Ольга сидела на диване, заложив ногу на ногу и без особого энтузиазма листала ленту новостей в телефоне. День у неё так и не задался. На работе опять поругалась с начальницей в магазине на Хамиле. Автобус, который должен был везти её домой, ушёл прямо из-под носа. И тут, как вишенка на торте, раздался давно ожидаемый звонок в дверь.
Оля нехотя подошла к двери и посмотрела в глазок. Так и есть. За дверью стоял Юра, её брат. В одной руке он держал потрёпанную спортивную сумку, а в другой — клетчатую хозяйственную торбу. Оля тяжело вздохнула.
Ну что ему ещё надо? — пронеслось у неё в голове.
Она открыла дверь.
— Сестричка! — радостно воскликнул Юра, вваливаясь внутрь, как будто его кто-то приглашал. — Мы с мамой недавно посовещались, так вот решили, что я буду жить у тебя.
Он бодро прошествовал в коридор и швырнул сумки у входа.
— Ты главное — не забывай ипотеку платить, — добавил он широкой улыбкой, в которой мелькнули зубы, не видевшие стоматолога уже много лет.
Оля застыла. Она даже не знала, что возмутило её больше: наглость или эта отвратительная уверенность в собственной правоте.
— Это вы с мамой, значит, так решили? — медленно переспросила она, округляя глаза.
— Ну да, — кивнул Юра. — Ты же одна. Тебе эта квартира всё равно ни к чему. А мне жить негде. Всё же логично.
Оля стиснула зубы. Юрка всегда был тем ещё куском хамства в человеческом обличии. Вечно завидовал ей, вечно ныл, что ему не повезло с работой, с девушками, да и с жизнью вообще. Он считал себя вечно обделённым, а Олю — эдакой баловницей судьбы.
Ну, конечно, Видюля закончила университет с красным дипломом, а теперь работала на хорошей работе, тащила всё сама, а он сидел на шее у матери и обвинял всех вокруг в своих бедах.
Тем временем Юра уже осматривал квартиру как хозяин и даже сунул голову в холодильник.
— О, сосисочки! Жарить будешь?
Оля сжала кулаки, развернулась и ушла в зал. Там на диване сидел Вася, её старый знакомый.
Вася вольготно развалился на подушках, поплёвывал в потолок и зевал. Он был крепкий, угрюмый, с туповатым взглядом. Вася был одним из тех ребят, которых все в детстве боялись. Особенно Юра, который когда-то получил от него подзатыльник за то, что на спор облил кошку водой. И с тех пор Василий не давал ему прохода, отравляя своими нередкими появлениями его позднее детство и юность.
Оля нашла Васю через общих знакомых, когда узнала от матери случайно, что брат отныне будет жить у неё, и попросила помочь разыграть сценку. Вася сразу согласился, особенно когда услышал, что будет развлекаться пару вечеров с бесплатной выпивкой и горячими ужинами.
И вот настал момент, когда его роль должна была заиграть во всей красе.
Юра бодро зашёл в зал и замер. Увидев Василия, он побледнел как полотно, а потом покраснел. Потом снова побледнел и буквально осел на месте.
— Здорово, Вася! — проблеял Юра, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Вася лениво прищурился.
— Здорово, Юрочка! — протянул он с издёвкой. — Слышал, ты здесь жить собрался?
Юра попытался улыбнуться, но вышло нечто похожее на судорогу.
— Ну, типа, да…
Вася медленно встал с дивана, поправил майку, натянул штаны повыше и шагнул к Юре.
— Ну так живи, дорогой, если хочешь. Только место твоё будет у параши, — улыбнулся он.
Юра сглотнул.
— А если надумаешь хвост поднимать — отрежу вместе с мужским достоинством.
Вася хлопнул Юру по плечу, так что тот чуть не сложился пополам. Оля, глядя на всё это, едва удержалась от хохота.
— Иди с миром, дорогой. У меня на сегодня приёмный день окончен, — протянул Вася, показав Юре рукой на дверь. — И дверь за собой закрой с той стороны.
Юра не стал долго думать. Он схватил свои сумки и, не обуваясь, пулей вылетел из квартиры. За дверью раздался глухой стук. Видимо, он споткнулся о коврик.
Оля, присев на диван, с наслаждением наблюдала, как всё шло по её плану. А Вася, довольный своим выступлением, потянулся.
— Ну что, хозяйка, когда сосиски-то?
Оля хмыкнула и отправилась на кухню. Там она открыла холодильник, достала пару банок пива и поставила их на поднос вместе с тарелкой сосисок.
Да, жалко только, что такие спектакли редко устраиваются, — подумала она с удовольствием, вспоминая перекошенное от ужаса лицо Юрки.
Но через 15 минут дверной звонок зазвонил с такой яростью, что у Оли задёргался глаз. Она молча переглянулась с Васей.
— Иди, Олька, открывай, — лениво сказал он, прихлёбывая пиво. — Только если что — кричи сразу, доиграем сцену.
Оля снова тяжело вздохнула, подошла к двери и посмотрела в глазок.
На лестничной площадке маячила целая делегация. Юра, раскрасневшийся как помидор, и, конечно же, мама. Нина Григорьевна. Выглядела она как боевой крейсер.
Оля неохотно открыла.
— Вот, вот ты и попалась! — завопила Нина Григорьевна с порога. — Это что ещё за головорез у тебя в квартире? Любовник твой? Это что ещё за притон ты тут, дочка, устроила?
Юра за её спиной гордо поддакивал, будто он сам что-то внезапно решал.
— Мамочка, тут такое было… — начал он с драматическим придыханием. — Васка этот меня чуть не убил, а она… она, получается, с ним живёт в нашей квартире!
Оля приподняла бровь.
— В нашей квартире? — переспросила она сладким голосом. — Минуточку. А кто платит за неё ипотеку? Я. А на кого она оформлена? На меня. Кто на двух работах пахал, чтобы её купить? Тоже я.
— Мама тебе помогала постоянно! — парировал Юра.
— Мама? — Оля хмыкнула. — Ну да, она помогала. Один раз дала твоё пособие по безработице и три банки огурцов на новоселье. Это разве помощь?
Нина Григорьевна, раздувшись как индюк в брачный сезон, захлопала руками.
— Ольга, а ну не смей мать оскорблять! — заверещала она. — А ну-ка, пусти нас! Сейчас будем разбираться!
Оля сделала шаг назад и распахнула дверь шире.
Вася с пивом в руке лениво приподнялся с дивана. Он потянулся, от чего майка задралась, и оголила его потрясающий пивной живот с татуировкой.
— Не забуду, мать родную. Заходите, гости дорогие, — мурлыкнула Оля. — Но только учтите, Вася у меня нервный. Очень нервный. А ещё он недавно вышел из мест лишения свободы. Неделю назад.
Вася, как по сигналу, смерил Юру и Нину Григорьевну тяжёлым взглядом. Потом зловеще хищно ухмыльнулся, показав пару золотых зубов.
— Ну так кто тут жить хотел? А? — прорычал он.
Нина Григорьевна мгновенно съёжилась.
— Да нет, спасибо, зятёк, спасибо! Мы тут так просто мимо проходили, — быстро затораторила она. — Просто узнать, как дела у доченьки моей. Мы не будем вам больше мешать. Не будем, правда, Юрочка?
Юра сделал полшага назад.
— Конечно, мама. Пойдём, пойдём домой. Ты же забыла, наверное, там чайник дома не выключен…
Оля молча смотрела, как оба быстро ретировались на лестничную площадку, словно за ними гналась стая голодных собак. Она даже не успела захлопнуть дверь, как из-за угла донёсся шёпот матери:
— А я же тебе говорила, Юрчик, говорила. Не связывайся с ней. Она же эгоистка. Всё себе, до себе, самостоятельная очень, даже уголовников к себе в дом водит.
А Юра сипло шептал:
— Мама, я вообще теперь к ней один без адвоката не сунусь…
Оля захлопнула дверь и, прислонившись к ней, смеялась до слёз. А Вася снисходительно смотрел на неё.
— Ну что, хозяйка, как думаешь, третий акт, третий заход будет?
— Да нет, Вася, ты и так сыграл на «Оскар», — всхлипывая от смеха, сказала она. — Завтра свожу тебя в кафе, обещаю. Ты лучший.
Вася гордо выпятил грудь.
— Да я знал, что талант не пропьёшь! — провозгласил он.
Оля опустилась на диван и тоже отхлебнула пиво.
— Ну вот и всё, родной братец. Теперь моя квартира точно только моя.
А неделю спустя Юра решил проявить последнюю попытку и всё-таки отжать часть квартиры. Он написал жалобу в полицию, что его беременную сестру заставляют жить с уголовником, и, к заявлению, приложил фото Васи, вырезанные из общей компании на шашлыках.
Участковый, мужчина со стажем алкоголика и потрёпанными нервами, пришёл разбираться. Оля спокойно его выслушала, напоила чаем, показала документы на квартиру.
— А о каком уголовнике идёт речь? — спросила она. — Я, вообще-то, девушка незамужняя, свободная и никак не беременная, как написано в заявлении. И, к сожительству, меня никто ни с кем не принуждал. Разве что автор этого заявления упорно пытается проникнуть на ПМЖ в эту квартиру. Ну а я, конечно, против. Вот он, наверное, и обиделся, написал такую кляузу.
— Так, значит, сигнал ложный? — спросил участковый.
— Ну, конечно, — Оля мило улыбнулась ему. — Совершенно ложный.
— Ну, получит у меня автор этого сигнала. Простите за беспокойство.
И участковый ушёл.
А Ольга сразу позвонила братику.
— Юра, привет. Там Вася твоё заявление читал. Попросил передать, чтобы ты осторожнее ходил, а то уже есть случаи, когда прохожие разбивают лица, а дикие кулаки. И не пиши больше ничего, братишка, не нужно.
И тогда Юра окончательно понял, что лучше жить у мамы, а не у параши.
А если хотите читать больше таких историй — ставьте ❤️ и подписывайтесь. Спасибо!
#СемейнаяДрама #СвекровьИНевестка
Девочка, в моей квартире будешь делать, что скажу, — тогда и Вы в моей тоже шагу без разрешения не шагнете, — парировала Юля свекрови