— Я отписываю дачу Максиму, а вам с Олей достанется городская квартира, — свекровь поставила чашку чая на стол с таким звуком, будто ставила точку в разговоре.
Я застыла с ложкой меда в руке. Максим — это младший брат моего мужа Дениса, который за десять лет брака ни разу не приехал на дачу помочь с огородом. А теперь вдруг он должен получить шесть соток с домом в престижном дачном поселке?
— Мама, ты серьезно? — Денис отложил телефон и посмотрел на свекровь с недоумением. — Мы же столько лет вкладывались в эту дачу. Новую крышу делали, баню строили…
— Это было ваше решение строить баню, — Галина Петровна поправила очки и достала из сумки какие-то бумаги. — Я не просила.
— Не просила? — я не выдержала. — Галина Петровна, вы сами говорили, что мечтаете о бане! Мы специально копили два года!
Свекровь посмотрела на меня так, будто я муха, которая залетела в ее чай.
— Оля, милая, это семейные дела. Может, займешься кухней? Посуда грязная стоит с утра.
Я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Посуда стояла грязная, потому что мы приехали час назад после ночной смены в больнице, где я работала медсестрой. А свекровь явилась с утра со своими документами и требованием немедленного семейного совета.
— Мама, Оля — часть семьи, — вступился Денис, но как-то вяло, без настоящей убежденности.
— Конечно, часть, — кивнула Галина Петровна. — Но наследство — это кровное дело. Ты и Максим — мои сыновья. А невестки… ну, невестки приходят и уходят.
— Мы женаты восемь лет, — тихо сказала я.
— И что? — свекровь пожала плечами. — Первая жена Дениса тоже думала, что навсегда. А где она сейчас?
— Мама! — Денис покраснел. — При чем тут Катя?
— При том, что я должна думать о будущем своих детей. Кровных детей, — Галина Петровна разложила бумаги на столе. — Вот смотрите. Квартира оценена в семь миллионов. Дача — в четыре с половиной. Максиму достается меньше по стоимости, но у него зато отдельная недвижимость.
— А почему именно дача Максиму? — спросил Денис. — Он же даже не ездит туда.
— Потому что у него скоро будет семья. Лиза беременна.
Эта новость упала как гром среди ясного неба.
— Лиза? — переспросил Денис. — Та Лиза, с которой он встречается три месяца?
— Четыре, — поправила свекровь. — И да, та самая. Так что им нужно место для ребенка. Дача — идеальный вариант. Свежий воздух, природа…
— Но мы столько лет туда ездили, — я не могла молчать. — Каждые выходные. Огород ваш обрабатывали, ремонт делали…
— Никто не заставлял, — холодно ответила Галина Петровна. — К тому же, вы пользовались урожаем.
Я рассмеялась. Не смогла сдержаться — просто рассмеялась от абсурдности ситуации.
— Урожаем? Вы серьезно? Мешок картошки и ведро яблок за все лето — это плата за восемь лет каторжного труда?
— Оля! — Денис дернул меня за руку. — Не надо так с мамой.
— А как надо? — я выдернула руку. — Молча смотреть, как нас обирают?
— Обирают? — Галина Петровна встала, ее голос стал ледяным. — Девочка, ты забываешься. Это МОЕ имущество. Я вправе распоряжаться им как хочу.
— Конечно, вправе, — я тоже встала. — Но могли бы хоть предупредить заранее, что мы восемь лет работаем на дядю… то есть на Максима.
— Мама, давай спокойно обсудим, — Денис попытался разрядить обстановку. — Может, можно как-то по-другому поделить? Например, продать обе недвижимости и разделить деньги пополам?
— Нет, — отрезала свекровь. — Я все решила. Документы уже у нотариуса. Осталось только подписать.
— Без нашего ведома? — я не поверила своим ушам.
— А зачем мне ваше ведомо? — Галина Петровна собрала бумаги. — Денис, ты старший сын. Должен понимать — у Максима будет ребенок. Ему нужнее.
— А у нас детей нет по вашей милости! — вырвалось у меня.
Повисла тишина. Денис побледнел. Свекровь медленно повернулась ко мне.
— Что ты сказала?
— То, что слышали, — я уже не могла остановиться. — Вы же нас отговаривали. Говорили — рано, не готовы, сначала квартиру побольше купите. А сами знали, что квартиру эту потом Максиму достанется!
— Я отговаривала, потому что видела — вы не пара, — холодно произнесла Галина Петровна. — И была права. Посмотрите на себя. Восемь лет вместе, а ведете себя как чужие люди.
— Мы не чужие! — начал Денис.
— Да? А почему тогда Оля отдельный счет в банке имеет? — свекровь усмехнулась. — Думаешь, я не знаю? Копит втихаря на что-то.
Я похолодела. Откуда она узнала?
— Мама, как ты… — Денис растерянно посмотрел на меня.
— У меня везде есть глаза и уши, сынок. Так что не удивляйся, что я решила защитить твои интересы.
— Мои интересы? Отдав дачу, в которую я вложил миллион, младшему брату?
— Квартира стоит дороже.
— Квартира, в которой вы прописаны и будете жить до конца дней?
Галина Петровна помолчала, потом медленно улыбнулась.
— А кто сказал, что я буду жить с вами?
— Что? — Денис опешил. — Но ты же всегда говорила…
— Я передумала. Сниму квартиру поменьше. Или перееду к Максиму на дачу. Там и воздух чище, и внуки будут рядом.
— Внуки, — горько повторила я. — Которых у нас нет, потому что вы внушали Денису, что мы не готовы.
— Не готовы и сейчас, — отрезала свекровь. — Раз жена от мужа деньги прячет.
— Я не прячу! Я коплю нам на первоначальный взнос на ипотеку!
— Нам? Или себе?
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что вижу. Ты с самого начала держишься особняком. Не хотела менять фамилию — я промолчала. Не хотела прописываться в нашей квартире — я смирилась. Работаешь в ночные смены, чтобы пореже видеться с мужем…
— Я работаю в ночные смены, потому что там больше платят!
— Да? А не потому ли, что так удобнее встречаться с тем доктором… как его… Антоном?
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Мама, что за бред? — Денис встал между нами. — Антон — наш друг!
— Друг, который названивает твоей жене по вечерам?
— По рабочим вопросам!
— Конечно, конечно, — Галина Петровна взяла сумку. — Денис, сынок, открой глаза. Твоя жена готовится тебя бросить. Счет отдельный, деньги копит, с другими мужчинами…
— Хватит! — я ударила ладонью по столу. — Галина Петровна, вы переходите все границы!
— Я? — она прижала руку к сердцу. — Я просто забочусь о сыне!
— Вы манипулируете и стравливаете нас!
— Оля, успокойся, — Денис взял меня за плечи. — Мама, тебе тоже надо успокоиться. Давайте поговорим завтра, на свежую голову.
— Говорить не о чем, — свекровь направилась к выходу. — Документы у нотариуса. Завтра в десять жду вас там. Адрес пришлю.
— А если мы не придем? — спросила я.
Галина Петровна обернулась.
— Тогда я все оставлю Максиму. Все. И квартиру, и дачу. А вы… вы получите то, что заслуживаете. Ничего.
Дверь хлопнула. Мы остались вдвоем в кухне, которая вдруг показалась мне чужой и холодной.
— Это правда про счет? — тихо спросил Денис.
— Да, — я не стала врать. — Я коплю нам на квартиру.
— Нам?
— Нам, Денис. Нам. Чтобы мы могли жить отдельно от твоей мамы.
— Но она же не живет с нами.
— Не живет физически. Но контролирует каждый наш шаг. Знает про мои счета, про мои звонки…
— Про Антона…
— Денис, ты же знаешь, что между мной и Антоном ничего нет!
— Знаю, — он сел на стул и обхватил голову руками. — Но мама умеет посеять сомнения.
— Умеет. И всегда умела. Помнишь, как она твою первую жену довела?
— Катя сама была не подарок.
— Может быть. А может, твоя мама ее такой сделала. Постоянными придирками, подозрениями, намеками.
Денис молчал. Я села напротив него.
— Денис, нам нужно что-то решать. Либо мы вместе противостоим твоей маме, либо…
— Либо что?
— Либо я уйду. Потому что больше не могу так жить. В постоянном напряжении, в ожидании подвоха.
— Не говори так.
— А что говорить? Восемь лет мы пашем на ее даче, ухаживаем за ней, когда болеет, возим по врачам, покупаем лекарства. А она? Она дарит дачу Максиму, который появляется раз в год на ее день рождения!
— Максим — ее любимчик. Всегда был.
— И ты с этим смирился?
— А что я могу сделать?
— Бороться за свои права! Мы же вложили в эту дачу столько денег и сил!
— Но это ее собственность.
— Формально — да. Но морально…
— Морально она нам ничего не должна, — горько усмехнулся Денис. — Это ее любимая фраза, помнишь?
Помню. Каждый раз, когда мы напоминали о своей помощи, свекровь говорила: «Я вас не просила. Это был ваш выбор».
— Знаешь что? — я встала. — Поехали на дачу.
— Зачем?
— Посмотрим на нее в последний раз. Попрощаемся.
— Оля…
— Нет, серьезно. Мне нужно это сделать. Посмотреть на баню, которую мы строили. На грядки, которые я копала. На яблони, которые мы сажали.
Денис долго молчал, потом кивнул.
— Поехали.
Дорога до дачи заняла час. Мы ехали молча, каждый думал о своем. Я вспоминала, как восемь лет назад впервые приехала сюда. Старый покосившийся домик, заросший участок, горы мусора. Свекровь тогда сказала: «Если хотите тут отдыхать — приводите в порядок».
И мы привели. Каждые выходные, каждый отпуск. Вывезли десять машин мусора. Выкорчевали старые пни. Посадили новые деревья. Построили баню, о которой свекровь мечтала всю жизнь. Сделали в доме ремонт.
А теперь все это достанется Максиму и его Лизе, которую мы видели два раза в жизни.
Дачный поселок встретил нас тишиной. Сезон закончился, соседи разъехались. Только наш… бывший наш участок выглядел ухоженным.
— Смотри, астры цветут, — сказал Денис. — Ты их сажала весной.
— Да, — я подошла к клумбе. — Специально выбирала поздние сорта. Чтобы до самого снега цвели.
Мы обошли участок. Вот теплица, где зреют последние помидоры. Вот компостная яма, которую Денис оборудовал по всем правилам. Вот баня — наша гордость, на которую мы копили два года и строили своими руками.
— Помнишь, как мы сруб ставили? — спросил Денис. — Позвали твоего брата и моего друга Сашу. Вчетвером управились за день.
— А потом мама твоя приехала и сказала, что окно не там прорубили.
— Хотя сама чертеж утверждала.
Мы зашли в дом. На стенах — фотографии. В основном свекровь с Максимом. Мы с Денисом есть только на одной — общей, на ее семидесятилетие.
— Знаешь, что обидно? — сказала я. — Даже не дача. А то, что все эти годы мы были для нее бесплатной рабочей силой. Не больше.
— Не говори так.
— А как говорить? Денис, открой глаза! Твоя мама использовала нас!
— Она моя мама…
— И что? Это дает ей право нас унижать?
Денис подошел к окну и долго смотрел на участок.
— Знаешь, Оля, а может, она права?
— В чем?
— Мы не пара. Восемь лет вместе, а детей нет. Общих планов нет. Ты деньги копишь отдельно…
— Я коплю для нас!
— Но не говоришь мне об этом.
— Потому что знаю — ты расскажешь маме. А она начнет отговаривать. Как всегда.
— Я не всегда ей все рассказываю.
— Да? А откуда она узнала про мой счет?
Денис покраснел.
— Я случайно обмолвился. Она спросила, почему мы до сих пор квартиру не купили, если оба работаем. Я сказал, что копим…
— И она сразу полезла проверять?
— Наверное.
— И ты не видишь в этом проблемы?
— Вижу. Но что я могу сделать? Она такая, какая есть. Не изменишь.
— А пытаться надо?
— Бесполезно. Я пытался. С Катей пытался. Мама довела ее до нервного срыва.
— И ты позволил?
— Я был моложе. Думал, само наладится.
— А теперь?
— А теперь… — он повернулся ко мне. — Теперь я устал. Устал быть между двух огней. Между мамой и женой.
— Тогда выбери сторону.
— Не могу. Она моя мама.
— А я твоя жена.
— И я люблю вас обеих.
— Но она этим пользуется. А я — нет.
Мы снова замолчали. За окном начинало темнеть, пора было ехать домой.
— Денис, а что если мы не пойдем завтра к нотариусу?
— Мама все оставит Максиму.
— И пусть.
— Что? — он удивленно посмотрел на меня.
— Пусть оставляет. Мы молодые, здоровые, работаем. Купим свою квартиру. Построим свою дачу. Без ее подачек.
— Оля, это же миллионы…
— Это цепи, Денис. Золотые, но цепи. Пока мы зависим от ее наследства, она будет нами манипулировать.
— Но мы столько вложили…
— И что? Считай, это была плата за науку. Теперь мы знаем настоящую цену ее любви.
Денис взял меня за руку.
— Ты правда готова отказаться от всего?
— От ее наследства — да. От тебя — нет. Если ты выберешь меня, а не мамины миллионы.
— Это шантаж?
— Это выбор. Твой выбор.
Он долго молчал, сжимая мою руку.
— А если мама права? Если мы не пара?
— Тогда мы хотя бы попробовали. Без ее вмешательства.
— Она не простит.
— А нам нужно ее прощение?
— Она моя мать…
— Которая готова лишить тебя всего за то, что ты посмел выбрать жену.
Денис отпустил мою руку и снова подошел к окну.
— Знаешь, я всю жизнь пытался заслужить ее любовь. Был отличником, поступил в тот вуз, который она выбрала. Женился на Кате, которую она одобрила. Потом развелся, когда она решила, что Катя не подходит. Женился на тебе…
— Тоже с ее одобрения?
— Нет, — он покачал головой. — На тебе я женился вопреки. Она была против.
— Почему?
— Говорила, что ты слишком самостоятельная. Что не сможешь быть хорошей невесткой.
— И была права.
— Да, — он обернулся и неожиданно улыбнулся. — И знаешь что? Я рад. Потому что Катя была «хорошей невесткой». И это ее сломало.
— А меня не сломает?
— Тебя? — он подошел и обнял меня. — Тебя, Оля, не сломать. Ты как эти астры — цветешь даже когда холодно.
— Это комплимент?
— Это восхищение.
Мы постояли, обнявшись, потом Денис отстранился.
— Значит, не идем завтра к нотариусу?
— Не идем.
— Мама все оставит Максиму.
— Флаг ей в руки.
— Нам будет тяжело без ее помощи.
— Зато честно.
— И свободно, — добавил он. — Знаешь, а я ведь тоже коплю.
— Что? — я удивилась.
— Коплю. На машину. Хотел тебе сюрприз сделать на годовщину.
— Денис…
— Так что у нас два тайных счета. Мама права — мы оба друг от друга секреты держим.
— Хорошие секреты.
— Да, — он кивнул. — Хорошие. Давай их объединим? И правда квартиру купим. Без мамы, без ее условий.
— А она точно не простит.
— Знаешь, Оля, а может и к лучшему? Будем встречаться только на праздники. Без этих постоянных разборок.
— Ты уверен?
— Нет, — честно признался он. — Но хочу попробовать. Жить своей жизнью. С тобой.
Я поцеловала его. Впервые за долгое время почувствовала, что мы — одна команда.
— Поехали домой?
— Поехали. Только давай попрощаемся с дачей.
— Как это?
— Ну, поблагодарим за все хорошее. И отпустим.
Мы вышли на крыльцо. Участок уже погружался в сумерки, только верхушки яблонь еще ловили последние лучи солнца.
— Спасибо, — сказала я. — За восемь лет. За науку. За понимание, что никакие деньги не стоят нашей свободы.
— И за баню, — добавил Денис. — Мы классную баню построили. Максиму повезло.
— Пусть пользуется. Может, хоть так мама его увидит — каков он на самом деле.
— Не увидит. Любовь слепа.
— Особенно материнская к младшему сыну.
Мы сели в машину. Денис завел двигатель, потом заглушил.
— Оля, а давай ей позвоним? Скажем решение?
— Давай.
Он набрал номер, включил громкую связь.
— Денис? — голос свекрови был напряженным. — Вы где?
— На даче, мам. Прощаемся.
— Что значит прощаемся?
— Мы не придем завтра к нотариусу.
Молчание.
— Вы с ума сошли?
— Нет, мам. Мы просто решили жить своей жизнью.
— Без моего наследства?
— Без твоих условий.
— Денис, одумайся! Это же миллионы!
— Знаю. Но наш брак дороже.
— Какой брак? С этой…
— Мам, — перебил Денис. — Не надо. Оля — моя жена. И останется ею. А ты… ты можешь оставаться моей мамой. Если захочешь. Без манипуляций, без подкупа.
— Я лишу тебя всего!
— Твое право.
— Максим получит все!
— Пусть получает. И пусть каждые выходные ездит на дачу. Огород копает, баню топит.
— Он не обязан!
— Как и мы не обязаны.
— Денис, это твоя жена тебя настроила!
— Нет, мам. Это я сам решил. Устал быть хорошим сыном за деньги.
— Ты пожалеешь!
— Возможно. А возможно — нет.
Он отключил телефон.
— Ну вот. Мосты сожжены.
— Страшно?
— Очень. Но знаешь что? И легко одновременно. Будто камень с души упал.
— Это не камень. Это дача, — пошутила я.
— С баней, — подхватил он.
Мы рассмеялись. Впервые за этот день — искренне рассмеялись.
Всю дорогу домой мы строили планы. Считали наши накопления, прикидывали, на какую квартиру можем рассчитывать. Обсуждали районы, этажность, планировку. И ни разу не вспомнили о завтрашнем визите к нотариусу.
Дома нас ждал сюрприз. На лестничной площадке стоял Максим.
— Привет, — сказал он неловко.
— Привет, — ответил Денис. — Ты чего здесь?
— Мама позвонила. Сказала, вы от наследства отказываетесь.
— И что?
— И я приехал узнать — это правда?
— Правда.
— Вы серьезно?
— Абсолютно.
Максим помялся, потом выпалил:
— Ребята, не дурите. Мама передумает. Она всегда так — сначала грозится, потом остывает.
— Пусть передумает. Мы свое решение не изменим.
— Но почему?
— Устали, Макс. От ее игр, манипуляций, условий.
— Так не принимайте близко к сердцу! Она старый человек, у нее свои заморочки.
— Которые отравляют нам жизнь.
Максим посмотрел на меня.
— Это вы его настроили?
— Нет. Мы решили вместе.
— Послушайте, — он замялся. — Я не просил дачу. Мама сама решила.
— Знаем.
— И я… я готов отказаться. В вашу пользу.
Мы с Денисом переглянулись.
— Спасибо, Макс. Но не надо.
— Почему?
— Потому что дело не в даче. И не в квартире. Дело в том, что мы хотим жить без ее контроля.
— Но это же бред! Отказываться от миллионов из-за принципов!
— Для тебя бред. Для нас — свобода.
Максим постоял еще немного, потом махнул рукой.
— Ваше дело. Но если передумаете — звоните. Я серьезно готов поделиться.
— Спасибо.
Он ушел, а мы остались стоять на площадке.
— Думаешь, искренне? — спросила я.
— Возможно. Максим не плохой. Просто избалованный.
— Мамин любимчик.
— Ну, теперь он получит все ее внимание. И все ее наследство. Посмотрим, обрадуется ли.
Мы зашли в квартиру. Нашу съемную квартиру, за которую платили каждый месяц. Небольшую, но уютную. Нашу.
— Знаешь, — сказал Денис, — а может, мама оказала нам услугу?
— Какую?
— Показала, что для нас важнее. Деньги или отношения.
— И что важнее?
— Ты, — он обнял меня. — Ты важнее всех дач и квартир.
— И ты для меня.
— Тогда к черту наследство. Проживем.
— Проживем.
И мы проживем. Без дачи, без квартиры от свекрови. Зато вместе. По-настоящему вместе, без токсичного влияния, манипуляций и вечного контроля.
А дачу… Дачу пусть делят Максим с Галиной Петровной. В конце концов, два сапога — пара.
Дом мамы теперь мой