Даже не мечтай о квартире, ты нам никто — прошипела свекровь. Но в конверте, который я протянула, она узнала подпись

Вера стояла возле могилы Ирины Ивановны и думала о том, как странно складывается жизнь. Три года назад она мечтала, чтобы свекровь исчезла из их дома. А теперь, когда это произошло, чувствовала только пустоту.

Не жалость — пустоту.

Артем рядом возлагал цветы и бормотал что-то о том, какой хорошей матерью была Ирина Ивановна, как много делала для семьи. Вера слушала и удивлялась — он правда так думает или просто играет роль скорбящего сына?

История их противостояния началась семь лет назад, когда Вера впервые переступила порог трехкомнатной квартиры на Ленинском проспекте.

— Заходи, не стесняйся, — говорил тогда Артем, показывая ей комнаты. — Это наш дом. Мой и мамин.

«Наш дом». Уже тогда Вера поняла — здесь она будет гостьей. Постоянной, но все-таки гостьей.

Квартира была приватизирована на двоих — Артема и его мать. Доли равные, по половине. Ирина Ивановна об этом напоминала регулярно, к месту и не к месту.

— Помни, — говорила она Вере в первые месяцы совместной жизни, — это не съемная квартира. Здесь мой дом. И сына. А ты… ты здесь живешь, потому что он тебя привел.

Вера тогда кивала. Что еще оставалось делать? Квартира действительно не была ее. Она работала бухгалтером в небольшой фирме, снимала комнату в коммуналке, мечтала о собственном жилье. А тут — готовое решение. Выйти замуж и жить в хорошей квартире.

Только цена оказалась выше, чем предполагалось.

Ирина Ивановна была женщиной принципиальной. Сорок лет проработала медсестрой в больнице, воспитала сына одна — отец ушел, когда Артему было пять лет. Привыкла все контролировать, все решать сама.

— Я всю жизнь этот дом держала, — любила повторять она. — Зарплату отдавала на ремонт, на мебель, на коммунальные услуги. А теперь что — чужая женщина придет и будет указывать?

Чужая женщина — это о Вере.

Первые два года Вера старалась не конфликтовать. Покупала продукты, готовила, убирала, стирала. Ирина Ивановна наблюдала, комментировала, поправляла.

— Борщ не так варишь. Капусту раньше класть надо.

— Пол плохо помыла. В углах грязь осталась.

— Белье неправильно повесила. Так долго сохнуть будет.

Вера терпела. Понимала — пожилой женщине трудно принять чужого человека в своем доме.

Но терпение имеет границы.

Через три года совместной жизни Ирина Ивановна окончательно определила статус невестки.

— Ты здесь никто, — сказала она однажды, когда Вера предложила поменять обои в гостиной. — Живешь, потому что сын разрешил, не забывай это. А дом — наш. Мой и Артема. И решаем мы.

— Я тоже здесь живу, — осторожно возразила Вера.

— Живешь. Но не хозяйничаешь. Хозяева — мы с сыном.

Артем в эти разговоры не вмешивался. Работал в строительной фирме, приходил домой усталый, ужинал и включал телевизор. Семейные дрязги его не интересовали.

— Что я, арбитр какой? — отмахивался он, когда Вера жаловалась на свекровь. — Целый день на стройке вкалываю, домой прихожу — а тут вы разбираться заставляете, кто кому что сказал.

Вера быстро сообразила — муж не заступится. Мамочка дороже.

На четвертом году в квартире все посыпалось разом. Обои отваливались клочьями, половая доска скрипела и проваливалась, в ванной из крана капало, раковина качалас.

— Ужас какой, — стонала Ирина Ивановна каждый день. — Как людям в глаза смотреть с таким жильем?

— Хорошо бы ремонт сделать, — говорила она за ужином. — А то стыдно людей приглашать.

— На ремонт денег нет, — отвечал Артем.

— А заем взять?

— Под какие проценты? И чем возвращать?

— Ну что-нибудь придумай. Ты же мужчина.

Тогда в разговор вступила Вера.

— Я могу оплатить материалы, — предложила она. — У меня есть накопления.

Ирина Ивановна посмотрела на невестку с удивлением.

— У тебя есть деньги на ремонт?

— Есть. Копила на собственную квартиру, но можно потратить на эту.

— А сколько у тебя накоплено?

— Хватит на материалы и работу.

Свекровь задумалась. Бесплатный ремонт — заманчивое предложение.

— Хорошо, — согласилась она. — Только чтобы все было качественно. И чтобы потом не припоминала.

— Не буду припоминать.

Ремонт длился три месяца. Вера выбирала материалы, нанимала мастеров, контролировала качество работ. Потратила все накопления — почти миллион рублей.

Квартира преобразилась. Новые обои, ламинат, плитка в ванной, современная сантехника. Выглядело красиво и дорого.

Ирина Ивановна была довольна.

— Неплохо получилось, — сказала она, осматривая обновленные комнаты. — Теперь не стыдно гостей приглашать.

— Вера постаралась, — заметил Артем.

— Постаралась, — согласилась мать. — Только пусть не думает, что теперь хозяйка. Ламинат постелила — и думает, твой дом её стал? У меня, между прочим, доля в этой квартире.

Но в глубине души у Веры копилась обида. Потратить миллион рублей на чужую квартиру и слышать, что ты здесь никто — это было больно.

Пятый год принес новые проблемы.

Артем вдруг решил заняться бизнесом. Его начальник — Петр Семенович — предложил стать компаньонами.

— Представляешь, — рассказывал Артем жене, — мы купим участок, построим коттедж, продадим. Прибыль поделим пополам. Петр Семенович говорит, можно на одном доме полмиллиона заработать.

— А где взять деньги на участок и стройку?

— Кредит возьмем. Петр Семенович уже с банком одним работает, договорился и за меня.

— А если что-то пойдет не так?

— А что может пойти не так? Мы же строители, знаем свое дело.

Вера сомневалась, но мужа не переубеждала. Он был взрослым человеком, имел право принимать решения.

Через месяц Артем принес домой документы.

— Все, — сказал он торжественно. — Теперь я не просто рабочий, а совладелец фирмы.

— Поздравляю, — сказала Вера.

— Будем богатыми, — добавила Ирина Ивановна.

Первые месяцы все шло хорошо. Участок купили, стройматериалы завезли, фундамент залили. Артем приходил домой довольный, рассказывал о ходе работ.

— Дом получается красивый, — говорил он. — Покупатель уже есть. Как достроим — сразу продадим.

— А сколько получим?

— Чистой прибыли — около миллиона. Мне половина достанется.

Ирина Ивановна мечтательно вздыхала.

— На полмиллиона можно дачу купить. Или машину.

Но через полгода планы изменились.

Артем пришел домой мрачный, сел за стол, уткнулся в тарелку.

— Что случилось? — спросила Вера.

— Проблемы на стройке.

— Какие проблемы?

— Участок… он… Оказывается весной затапливается.

— И что это значит?

— Это значит, что фундамент подмывает. Дом может просесть.

— А покупатель?

— Покупатель отказался. Сказал, что в таких условиях жить нельзя.

Вера почувствовала тревогу.

— А деньги банку как возвращать?

— Пока не знаю. Петр Семенович говорит, будем искать другого покупателя.

Но другого покупателя не нашлось. Более того, выяснилось, что дом действительно начал проседать. Весенние воды подмыли фундамент, в стенах появились трещины.

— Придется сносить, — сказал Петр Семенович. — И строить заново, на другом участке.

— А деньги где взять?

— Не знаю. У меня их нет.

Артем понял — попал в ловушку. Кредит надо возвращать, а возвращать нечем. Дом никому не нужен, участок проблемный.

Ирина Ивановна, узнав о ситуации, впала в панику.

— Как это нечем возвращать? — кричала она на сына. — Ты же говорил, что все просчитано!

— Говорил. Но получилось по-другому.

— А что теперь делать?

— Не знаю.

— Как не знаешь? Банк же требует деньги!

— Требует.

— И что ты им скажешь?

— Попрошу отсрочку.

Но банк отсрочку не дал. Потребовал немедленного возврата кредита — два миллиона рублей плюс проценты.

Артем метался, искал выходы, но их не было. Денег нет, заработать негде, продать нечего.

— Единственный выход — продать квартиру, — сказал он однажды за ужином.

Ирина Ивановна побледнела.

— Как это продать?

— А как еще? Других денег нет.

— Но где мы жить будем?

— Снимем что-нибудь. Пока не найдем новый выход.

— Я не буду жить в съемной квартире! — возмутилась мать. — Всю жизнь свой дом имела!

— Мам, выбора нет.

— Есть выбор! Пусть Вера поможет!

Все посмотрели на Веру. Она сидела за столом и молча слушала разговор.

— Как я могу помочь? — спросила она.

— У тебя же есть деньги, — сказала Ирина Ивановна. — На ремонт миллион потратила — значит, еще есть.

— У меня нет двух миллионов.

— А сколько есть?

— Немного. Не хватит на погашение его кредит.

— Ну так займи! Или продай что-нибудь!

Вера задумалась. У нее действительно было кое-что ценное. Машина, которую купила в прошлом году. И участок земли, доставшийся от бабушки.

— Я могу продать машину и участок, — сказала она наконец.

— И хватит на кредит? — обрадовался Артем.

— Хватит. Но у меня есть условие.

— Какое условие?

— Ты оформишь на меня дарственную на свою долю квартиры.

В комнате повисла тишина.

— Зачем тебе дарственная? — спросила Ирина Ивановна.

— Я потрачу все свои накопления на ваши долги. Хочу получить гарантии.

— Какие гарантии?

— Что меня не выгонят из дома, когда деньги кончатся.

Ирина Ивановна нахмурилась.

— Никто тебя не выгоняет.

— Пока не выгоняете. А что будет завтра?

— Будет то же самое.

— Не верю. Хочу документы.

Артем посмотрел на жену, потом на мать.

— А что, нормальное условие, — сказал он. — Вера помогает деньгами — получает долю в квартире.

— Это неправильно! — возмутилась Ирина Ивановна. — Квартира семейная!

— Семейная. А Вера — не семья?

— Она… она не кровная родственница.

— Зато жена. Семь лет живет с нами.

— Все равно неправильно.

— Мам, выбора нет. Либо Вера помогает — и получает долю. Либо продаем квартиру.

Ирина Ивановна помолчала, подумала.

— А если она потом нас выгонит?

— Не выгоню, — сказала Вера. — Просто хочу быть равноправным членом семьи.

— Равноправным… — свекровь покачала головой. — Ладно. Но чтобы никаких претензий потом не было.

— Не будет.

Через неделю они поехали к нотариусу. Артем подписал дарственную, передав Вере свою половину квартиры. Заодно написал расписку о том, что должен жене деньги — за прошлые займы и новый долг.

Вера стала полноправной владелицей половины квартиры.

Ирина Ивановна подписывала документы со мрачным видом.

— Не нравится мне это, — бормотала она. — Не к добру.

Но выбора не было. Банк требовал деньги, а взять их было неоткуда.

Вера продала машину и участок, вырученные деньги отдала на погашение кредита. Банк успокоился, Артем вздохнул с облегчением.

— Спасибо, — сказал он жене. — Выручила.

— Не за что. Мы же семья.

Но Ирина Ивановна смотрела на невестку по-другому. В ее глазах была настороженность, почти враждебность.

— Думаешь, теперь хозяйка? — спросила она как-то вечером.

— Я и раньше хозяйка была. Просто теперь это оформлено документально.

— Документы — не главное. Главное — кто дом держит.

— А кто держит?

— Мы с сыном. Всю жизнь держали.

Вера не стала спорить. Понимала — свекровь никогда не смирится с тем, что невестка стала совладелицей квартиры.

Шестой год совместной жизни прошел в напряженной атмосфере.

Ирина Ивановна старалась показать, что ничего не изменилось. По-прежнему командовала в доме, делала замечания, критиковала Веру.

— Цветы неправильно поливаешь. Засохнут скоро.

— Обед невкусный. Соли мало.

— В ванной грязно. Надо чаще убирать.

Но теперь Вера отвечала.

— Не нравится, как поливаю — поливайте сами.

— Не нравится обед — готовьте сами.

— Считаете, что грязно — убирайте сами.

Ирина Ивановна возмущалась.

— Как ты со мной разговариваешь? Я тебе кто?

— Вы мне свекровь. А я вам — совладелица квартиры.

— Совладелица! Бумажкой размахиваешь!

— Не размахиваю. Просто напоминаю.

Артем пытался мирить женщин, но безуспешно. Конфликт нарастал.

— Не могу я так жить, — жаловался он Вере. — Вы с мамой постоянно ругаетесь.

— Я не ругаюсь. Просто не позволяю на себе ездить.

— А раньше позволяла ездить?

— Раньше у меня не было выбора.

— А теперь появился и ты осмелела?

— Теперь да.

Седьмой год начался с очередного скандала.

Ирина Ивановна решила отметить свой день рождения дома, пригласила родственников — племянников, двоюродных сестер, старых подруг.

— Накроем стол в гостиной, — сказала она Вере. — Ты поможешь с готовкой.

— Помогу, — согласилась Вера.

— И чтобы все было красиво. Люди придут, не хочется краснеть.

— Будет красиво.

Вера потратила два дня на подготовку. Купила продукты, приготовила салаты, горячее, испекла торт. Накрыла стол, расставила цветы, протерла посуду.

Все получилось действительно красиво.

Гости пришли вечером. Родственники Ирины Ивановны — люди пожилые, степенные. Поздравили именинницу, сели за стол.

Первые полчаса все шло хорошо. Разговаривали о здоровье, вспоминали общих знакомых, хвалили угощение.

— Какой вкусный салат, — сказала одна из подруг.

— Это Вера готовила, — ответила Ирина Ивановна.

— Познакомь нас.

Веру представили, она поздоровалась с гостями, села за стол.

— А где вы живете? — спросила племянница.

— Здесь, — ответила Вера.

— То есть как здесь?

— В этой квартире. С Артемом и Ириной Ивановной.

— А, понятно. Молодым отдельно жить трудно.

— Да, — согласилась Ирина Ивановна. — Квартиры дорогие, зарплаты маленькие. Приходится помогать детям.

Вера промолчала. Не хотела спорить при гостях.

Но через час ситуация изменилась.

Разговор зашел о квартирных ценах, о том, как трудно молодежи покупать жилье.

— Хорошо еще, что у Артема есть где жить, — сказала двоюродная сестра. — У тебя, Ира, квартира хорошая.

— Да, — гордо ответила Ирина Ивановна. — Трешка в центре. Мы с сыном приватизировали.

— А ремонт красивый сделали.

— Это недавно, мастеров нанимали.

Вера поперхнулась чаем. Свекровь рассказывала о ремонте так, будто оплачивала его сама.

— Дорого, наверное, обошлось? — спросила подруга.

— Миллион потратили, — важно сообщила Ирина Ивановна. — Но зато теперь как в журнале.

— Миллион! — ахнула племянница. — Откуда такие деньги?

— Копили, копили. Артем хорошо зарабатывает.

Вера не выдержала.

— Ремонт оплачивала я, — сказала она тихо.

За столом повисла тишина.

— То есть как ты? — удивилась племянница.

— Своими деньгами. Накопления потратила.

Ирина Ивановна покраснела.

— Ну… помогала, конечно, — пробормотала она. — Семья же.

— Не помогала. Полностью оплатила Я.

Гости переглянулись. Стало неловко.

— А это неважно, кто платил, — поспешно сказал племянник. — Главное, что красиво получилось.

— Конечно, неважно, — согласилась Ирина Ивановна. — Мы же одна семья.

Но настроение испортилось. Разговор не клеился, гости стали собираться домой.

Когда все ушли, Ирина Ивановна устроила Вере скандал.

— Зачем ты меня позорила? — кричала она. — При людях выставила лгуньей!

— Я не позорила. Просто сказала правду.

— Какая разница, кто платил? Ремонт же для всех!

— Разница есть. Вы сказали, что копили деньги с сыном. Это неправда.

— А ты что, хочешь, чтобы все знали, что мы живем на твои деньги?

— Не на мои деньги. В моей квартире.

— В твоей? — Ирина Ивановна побагровела. — Ты что себе возомнила?

— Ничего не возомнила. У меня половина квартиры по документам.

— Документы! — свекровь махнула рукой. — Думаешь, если бумажку получила, то хозяйка?

— Думаю, что имею равные права.

— Равные права! — Ирина Ивановна подошла к Вере вплотную. — Да кто ты такая вообще?! Я здесь сорок лет прожила! Сына подняла! Каждую копейку в этот дом вкладывала!

— А я миллион вложила!

— Замолчи! Ты ничего не вкладывала! Просто купила право здесь жить!

— Сейчас этот дом держу я!

— Да как ты смеешь! — свекровь дрожала от ярости. — Даже не мечтай о квартире, ты нам никто! — прошипела она. — Чужая баба! Не родная! Завтра скажу сыну — и съедешь отсюда со своими бумажками!

Вера молча встала, прошла в спальню. Достала папку из сейфа, вернулась.

— Ирина Ивановна, — сказала она ледяным тоном, — вы абсолютно правы. Я действительно никто.

Свекровь торжествующе усмехнулась.

— Вот и умница! Наконец поняла!

— Поняла. — Вера протянула конверт. — Я никто. Просто полноправная хозяйка этой квартиры.

Ирина Ивановна схватила конверт, вытащила документы. Глаза забегали по строчкам.

— Это что такое?! — голос срывался.

— Дарственная. Артем подарил мне свою долю.

— Когда?! Он не мог!

— Полгода назад. Когда я спасала его от долгов. Мог и подарил.

— Но… но я же не знала!

— Теперь знаете. Читайте внимательно — там еще расписка о его долгах передо мной.