Муж остался с носом

— Тебя соседка видела в субботу в городе! – кричала жена. – И ты был не один! А, по твоим словам, ты, в это время, должен быть на работе!

— Пусть твоя Машка протрет очки! Или закажет себе новые! – не остался в долгу муж: надо же было так влипнуть…

Лиде было восемь, когда папа ушел.

Нет, он ушел не в худшем смысле окончания бренной жизни: в лучший из миров, в вечность и бесконечность. Он просто ушел, сложив в рюкзак вещи. Но от этого Лидке было не легче.

До этого они с мамой ругались: родители стали часто ругаться. Все сводилось к тому, что папа стал реже бывать дома.

Да, начались задержки на работе и частая «сверхурочка»: а зарплата папы осталась прежней.

Значит…

— Да ничего это не значит! – кричал отец. – Ты меня замучила своими подозрениями!

— Тебя соседка видела в субботу в городе! – тоже кричала Анна Ефимовна. – И ты был не один! А, по твоим словам, ты, в это время, должен быть на работе!

— Пусть твоя Машка протрет очки! Или закажет себе новые! – не остался в долгу папа.

— А разве я сказала тебе, что это была Машка? – ехидно спросила мама. – Вот и попался!

Да, папа попался! И как глу.по: надо же было так влипнуть!

И тогда Олег ушел. Видимо, к той, которая была моложе и красивее мамы: Машка, хотя была и в очках, прекрасно все рассмотрела.

Они сидели в летнем кафе и держались за руки, сплетенные на столе. И вели себя так, будто никого рядом не было – не таясь и не скрываясь.

И тут случайно рядом оказалась соседка Машка. И папа тоже, видимо, ее увидел. Но не предпринял никаких действий, чтобы спрятаться – значит, ему уже было все равно.

И Лида с мамой остались одни.

В принципе, нельзя сказать, что у них было все плохо. У мамы была неплохая работа и им было, где жить. Они остались в хорошей сталинской трешке, полученной еще родителями Олега – они оба работали на заводе.

Свекор – сварщиком, которые тогда очень ценились, свекровь – учетчицей.

После свадьбы Аня и Олег стали жить вместе с родителями: тогда со съемными квартирами было не так хорошо. К тому же, почему бы и нет? Места-то было много! А свекровь стала помогать с родившейся вскоре Лидкой.

Родители ушли один за другим, когда внучке было три года: они любили друг друга, поэтому и ушли следом.

И вот теперь в этой трешке осталась только Анна Ефимовна и Лидка.

Девочка очень переживала из-за ухода отца – она была папиной дочкой — и во всем винила маму: если бы она не орала на папочку, он бы остался с ними! Значит, это она во всем виновата! И Лидка стала ненавидеть маму…

А та, после ухода мужа, замкнулась в себе, стала меньше улыбаться и, будто, не замечала неприязни дочери: ей тоже было плохо без Олега.

И женщина погрузилась в свое горе: до переживаний дочери ей не было никакого дела! Интересно, что бы было, если бы она не пристала к нему с тем разговором про Машку?

Ведь муж сначала отнекивался! Может, зря она тогда не остановилась? Ведь л..ницы есть у многих, но не все же уходят из семьи! Глядишь, и Олег бы остался…

Лидка впервые задумалась, когда в свой День рождения не получила подарок от папочки: родители всегда дарили ей разные подарки – будто соревновались, кто из них любит дочу больше. И папины подарки всегда были лучше маминых.

А тут утром на прикроватной тумбочке лежал только один сверток.

— А куда ты дела подарок от папы? – недовольно поинтересовалась дочь: наверное, нарочно засунула куда-нибудь! Ну, конечно: чтобы на его фоне не выглядеть плохо!

Мама помолчала, а потом сказала:

— А папа, в этот раз, тебя не поздравил, доченька!

«Как это – не поздравил? – изумленно подумала девочка. – Он же ее так любит! Да быть этого не может!

Ведь он и ушел только из-за мамы – злой и несправедливо его обвиняющей в чем-то!

Но она-то, Лидка – его любимая доча!»

Лидка весь день ждала подарка от папы: наверное, служба доставки опаздывает! Или почтальон оказался нерадивым – не зря же эту почту все ругают!

Но никто ничего не принес, даже больше: папа не позвонил и не написал! А дочка ждала: пусть бы короткое слово – поздравляю!

Да, пусть, одно слово: но это бы означало, что он о ней помнит!

Но папа Олег будто забыл о своей дочке, которую еще недавно называл любимой.

И Лида в корне изменила свое отношение к нему и маме: ненависть перешла в понимание ситуации и сочувствие. Ведь выходило, что их с мамой незаслуженно бросили!

И в этом, видимо, виновата не мама: тогда бы папа игнорировал только ее! А тут он вычеркнул из своей жизни обеих.

Хотя Лидка-то, вообще, не сделала ему ничего плохого!

А папа просто сгинул. Да, попал в бермудский треугольник, «пропал с радаров» или провалился в Марианскую впадину. Короче, исчез бесследно.

Мама восприняла это внешне спокойно: вслух его не ругала, на алименты не подавала – денег им хватало, а женщина была очень гордой.

Хотя все подруги и родня советовали подать в розыск, а потом, соответственно, стребовать алименты: ишь, чего удумал!

Но Анна Ефимовна была уверена, что с мужем все в порядке: да, так получилось, что ни один из супругов на развод не подал!

Ане все это стало глубоко безразлично, а у мужа было не спросить: наверное, ему тоже было плевать на всю эту бумажную возню.

И, по документам, они все еще оставались мужем и женой.

Почему Аня была уверена, что Олегом все было в порядке? Да потому что сестра Олега, которой женщина позвонила спустя год после ухода и исчезновения ее брата, вела себя очень спокойно.

Нет, она, конечно же, не открыла его местоположение, отговорившись кратким: «Я – не в курсе!»

Но Аня поняла, что та – в курсе! И даже знакома с подробностями! Иначе, с чего бы Светке быть такой спокойной?

Брат пропал, бросив семью, а она – ни ухом, ни рылом? Нет, милая, ни за что не поверю!

У Олега, кроме Светки, был еще брат, с которым они виделись на семейных праздниках.

После ухода мужа, эти семейные посиделки прекратились. Точнее, они прекратились для Ани с Лидкой – их просто перестали туда приглашать.

А двоюродные братья, с которыми девочка часто проводила время, перестали к ним приезжать!

И это стало вторым шагом в осознании Лидой ситуации: что-то тут не то! Неужели папочка решил их с мамой полностью вычеркнуть из жизни?

Это было горько, но, наверное, так…

Время шло и брало свое: жизнь завертела и все расставила по местам – горе постепенно отходило на второй план.

Да и какое же это было горе? Никто же не умер, а это – главное!

Аня и Лида почти не вспоминали нерадивого мужа и отца, бросившего их десять лет назад: да, время пролетело незаметно!

Девочка отпраздновала свое совершеннолетие, успешно закончила школу и поступила в ВУЗ на бюджет: жизнь удалась!

И тут Аня резонно решила, наконец, предпринять кое-какие действия: вписать дочь в свидетельство о приватизации, выделив ей долю – когда оформляли документы, Лидка была еще маленькой.

Поэтому, сейчас собственниками квартиры в равных долях значились Аня и Олег.

А «исчезнувшего с радаров» мужа, соответственно, признать, наконец, пропавшим! Что было совершенно справедливо: за десять лет от него не было получено ни одной весточки!

И прекратить право пользования им жилой площадью и снять с регистрационного учета.

Справедливо? Очень! И пусть квартира станет полностью их с дочкой!

Идеальным вариантом было бы, если бы все могли договориться между собой. Но где был Олег? Нет, где-то он, конечно же, существовал! Но, видимо, тщательно шифровался!

Поэтому, Анна Ефимовна Филиппова подала в суд: толковое исковое заявление в суд помогла составить подруга-нотариус.

А потом Аня честно позвонила золовке Светке и предупредила, о своих действиях: дескать, собираюсь сделать то-то и то-то – ждите повестку!

Да, женщина была очень честной и не хотела строить козни за чьей-то спиной – себе выйдет дороже.

И, к тому же, потом, заодно, дописала в иске о расторжении брака. И это тоже было справедливо: ведь Аня была ни вдовой, ни мужниной женой.

И тогда Олег объявился: еще бы – терять такую большую долю в трешке мужчина не хотел! И почему он должен это делать?

Да, он пришел на процесс, как ни в чем не бывало! И, мало того: муж притащил с собой в качестве свидетеля нынешнюю пассию. С которой уже успел родить себе ребенка.

Аня с изумлением смотрела на мужа: ни тени раскаяния! Десять лет – ни одного звонка и ни одного рубля!

Перед ней стоял симпатичный мужчина, вполне себе довольный жизнью. Сытый, ухоженный и, видимо, счастливый. Которого совершенно не интересовало, как она там все эти годы го но боб. и лась с Лидкой: у него была другая семья, и там все было хорошо.

И они оба – муж и его гражданская жена: их брак не был зарегистрирован – находились в полной уверенности, что правильно отсуживают свою долю! Иначе бы просто не пришли в суд!

Но суд постановил удовлетворить исковое заявление Ани! И это вызвало искреннее удивление со стороны ответчика: как это так? Нет, с разводом-то он был полностью согласен! А вот дальше…

И с какого такого перепуга он должен лишаться значительной доли в своей же трешке?

Это же его папа и мама получали эту квартиру: Анька-то пришла на все готовенькое! С чего же, интересно, все теперь должно достаться ей и Лидке?

Видимо Олег и его пассия справедливо полагали, что этот факт окажется решающим в судебном споре. Но он, почему-то, не был принят во внимание…

— Вы же где-то жили эти десять лет? – спросила судья у Олега.

Олег кивнул:

— Да, Ваша честь!

— Обходились без этой трешки? — продолжила судья. — Обходились, причем, прекрасно! – Олег опять кивнул.

— К тому же, у Вас давно — другая семья! Ну и оставайтесь и дальше жить на этой территории!

Вы платили все эти годы за долю в трешке? Не платили! И вас все устраивало! А десять лет – большой срок! Поэтому…

— Но я же там не жил! – пытался продвинуть свою мысль Олег. – Я же все им оставил!

А сейчас хочу забрать свое: хватит – попользовались! Жить вдвоем в трешке в течение десяти лет – разве плохо?

Но своего у него уже там не оказалось: суд постановил расторгнуть договор социального найма с Филипповым О.П. по адресу прежнего его проживания…