— Пап, хватит моего мужа доводить! – раздраженно произнесла Маша.
— А чего он наглый такой? – с возмущением спросил Степан Иванович. – Ты понимаешь, мнение у него!
— Да, мнение! – ответила Маша. – Но он его высказал и с ним остался! А тебе его не навязывает! А ты чего?
— А где его уважение к старшему? Где к тестю уважение? – негодовал Степан Иванович.
— Папа, он тебя уважает! – повысив голос, сказала Маша. – А вот у тебя к нему, как я посмотрю, нет никакого уважения!
И ты, между прочим, живешь в его доме! Однако ты можешь снять себе квартиру!
— Вот от тебя, дочка, я такого не ожидал! – зло произнес Степан Иванович. – Сама же знаешь, что мне надо Оле помогать! И еще… — он запнулся, — маме!
— Это я знаю, хотя тоже вопросики есть! – сказала Маша. – А тебе стоит уяснить, что ты в его доме находишься! Поэтому не стоит тут главного из себя строить! А Илью уважай, как хозяина дома, где тебя приютили!
— Так, это ты меня пустила, а не он! Я с тобой живу, а не с ним! Вот ты его уважай! А я не обязан! – прокричал Степан Иванович.
— Хорошо, не обязан! – согласилась Маша. – В определенной степени не обязан! Но хотя бы нервы ему не порти! Хорошо?
— А чего он лезет со своим мнением? – обиженно произнес Степан Иванович.
— Он, как раз, к тебе не лез! Это ты его сначала спросил, а потом полтора часа объяснял, почему он неправ!
А злишься ты, потому что он с тобой не согласился и все! Ну и кто в этой ситуации неправ? – Маша внесла логику в конфликт.
— Он виноват! – фыркнул Степан Иванович. – Мог бы уступить старшему! Тем более, тестю!
— Так! Товарищ старший тесть! – Маша повысила голос. – Ты в его доме! Он тут хозяин! Ты у него живешь! Давай, как-нибудь, спокойнее и уважительнее! И я не хочу из-за тебя ссориться с мужем!
— Ах, ну, да! Конечно! – воскликнул Степан Иванович. – Замуж вышла, так теперь – все! Папа у нас – никто! Зато муж – все!
— Я этого не говорила, — возразила Маша. – Но ты должен понимать, что Илья мой муж! И он глава семьи!
Вот если бы мы жили в твоем доме, то главой был бы ты! А так, папа, это ты живешь в его доме! И ты можешь быть старше, умнее, мудрее, и еще тестем! Но ты тут гость!
И ты, если имеешь что-то сказать, можешь дать совет, но уж никак не настаивать! И уж тем более, не требовать!
И вообще, хватит разводить скан.далы на ровном месте! Тебе делать нечего? Сходи с внучкой в парк! А нет, так телевизор без тебя соскучился!
— Хороша дочка! – проворчал Степан Иванович. – Вырастил на свою голову! Папу ни во что не ставит! А еще указывает, что мне делать и как мне жить!
— Хватит! – раздражение прорвалось наружу. – Никто тебе не указывает! Но, если так сложились обстоятельства, то ты мог бы свой характер немного прикрутить и головой подумать, в каком положении ты оказался, и что тебя ждет в будущем!
— Меня все достало! Я ухожу!
И он уходит из семьи!
Как, из семьи? Дочки уже выросли и своими семьями живут. Получается, от жены уходит. А уже притерлись за тридцать-то лет так, что с полу-взгляда друг друга понимают. Все трещинки друг друга изучили. Все достоинства и недостатки, как на ладони! И привыкли не замечать шероховатости друг друга!
А нет! Сдвиг случился, он вещи собрал и ушел!
И ведь ни к другой женщине, ни в кругосветное путешествие, ни за великой мечтой! А с сумкой вещей, заброшенной в машину, в неизвестном направлении.
Почему Степан решился на такой поступок, не знал никто. А все предположения казались мелкими и абсурдными.
Сначала, конечно, подумали о походе налево. Но, если бы это было так, он бы к женщине ушел! А если жена его куда-то сходила, так в это последний циник бы не поверил.
— Марина не могла! Вообще, не могла! Нет, она, конечно, еще очень ничего! Но ей, простите, на минуточку, пятьдесят три! Теоретически возможно, но это точно не про Марину! У нее со школы на лбу было написано: «Семья, дом, дети!» И ни разу она не отступила от своих принципов!
Другая версия была, что дело в деньгах. Марина работала медсестрой всю жизнь. То есть, обеспечение всегда на муже было. А Маринина зарплата шла ей на «булавки».
Так решили, что она потребовала больше, чем Степа хотел ей дать. А в итоге, но это позже стало известно, он продолжил ей передавать по сорок тысяч каждый месяц. Так сказать, на жизнь.
Могли бы, в принципе, на счет детей разругаться! Но Маше уже тридцать и она замужем и с ребенком, а Катя тоже с ребенком, но пока не дожала своего кавалера, сожительствует. Так родители к ним и не лезли.
Короче говоря, непонятно, с чего Степу подорвало с насиженного теплого места, но он на повышенных тонах обложил супругу, семью, быт, весь мир и ушел.
Правды ради, стоит сказать, что характер у Степы был отвратительный. Вот, если бы Марина от него ушла, намучавшись его криками за жизнь, это бы все поняли! И приняли бы без разговоров. Но она уже давно спокойно относилась ко всему, что вылетало изо рта любимого супруга.
Ну, может поэтому?
Степа разрывается, кричит, ругается, а Марине все, как о стену горох. Может, он отклика ждал? Может, ему как раз таки не хватало ответной реакции? Крика в ответ. Или слез. Или обиды.
Гадать бесполезно. А когда у Степы спрашивали о причине его столь эксцентричного поступка, он огрызался, но ничего конкретного не говорил. Скорее всего, сам не знал.
А так, ушел и ушел! Правда, недалеко. К старшей дочке заявился на порог и попросил его приютить на какое-то время.
Маша жила в квартире мужа, и он там решал. Но квартира была большая, а для их семьи из трех человек, пяти комнат было больше, чем нужно. Такая квартира досталась Илье в наследство.
Илья подумал и разрешил. Он с тестем не ссорился, тесть с ним – тоже. Почему бы и нет?
Месяц было тихо. Очень тихо. Степан из своей комнаты выходил только поесть и на работу. А все остальное время он спал. Маша даже волноваться начала.
— Слушай, доча, отстань а? – такая была реакция. – Я так с детства не спал!
— Пап, но мы же шумим, с Полинке рот не закрыть, она ребенок!
— Да, хоть в барабаны бейте, меня это не трогает, — отмахнулся он. – Знала бы ты, как мне спокойно стало!
Но по первости возникли кое-какие проблемы. Степан по привычки с работы приносил пакеты с продуктами, а Маша с Ильей как-то сами этот вопрос привыкли решать. Но в итоге договорились, что набивать холодильник будут по очереди.
Но спокойный месяц закончился.
Если исключить бытовые препирательства, то, как только собирались Степан Иванович и Илья в квартире после работы, сразу слышалась фраза:
— Слышь, зятёк!
А потом, как в том анекдоте, Степан Иванович спрашивал мнение Ильи по любому вопросу, чтобы своим мнением сделать противоположное мнение. И по этому поводу разворачивался спор.
И ладно бы, когда касались вопросов сторонних, где может существовать множество мнений. Но, когда они касались семьи, начинались довольно ожесточенные баталии на повышенных тонах.
Если Илья, высказав свое мнение, оставался при нем, то Степан Иванович не мог успокоиться, чтобы со всеми возможными доводами не доказать свою правоту. Илья соглашался с тем, что тесть имеет право на свое мнение, но это не означает, что Илья должен его принять.
Степан Иванович расходился еще больше, переходил на крик, но все равно старался доказать свою правоту! И при этом, чтобы второго мнения не было!
Маша думала, что Илья скоро выгонит ее папу ко всем чертям из дома. Но этого не происходило. Илья злился, нервничал, расстраивался, негодовал, но до крайних мер не опускался.
В момент затишья, Маша поинтересовалась, как Илья отрастил такое терпение.
— Маш, это твой отец, — ответил Илья спокойно. – И он находится в очень уязвимом положении. У него была семья, где он был главой.
А теперь ему приходится приживать у зятя, потому что свою квартиру он жене оставил. И ему уже пятьдесят пять лет. Он не успеет заработать на новую!
То есть, ему до конца жизни придется скитаться или по родственникам, или по съемным квартирам.
А он, как настоящий мужик, продолжает обеспечивать твою маму, и еще твоей сестре постоянно денег подкидывает, чтобы та не села на шею своему сожителю.
Маша смотрела на мужа с нескрываемым удивлением.
— А его крики и споры, — Илья усмехнулся. – Полинка от наших перепалок хохочет. Я спрашивал, она говорит, что это похоже на цирк с клоунами.
Мне лично? Ну, сложно, конечно, но я его понимаю. Если бы я оказался в такой ситуации, еще неизвестно, как я бы кричал.
— Илюша, так он сам во всем виноват, — сказала Маша. – Ему никто не мешал и дальше жить с мамой!
— Знаешь, иногда бывает так, что жить дальше вместе невозможно. Душа не лежит! У нас, я очень надеюсь, такого не будет! – Илья улыбнулся. – А папа? Ну, если ему так проще, так пусть! Зато мы все в тонусе!
Маша много думала о том, что сказал Илья. Мудро и очень по-доброму. Но Маша решила немного приструнить папу, чтобы он ее мужу нервы лишний раз не портил.
— И что же меня ждет? – с вызовом спросил Степан Иванович.
— Сейчас тебе пятьдесят пять лет, чувствуешь ты себя сравнительно неплохо. Но часики не тикают назад.
Что будет, когда ты на пенсию выйдешь или здоровье станет подводить? К маме ты обратно не вернешься, да она тебя уже и не примет!
Если ты Илью доведешь, то и тут ты не останешься. А пенсии тебе на съем жилья и жизнь точно не хватит.
Ты подашь на нас с Олей на алименты. Но Оле самой помощь нужна, она и так в подвешенном состоянии сколько лет.
А у меня зарплата копеечная, я на обеспечении мужа нахожусь. Понятно? Нет?
Степан Иванович тяжело вздохнул.
— Так вместо дома престарелых тебе же лучше будет тут с нами, с семьей! Так что, папочка, не место и не время права качать и свое главенство устанавливать!
Будь просто хорошим человеком, добрым отцом, нормальным тестем, заботливым дедушкой, а все эти крики, скан.далы, претензии…
Пап, оно того стоит? Ты же не хочешь на старости лет остаться одному в какой-нибудь бога..де.льне?
Степан Иванович не смог бы измениться резко и кардинально. Но кое-какие подвижки в лучшую сторону, конечно, произошли.
Каким бы сварливым не был характер, но и с таким характером не хочется заканчивать жизнь в одиночестве.
Лучше наступить на го.рло своей песне, но быть в кругу семьи. А поворчать можно и на улице! Там столько прохожих, которые старика не тронут!
Вот там и место, и время, и можно себя не сдерживать!
— Твоя мать только что заявила нотариусу, что я воровка! — закричала я, когда свекровь обвинила меня в краже драгоценностей, которые сама пр