— Ее все равно уже не вернуть, — ласково произнесла Валя, — может, не надо мстить?
— Валя! – зло крикнул Гриша. – Твоя доброта тут неуместна!
Валя потупилась.
— Прости, — примирительно произнес Гриша. – Я не должен на тебя кричать. Просто, — он с силой втянул воздух и поднял голову, чтобы сдержать слезы, — ты же все знаешь.
И я понимаю, насколько ты добрый человек. Но они не такие! И простить им я не могу того, что…
Комок подкатил к горлу, и Гриша не смог продолжить.
— Милый, ты же знаешь, что месть – это плохо. Она камнем на душе ляжет, — произнесла Валя.
— Валюша, а как быть с тем камнем, что там уже лежит? – горько сказал Гриша. – Ты понимаешь, он давит! Не просто давит, уничтожает меня!
Я как представлю, что мне с ними общаться придется, всего наизнанку выворачивает!
— А ты не общайся! – нашлась Валя. – Мы вообще можем уехать! Хоть в другой город, хоть на другой конец страны! Куда скажешь!
— Валя, ты предлагаешь всего лишь сбежать от проблемы, — Гриша покачал головой. – Это не решение, это трусость. Ты меня после этого уважать сможешь?
— А ты думаешь, если ты отомстишь, всем станет лучше? – спросила Валя.
Она видела, что Гриша пошел на диалог, поэтому предприняла попытку его отговорить.
— Зло должно быть наказано, — жестко ответил Гриша.
— Но тогда ты из доброго человека станешь злым, — вставила Валя суть одной из притч.
— Я один или их трое? – Гриша так поставил вопрос. – Какое зло меньше?
— Гриша, но это жизнь, а не философский спор, — возразила Валя. – Как ты будешь жить, когда накажешь самых близких тебе людей?
— Уверен, что жить буду замечательно! И спать буду, как младенец! – уверенно ответил Гриша. – Валь, ты сама понимаешь, почему! И знаешь, что иначе нельзя!
— Можно, — Валя не оставляла надежды, что сможет отговорить мужа.
— Оставить все, как есть – значит, простить! А такое простить я не могу! И не хочу! И не буду! – Гриша снова начал заводиться. – Это они виноваты в том, что мамы не стало!
А если бы мы с тобой не вмешались три года назад, так она и столько бы не прожила! Они же, как пиявки, жизнь из нее тянули!
— Знаю, — сокрушенно произнесла Валя. – Знаю…
Отношения в семье между детьми и родителями всегда выстраиваются как-то по-особенному. Как бы кто не убеждал, всегда кто-то кого-то любит больше, а кого-то меньше.
Иногда это объективные причины, когда, к примеру, отец хотел сына, а рождались дочки, или маму вынудили рожать, обещая золотые горы, а потом ребенок стал камнем на шее и кошельке.
А иногда причины, почему в семье появляются любимчики и изгои, выползает наружу спустя очень много лет.
Гриша только в сорок два года узнал, почему в их семье сложились достаточно странные отношения. А до этого терзался и терялся в догадках. Понять не мог, почему все так!
Гриша был старшим ребенком в семье. Но его рождение особой радости у отца не вызвало. Да и потом он не рвался общаться. Сбросил на маму, а подходил к сыну только с пятого окрика.
Когда у Аркадия спросили, чего это он к сыну не тянется, тот ответил:
— Сына она себе родила, а я дочку хочу!
Причина была явно притянута за уши, но ею общественность удовлетворилась. Так и дело в деревне было. Не до дворцовых реверансов. Посчитали, что у мужика свой заскок, что дочку хотел, а жена ему не то родила.
Когда Грише три года исполнилось, версия подтвердилась.
Дочку Оленьку Аркадий полюбил всем сердцем и душой! С рук не спускал, а если в кроватке оставлял, то по первому писку летел, сшибая все на своем пути.
— Папина дочка будет! – посчитали люди, да и оставили семью в покое.
Гриша, конечно, ревновал, что папа с Олей играет, а не с ним или с ними двумя. Но мама звала сына с собой и компенсировала, так сказать.
Семь лет Грише было, когда родился младший брат Петя. Нельзя сказать, что Гриша в этом возрасте много понимал. Но глаза-то у него были! И видел он, что папа с Петькой, как с Олей себя повел.
— Оказалось, и сын понадобился! – хохотнули соседи.
А Гриша понять не мог, Петька сын, и Гриша сын. Так почему папа Петькой занимается, а Гришу, вроде как, и не замечает!
Взял и спросил у мамы.
— Сыночек, так Петька – маленький!
Был бы Гриша старше, задал бы вопрос:
— Я тоже маленьким был, но папа со мной не играл! Почему?
Но Гриша изобразил понимание, хотя, ничего не понял.
Нина видела, что Аркадий поступает, мягко говоря, несправедливо к старшему сыну. Но, все, что она могла сделать, это любить Гришу и за себя, и за отца. А потом, так уж вышло со временем, и за брата с сестрой.
Семья условно разделилась на два сообщества: Гриша с мамой и папа с Олей и Петей. И это было грустно. А еще тяжело. И тяжелее всего было Нине.
Она, как мама и жена, пыталась угодить всем, а еще старалась всех объединить своей безграничной любовью.
Но отклик на свою любовь и заботу она получала только от Гриши. Что муж, что младшие дети, «спасибо» лишний раз не скажут. А вот покомандовать, да потребовать – тут они были первыми.
Не только Нине доставалось. Аркадий вспомнил, что у него есть старший сын. Но вспомнил не для того, чтобы приласкать и обогреть, а чтобы поставить на службу себе и своим фаворитам.
— Ты обязан проявлять заботу к родному отцу! И о младших детях в семье обязан заботиться! Таков порядок! Это еще наши предки так жили, и нам завещали!
То есть, в прислужниках носилась не только Нина, но еще и Гриша.
Некоторым спасением для Гриши стал призыв в армию. А потом он домой жить уже не вернулся. Остался в городе, учиться поступил, а потом и работать.
Домой он, конечно, приезжал. Маму проведать. Только каждый раз выслушивал от отца нотации, что бросил всех! Что недостойно!
— Что ж ты за мужик-то такой, если от тебя помощи самым родным нет? Ну, ничего! Подрастут Олька с Петькой, так ты готовься им в городе помогать! А тут я уж сам!
А видел Гриша, что папино «сам» значило, что он из мамы будет последние соки давить ради Ольки с Петькой.
И ничего Гриша сделать не мог. Жалел маму. Даже уговаривать стал, чтобы она с ним в город поехала.
А Нина лишь улыбалась ласково, да повторяла:
— Это ты, сыночек, уже вырос, а тут без меня никуда! Ты просто приезжай чаще, вот и радость мне будет.
Угрозам Аркадия, что тот младших Грише на шею повесит, не суждено было исполниться. Оля, как совершеннолетие отметила, сразу замуж засобиралась. А Петр в позу встал, мол, нечего ему в городе делать, ему и дома хорошо!
Как Гриша понял, что ему на шею никого не повесят, сразу же женился. Квартиру в ипотеку взял, да сына родил.
Мол, все! Дорожка закрыта! Места самим мало!
Петя прогулялся в армию, а вернулся с прожектами:
— Возможности на каждом шагу! Надо уметь взять! А я не глупей прочих!
Выгреб все родительские сбережения… Как выгреб? Аркадий выгреб и сыну отдал. А на жену шикнул:
— Петька большим человеком будет! Ты еще гордиться им будешь!
Нина и рада была бы гордиться, только дочка постоянно ее вызывала, чтобы со своими детьми да хозяйством помогать. А Аркадий еще и пинка давал:
— Дочке помогать обязана! И шустро там, потому что тут с тебя никто обязанностей не снимал!
В соседнюю деревню дочка замуж вышла. А до нее всего-то пара километров. Вот и бегала Нина туда-сюда. Так и про работу не забывала.
А Петр не забывал семью, приезжал за деньгами. Что-то бизнес его не ладился. А может, дело в том, что женился Петя. Так жена у него была до красивой жизни большая охотница. Хотя сына родила, а все равно жить не стала. Развелась, алименты потребовала.
Петьке бы задуматься, а тот только бизнес за бизнесом открывал. А как кредиторы давить начинали, сразу домой к родителям за деньгами.
Оля второго родила. И это значило, что Нине Сергеевне еще больше забот добавилось.
Гриша все это видел. Ну, как маму эксплуатируют. Говорил ей много раз, чтобы послала она их всех! К себе звал. И жена Гришина звала.
— Ниночка Сергеевна, переезжайте к нам! – просила Валя. – Нет, помогать нам не надо! Мы сами справляемся! А вам бы хоть покоя! Вон, с внуком бы играли! А не это вот все!
Нина Сергеевна благодарила за заботу, но переезжать отказывалась.
— Они ж без меня пропадут! – говорила она. – Аркаша сам не справится! А Оленька? Тоже помощь нужна! Да и Петеньке опять не повезло. Я вот подработку на пенсии нашла, так хоть лишней копеечкой помочь!
Тридцать девять было Грише, когда он узнал, что мама в больнице. Приехал проведать. А отец с порога заявил, чтобы Гришкина жена порядок в доме навела и поесть приготовила, потому что Нинку скорая завезла!
Валя, вроде бы, подхватилась, а Гриша ее затолкал в машину и в больницу полетел.
А из больницы Гриша маму домой не пустил. К себе завез.
— Все! – твердо сказал он. – Разрешений спрашивать не буду! И обратно не пущу! А надо будет, под замок посажу! Вот только заикнись, что там без тебя кто-то пропадет, так сразу замок на дверь!
А выпускать буду только под присмотром! И не дай Бог, ты что-то делать вздумаешь! Твое дело – отдыхать!
И Валя была полностью на стороне супруга.
— Да-да, Ниночка Сергеевна! – кивала Валя. – Берегите себя ради нас! Ради людей, которые вас любят!
Нина Сергеевна и рада была бы себя беречь. Да уже беречь было практически нечего.
Гриша, когда маму забирал, от врача столько всего наслушался, что волосы дыбом встали.
У мамы множество всего было уже хронического, потому что не лечилось вовремя. Так еще и организм был изношен до катастрофического состояния.
— Вы меня простите, — говорил врач, — но в ее шестьдесят два года у нее состояние, как у столетней!
Нина Сергеевна прожила по-человечески три года. Гриша бился, Валя старалась, вот только три года и выручили.
А перед самой смертью Нина Сергеевна сказала сыну:
— Миленький мой, не ругай меня! А сможешь, прости! Тайну я должна тебе открыть! Аркаша не отец тебе. Он не знал. Но, видимо, чувствовал. Потому он к тебе всю жизнь так.
А Оленька с Петенькой в него пошли. И их отношение к тебе тоже, наверное, потому же. Чувствовали, что ты им лишь наполовину родной!
Так ты зла на них не держи! Это я во всем виновата!
А когда ее не стало, в душе Гриши поселилась злость.
— Валя, то, что они ко мне так, мне плевать, я это пережил. А мама – нет! А они же всю жизнь!
Сколько себя помню, не было ей покоя! А за то, что она на них жизнь свою положила, слова доброго ни разу не услышала!
И ты считаешь, что я имею хоть какое-то право их простить? – в Грише клокотала ярость, от чего руки его подрагивали. – Ты просто представь, что это твою маму так! И ты смогла бы оставить их в покое?
— Гриша, я не знаю, что ты задумал, — Валя со страхом принимала решимость мужа, — но я очень надеюсь, что ты не перегнешь палку…
— О! Моя дорогая! – Гриша хищно улыбнулся. – Это будет красиво и безжалостно! А главное, каждый получит то, что заслужил! Каждый!
Валя никогда не видела своего мужа таким. И не могла даже предположить, кто им руководит в этот момент: ангел мщения или сам владыка преисподней.
И ей было страшно…
С вещами и на выход