Муж не продержался и недели – позвонил Алине через пять дней. И то, что она услышала, заставило молодую женщину опрометью кинуться домой. Но до этих событий оставалась неделя.
Пока же она отсыпалась, питалась не на бегу и после первых двух дней безделья принялась помогать Семену по хозяйству чтобы его хоть как-то отблагодарить за гостеприимство.
Удивительно, но без виснущего на шее ребенка она оказалась вполне способна и поесть приготовить, и постирать и полы помыть и даже обувь в прихожей, пусть и в чужой, поскладывать в обувницу да еще и протереть от пыли и грязи.
А потом в квартире раздался звонок Алининого телефона, который после разговора с матерью пылился бесполезным куском пластика целых пять дней.
— Алин, меня «Скорая» забирает. Кто-то за Викой должен присмотреть хотя бы пока я не вернусь, — голос Андрея был едва слышным.
И что-то подсказало Алине – ситуация сейчас не подходит для выяснения отношений вот совсем.
— Соседку попроси присмотреть, я через пятнадцать минут приеду.
— Ты разве не у матери? Она мне говорила, что ты вроде к ней собиралась ехать.
— О, она очень хотела бы, чтобы я к ней поехала, да только меня Сеня приютил на первое время. Потом сниму что-нибудь, как на работу выйду и зарплату получу, но пока что я у него.
— Алин, не надо ничего снимать. Алин, прости меня, я такой… Прости, Алин, — голос прервался тихим всхлипом.
На заднем плане раздался какой-то шум и голоса.
— Потом поговорим, — вздохнула молодая женщина.
И принялась собираться, по пути отправляя сообщение находящемуся на работе в ночную смену Семену. Надо же его предупредить, почему Алина вдруг ушла на ночь глядя, чтобы не волновался за нее.
Получилось успеть на последний автобус, так что через полчаса Алина уже забирала у соседки плачущую Вику, которая только и делала, что повторяла «я не хотела, я не хотела» и просила у отсутствующего поблизости папы прощения.
Кое-как приведя дочь в чувство, а также дождавшись от все еще находящегося в больнице Андрея звонка, Алина восстановила хронологию событий и с трудом, но все же сдержалась от того, чтобы не завопить в голос «а я предупреждала тебя».
— Я только на минуту вышел в другую комнату. На минуту, не больше, клянусь, она хотела тарелку с мишками, которую в комнате забыла, я сразу ее нашел, взял, на кухню вернулся – а там уже Вика стул к плите поставила и за ручку кастрюлю с горячим супом вниз тянет.
Не знаю, как успел ее выдернуть, чтобы все на меня, а не на нее… — все тем же пришибленным тоном объяснял Алине Андрей.
— Все еще считаешь, что я приживалка, которая по дому ничего не делала и целыми днями на диване перед телевизором лежала? – это был первый вопрос после справки о самочувствии, который Алина задала мужу при личной встрече.
Тот отвел глаза в сторону и тихо произнес:
— Я не знал. Думал, ты просто собственную значимость накручиваешь, да и мама твоя говорила…
— О, а вот про маму я тебе сейчас расскажу, — Алина поделилась узнанной информацией о планах родительницы. – Домработница ей нужна была, понимаешь?
А как дочь заставить свой бардак разгребать? Просто сделать так, чтобы я к ней вернулась. Она ведь не знала, что мы с Сенькой уже давно не в ссоре.
— А вы разве были в ссоре? Вроде дружные такие, сколько вас видел – всегда нормально ладили.
— Ну, так было не всегда. В детстве я ему немало нервов попортила, его на этой теме неплохо так повернуло лет уже так в двадцать. Три года со мной не разговаривал. Потом ничего – наладили отношения.
— А наши отношения мы еще можем… — с надеждой в голосе спросил Андрей.
— Что, одной кастрюли супа хватило, чтобы сдаться? – не сдержалась Алина. Тут же напомнила себе, что лежачего не бьют, а тут хоть и не лежачий, но в бинтах весь, как та мумия. – Поговорим, обсудим.
Я не могу тебе обещать, что все вот так возьмет – и сразу вернется, как было. В смысле… Мне и так плохо было, а ты взял – и еще сверху добавил этими своими претензиями, а приживалкой назвать и обвинить, что я ничего не делаю – это вообще было…
— Да понимаю я все. Но она так убедительно говорила, что на самом деле все не так, как ты мне показываешь. Я и верил, она ведь троих воспитала…
— Воспитала она, как же. Мы до пяти моих лет под присмотром бабушки находились. Ну да потом она скоропостижно сыграла в ящик от инфаркта.
И, возможно, не последнюю роль в этом сыграли трое скинутых на ее шею детей, все-таки шестьдесят не двадцать пять, чтобы вот так вот зайчиком за терминаторами малолетними прыгать.
Ну а после того, как бабушки не стало, твою покорную слугу сбросили на шею Семена. Вот с ним пообщайся – он тебе расскажет, как можно на секунду отвернуться, чтобы поздороваться с другом, а за эту секунду идущий рядом с тобой ребенок может получить тот шрам, из-за которого я теперь штаны выше колен надеть стесняюсь.
— Да мне уже рассказывать не надо. Сам все на своей шкуре прочувствовал, — вздохнул Андрей. – И это сейчас я понимаю, что тебе еще тяжелей, чем мне, приходилось, но тогда все казалось таким…
— Да понимаю я, — вздохнула Алина.
Понимает, что Андрею тоже приходилось несладко все это время. На его шее, фактически, оказались еще два человека и пришлось взять подработку, чтобы хватало на все необходимое и ему, и Алине с Викой.
А ведь работать на двух работах – это тоже высокая нагрузка. И стресса больше, и нервная система расшатывается куда сильней, чем когда эта самая работа одна.
А домой человек приходит – и как будто не нужен никому, и никто для него ничего делать не собирается.
А тут добрая теща активно поддакивает прорывающимся наружу мыслям о том, что жена совсем забросила дом и семью.
Окажись на ее месте Семен – может, и объяснил бы Андрею, что такое маленький ребенок на шее, но вместо него рядом оказалась Елизавета Аркадьевна, которая, преследуя свои цели, едва не разрушила чужую семью.
— Я вернусь, — снова вздохнув, произнесла Алина. – Но имей в виду, Андрей, если я еще раз услышу о том, что я приживалка, которая ничего не делает… Шанс я тебе дать готова, но второго не будет, так и знай.
— Ничего, скоро в садик отдадим, глядишь, полегче станет, — вздохнул Андрей.
Вика мысленно с ним согласилась, надеясь лишь на то, что с садиком ничего не сорвется.
Потому что после трех лет взаперти с ребенком безумно хотелось, чтобы этот ад не то что бы закончился, а хотя бы на время прерывался.
И вот тут молодым родителям крупно повезло. Видимо, решив, что раз уж характер у ребенка в первые три года был не сахар, судьба решила вознаградить их за терпение и подарила Виктории просто богатырское здоровье.
На больничный за два года садика Алине с дочкой пришлось уйти всего-то три раза. Да она сама чаще болела!
А еще – после первого месяца в садике что-то в характере Вики перестроилось, и она перестала наконец-то виснуть на родителях и закатывать истерики, стоило только Алине заняться другими делами.
Планшет и телевизор девочка так и не полюбила, чему Алина даже радовалась. Зато к пяти годам ее совместными усилиями Алины, Андрея и воспитателей из садика получилось научить читать, что сразу решило множество проблем.
Жизнь постепенно вернулась в свою колею, оставив Андрею на память о жизненном уроке несколько рубцов от ожогов на правой руке и ноге.
Впрочем, сильно заметны они все равно не были, так что от футболок мужчина отказываться не стал, да и не стеснялся своих «отметин», при случае говоря, что шрамы украшают, даже если они – последствия собственной глупости.
Второго ребенка они с Алиной пока что не хотят и вряд ли захотят в будущем.
С Елизаветой Аркадьевной никто из семьи не общается, а Вика даже не знает, что у нее есть бабушка по матери.
Да и не нужно ей о таких родственниках знать, ведь у нее есть замечательный дядя Семен, который иногда приходит в гости и даже пообещал взять ее летом на рыбалку, но только если девочка будет слушаться и тихо себя вести.
Настолько, насколько вообще может быть тихим и послушным шебутной пятилетний ребенок.
Вика с готовностью дала это обещание, но по глазам Семена Алина поняла: не поверил. Да и кто бы поверил, с его-то опытом!
Одно она знает точно: если брат все же решится взять в обещанный «поход» ее ребенка, Вику она ему доверит безоговорочно.
Потому что это единственный человек в ее окружении (кроме Андрея, конечно же), который точно знает: прогулка с дошкольником – это не веселое развлечение, а тяжкий труд и тот еще тест на внимательность.
Добавь моей маме к пенсии, ты ж не жадная — выдала свекровь. — Хватит ныть, у меня свои расходы и я не обязана тянуть чужую семью