— Артём, ты сегодня как будто светишься, — сказала Полина и поставила на мой стол картонный стакан с латте. — Новый пиджак или жизнь наладилась?
— Пиджак старый, — улыбнулся я и отодвинул ноутбук. — А жизнь… ну, работаю, знакомлюсь с задачами. Спасибо за кофе.
— Не благодари, — Полина задержала взгляд чуть дольше, чем это бывает между начальницей и подчинённым. — Считай, что это инвестиция в твой быстрый старт. Вечером, кстати, проверю, как ты разобрался с контрактами. После шести удобно?
— После шести у меня бассейн, — ответил я легко. — Но до пяти всё покажу.
Полина не кивнула и не возразила — просто будто сделала в уме пометку. Я вернулся к письмам, а кофе так и остыл, потому что мысль о «после шести» вдруг застучала в висках, как ложка о стекло. Я пришёл в компанию едва месяц назад.
Формально Полина — мой руководитель отдела, куратор, человек, который должен ввести в курс дела. И первые недели всё было разумно: инструкции, шаблоны, деловые переписки, короткие созвоны. Потом появились вопросы, которые к шаблонам не относились.
— Ты женат? — как-то между делом спросила она у принтера. — В обручальном кольце, между прочим, неудобно печатать.
— Разведён, — признался я, стараясь перевести всё в шутку. — Кольцо не мешает, потому что его нет.
— Ах вот как… — Полина улыбнулась одним краем губ. — Значит, свободен. Хорошо. Свободному человеку легче врываться в проекты. Про гибкий график мы тоже поговорим.
Я понял намёк и сделал вид, что не понял. Вечером коллеги смеялись в курилке, обсуждая новый ресторан. Я слышал, как Полина произнесла моё имя: спокойно, как фамилию в отчёте, но в тоне звенела странная личная нота.
— Артём, — повернулась она ко мне у выхода. — За углом открыли место с отличной пастой. Пятница — идеальный день, чтобы проверить кухню. Пойдём?
— Я обещал старому другу, — сказал я. — Мы редко видимся.
— Друзья — это прекрасно, — она прищурилась. — Но у нас с тобой впереди большая неделя. Уверена, нам стоит план обсудить. В неформальной обстановке.
— План я пришлю письмом, — ответил я. — Так надёжнее.
— Где живёшь? Своя квартира или снимаешь? — Полина сняла пальто, словно собиралась задержаться в моём кабинете надолго. — Я тут в центре нашла классный дворик, мечтаю переехать поближе.
— Своя, недалеко от парка, — сказал я без энтузиазма. — Утром до офиса двадцать минут.
— О! — она будто щёлкнула тумблер. — Значит, у тебя есть вкус. И машина, наверное, тоже приличная? Какая марка?
— Я на велосипед пересел, — улыбнулся я. — Так быстрее.
— Я серьёзно, — Полина наклонилась ко мне через стол, разглядев на экране договор. — Иногда полезно показать, что ты в порядке. Люди по-другому разговаривают.
— Со мной и так нормально разговаривают, — ответил я. — Пока что.
— Пока что, — эхом повторила она. — Ладно. Как продвигается подготовка коммерческого предложения? Скинешь черновик — обсудим… Сегодня после семи.
— Я уже писал: после семи не могу.
— Тогда до семи, — сказала Полина слишком быстро. — Только сразу предупреждаю: если там будут ошибки, переделывать придётся ночью.
Она улыбнулась, будто это дружеский розыгрыш. Я кивнул, хотя внутри щёлкнуло: дружеский тон начал звенеть, как ложка по стеклу. На обеде я спросил у ребят, что знают о Полине. В ответ переглядывания, полушёпот, короткие фразы.
— Развелась два года назад, — сказал Антон, аналитик. — Двое детей. Живёт на пределе дедлайнов и эмоций.
— Ищет правильного мужчину, — добавила Саша из маркетинга. — Любит, чтобы надёжно, статусно, без сюрпризов. И чтобы квартиру не на окраине.
— Мы тут ни при чём, — мрачно заметила бухгалтер Ира. — Главное — не путай работу с остальным. И, пожалуйста, не задерживайся с ней наедине.
— Почему?
— Потому что потом её настроение становится частью твоего KPI, — Ира допила чай. — Это не HR-политика, это физика.
Я опоздал на пятнадцать минут. Пробка, которую не предсказал ни один навигатор. На входе уже ждал курьер с коробкой бумаги; я помог донести в кладовку, пробежал к рабочему месту и сразу получил письмо: «Зайдите ко мне».
— Артём, — Полина не пригласила присесть. — Регулярные опоздания — это не про нас. Выговор в следующий раз.
— Пятнадцать минут — не регулярно, — спокойно ответил я. — И это первый раз.
— Первый, который я зафиксировала, — её голос был холоден. — Внедряю порядок. Все приходят вовремя. И остаются столько, сколько нужно, чтобы закрыть задачи.
— Сколько нужно?
— Сколько нужно, — повторила она. — У вас, кстати, ошибка в пункте 4.2. Я бы не хотела ещё раз такое видеть.
— Раньше такие мелочи мы проговаривали, — осторожно напомнил я. — И вы помогали разобраться.
— Раньше — это до того, как вы перестали слушать рекомендации, — Полина скрестила руки. — Мне нужен сотрудник, который понимает с полуслова. Раз вы тут уже пятый месяц, пора соответствовать.
— Мне не давали таких задач, — сказал я и тут же пожалел: прозвучало как оправдание.
— Значит, учитесь быстрее, — отрезала Полина. — И, пожалуйста, не отвлекайте меня глупостями вроде ваших бассейнов. Бизнес не любительский кружок.
Весь день я работал на пределе. Никаких бассейнов, никакого кофе. К вечеру отдал проект, получил «Принято». На следующее утро пришло новое: «Нужно пересчитать всё с нуля. Дедлайн сегодня». Я пришёл в кабинет.
— Можно уточнить критерии? — спросил я. — Без исходных допущений получится гадание.
— Критерии просты, — сказала Полина. — Сделайте хорошо. Или ищите работу, где гадание оплачивается.
— Полина, — я сделал паузу. — Звучит несправедливо.
— Несправедливо — это когда взрослый мужчина не понимает, что значит «после семи». Дверь там.
Я вышел, почувствовав, как почти физически захлопнулась какая-то возможность — и как вместе с ней захлопнулась привычная лёгкость. Несколько недель я жил на грани дедлайнов, как на жёсткой диете: всё расписано, всё без вкуса.
Премию я не получил — «за нестабильность». Я молчал, потому что понимал: прямой разговор будет отрицанием и обидой. И ещё потому, что боялся выглядеть плакальщиком.
— Тёма, ты чего такой серый? — спросил Антон вечером у лифта. — Полина опять?
— Полина опять, — вздохнул я. — Мы же взрослые люди. Объяснить, договориться… А получается, что я для неё тумблер: то «нравится», то «нет». И каждый режим — новый регламент.
— Знаешь, — сказал Антон, задержав дверь. — У меня сестра в банке работала. Там как-то одна начальница тоже внимания добивалась. Сестра сделала вид, что не замечает. Через месяц начальница нашла повод перевести её в филиал в Лучегорск. В филиале было очень красиво, но карьерно — минус три года.
— Спасибо. Поддержал, — усмехнулся я.
— Я к тому, что надо иметь план, — Антон пожал плечами. — Или уходить. Или укрепляться. Или…
— Или надеяться на чудо? — предложил я.
— На чудо — в последнюю очередь, — подытожил он. — Но иногда и чудо случается.
Чудо выглядело как мужчина лет сорока восьми с лёгкой сединой и очень спокойными глазами. Его представили на планёрке: новый операционный директор, Игорь Сергеевич.
Он пришёл с другого рынка, говорил редко и точно, смотрел на людей, как на уравнение с неизвестными, но без раздражения. Полина после планёрки задержалась возле него дольше всех.
— Игорь Сергеевич, у нас великолепная команда, — её голос стал мягче, чем я когда-либо слышал. — Покажу вам процессы, познакомлю с ключевыми клиентами. Если хотите, в пятницу можем обсудить стратегию — рядом есть хороший итальянский ресторан.
— Спасибо, — он кивнул. — Я предпочитаю обсуждать стратегию утром, в переговорной. И на итальянскую кухню у меня аллергия — слишком часто на ней обманываются цифры.
Полина рассмеялась. Слишком звонко. Я отвёл взгляд. К вечеру в чате всплыли новые инициативы: стандартизация коммуникаций, фиксация рабочих встреч, прозрачные критерии оценки задач. Слово «прозрачные» я перечитал несколько раз, будто впервые.
— Артём, — Полина остановила меня у кулера. — Прошу больше не бегать к Игорю Сергеевичу с любыми вопросами. Сначала ко мне, потом по цепочке. Я за вас отвечаю.
— Я просто уточнил формулировки в презентации, — сказал я. — Он сам предложил подойти.
— Он сам тебе ничего не предлагал, — её глаза вспыхнули. — Он директор. Он всем предлагает. Но не все должны этим пользоваться.
— Но ведь цель — результат, — мягко сказал я. — А не дистанция до кабинета.
— Цель — дисциплина, — отрезала Полина. — Иерархия важнее твоих эмоций. Кстати, сегодня остаёшься. Нужно перепрошить смету и пересчитать «дельту» по логистике.
— Я могу завтра рано прийти и всё сделать до десяти, — предложил я. — Сегодня у меня запись к врачу.
— Какая удача, — Полина наклонила голову. — У меня тоже есть врач — карьерный. Он лечит от иллюзий. Остаёшься.
— Полина…
— Без фамильярностей. И закрой, пожалуйста, окно. Сквозняк мешает думать.
Я сел и сделал. Ночью домой ехал в почти пустом метро, считая станции, как чужие ошибки. На следующий день Игорь Сергеевич собрал отдел на короткую встречу.
— Коллеги, — сказал он просто. — С завтрашнего дня все задачи фиксируются в системе: дедлайны, допущения, ответы. Вечерние задержки — по предварительному согласованию и при наличии реальной необходимости. Никаких «остаться просто так».
— А если система тормозит? — спросила Полина, слишком дружелюбно заглядывая ему в глаза.
— Значит, ускорим систему, — улыбнулся он. — Но не будем подменять её чьими-то настроениями.
Я почувствовал, как у меня выпрямились плечи. Полина же будто ничего не заметила. Она нашла себе новую цель: показаться незаменимой, правильной, единственной проводницей между «старым» отделом и «новым» курсом. И вдруг… отстала от меня. Личные вопросы исчезли.
Проверки после семи упали до нуля. Я начал снова успевать в бассейн и пить кофе горячим. В конце месяца мне вернули премию «за качественную перестройку процессов». В почте — «Отличная работа».
В кабинете у Полины — вазочка с белыми розами. Я шёл мимо и услышал её смех, мягкий, как шаль, которым она укутывала слова, обращённые к Игорю Сергеевичу.
— Тёма, ты ожил, — Антон догнал меня у турникетов. — Как там с Полиной?
— Нормально, — сказал я. — Кажется, нашла себе задачу посложнее меня.
— О, стратегический босс. Поздравляю. Только не радуйся раньше времени: у нас тут всё по синусоиде.
— Я знаю, — пожал плечами. — Но хотя бы воздух стал легче.
— Воздух — это уже KPI, — усмехнулся Антон. — Пошли на обед, у нас борщ дня.
— И салат «новая надежда», — подхватил я.
Мы смеялись, и это было похоже на то, как должен звучать офис, где просто работают. Но глубже смеха нарастал тихий вывод: как много женщин и мужчин шагали по этой тонкой корке льда, где каждый сантиметр зависит не от цифр, а от чужой симпатии. Мой случай по-своему смешной, без шантажных переписок, без публичных сцен. Но ведь мне было не смешно. Нисколько.
После обеда меня вызвали в большой переговорной. Там сидели Полина и Игорь Сергеевич. На столе — файл с метриками.
— Артём, — начал директор. — Мы смотрим на перераспределение задач. Полина предлагает поручить вам новый блок — сервисные контракты. Это рост ответственности и прямая зона видимости для руководства. Готов?
— Готов, — сказал я, осторожно. — При одном условии.
— Каком ещё условии? — Полина вскинула брови.
— Что оценки и дедлайны фиксируются прозрачно. Без внезапных переносов «вчера на завтра» и проверок «после семи». Мы же движемся к стандартам.
Игорь Сергеевич кивнул.
— Справедливо. Полина?
— Разумеется, — она улыбнулась, и в улыбке было что-то непривычное — не мягкость, а расчёт. — Мы все за прозрачность. И за эффективность. Артём, я рассчитываю на тебя.
— А я — на правила, — ответил я. — Тогда всё срастётся.
Вечером, уходя, я задержался у окна. Снизу тянулись огни, как равные строки в отчёте. Телефон завибрировал. Сообщение от Полины: «Спасибо за работу сегодня. Хорошего вечера».
— И вам, — написал я. — До завтра.
А потом поймал себя на странной мысли. Я вдруг понял, что впервые за много недель не анализирую, не подбираю слов, не думаю, чем обернётся мой ответ. Мы просто работаем. И это так непривычно, что даже радостно.
В воскресенье я зашёл в маленькую церковь рядом с парком. Там всегда тихо, лампады горят ровно, бабушки продают тонкие свечи у входа, как лёгкие палочки баланса. Я поставил свечку за всё хорошее, что у нас получилось. За то, что чудо иногда приходит в виде человека с тихими глазами и простыми правилами. За то, что воздух бывает KPI, и что иногда его удаётся выровнять.
— О чём думаешь? — спросил меня знакомый сторож, когда я выходил.
— О том, — сказал я, — как странно пересекаются дороги. И как важно, что по ним можно идти без оглядки на чью-то прихоть.
— Значит, у тебя всё наладилось, — кивнул сторож. — Ну и слава богу.
Я шёл домой, и телефон раз за разом ловил вечерний ветер. В чат отдела прилетел короткий апдейт от Игоря Сергеевича: «С понедельника тестируем новый регламент: каждая встреча — по приглашению в календаре, каждая задержка — по заявке, каждый дедлайн — со смыслом.
Спасибо всем». Я поймал себя на улыбке. И подумал, что буду помнить этот урок долго: там, где карьера зависит от чьего-то расположения, одной свечки мало. Нужны правила, люди и твёрдый шаг. Остальное приложится.
Что имеем – не храним