Нотариус поставила печать на последнем документе и подняла глаза на Ирину через стол.
— Поздравляю. Теётя завещала вам не только дом, но и земельный участок в четырнадцать соток. Всё оформлено на ваше имя. Можете вступать в права наследства через шесть месяцев после открытия наследственного дела.
Ирина кивнула, пытаясь осознать происходящее. Тётя Вера умерла три недели назад, оставив ей единственное, что у неё было — домик в деревне под Тулой. Небольшой, старенький, но со своей баней, садом и видом на речку. Ирина помнила, как в детстве приезжала туда на лето, как они с тётей варили варенье из смородины и сидели на крыльце до темноты, слушая сверчков.
— Спасибо, — тихо сказала она, складывая бумаги в сумку.
Дома её встретил муж Олег. Он сидел на диване с телефоном и даже не поднял головы, когда она вошла.
— Ну что, оформила? — буркнул он.
— Да. Через полгода дом будет официально моим.
— Нашим, — поправил он, наконец оторвавшись от экрана. — Мы же семья.
Ирина промолчала. Она устала спорить. За восемь лет брака она привыкла, что Олег считал всё вокруг «нашим», хотя её зарплата медсестры уходила на продукты и коммуналку, а его доходы программиста — на непонятные нужды, о которых он отчитываться не считал нужным.
— Я поеду туда в выходные, — сказала она. — Надо прибраться, посмотреть, что там с крышей. Тётя давно одна не справлялась.
— Ага, съезди, — кивнул он, уже снова уткнувшись в телефон.
Но через час позвонила свекровь.
— Ириша, это правда, что тебе дом достался? — голос Нины Фёдоровны звучал необычно бодро, почти радостно.
— Здравствуйте. Да, тётя оставила мне дом в наследство.
— Ну вот и славно! Как раз Олегу с братом место нужно было, где отдохнуть можно. Они тут обсуждали, что на дачу хорошо бы съездить, шашлыков пожарить, с друзьями посидеть. Ты ключи Олежке отдай, пусть мальчики развеются.
Ирина почувствовала, как внутри что-то сжимается.
— Нина Фёдоровна, там ещё ничего не готово. Дом нужно убрать, проверить коммуникации, окна…
— Да ладно тебе! Мужикам что надо? Крыша над головой и место для мангала. Они сами всё сделают. Ты же знаешь, какой Олег хозяйственный.
Ирина не знала никакого хозяйственного Олега. Она знала мужчину, который за восемь лет ни разу не починил текущий кран и вызывал мастера даже для того, чтобы повесить полку.
— Я подумаю, — сухо ответила она и положила трубку.
Вечером Олег вернулся домой пьяный. Он грохнулся на диван и начал громко объяснять, что брат Станислав разводится, ему нужна моральная поддержка, и они с друзьями решили устроить «прощание с холостяцкой жизнью, но наоборот». Ирина слушала молча, предчувствуя неладное.
— Короче, нам нужен дом на выходные. Мы туда, на твою дачу, съездим. Станиславу развеяться надо, мужики соберутся. Ты же не против?
— Против, — твёрдо сказала она. — Там нельзя пока никого пускать. Дом не готов.
Олег нахмурился.
— Ир, ты чего? Это же моя семья. Брату плохо, ему поддержка нужна. И мать просила.
— Твоя мать не имеет права распоряжаться моим наследством. И ты тоже.
Он вскочил с дивана, покачнулся.
— Слушай, не начинай! Это не только твой дом! Мы семья, значит, всё общее! Я, между прочим, муж, имею право!
— Право на что? На то, чтобы привести туда своих друзей и устроить бардак? Нет.
Он схватил ключи от машины со стола и сунул в карман. Ирина попыталась забрать их обратно, но он грубо оттолкнул её.
— Завтра мы едем. И точка. Не нравится — оставайся дома. Это теперь наша дача, привыкай.
Он ушёл хлопнув дверью. Ирина осталась стоять посреди комнаты, чувствуя, как внутри разгорается холодная ярость. Она знала, что должна что-то сделать. Но что?
Утром она проснулась от звонка соседки тёти Веры, бабы Шуры.
— Ириша, деточка, у тебя тут гости приехали. Человек десять. Музыка орёт, мат-перемат. Говорят, что это родственники. Я им сказала, что хозяйки нет, а они мне — мол, хозяин разрешил. Ты в курсе?
Ирина похолодела.
— Нет. Баба Шура, я сейчас выезжаю. Часа через три буду. Пожалуйста, присмотрите, чтобы они там дом не спалили.
— Да я присмотрю, куда денусь. Только они уже бутылки распаковали, мангал ставят прямо у крыльца, на досках. Говорю им — так нельзя, доски загорятся, а они хохочут.
Ирина схватила сумку и выскочила из квартиры. В маршрутке до автовокзала она трясущимися руками набрала Олега. Он не брал трубку. Тогда она написала сообщение: «Немедленно убирайся из дома. Это моё наследство, и ты не имеешь права там находиться без моего разрешения». Ответа не было.
Через три часа она выходила из автобуса в деревне. Издалека был слышен грохот музыки. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она свернула на знакомую улицу и остановилась как вкопанная.
Перед ней был кошмар.
Её тётин дом, который она помнила аккуратным и ухоженным, теперь выглядел как место после бомбёжки. Во дворе валялись пустые бутылки, пластиковые стаканы, окурки. Мангал действительно стоял прямо на деревянном крыльце, и доски под ним уже обуглились. Музыка орала из колонки на полную мощность. На лавочке у забора сидели трое мужчин с красными лицами и мутными глазами. Один из них был Олег. Рядом с ним — его брат Станислав, который громко ржал над чьей-то пошлой шуткой.
Ирина шагнула во двор. Музыка на секунду прервала её мысли, но она подошла к колонке и выключила её. Воцарилась тишина. Все повернулись к ней.
— О, хозяйка пожаловала! — заорал Станислав. — Ирка, налей нам, что ли! Мы тут брата твоего поддерживаем морально!
— Убирайтесь, — сказала она тихо, но отчётливо. — Немедленно. Все.
Олег поднялся с лавочки, пошатываясь.
— Ир, ты чего? Мы только начали. Станиславу плохо, развод у него. Мы его развлекаем.
— Мне плевать на развод Станислава, — её голос стал громче. — Это мой дом. Моё наследство. Я не давала разрешения здесь находиться. Собирайте свои бутылки и уезжайте.
Станислав хохотнул.
— Слышь, Олег, у тебя женушка командует! Ты бы ей объяснил, кто в семье главный!
Что-то внутри Ирины оборвалось. Она подошла к Олегу вплотную и посмотрела ему в глаза.
— Ты сейчас всех выгонишь, или я вызываю полицию. У меня есть документы о наследстве. Вы находитесь на частной территории без разрешения владельца.
Олег попытался ухмыльнуться, но улыбка вышла кривой.
— Ты чего устроила? Стыдно должно быть! При людях позоришь!
— Мне стыдно? — она почувствовала, как внутри закипает. — Стыдно должно быть тебе! Ты привёл сюда этих людей, не спросив меня! Ты дал им мои ключи! Ты позволил им гадить в доме, который достался мне от умершей тёти!
— Да что ты кипишуешь из-за какой-то халупы! — вмешался Станислав. — Развелась тут! Олег — твой муж, значит, и дом наполовину его!
— Нет, — отчеканила Ирина. — По закону наследство не является совместно нажитым имуществом. Этот дом мой. Только мой. И ты, Олег, сейчас уберёшься отсюда вместе со своими дружками, или я сделаю так, что ты пожалеешь.
Олег шагнул к ней, попытался схватить за плечо.
— Ты меня не пугай! Я твой муж, понимаешь? Муж! Мы семья!
Она резко отстранилась.
— Семья? Семья — это когда уважают друг друга. А ты меня не уважаешь. Ты даже не спросил, можно ли сюда приехать. Ты просто взял и сделал, как удобно тебе.
Станислав поднялся с лавки, подошёл ближе.
— Слушай, Ирка, не психуй. Мы завтра уедем. Чего ты кипятишься? Ну, посидели, ну, выпили. С кем не бывает?
— С тобой не бывает, — холодно ответила она. — Потому что это не твой дом. И в следующий раз я не буду предупреждать. Сразу в полицию. За незаконное проникновение.
Олег вдруг разозлился по-настоящему. Лицо его покраснело, глаза налились кровью.
— Да пошла ты! — заорал он. — Возомнила из себя! Получила домик от бабки и думаешь, что ты теперь королева! Мы здесь останемся, и ты нам ничего не сделаешь!
Ирина молча достала телефон и набрала 112. Олег попытался вырвать трубку, но она увернулась.
— Алло, полиция? Да. На моей территории находятся люди без моего разрешения. Адрес: Тульская область, деревня Ивановка, улица Центральная, дом семнадцать. Да, у меня есть документы о праве собственности. Высылайте наряд.
Она положила трубку. Станислав и его друзья быстро протрезвели. Один из них, худой парень в грязной футболке, заметался.
— Слышь, Стас, я не хочу с ментами связываться. У меня условный.
— Да успокойтесь вы! — Станислав попытался взять ситуацию под контроль. — Ирка, ты чего реально? Мы ж свои люди!
— Мы не свои, — отрезала она. — У меня десять минут до приезда полиции. Советую поторопиться.
Олег стоял, ошарашенный. Он явно не ожидал, что она способна на такое. Его друзья уже начали собирать бутылки, кое-как затаптывать окурки. Станислав схватил мангал и швырнул его в багажник машины. Через пять минут вся компания погрузилась в две машины.
Олег, уже трезвый от злости и унижения, подошёл к ней.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипел он. — Я не прощу такого позора. Ты меня при всех опозорила!
— Ты сам себя опозорил, — спокойно ответила она. — Когда решил, что можешь распоряжаться моим наследством без разрешения. Уезжай, Олег. И ключи оставь. От дома и от калитки.
Он швырнул связку ключей ей под ноги и сел в машину. Машины уехали, оставив за собой клубы пыли. Ирина осталась одна во дворе, среди мусора и окурков. Она медленно опустилась на крыльцо и закрыла лицо руками. Плакать не хотелось. Хотелось просто сидеть в тишине.
Через час приехала полиция. Участковый, дядя Саша, которого она помнила ещё с детства, внимательно выслушал её, осмотрел двор, записал показания. Баба Шура подтвердила, что люди были без разрешения хозяйки. Участковый кивнул.
— Ирочка, ты правильно сделала, что позвонила. Это твоя собственность. Если муж ещё раз приедет без спроса — сразу звони. Составим протокол.
Она поблагодарила его. Когда все ушли, она начала убирать двор. Собирала бутылки, окурки, пластиковые стаканы. Мыла крыльцо от грязи и пепла. Работа отвлекала от мыслей. Она трудилась до вечера, пока не стемнело.
Ночью ей позвонила свекровь.
— Ириша, ты что творишь?! — голос Нины Фёдоровны дрожал от возмущения. — Олег мне всё рассказал! Ты полицию на них вызвала! На родных людей! Да как ты посмела?!
— Нина Фёдоровна, они были на моей территории без разрешения.
— Какой территории?! Это семейная дача!
— Нет. Это мой дом. Моё наследство. И Олег не имел права туда никого приводить.
— Ах вот как! — свекровь перешла на крик. — Значит, ты теперь будешь мужу указывать, что ему делать?! Да кто ты такая вообще?! Я его воспитывала, растила, а ты думаешь, что раз домишко получила, то теперь главная?!
Ирина почувствовала, как внутри снова закипает ярость.
— Я — человек, который имеет право на уважение. Олег должен был спросить. Но он не спросил. Он просто взял и привёл туда людей. Это неуважение ко мне.
— Да пошла ты со своим уважением! — заорала свекровь. — Ты разрушаешь семью! Ты мужа позоришь! Я такой невестке не нужна!
— Я тоже вам не нужна, — спокойно сказала Ирина. — До свидания, Нина Фёдоровна.
Она положила трубку и заблокировала номер свекрови. Потом заблокировала Станислава. Потом всех друзей Олега, которые были у неё в контактах. Она чувствовала странное облегчение, будто сбрасывала с себя тяжёлые цепи.
Через два дня она вернулась в город. Олег не ночевал дома. Ирина собрала его вещи — одежду, документы, зарядки — и аккуратно сложила в два больших пакета у двери. Потом вызвала мастера и поменяла замок.
Вечером Олег пришёл. Попытался открыть дверь своим ключом. Не получилось. Позвонил в звонок. Ирина открыла, оставив цепочку на двери.
— Твои вещи у двери, — сказала она. — Забирай.
— Ты чего творишь? — он попытался толкнуть дверь. — Это моя квартира тоже!
— Квартира записана на меня. Досталась от моих родителей. Ты в ней прописан, но собственник — я. Можешь пожить у мамы, пока не найдёшь жильё.
— Ира, ты о чём вообще? Из-за одного раза такой скандал?
— Не из-за одного раза, — устало сказала она. — Из-за восьми лет неуважения. Ты никогда не спрашивал моего мнения. Никогда не считался со мной. Для тебя я была удобным приложением к твоей жизни. Но теперь всё. Я устала.
— Мы можем всё обсудить, — он попытался смягчить тон. — Ир, ну прости. Я больше не буду.
— Будешь, — она покачала головой. — Потому что ты не понимаешь, в чём ты был неправ. Ты до сих пор считаешь, что я устроила истерику из-за пустяка. А это не пустяк, Олег. Это моя жизнь. Моё наследство. Моё право на уважение.
Она закрыла дверь. Он ещё минут десять звонил в дверь, кричал что-то, угрожал. Потом затих, забрал пакеты и ушёл.
Три месяца спустя Ирина приехала на дачу. Она привезла саженцы роз, которые заказала через интернет. Весь день высаживала их вдоль забора, поливала, подвязывала. Баба Шура принесла ей пирожки и чай, они сидели на крыльце и разговаривали о погоде, об урожае, о том, что в деревне появился новый фельдшер.
— А мужа как, простила? — осторожно спросила баба Шура.
— Развелась, — спокойно ответила Ирина. — Подала документы через месяц после той истории. Он не возражал.
— И правильно сделала, деточка. Уважать надо друг друга. А коли уважения нет — какая там семья?
Ирина кивнула. Она смотрела на свой сад, на свой дом, на свою землю. Это было её место. Её мир. И теперь никто не мог его у неё отнять.
Вечером она сидела на крыльце с чашкой чая, слушая сверчков. Так же, как когда-то сидела здесь с тётей Верой. Тогда она была ребёнком и не понимала, почему тётя так ценит свою свободу, свой дом, свою независимость. Теперь она понимала. Свобода — это не просто слово. Это право на свою жизнь, на свои решения, на своё пространство. И это право нужно защищать. Любой ценой.
В семье не принято вспоминать этот эпизод в жизни главы семьи