— Дианочка, горе-то какое! Нельзя допустить, чтобы кро.виночку чужим людям отдали!
Что же это такое будет, родной мальчик у чужих людей станет расти, — причитала мать, вытирая глаза краем фартука.
Молчаливый отец истуканом замер за ее спиной, всем своим видом выражая солидарность со словами жены.
Диана вздохнула и потерла руками виски.
— Я не могу, — снова повторила она, стараясь как можно быстрей сглотнуть вязкий комок в горле. Стараясь убедить себя, что это не ее проблема, что это не ее долги и, в конце концов – это даже не ее ребенок.
Но цепляющийся за ногу Мишка продолжал смотреть снизу вверх своими карими, как у нее самой, глазенками, и, всхлипывая, повторял одно и то же:
— Тетя Диана, не отдавай меня чужим дяде и тете! Не отдавай, я хорошим буду, только не отдава-а-а-а-а-ай!
И как она могла так влипнуть? Как можно было не раскусить сразу махинацию самых близких людей?
Как можно было позволить втянуть и себя, и ни в чем не повинного ребенка, в эту игру?
А ведь в какой-то момент она даже уверена была, что делает благое дело. Да только благими намерениями дорога в известное место вымощена…
В семье их было трое детей. И если в сказках обычно у родителей каждый новый эксперимент получается хуже предыдущего, то в семье Валентины Олеговны и Евгения Михайловича все было наоборот.
Старшая дочь Рита была… нет, не совсем пропа..щей, без криминала и всего прочего, но какой-то… непутевой.
После школы не смогла поступить даже в колледж, поэтому пошла работать в ближайший продуктовый кассиром.
Вместо того, чтобы задумываться о будущем, познакомилась с таким же перекати-поле, быстро забеременела от него и родила Мишку.
Ну а после декрета на пару с отцом ребенка, который так на ней и не женился, начала увлекаться литрболом, быстро завоевав первенство района среди женщин.
В это же время средняя дочь Диана окончила одиннадцать классов и поступила в медицинский.
Она с детства мечтала стать врачом и сейчас была как никогда близка к осуществлению своей мечты.
Поддерживал ее в этом стремлении только младший брат Влад, который, хоть и звезд с неба не хватал, но смог после девятого класса поступить в колледж на ветеринара и даже умудрялся по выходным подрабатывать, чтобы «не сидеть на шее у родителей».
Те младшим детям деньги хоть и давали, но каждый раз вздыхали при этом так, что просить лишний раз у них ничего не хотелось.
Ведь все их мысли теперь занимал любимый внук, которому была посвящена, казалось бы, вся жизнь бабушки и дедушки.
Жалели они Мишку, мол, фактически без мамы растет. И почему-то ждали, что к этому аттракциону охотно подключатся и тетка с дядей.
Диана неоднократно выслушивала от брата жалобы на то, что его заставляют присматривать за племяшом в каждую свободную минутку.
А у него, между прочим, учеба и работа, он и без ребенка устает.
— И чего я должен за него отвечать, если не я его делал?! – каждый раз возмущался младший брат.
Диана лишь вздыхала и советовала найти, куда съехать из дома. Совсем не учла при этом, что после отъезда братишки она будет следующей кандидаткой на роль бесплатной няньки.
К моменту окончания Дианой третьего курса случилось сразу три вещи. Во-первых, ум.ерла бабушка по отцу, оставившая в наследство двухкомнатную квартиру.
Оставила она ее при этом двум младшим внукам – Риту она недолюбливала из-за какого-то давнего происшествия.
Родители, конечно, попытались надавить на детей, чтобы они отдали эту квартиру старшей сестре, но тут уж Диана вместе со Владом отстояли свое право на распоряжение принадлежащей им жилплощадью.
— Ритка любую нормальную ха.ту в бо.мж.ат.ник превратит за две недели, пошла она, куда подальше, — вынес однозначный вердикт младший брат. – Диан, ты пока не собираешься никуда уезжать, можешь в этой квартире жить спокойно.
Ну, на каникулы приезжать, а потом, как после учебы в город вернешься, туда заселяйся, чтобы с родаками на одной территории не тусить.
— А ты куда собрался?
— Внял твоему совету. Перевелся в другой колледж в соседней области, работу и жилье себе там уже нашел. Друзья позвали, все уже устроено.
— Так, может, продали бы да деньги поделили, чтобы у тебя был в чужом городе старт на первое время.
— Диан, даже если мы эту «двуху» сейчас продадим и деньги распилим, мне в том городе даже на комнату в общаге не хватит.
По сути, и тут какое-никакое жилье потеряю, и там не приобрету. Да еще не факт, что там останусь.
Пока пусть стоит квартира, она есть не просит. Хочешь – квартирантов туда пусти, хочешь – сама живи, главное – чтобы ноги Ритки там не было.
Собственно, второй новостью стало то, что брат уехал в столицу соседнего региона и нашел там работу, а также продолжил учебу.
Родителей особенно расстроил тот факт, что Влад собирался буквально втихую и до последнего момента о своих планах им ничего не говорил.
Видимо, боялся, что родные люди или паспорт спрячут, или еще что-то такое выкинут, чтобы не дать ему убраться из родного города куда подальше.
— Кто же за Мишенькой теперь смотреть будет? Мы так надеялись на этого неблагодарного, а он взял – и все под откос пустил.
Собственно, третьей новостью было то, что Рита и отец ребенка все-таки доигрались со своими загулами и потеряли родительские права.
И сразу встал вопрос, с кем будет жить маленький Миша. Взять его хотели одновременно и бабушка с дедушкой, и какие-то дальние родственники со стороны отца.
Проблемой было то, что та семья жила в деревне, имела своих двоих детей, а соответственно – не стала бы баловать ребенка и обеспечивать его сверх необходимого минимума.
Видимо, поэтому и разрешили Мишу забрать бабушке с дедушкой. И тут возникла небольшая накладка.
Видите ли, на самом деле со здоровьем и самочувствием у отца и матери Дианы не было все так уж радужно, как они заливали на формальных медосмотрах и в разговорах с представителями опеки.
А может быть, они просто на самом деле не хотели смотреть за шебутным ребенком, но при этом желали чувствовать себя спасителями.
И если летом Диана еще согласилась забрать к себе Михаила, то вот с сентября она должна была уезжать обратно на учебу и, конечно, ни о каких детях там речи уже не шло.
Родственники же до последнего этот факт старались игнорировать, не замечая ни намеков, ни даже прямых слов Дианы о том, что жить Мише у нее осталось вот до двадцать пятого августа и ни днем позже.
И вот сейчас они предприняли последнюю попытку надавить на девушку.
— Ты же понимаешь, что у нас его заберут? Мы же не сможем за ним смотреть, как полагается по этим законам.
А ты молодая, полная сил. И не за чужим ребенком ведь просим смотреть – за племянником родным.
— Мама, за ним есть кому присмотреть! Пусть отдают его тем родственникам, которые хотели его взять.
И не надо накручивать Мишу, что ему там будет плохо и тяжко. Если люби вырастили двоих детей и согласны взять третьего, при этом не пьют и в прочих г…достях не замечены – там по определению будет лучше, чем с Ритой или в детском доме.
— Но мы хотим для внука самый лучший вариант.
— За мой счет? Почему мое будущее и моя жизнь вдруг перестали иметь какую-то ценность?
Почему я должна взять – и отказаться от образования, о котором мечтала с пятого класса?
Почему я должна взять – и забить на себя ради ребенка, который появился на свет даже не по моей вине?
Это не моя ответственность и не моя головная боль. И я не позволю этот крест повесить мне на шею!
— Тетя Диа-а-а-а-а-ана! – попытался снова разреветься Миша. – Не бросай меняааааа!
— Я тебя не брошу. Буду с тобой общаться, забирать к себе на каникулы. Если хочешь – можем созваниваться на выходных или в будние дни по вечерам.
Но жить со мной ты не сможешь как минимум до тех пор, пока не пойдешь в школу.
— Но бабушка обещалаааааа! – плакал Миша.
— Бабушка тебе наврала, — припечатала Диана, отцепляя ребенка от своей ноги и усаживая на свое место за столом. – Мы договорились только о том, что я тебя заберу к себе на лето.
И лето закончилось. Мне теперь пора уезжать и учиться. А за бабушкины обещания с нее и спрашивай хоть сейчас, хоть когда вырастешь.
Метнув на мать осуждающий взгляд, Диана вышла из родительской квартиры, закрывая за собой дверь.
Одновременно чувствуя себя предательницей, но в то же время понимая: своим согласием идти на поводу родителей она в потенциале ломала сразу две жизни – и свою и Мишину.
А так у них обоих будет шанс на нормальную, полноценную жизнь.
Судя по последующим новостям, органы опеки считали точно так же. Опеку бабушки и дедушки через три месяца удалось оспорить и Мишу все-таки передали в семью родственников отца.
Те запретили бабушке и деду общаться с мальчиком, но не возражали против его связи с Дианой и Владом.
Первые месяцы мальчик дулся на тетку, которая его «бросила», но с помощью новой семьи смог понять, что Диана на самом деле не должна была брать его к себе, да и изначально ничего подобного не обещала.
А еще – оказалось, что родственники в деревне вовсе не «чужие люди» и полюбили мальчика, как родного сына.
А Миша получил не только хороших, непьющих родителей, но и брата с сестренкой, которые тоже считают его настоящей семьей.
— У меня теперь тоже брат и сестра есть, как и у тебя, — хвастается он Диане во время одного из звонков.
Диана радуется, что у племянника все хорошо, и мысленно желает ему лишь одного: чтобы и брат и сестра в будущем оставались такими же родными и близкими, готовыми помочь и не взваливающими на родственников ответственность за свои ошибки молодости.
Впрочем, даже если и нет – она всегда сможет рассказать Мише о том, как правильно говорить «нет», основываясь на собственном хоть и травматичном, но все же полезном опыте.
Тут уж, как говорится, хребет лучше отращивать заранее и на чужих ошибках учиться, чтобы самому в беду не попасть.
Свекровь присвоила мою квaртиру и не понимает что не так