из ресторанов и поездок. «Идеальная пара» — говорили все.
А потом в один день всё рухнуло. Муж ушёл к своей помощнице — молоденькой девушке, только окончившей институт. Алина потеряла не только мужа, но и привычный образ жизни. Как оказалось, квартира была записана на свекровь, машину муж взял в кредит тоже на имя свекрови. А через месяц после развода в банке начались сокращения, и Алину уволили.
— Наташ, ты же понимаешь, да? — Денис смотрел на меня с надеждой. — Всего на пару недель, пока она не найдёт новое жильё и работу.
Конечно, я понимала. В тот момент я искренне хотела помочь. Как не поддержать человека, когда у него всё рушится?
— Пусть приезжает, — сказала я тогда, не подозревая, что «пара недель» растянется на три месяца.
Первый месяц Алина «восстанавливалась после стресса». Женщина, которая раньше вставала в шесть утра, чтобы успеть в тренажёрный зал до работы, теперь практически не вылезала с дивана, часами листая ленту в телефоне. Несколько раз я заставала её плачущей над фотографиями бывшего мужа в соцсетях. Там он уже вовсю выкладывал счастливые фото с новой пассией.
— Каролиночка, — с горечью проговаривала Алина. — Двадцать три года, модельная внешность. А я что? Старая кляча в тридцать пять?
В такие моменты мне было её искренне жаль. Я пыталась поддержать:
— Алин, ну какая ты старая? Ты красавица! И умница. Найдёшь ещё своё счастье.
— Легко тебе говорить, — вздыхала она. — У тебя есть Денис. А у меня что осталось? Ни мужа, ни работы, ни квартиры. Даже кота и того пришлось матери его отдать.
Я варила ей крепкий чай, пекла ватрушки — думала, домашний уют поможет. Поначалу Алина была благодарна, даже помогала с посудой. Но постепенно что-то менялось.
Готовить я всегда любила. После трёх лет работы в маркетинговом агентстве, где каждый день проходил в авралах и нервотрёпке, кухня стала для меня местом, где я отдыхала душой. Перейдя на фриланс, я наконец-то смогла заниматься любимым делом в своём темпе. Готовка дарила ощущение, что я создаю что-то реальное, что приносит радость.
Денис ценил это. Он никогда не воспринимал мою готовку как должное. «Спасибо, ты чудо», — говорил он, пробуя ужин, и я чувствовала, что это искренне.
С Алиной всё изменилось незаметно, как вода, подтачивающая камень. Сначала она восхищалась каждым блюдом, потом просто благодарила, затем был только кивок. А через месяц она просто садилась за готовый ужин, словно так и надо.
— Наташ, что сегодня на ужин? — спрашивала она, не отрываясь от телефона.
— Тушёная капуста с котлетами.
— Опять котлеты? — она слегка морщилась. — Мне бы что-нибудь полегче, я сегодня была на йоге.
И я — сама удивляюсь сейчас — начинала мысленно перебирать, что ещё можно быстро приготовить. Потом ловила себя на этом и злилась на саму себя. Почему я должна чувствовать себя виноватой?
Денис видел происходящее, но предпочитал не замечать. Когда мы оставались одни, и я пыталась поговорить о ситуации, он только вздыхал:
— Это же Алина, ты её знаешь. Не принимай близко к сердцу.
Я понимала его. Свекровь как-то рассказала, что маленький Денис прятался в шкафу, когда родители ссорились. Часами сидел там, боясь выйти. Теперь, взрослый мужчина, он по-прежнему избегал любых конфликтов, надеясь, что всё как-нибудь само решится.
— Это же временно, — убеждал он меня и себя, хотя дни складывались в недели, а недели — в месяцы.
Первый месяц Алина «восстанавливалась после стресса». Практически не вылезала с дивана, уткнувшись в телефон. Потом заявила, что начала фрилансить.
— Весь день работала, — говорила она вечером.
Я тоже работала из дома и прекрасно видела, как эта «работа» выглядела: пара часов в соцсетях, сериал, долгие разговоры по телефону с подругами.
А я готовила, убирала, стирала. Не потому, что Алина — она просто ничего не делала. А дом должен оставаться домом.
— Я с утра на йогу, — сообщала она, выходя на кухню в спортивном костюме. — Можешь оставить мне обед? Ты же любишь готовить!
И уходила с улыбкой, а я оставалась с мыслью: как моё любимое занятие превратилось в обязанность?
Но хуже всего было не то, что меня использовали. Хуже было понимать, что тебя воспринимают как обязанную. Как-то Алина пригласила подругу. Я готовила ужин, когда они вошли на кухню.
— Располагайся, — сказала Алина, указывая на стол. — Наташа нам сейчас что-нибудь сделает. Она обожает готовить.
Это прозвучало так, будто я была её личным поваром. Не человеком, а функцией дома — нажали кнопку, и пошла еда.
Я посмотрела на неё достаточно вызывающе, но Алина даже не заметила моего взгляда. Она настолько привыкла не замечать других людей, что уже считала это нормой.
Всё изменилось в тот вечер, когда я возвращалась домой и случайно услышала разговор. Окно в гостиной было приоткрыто, голос Алины звучал отчётливо:
— Да нет, я им не мешаю. Наташка любит готовить, для неё это как хобби. Главное — улыбнуться, кивнуть, и она сама всё сделает. Мне очень удобно. Классно я устроилась, правда?
Я замерла. И просто встала как вкопанная.
И вдруг поняла: я не устаю от готовки — я устаю от того, что меня и мой труд не ценят.
В тот вечер я вошла в дом как обычно. Приготовила ужин. Ничем не выдала, что всё изменилось.
Алина уселась за стол, вытянула ноги, не выпуская телефона из рук.
— Что у нас сегодня вкусненького? — спросила она, не поднимая глаз от экрана. — Ты что-то готовила, да? Вкусно пахнет.
Я молча поставила тарелки и села напротив. Не пыталась, как обычно, завести разговор. Просто смотрела, как она ест, время от времени отвлекаясь на сообщения.
Денис задерживался — в последнее время это случалось всё чаще, словно он интуитивно избегал напряжения, висящего в доме.
— Ты сегодня какая-то странная, — наконец заметила Алина. — Что-то случилось?
— Ничего, — ответила я спокойно. — Просто думаю.
— О чём?
— О том, что мы уже три месяца живём вместе.
Алина пожала плечами:
— Да, время летит. Но мне у вас хорошо. Тебе же нравится заботиться о доме, ты ведь любишь хозяйничать.
Я смотрела на неё и видела, что она действительно верит в то, что говорит. Без малейшей иронии или сомнения.
— А кто мне будет готовить, если не ты? — добавила она с лёгкой усмешкой.
И этот момент стал точкой невозврата. Я вдруг увидела себя со стороны: усталую женщину, которую используют, даже не задумываясь об этом. Такой же взгляд был у меня, когда я уходила с работы поздно ночью, пытаясь угодить клиентам, которые всё равно оставались недовольны.
Я медленно поднялась. Взяла половник. Поставила кастрюлю на стол. Посмотрела прямо в глаза Алине:
— У тебя руки есть. Научишься.
На её лице отразилось такое искреннее недоумение, что я чуть не рассмеялась.
— Что?
— Я сейчас буду отдыхать. От тех, кто путает любовь к готовке с бесплатным обслуживанием.
— Ты о чём вообще?
— У меня не ресторан, Алина. У меня дом. И я здесь не официантка. И не повар. В моем доме бесплатной столовки не будет.
Она смотрела на меня, как на сумасшедшую.
— Да что с тобой? Я просто…
— Ты просто три месяца живёшь в моём доме, ешь приготовленную мной еду и считаешь это нормальным. Считаешь нормальным, что в этом доме есть человек, единственная задача которого — обслуживать тебя.
Её лицо изменилось — от удивления к возмущению.
— Но я же говорю спасибо! Я помогаю!
— Чем? — я не повышала голос, но каждое слово звучало отчётливо. — Назови хоть один день, когда ты сама предложила помощь по дому. Когда ты не ждала, что всё сделают за тебя.
Алина вскочила. Её лицо покраснело от гнева.
— Знаешь что? Ты просто завидуешь, что я свободная! Что я не привязана к кухне, как ты! Что я живу нормальной жизнью!
Я спокойно выдохнула. В этот момент всё стало предельно ясно.
— Взрослая жизнь не в том, чтобы пользоваться другими, Алина. Взрослые люди заботятся о себе сами и уважают тех, кто рядом.
— Да иди ты! — она схватила телефон. — Я сейчас позвоню Денису! Пусть знает, как ты мне претензии решила выставить… Я его сестра! А ты… ты просто…
Удивительно, но я чувствовала абсолютное спокойствие.
— Звони. Расскажи ему, как тебе тяжело жить с человеком, который больше не хочет быть твоей прислугой.
Она уже набирала номер, но мои слова заставили её замереть. В этот момент в дверь повернулся ключ, и вошёл Денис. Он замер на пороге, увидев нас — меня с половником и Алину с телефоном.
— Что происходит?
Алина бросилась к нему:
— Твоя жена с ума сошла! Я только попросила её…
— Ты не просила, — перебила я. — Ты сказала: «А кто мне будет готовить, если не ты?»
Денис переводил взгляд с сестры на меня. На его лице отразилась внутренняя борьба — тот самый страх конфликта, который преследовал его с детства.
— Давайте все успокоимся и…
— Нет, — я покачала головой. — Я спокойна. Но я больше не буду обслуживать человека, который не уважает меня и мой труд.
Алина повернулась к брату:
— Ты слышишь?! Я твоя сестра! Скажи ей!
Денис нервно сглотнул. Посмотрел на меня — я видела в его глазах страх. Не гнев, а именно страх нарушить привычный порядок вещей. Затем он повернулся к сестре, которая ждала его поддержки с абсолютной уверенностью.
— Алина, — начал он неуверенно. — Может быть… может, Наташа просто устала?
— Понятно, — сказала я.
Я положила половник, сняла фартук и вышла из кухни. Зашла в спальню и начала собирать сумку — несколько вещей, зубная щётка, ноутбук. Денис зашёл через пару минут:
— Наташ, ты куда? Давай поговорим…
— О чём? — я повернулась к нему. — О том, что твоя сестра живёт здесь три месяца на всём готовом? Или о том, что ты снова выбрал «мир любой ценой»?
— Я никого не выбирал! — его голос дрогнул. — Я просто хочу, чтобы всем было хорошо!
— Так не бывает, Денис. Иногда нужно просто быть честным.
Я застегнула сумку, накинула куртку. Денис стоял у двери с растерянным видом.
— Ты вернёшься? — спросил он тихо.
— Когда в этом доме снова будем только ты и я.
Я поехала к подруге — Лене, которая три года назад поддержала меня, когда я уходила из агентства. Она выслушала мою историю, не перебивая, только кивала. Потом сказала:
— Знаешь, что хуже всего? Не то, что кто-то использует тебя. А то, что ты сама начинаешь считать это нормальным.
Я кивнула. Именно так — я почти поверила в это.
Денис писал каждый день. Сначала уговаривал вернуться. Потом просто рассказывал, как идут дела. На третий день он написал:
«Представляешь, я сам приготовил ужин. Ничего сложного — мясо с овощами. Но получилось вкусно. Алина была в шоке».
Я улыбнулась, легко представив эту сцену.
На четвёртый день он приехал. Стоял у двери, виновато переминаясь с ноги на ногу.
— Она уехала, — сказал он вместо приветствия. — Сказала, что ты «неадекватная».
Я усмехнулась.
Через полгода Алина позвонила сама:
— Можно заглянуть вечером? Испекла пирожки, правда, не очень получились.
Она пришла с пакетом еще теплой выпечки. Похудевшая, с короткой стрижкой. Уже не выглядела потерянной.
— Нашла работу в филиале банка. Зарплата поменьше, но и нервотрепки меньше, — рассказала она за чаем. — А еще… смешно, конечно, но готовить начала. По видео в интернете учусь.
Пирожки и правда были кривоватые, но вкусные.
После чая она сама отнесла чашки на кухню.
— Знаешь, Наташ, я ведь злилась на тебя долго. А потом поняла — никто за меня мою жизнь не проживет. Сама виновата, что не научилась ничего делать.
На прощание неловко обняла меня:
— Спасибо за пинок. Он был нужен.
— Приходи в воскресенье, пельмени будем лепить, — сказала я.
— Приду. Только покажешь, как правильно защипывать?
— Покажу. Научишься.
У меня была установлена камера и теперь есть запись — созналась я. Родня даже не пикнула и не попыталась врать — сразу поняли, что попались