— Что у тебя за дом-то такой? – вскричал Витя, потирая ушибленный лоб.
— Отличный дом! – рассмеялась Лора. – Ты просто к нему еще не привык!
— Как можно привыкнуть к тому, что сам дом пытается меня уничтожить? – Витя с ненавистью посмотрел на пружину. – Я же только ржавчину в нее снял, чтобы она дверь закрывала!
А она ка-ак! – Витя махнул рукой. – И сразу в лоб!
— Милый, в этом доме все на века делалось! – Лора усмехнулась. – И не растянулась пружина с годами, а все, как новая!
«С трактора лично снятая!» — прозвучал голос в голове Лоры.
Лора посмотрела вверх и с опаской по сторонам. Но ответила только улыбкой.
— Лора, ты уверена, что в этом доме жить безопасно? – спросил Витя. – Я, конечно… наверное, выживу, но я за тебя опасаюсь!
Если бы тебе так дверью прилетело, смело бы в кухню!
— Витенька, со мной все будет в порядке, — заверила Лора. – У меня же сил не хватит, чтобы так дверь открыть, поэтому меня она и не стукнет! А тебе просто аккуратней надо быть!
— И с погребом надо как-то вопрос решить, — заметил Витя. – Я уже люк и подпиливал, и петли подтягивал, и изнутри зашкуривал, а как идешь, так запинаешься! С любой стороны, что характерно!
— Ты бы ножки выше поднимал, и не запинался! – Лора смотрела на молодого мужчину с улыбкой. – И тапочки бы надевал! А босиком, так простудишься же!
— Во! Как раз забыл! Утеплять дом нужно! – Витя поднял палец вверх. – Сквозит от стен, страшное дело!
Лора усмехнулась, но ничего не сказала.
— Вот тебе смешно, а я уже со счета сбился, сколько всего в этом доме надо сделать, чтобы нормально жить! – Витя тяжело вздохнул. – Если посчитать, сколько денег уже в этот дом вложено, да прикинуть, сколько еще вложить нужно, так уже в городе бы квартиру купили!
Он развернулся к двери, чтобы еще раз проверить пружину, но та растянулась и провисла.
— А ты говорила, на века! – Витя ткнул пальцем в пружину. – Даже ее менять надо! Сейчас сниму!
Но пружина резко сжалась, а дверь, соответственно, врезала Вите аккурат по лицу. И так качественно врезала, что Витю откинула на середину кухни, где он и потерял связь с реальностью.
— Ну, пап! – усмехнувшись, воскликнула Лора. – Зачем так?
«А чего он мою пружину ругает? Хорошая пружина!»
— Отвратительная пружина, — пролепетал Витя с пола. – А кто это сказал?
Витя вскочил и принялся озираться по сторонам.
— Лорка! – вскричал Витя. – Кто сказал, что пружина хорошая? Это точно была не ты! Голос мужской!
И видно было, что Витю накрывает паника.
— Тебе послышалось, — напряженно сказала Лора и поспешила в другую комнату.
— Э-э! Ты куда? – Витя рванул за девушкой, но зацепился за люк в погреб.
Растянулся во весь рост, так еще головой приложился о косяк двери в комнату.
— Мам! – укоризненно произнесла Лора. – Он же ничего такого не хотел!
«Когда мужик так бежит, он хорошего хотеть не может! — другой голос возник в голове Лоры. – И вообще, он жениться-то собирается? Сколько нам еще его, такого неженатого терпеть?»
«Да! да! — дополнили голос мамы другие голоса. – Нравы, конечно! Но терпеть! Мы ж его быстро!»
— Не надо меня быстро, — просто.нал Витя. – Я женюсь! Обязательно! Честно-честно! Только ремонт сделать нужно!
Лора смотрела на своего жениха с нескрываемым страхом. Он тоже их слышал!
Сиротам перебирать не приходится. Вот, что им дают, за то и «спасибо!» Хотя, сиротам не так уж и много перепадает. Да, жилье, да, подъемные, но…
Жилье иной раз такое, что там жить невозможно. А подъемных ни на что серьезное не хватит. И приходится сиротам выживать, как Бог на душу положит.
И больше везет тем… хотя, о каком можно говорить везении, если сирота? Но в лучших условиях находятся те, у кого осталось родительское жилье. И там не до жиру, берешь и радуешься!
Лоре, когда она покидала детский дом, отдали целый дом! И звучало это из уст директрисы, как великая благость и баснословное богатство.
— Ларочка, это дом! А при нем участок! Ты с земли кормиться сможешь, пока на ноги не встанешь!
Лора радостно кивала, а по лицу текли слезы. Дом! Участок! Перспектива радовала! И огород всегда поможет сэкономить деньги на еде.
Когда Лора приехала по адресу, слез было не меньше. Но это были слезы горя и разочарования.
Почти восемнадцать лет Лора пробыла под опекой государства, вот именно столько лет дом стоял с забитыми окнами и дверьми. А огород давно превратился в буйство дикой растительности.
Хорошо, что выпуск был в конце мая. Был шанс хоть как-то выжить. Ночью не замерзнуть, и на огороде хоть что-то вырастить.
Пока Лора размышляла, как ей на участок и в дом проникать, к ней подошла старушка:
— Вот и хозяйка вернулась, — скрипучим голосом произнесла она. – Ну, и, Слава Богу!
Лора растерянно посмотрела на старушку.
— Ничего! Дом еще крепкий! Я сама наговор читала, чтобы он тебя дождался!
— Кто дождался? – не поняла Лора.
— Так, дом! – старушку махнула тростью в сторону забитых окон. – Вон сколько лет! А стоит! И стоять будет!
Внутри дом оказался в намного лучшем состоянии, чем ожидалось. Баба Оля командовала, когда дом закрывали. Печную трубу тряпками забили, а сверху жесть скатом. Воду не только перекрыли, но посливали из кранов и отопления.
Все съестное, даже закатки из погреба, вынесли и людям раздали. А окна и двери не просто досками по ставням прибили, а щитами закрывали, чтобы ни-ни.
Так баба Оля и помогала Лоре дом в порядок приводить. А между делом рассказала, как девушка сиротой стала.
— Папка твой – тутошний, а мамка городская была. По грибы ее потянуло, когда тебе с полгода было. Пошла, набрала, да приготовила. А в тех грибах отрава была. Не знала она про ложные.
Местные-то знают, что грибы сначала варить надо, да с луковицей! И если луковка посинела, то все в компост. А мамка твоя не знала. Вот и угостила…
Баба Оля перекрестилась на красный угол.
— Мамка, папка, да дед с бабкой. Они ж когда на работу не вышли второй день подряд, водителя прислали, чтобы проверил. А там и меня понесла нелегкая глянуть, – она снова перекрестилась. – В постелях нашли. Лица такие, будто с самим темным хозяином повстречались. А ты в колыбельке кричала.
Участкового вызвали, группа розыскная приехала. А там про грибы и поняли. А как твои родственники, акромя маменьки, не догадались, что гриб плохой, не ведаю. Может в жаренке и не признали?
Первую ночь Лора уснуть не могла. Одна в незнакомом доме. А как окна открыли, так все поскрипывать стало, постукивать. Вторая ночь тоже прошла беспокойно.
Когда третья ночь наступала, Лора начала думать, что если опять не сможет уснуть, поедет в город, а дом постарается продать.
«Прости меня, доченька! — услышала Лора где-то в первом часу ночи. – Виновата я перед тобой!»
Лора моментально включила свет. Сердце выпрыгивало из груди, руки тряслись. Но ни в комнате, ни в доме кроме нее никого не было.
Лора подумала, что это от недосыпа. Оставила одну лампу включенной и снова легла. Едва веки закрыла, снова послышался голос:
«Прости меня, доченька! Не бойся меня! Все плохое, что я могла для тебя сделать, уже сделала! Сиротинушкой оставила!»
— Кто здесь? – спросила Лора, сев в кровати.
«Все здесь, — произнес другой голос. – Все мы тут! Я, жена моя, сын, да невестка! Тут мы остались, потому, как дело есть незаконченное».
Лора вскочила, включила полный свет и замерла посреди комнаты.
«Не бойся, дочка! – мужской голос. – Мы тебе ничего плохого не сделаем!»
Лора рухнула в обморок.
Но встретила ее не чернота и забытье, а та же самая комната. Только за окнами была не ночь, а какой-то серый полумрак.
Углы и грани мебели как-то поблескивали, будто по ним редкие разряды пробегают. А рядом с ней, лежащей на полу, сидели четверо.
Пожилая пара и пара молодая.
— Вот и свиделись! – произнес пожилой мужчина. – Дедушка я твой, Андрей Вадимович. Это жена моя, бабушка твоя, Елена Петровна. Ну и папка с мамкой, Игорь, да Мария.
— Но вы же умерли, — произнесла Лора первое, что в голову пришло.
— Так вышло, — сказал дед. – И такое, бывает. Но мы в доме остались, тебя ждали. Понимаем, что тяжко тебе будет. Вот, помогать станем, как получаться будет.
А как на ноги встанешь, да окрепнешь, тогда и мы уйдем, куда там нам положено идти.
— Ой, расфилософствовался! – с укором сказала Елена Петровна мужу. – Помощь пообещал, а ни слова о той помощи! – пожилая женщина улыбнулась девушке. – Внученька, мы люди небогатые, но и в бедняках не ходили.
А украшения у меня кое-какие имелись. Так я их под полом в дальней спальне держала. Там если сундук сдвинуть, и половицу поддеть, дырка будет. А в ней шкатулка! Так ты продай это все! А тех денег тебе на первое время хватит!
Картинка смазалась, поплыла. А Лора, очнувшись, обнаружила себя в кровати. Хотя отлично помнила, что падала на пол.
— Сон? – она терла руками лицо. – Бред? Фантазии уставшего мозга?
Чашка растворимого кофе не дала нужной бодрости, но немного успокоила хаос мыслей. Решила проверить клад, что бабушка сказала.
Чувствовала себя Лора, когда сундук двигала и половицу ковыряла, полной… Однако шкатулка обнаружилась. А в ней:
— Ничего себе!
«На себя не надевай и себе не оставляй!» — послушался голос.
Лора вскочила и начала озираться.
«Днем нас не видно, — сказал голос деда, если Лора правильно запомнила. – Да и слышишь нас только ты! Потому что ты родная! Чужой человек нас услышать не может!»
Если бы не украшения и деньги, которые она за них получила, Лора бы решила, что просто сошла с ума. Но материальное вынудило сознание смириться с нематериальным. То есть, с ней в доме живут духи ее предков. И не просто живут, но и помогают!
Когда Лора с деньгами вернулась домой, а денег было до безобразия много. Украшения оказались не только дорогими, но и раритетными, дед сразу сказал, что крышу надо перекрывать, потому что следующей зимы она не переживет. А еще отопление надо перетягивать.
«Лето – самое на то время!»
Через бабу Олю были найдены местные умельцы, что на комбинате работали, и работа закипела.
И советов поступало много от призрачной родни. Как лучше что обустроить, что и как делать, как жизнь в доме налаживать. И в огородном деле советов было много. Только успевай делать.
Дел было много, да и денег бы ей хватило на несколько лет безбедной жизни. Однако сидеть ровно она не хотела. Еще в детдоме окончила курсы продавцов, так устроилась в магазин. А там и с Витей познакомилась.
Парнем он был приезжим. За триста верст приехал, чтобы на комбинате инженерствовать. И вот уже пятый год обживал общежитие.
Слово за слово, шутка за улыбкой, а через полгода Витя к Лоре переехал. Тут он включил мужика, да стал дом превращать в картинку.
Да вот незадача. Пытается сделать что-то по-своему, а ему, то заноза под ноготь, то косяк промеж глаз, то дверью сзади поддаст, то стула под филеем не окажется.
Прилетало Вите, что уже Лора его жалеть стала. А мама с бабушкой твердили:
— Не хозяин, а хозяйничает! Вот в жены возьмет, тогда пусть!
На что отец с дедом говорили:
— А не возьмет в жены, так живым не выпустим! Не доползет до калитки! Уж на это сил хватит!
— И чужой он еще, хоть и любит искренне, — говорила бабушка. – Стал бы своим в доме, нас бы услышал!
Вот Витя и услышал…
— Витенька, миленький! Как ты? – взволнованно спросила Лора.
— Кажется, я очень сильно ударился, — простонал Витя, продолжая лежать на полу. – Вокруг меня стоят какие-то незнакомые люди…
— Увидел! – всплеснула руками мама.
— Значит, свой! – сказал папа.
— Теперь точно женится! – обрадовалась бабушка.
— А если нет, до калитки не доползет! – резюмировал дед.
Витя зажмурился, снова открыл глаза, но люди никуда не исчезли.
— Знакомься, это моя семья! – улыбаясь, сказала Лора.
— Очень приятно, — произнес Витя, рассматривая искрящиеся фигуры.
— То ли еще будет! – сказал дед и усмехнулся.
Ремонт в доме заканчивали после свадьбы. С такой родней лучше было не спорить, а то всякое в жизни случается!
Мама с тётей у нас на даче пока заселятся — объявил мне муж. — Пусть они где-то ещё поживут, а здесь не пансионат