— Мама, это же моя квартира! — не выдержала Светлана, когда свекровь в очередной раз переставила мебель в гостиной без спроса.
Галина Петровна, пятидесятипятилетняя женщина с аккуратной причёской и всегда идеально накрашенными губами, обернулась к невестке с укоризненным взглядом.
— Светочка, я просто хотела помочь. Так гораздо удобнее, правда, Костя? — она повернулась к сыну, который сидел на диване и старательно избегал встречаться взглядом с женой.
Константин пробормотал что-то невнятное, уткнувшись в телефон. Светлана почувствовала, как внутри закипает знакомое раздражение. Три месяца назад свекровь переехала к ним «временно», пока делают ремонт в её квартире. Но ремонт почему-то всё никак не начинался.
— Галина Петровна, мы же договаривались, что любые изменения в квартире обсуждаются со мной, — Светлана старалась говорить спокойно, хотя руки предательски дрожали от напряжения.
Свекровь театрально вздохнула и присела рядом с сыном, положив руку ему на плечо.
— Костенька, скажи жене, что я плохого ничего не хотела. Просто старалась создать уют в вашем доме.
Константин неловко поёрзал на диване. Светлана смотрела на мужа выжидающе, надеясь, что хоть раз он встанет на её сторону. Но Константин лишь пробурчал:
— Света, ну что ты в самом деле? Мама же хотела как лучше.
Светлана почувствовала, как что-то внутри неё надломилось. Она молча развернулась и ушла в спальню, хлопнув дверью. За спиной услышала, как свекровь причитает:
— Вот видишь, Костенька, какая она нервная. А я ведь только хотела помочь. Может, ей к врачу сходить? Нервы подлечить?
В спальне Светлана присела на кровать и закрыла лицо руками. Когда они с Костей поженились четыре года назад, всё было иначе. Галина Петровна жила отдельно, виделись они раз в неделю, и отношения были вполне дружелюбными. Но с тех пор, как свекровь переехала к ним, жизнь превратилась в кошмар.
Каждое утро начиналось с того, что Галина Петровна заходила к ним в спальню без стука с подносом завтрака для «любимого сыночка». На робкие попытки Светланы объяснить, что они предпочитают завтракать на кухне и желательно одни, свекровь обижалась до слёз.
— Я же стараюсь для вас! Встаю в шесть утра, готовлю! А вы даже спасибо не скажете!
И Константин неизменно успокаивал мать, уговаривая Светлану потерпеть.
— Она же старается, Свет. Не обижай её.
На кухне теперь тоже всё было по-другому. Светлана любила готовить, это было её маленькое хобби после напряжённой работы в офисе. Но теперь кухня полностью принадлежала Галине Петровне.
— Зачем тебе готовить, Светочка? — говорила свекровь. — Ты же весь день работаешь, устаёшь. Я всё сделаю сама. Костенька любит мою еду, правда, сынок?
И Константин кивал, не замечая, как в глазах жены появляется боль.
Вечером в дверь спальни постучали. Светлана нехотя открыла. На пороге стоял Константин с виноватым видом.
— Свет, ну не дуйся. Мама правда хотела как лучше.
— Костя, — Светлана села на кровать, жестом приглашая мужа сесть рядом. — Нам нужно серьёзно поговорить. Я больше так не могу.
Константин присел рядом, но держался напряжённо, словно готовый в любой момент сбежать.
— О чём ты?
— О твоей маме, Костя. О том, что она полностью захватила нашу жизнь. Я чувствую себя гостьей в собственном доме!
— Света, ну что ты преувеличиваешь? Мама просто пытается помочь.
— Помочь? — Светлана почувствовала, как голос срывается. — Она переставляет мебель без спроса, готовит только то, что любишь ты, критикует всё, что делаю я! Вчера она при твоих друзьях сказала, что я плохая хозяйка!
— Она не это имела в виду…
— А что она имела в виду, когда говорила: «Эх, Светочка, видно, твоя мама не научила тебя правильно гладить рубашки. Ничего, я научу»? При Петровых!
Константин промолчал, разглядывая свои руки.
— Костя, когда закончится ремонт в квартире твоей мамы? — прямо спросила Светлана.
— Ну… Там сложности с подрядчиками…
— Какие сложности? Она даже не начинала ремонт! Я звонила в управляющую компанию!
Константин вздрогнул и посмотрел на жену с удивлением и некоторой обидой.
— Ты проверяла?
— Да, проверяла! Потому что подозревала, что твоя мама просто не хочет уезжать! И знаешь что? Она продала свою квартиру!
— Что? — Константин побледнел. — Не может быть.
— Может. Две недели назад. И ты знал об этом, да?
Константин молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Ты знал, — выдохнула Светлана. — Ты знал и ничего мне не сказал.
— Света, пойми, у мамы проблемы с деньгами были. Она взяла кредит, не справилась с выплатами…
— И решение — переехать к нам навсегда, не спросив меня?
— Это временно! Мама накопит на новую квартиру…
— На какие деньги она накопит? Она же не работает!
— Ну… Мы поможем…
Светлана встала с кровати и подошла к окну. За стеклом мерцали огни вечернего города. Где-то там была её прежняя жизнь — спокойная, размеренная, полная маленьких радостей. Теперь всё это казалось далёким сном.
— Костя, — не оборачиваясь, сказала она. — Либо твоя мама съезжает, либо ухожу я.
— Света, ты что? Это же моя мама!
— А я твоя жена. Или ты забыл?
— Не говори глупостей. Конечно, не забыл. Но мама… Она же одна. У неё никого, кроме меня.
— У тебя тоже никого не останется, если ты продолжишь выбирать её, — тихо сказала Светлана.
В комнату без стука вошла Галина Петровна с подносом.
— Я принесла вам чай с печеньем. Костенька, твоё любимое, с орехами! А тебе, Светочка, обычное. Ты же следишь за фигурой.
Светлана повернулась к свекрови. В глазах Галины Петровны она увидела плохо скрываемое торжество. Свекровь прекрасно слышала их разговор и теперь пришла закрепить свою победу.
— Спасибо, не хочется, — сухо сказала Светлана.
— Ну как знаешь, — Галина Петровна поставила поднос на тумбочку и присела рядом с сыном. — Костенька, ты бледный какой-то. Не заболел?
Она потрогала его лоб, погладила по голове, как маленького. Константин не отстранился.
— Всё нормально, мам.
— Светочка тебя расстроила? — участливо спросила Галина Петровна, бросив на невестку укоризненный взгляд. — Ты не переживай, сынок. Все молодые жёны капризничают поначалу. Потом привыкают.
Светлана почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она спокойно подошла к шкафу и начала доставать вещи.
— Что ты делаешь? — встревоженно спросил Константин.
— Собираю вещи. Поеду к родителям на несколько дней. Подумать надо.
— Света, не надо! Давай поговорим!
— Мы уже поговорили, Костя. Ты сделал свой выбор.
Галина Петровна всплеснула руками:
— Ах, какая трагедия! Из-за чего? Из-за того, что я, старая женщина, хочу помочь своему сыну?
Светлана остановилась и посмотрела на свекровь в упор:
— Нет, Галина Петровна. Из-за того, что вы намеренно разрушаете мой брак. И знаете что? Вы почти преуспели.
— Как ты смеешь! — возмутилась свекровь. — Костя, ты слышишь, что она говорит?
Но Светлана уже не слушала. Она быстро собрала самое необходимое в сумку и направилась к двери.
— Света, постой! — Константин попытался её удержать.
— Отпусти, Костя. Когда определишься, кто для тебя важнее — жена или мама, позвони. Но учти, я долго ждать не буду.
Она вышла из квартиры, оставив мужа стоять в растерянности посреди прихожей. За спиной услышала голос свекрови:
— Ну и пусть идёт! Костенька, не переживай. Побегает и вернётся. А мы с тобой прекрасно проживём вдвоём. Как раньше, когда ты был маленький…
Светлана спускалась по лестнице, и с каждой ступенькой на душе становилось легче. Да, ей было больно. Да, она любила Константина. Но она больше не могла жить в доме, где её не уважают, где её мнение ничего не значит, где она всегда будет на втором месте после свекрови.
Родители встретили её без лишних вопросов. Мама просто обняла и повела на кухню пить чай. Отец молча поставил её сумку в её старую комнату, которую родители сохранили нетронутой.
— Рассказывай, — мягко сказала мама, наливая чай.
И Светлана рассказала. Обо всём. О ежедневных унижениях, о том, как свекровь критикует её готовку, её внешность, её работу. О том, как Константин всегда выбирает сторону матери. О проданной квартире и обмане.
— Я не могу больше, мам. Я люблю Костю, но я не могу жить с его мамой. А он не может без неё.
Мама погладила дочь по руке:
— Светочка, в каждом браке бывают испытания. Но если муж не готов защищать свою жену, это не брак, а фикция.
— Знаешь, — вмешался отец, который до этого молча слушал, — когда мы с мамой поженились, моя мать тоже пыталась командовать. Знаешь, что я сделал?
Светлана покачала головой.
— Я чётко обозначил границы. Сказал маме, что люблю её, но моя семья — это теперь моя жена. И если она не может это принять, то встречаться мы будем только по праздникам.
— И что бабушка?
— Обиделась страшно. Полгода не разговаривала. А потом поняла, что потеряет сына совсем, если будет упорствовать. И смирилась. И знаешь что? Потом они с твоей мамой подружились.
Светлана грустно улыбнулась:
— Костя так не сможет. Он слишком привязан к матери.
— Тогда тебе нужно решить, готова ли ты всю жизнь быть третьей лишней в собственной семье, — мягко сказала мама.
Телефон Светланы разрывался от звонков. Константин звонил каждые полчаса, писал сообщения, умоляя вернуться. Светлана не отвечала. Ей нужно было время подумать.
На третий день к родителям Светланы приехал Константин. Отец открыл дверь и холодно поздоровался.
— Мне нужно поговорить со Светой, — сказал Константин.
— Если дочь захочет с тобой говорить, она выйдет, — ответил отец и хотел закрыть дверь.
— Папа, всё в порядке, — Светлана появилась в коридоре. — Давай поговорим, Костя. Пойдём в парк.
Они вышли и молча дошли до ближайшего сквера. Сели на лавочку. Константин выглядел осунувшимся, под глазами залегли тени.
— Света, прости меня. Я был неправ.
— В чём именно? — спокойно спросила Светлана.
— Во всём. Я должен был сказать тебе про квартиру мамы. Должен был защищать тебя, а не прятаться за мамину юбку.
— И что изменилось за эти три дня?
Константин помолчал, подбирая слова:
— Когда ты ушла, мама сказала, что так даже лучше. Что мы прекрасно проживём вдвоём. И знаешь, меня это испугало. Я вдруг понял, что она действительно хочет, чтобы я остался с ней навсегда. Как маленький мальчик.
— И?
— И я поговорил с ней. Сказал, что она должна искать себе жильё. Что я люблю её, но моя жизнь — с тобой.
Светлана посмотрела на мужа с удивлением:
— Правда? И что она?
— Устроила истерику. Сказала, что я неблагодарный, что она всю жизнь мне посвятила. Упала в обморок — правда или притворилась, не знаю. Я вызвал скорую.
— Костя…
— Врач сказал, что всё в порядке, просто нервы. И знаешь что? Я понял, что она всегда так будет. Манипулировать, давить на жалость, изображать из себя жертву. И если я сейчас не остановлю это, то потеряю тебя. А я не хочу тебя терять, Света.
Светлана смотрела на мужа, пытаясь понять, искренен ли он.
— Костя, а если она опять заболеет? Или ещё что-нибудь придумает?
— Я нашёл ей квартиру. Небольшую однокомнатную, но в хорошем районе. Внёс первый взнос из наших накоплений — прости, что не спросил, но я верну. И сказал, что это максимум, что я могу сделать. Жить с нами она больше не будет.
— А если она откажется?
— Тогда это её выбор. Я сделал свой. Моя семья — это ты. И если мама это не принимает, то это её проблемы, не наши.
Светлана почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы:
— Костя, ты правда это сделал?
— Правда. Вот, — он достал из кармана ключи. — Это от нашей квартиры. Мамы там уже нет. Она собрала вещи и уехала к своей сестре. Сказала, что я её предал, что она меня не простит. Но знаешь что? Я выдержу. Если ты будешь рядом.
Светлана взяла ключи, холодный металл приятно холодил ладонь.
— Ты уверен? Это твоя мама, Костя. Она может действительно не простить.
— Уверен. Света, я люблю маму, но я не могу всю жизнь быть её маленьким мальчиком. Я взрослый мужчина, у меня есть жена, которую я люблю. И я хочу, чтобы у нас были дети. Наши дети. Которые будут расти в нормальной семье, а не в доме, где бабушка командует всеми.
Светлана не выдержала и обняла мужа. Константин прижал её к себе, зарылся лицом в волосы.
— Прости меня, Света. Я был идиотом.
— Был, — согласилась Светлана, и они оба тихо рассмеялись сквозь слёзы.
Они вернулись в свою квартиру вечером того же дня. Квартира встретила их непривычной тишиной. Никто не выбежал в прихожую с упрёками или причитаниями. На кухне не пахло борщом, который Галина Петровна варила каждый день, потому что «Костенька его любит».
— Странно как-то, — сказал Константин, оглядываясь.
— Привыкнешь, — улыбнулась Светлана. — Хочешь, я приготовлю ужин? Твою любимую пасту с морепродуктами?
— Ту, которую мама называла «этой заморской гадостью»? — усмехнулся Константин.
— Именно её.
Они прошли на кухню. Светлана достала продукты, начала готовить. Константин открыл бутылку вина, разлил по бокалам.
— За новую жизнь? — предложил он тост.
— За нашу семью, — поправила Светлана.
Они чокнулись, и в этот момент зазвонил телефон Константина. На экране высветилось «Мама».
— Не бери, — тихо сказала Светлана.
— Нет, я должен. Но включу громкую связь, чтобы ты слышала.
Он ответил на вызов:
— Алло, мам.
— Костя! Костенька! — голос Галины Петровны дрожал от слёз. — Как ты мог? Я же твоя мать! Я тебя родила, воспитала, всю жизнь тебе посвятила!
— Мама, мы это уже обсуждали…
— Ничего мы не обсуждали! Эта твоя женушка тебе мозги запудрила! Настроила против родной матери!
Светлана хотела уйти, но Константин удержал её за руку.
— Мама, Света тут ни при чём. Это моё решение.
— Твоё? Да ты без меня жить не умеешь! Кто тебе готовить будет? Стирать? Убирать?
— Мы справимся, мама.
— Справитесь? Да она же ничего не умеет! Даже борщ нормальный сварить не может!
— Зато она умеет многое другое. И я люблю её, мама.
— А меня не любишь?
— Люблю. Но это разная любовь. Ты моя мама, и это никогда не изменится. Но Света — моя жена. И мой выбор.
— Я тебя прокляну! — выкрикнула Галина Петровна.
— Не говори глупостей, мама. Квартиру я тебе снял, помогать буду. Приходи в гости, когда успокоишься. Но жить с нами ты больше не будешь.
— Костя…
— Всё, мама. Мне пора. Пока.
Он отключил телефон и посмотрел на жену:
— Ну вот. Мост сожжён.
— Она успокоится, — сказала Светлана, хотя сама в это не очень верила.
— Может быть. А может, и нет. Но знаешь что? Это уже не так важно. Важно то, что мы вместе.
Прошёл месяц. Галина Петровна переехала в снятую Константином квартиру, но продолжала названивать по несколько раз в день. Константин терпеливо отвечал, но разговоры становились всё короче.
Однажды вечером, когда они ужинали, раздался звонок в дверь. Светлана пошла открывать и застыла — на пороге стояла Галина Петровна с большой сумкой.
— Мне нужно поговорить с сыном, — сухо сказала она.
— Проходите, — Светлана отступила в сторону.
Галина Петровна прошла в гостиную, где Константин смотрел телевизор.
— Мама? Что ты здесь делаешь?
— Пришла попрощаться, — Галина Петровна села в кресло, держась очень прямо.
— Куда ты собралась? — встревожился Константин.
— К сестре в Краснодар. Она давно зовёт. Говорит, там климат лучше, для здоровья полезно.
— Мама, но…
— Костя, — Галина Петровна подняла руку, останавливая его. — Я много думала в последнее время. И поняла, что, возможно, была неправа.
Светлана и Константин переглянулись.
— Я всегда считала, что лучше знаю, что нужно моему сыну, — продолжала Галина Петровна. — Но ты уже взрослый. И имеешь право на свою жизнь.
Она повернулась к Светлане:
— Я не прошу прощения. Я делала то, что считала правильным. Но… Берегите друг друга.
Галина Петровна встала:
— Квартиру я оставлю. Приеду — будет где остановиться. Если позовёте, конечно.
— Мама, ты всегда будешь желанным гостем, — сказал Константин, подходя к матери.
Галина Петровна кивнула, быстро чмокнула сына в щёку и направилась к выходу. У двери обернулась:
— Светлана, тот борщ, что ты готовила на прошлой неделе… Костя принёс мне попробовать. Неплохо. Почти как мой.
И вышла, оставив ошеломлённых Светлану и Константина стоять посреди прихожей.
— Это был комплимент? — неуверенно спросила Светлана.
— От мамы? Определённо да, — рассмеялся Константин.
Они обнялись, и Светлана подумала, что, возможно, всё действительно наладится. Не сразу, не легко, но наладится. Потому что каждый из них сделал свой выбор. И этот выбор был в пользу любви и взаимного уважения, а не манипуляций и контроля.
Могли бы уже три квартиры купить