— Что же вы делаете! — Соня выскочила во двор и замерла от ужаса.
Трактор, нанятый соседями, сгреб весь их мусор прямо на её участок вместе с покосившимся забором. Тракторист её, конечно, не услышал. А если бы услышал — вряд ли что изменилось. Ему заплатили, сказали что делать — он и сделал.
Целый год Соня мучилась от новых соседей. Люди купили дом — видимо, на природу захотелось. И понеслось. Мусор закидывали к Соне на участок. Их собака изгадила все грядки. Гости у них через день — музыка гремит так, что уснуть невозможно. И совершенно им наплевать, что у Сони двое детей и утром в школу.
Сначала Соня обратилась к участковому. Тот был так возмущён, что сразу же пошёл к этим новеньким. О чём они там долго разговаривали, Соня так и не узнала. Участковый вышел только под вечер, едва держась на ногах и поглаживая карман.
— Ты не лезь к хорошим людям, — сказал он Соне. — А то моду взяли — чихнуть уже нельзя, сразу жалуются.
Ей стало всё понятно. Какое-то время она молча наблюдала, как погибает её ухоженный участок. А потом стала собирать мусор в пакеты и отправлять за забор к соседям.
Что тут началось! Тот же участковый приходил к ней и угрожал тюрьмой. Сами соседи обещали дом сжечь, а детей в приют отправить. Соня понимала, что долго так не продержится. А вот что делать — не понимала.
— Мам, что это? — спросил сын, показывая на засыпанные мусором грядки.
— Ой, сынок, лучше ничего не говори.
— Но они же засыпали нам картошку!
— Я вижу, сынок. Но ты же знаешь — мы для них никто.
— Вот я вырасту, у меня тоже будет много денег, и тогда они у меня поплачут!
Соня поцеловала сына в макушку.
— Иди к Алёнке, а то пока я с тобой разговариваю, рынок уже закончится. А нам деньги нужны — в школу в этом году вы уже вдвоём идёте.
Дима послушался и скрылся в доме. Он всегда был за старшего, пока она занята. Алёнка, конечно, не совсем малышка, но Дима чувствовал ответственность за неё.
Соня торопилась. Основное движение до обеда — на трассе рядом автобусы останавливаются. Овощи, зелень, молочка уходили моментально. Сегодня у неё не только сметана и творожок с грядки — сегодня она ещё сыр несёт и яйца домашние.
В деревне без хозяйства никак. Без работы можно, а вот без хозяйства нет. Потому что хозяйство — это не только еда, но и деньги неплохие.
Соня осталась одна почти сразу после рождения Алёнки. Хотя сейчас, оглядываясь назад, она понимала — одной ей живётся куда лучше, чем с мужем. Вышла за деревенского, была и бита не раз. Так в деревне многие живут, поэтому особо не расстраивалась.
Но муж постоянно пил. Просто пил поначалу, потом из дома всё пропивать начал. Так и сгинул молодым — тридцать метров до дома не дошёл, уснул в снегу.
Горевала, плакала — шутка ли, с двумя детьми одной остаться. А потом поняла — ей с двумя легче, чем ещё и с мужем. Закатала рукава. Помощи ждать было не от кого, а жить бедно не хотелось.
Тёлочку купила, долго выбирала. Зато выбрала — такой молочной коровы в их деревне отродясь не было. И характер спокойный, и умная. Постепенно огород разработала — так, что ни одной травинки лишней никогда не было. Всё чисто, всё растёт на зависть.
И всё бы хорошо, если бы не эти соседи. И ведь понимала Соня — никак ей с ними не справиться.
Бабы на рынке уже сворачивались. Оставалось всего пара человек, да и то по мелочи.
— Сонька, что спишь долго? — подшучивали над ней.
— А что, ей одной без надзора — хочу сплю, хочу не сплю! — Соня рассмеялась. — Ничего, успею я продать.
— Слышь, Соня, а что там твои соседи затеяли? Опять с самого утра трактор рычит.
— Мимо пойдёшь — посмотри. Был у меня огород, больше нет.
Бабы смолкли. Все знали о том, что творится, но никто не вмешивался. Своё дороже. Сочувствовали ей на расстоянии.
— Да ты что! Быть не может!
— Тихо ты! — кто-то толкнул говорившую в бок, и она сразу замолкла.
Ушли и последние тётки. Ну ничего, сейчас она всё распродаст.
Минут через десять остановился автобус. Кто-то побежал в туалет, сколоченный из досок прямо у леса, а кто-то прямиком к Соне. Не прошло и десяти минут, как ничего у неё не осталось.
Автобус уехал. Соня потихонечку складывалась, с опаской поглядывая на мужчину, который вышел из автобуса, сел на скамеечку да так и остался.
Судя по всему, не местный. Да и вообще как будто только что из тюрьмы — загара нет, волосы очень короткие, выражение лица какое-то отрешённое.
Соня что-то задумалась и выронила ведёрко. Подхватить не успела — укатилось оно прямо к ногам незнакомца. Тот удивлённо посмотрел на ведёрко, потом на неё. Встал, поднял, протянул.
— Возьмите, пожалуйста.
Соня смущённо улыбнулась:
— Спасибо.
Глаза у мужчины были необыкновенные — печальные, тоскливые.
— Вы от автобуса отстали?
— Да нет, чего ехать-то спешить, если всё равно никто не ждёт. А так — где пройду, где проеду, всё больше времени уйдёт.
Соня растерялась:
— Как это — не ждёт?
— А вот так. Родители давно ушли, а жена, пока я… пока я сидел, вышла замуж.
Соня видела, что слово «сидел» не очень-то легко ему далось. И тут в её голову забрела совсем уж ненормальная мысль.
Мужчина выглядел грозно — высокий, накачанный, почти лысый. Вот бы показать его соседям, как бы случайно, чтобы знали — у неё как будто защитник есть. Только страшно же ведь.
— А вы издалека едете?
Он снова усмехнулся:
— Очень издалека. Третий день в дороге.
Соня наконец решилась:
— Можете у нас остановиться, отдохнуть. Мы как раз завтра баньку собираемся топить.
— Мы?
— Ну да, я и дети. Димка и Алёнка.
Мужчина молчал какое-то время, потом глухо спросил:
— А не боитесь? Я ж того… бывший заключённый.
Соня прямо тряхнула головой:
— Мне не кажется, что вы нехороший человек. Скорее наоборот. Да и брать у нас особо нечего. А если честно — есть у меня корыстные цели.
Мужчина рассмеялся:
— Что с меня-то взять? Ну, если согласны, то пойдёмте. А по дороге всё расскажете.
Пока шли, Соне было непривычно идти налегке — Олег сразу отобрал у неё все котомки. Она рассказывала.
— Ну ничего себе у вас тут порядки! — только и сказал он. — Ну, посмотрим на этих соседей. Я во дворе туда-сюда похожу, чтобы они видели — есть за вас кому заступиться.
— Да не переживайте вы так, Соня. Я же не враг себе. Хоть и не ждёт меня здесь никто, а назад не хочется. Я же не какой-то там по глупости попал.
Соня видела, как деревенские провожают их взглядами, и где-то в глубине души уже жалела о своём решении. В доме дети. Она домой привела такого огромного незнакомца. Но отступать было некуда.
Они вошли во двор. Олег присвистнул:
— Ничего себе! Это же как называется — такое поведение?
Соня вздохнула:
— Вот так и называется.
Из дома выскочил Дима, следом Алёнка. Увидели незнакомца.
— Мам, а вы кто?
Через полчаса сели обедать. Соня прекрасно видела, насколько голоден гость, и видела, как он сдерживается — ест медленно, осторожно.
Димка, как всегда, смотрел куда угодно, только не на еду.
Олег перестал есть, посмотрел на него:
— А ты, Дим, чего не ешь?
— Да всю жизнь худой хожу. И девчонки смотреть не будут, и силы совсем не будет.
— А если будут у тебя вот такие? — Дима несмело показал на перекатывающиеся бицепсы Олега.
Мужчина серьёзно кивнул:
— Конечно! Я даже тебе покажу упражнения, чтобы было ещё лучше.
Димка усердно заработал ложкой, а Соня с благодарностью посмотрела на гостя.
— Соня, я видел — у вас на веранде есть другой вход?
— Да, только мы им не пользуемся.
— Давайте ту дверь откроем, а вы, как спать ложиться будете, на крючок закройте. Я на веранде переночую.
— Олег, да вы что!
— Соня, перестаньте. Во-первых, вы меня совсем не знаете. А во-вторых, если бы знали, как мне надоели стены! Как хочется просто неба, травы… Да даже комаров.
Соня пару раз слышала, как гость выходит с веранды, как ходит по двору. Ведро поднял, грабли поставил. Почему-то её не пугали эти звуки, а скорее успокаивали.
Соня уснула как убитая.
Утром проснулась, вышла на крылечко, потянулась — да так и замерла. Никакого хлама вчерашнего у неё в огороде не было! Забор стоял на месте, даже как будто крепче стал. Только по некоторым поломанным кустам картошки можно было понять, что всё ей не привиделось.
За забором стояли бабы и, разинув рты, смотрели туда же, куда и Соня.
— Соня, ты что, душу нечистому продала? Никакой человек, да даже три человека за ночь такое не сделают!
Она видела, как соседи выходят из дома. Тут же побледнела хозяйка, следом выскочил хозяин. Было от чего — вся эта куча хлама перекочевала к ним ровно в центр двора.
Соня увидела, как макушки за забором кинулись на улицу, а потом к её калитке. С тоской подумала: «Ну, сейчас начнётся».
— Соня! Соня!
Она и ответить ничего не успела, как между соседями и ней возник Олег. Был он без рубашки — мышцы бросались в глаза. А вот шрам, который проходил через плечо и опускался на грудь, имел совсем устрашающий вид.
Сосед притормозил, как будто на стену налетел. Соседка с размаху впечаталась ему в спину.
— Вы кто? Соньку нам позовите!
— Соня готовит завтрак детям. Я за неё отвечу на все вопросы.
— Это что значит? — Соседи заметно сбавили тон. — Весь этот хлам на нашей клумбе?
— Это не просто хлам — это ваш хлам. Вчера вы, видимо, перепутали и направление трактористу неверное дали. Вот и случился казус. Я просто вернул ваше. Нам чужого не надо.
— А вот если ещё раз нечто подобное потеряется у Сони на огороде, то, возможно, весь ваш участок освободится для мусора. На пепелище дома не строят ведь.
Деревенские бабы стояли, разинув рты. Что это такое странное происходит? Кто это там — больше на зэка похожий, чем на Сонькиного родственника?
Соседи заверили, что они всё поняли, что больше так путать не будут. И вообще, соседи должны жить мирно.
Олег согласно кивнул:
— Очень приятно иметь дело с такими отзывчивыми и понятливыми людьми. И картошку нужно будет возместить — ну, которую вы там поломали.
— Конечно! Мы и сами хотели предложить! — Соседке пришлось ладошкой рот прикрывать.
Олег кивнул:
— Завтракать пора.
Соседи поспешили к своим развалинам.
А во время обеда Олег посмотрел на неё:
— Хорошо у вас здесь. Я за день отдохнул так, как на море за месяц раньше не отдыхал.
— Ничего себе отдохнули — такую гору перекидали!
— Если разрешите, я бы тут сперва забор поправил. Да и картошку вам окучивать пора. Может, пару дней ещё на веранде поживу?
— Ой, да живите сколько хочется!
— Вот спасибочки! А сейчас вздремну пару часиков — не ложился ведь ещё.
Через неделю двор и дом Соне было не узнать. Больше нигде ничего не скрипело, не текло, не отваливалось.
Олег загрустил. Соседи съехали на следующий день и больше не появлялись. С участковым они тоже поговорили.
— Мам, ты что, отпустишь его? — спросил Дима.
— Да что же я могу сделать, сынок?
— Ну скажи, чтобы оставался!
— Он взрослый человек, у него могут быть свои дела.
Димка вздохнул:
— Вот бы нам такого папку! Ты знаешь, что все Алёнкины подружки ей завидуют?
— Почему?
— Потому что у них к вечеру папки нетрезвые, да и не ходят они с детьми. А вот дядя Олег сажает Алёну на плечи и катает — она визжит от радости!
Соня грустно улыбнулась:
— Так бывает только в сказках. Иди погуляй.
Соня повернулась и оказалась лицом к лицу с Олегом. Тот пристально посмотрел на неё:
— Соня, если скажете только одно слово — я останусь. Останусь навсегда. Вы не подумайте, что бывший заключённый — конченый человек.
— Какое слово?
Олег улыбнулся:
— Просто слово «да».
Соня улыбнулась тоже:
— Да. Да! Тысячу раз да!
А через месяц в деревне гуляла шумная свадьба. И каждая из незамужних просто мечтала поймать букет Сони.
Дай доступ к своей карте наконец, ты же жена, — нагло настаивал муж. — Руки, ноги есть — иди и заработай