Лида стояла у кухонного окна и смотрела, как во дворе дворник сгребает опавшие листья. Ноябрь в этом году выдался серым и промозглым, деревья давно сбросили свой золотой наряд. Она пила утренний кофе и пыталась сосредоточиться на предстоящем рабочем дне, но мысли упорно возвращались к вчерашнему разговору с мужем.
Роман позвонил около обеда, когда она как раз готовила суп. Голос у него был какой-то неестественно бодрый.
— Лид, мама решила продать квартиру. Покупает в новом доме.
— Хорошо, — ответила Лида. — А когда переезжает?
— Вот в том-то и дело. Дом сдадут только через год. А квартиру уже продаёт. Нужно же оплатить.
— И где она будет жить?
— Ну… временно к нам переедет.
Лида почувствовала, как внутри всё похолодело. Ложка с супом замерла на полпути ко рту.
— На сколько временно?
— На год. Максимум.
— Ром, ты помнишь, что было в прошлый раз?
— Помню. Но это же не навсегда. Год пролетит незаметно.
— Незаметно для кого?
— Для всех. Семья — это когда мы все вместе тянем трудности.
Лида отложила ложку. Да и аппетит пропал. Она помнила тот год слишком хорошо, чтобы поверить, что «будет по-другому».
Валентина Сергеевна приехала к ним в январе три года назад. Её квартиру затопили соседи сверху, ремонт затянулся, нужно было где-то жить. «На месяц-два», обещала свекровь. Месяц превратился в одиннадцать месяцев кошмара.
Первые недели ещё можно было терпеть. Валентина Сергеевна критиковала еду, переставляла все подряд, давала советы по ведению хозяйства. Всё это раздражало, но не критично.
Потом свекровь освоилась и почувствовала себя хозяйкой. Она вставала в половине седьмого утра и сразу включала телевизор на полную громкость. Новости, ток-шоу, сериалы — звучало непрерывно до одиннадцати вечера. Когда Лида просила убавить звук, Валентина Сергеевна обижалась:
— Я же не глухая! Просто слух уже не тот, что в молодости.
А ещё она звонила подругам. Каждое утро, ровно в семь, начинались разговоры с Зинаидой Петровной, Людмилой Ивановной, Галиной Николаевной. Обсуждали соседей, цены в магазинах, политику, внуков, болезни. Громко, эмоционально, с подробностями.
— Вчера Ромку видела, — рассказывала она Зинаиде Петровне, не замечая, что Лида пытается спать. — Жена его опять ничего не готовила. Он сам себе макароны варил! Какая работа! Дома сидит, в компьютере ковыряется!
Лида работала удалённо переводчиком, вела проекты с европейскими компаниями. График плавающий, иногда приходилось работать по ночам из-за разницы во времени. Но для свекрови любая работа на дому была «ковырянием в компьютере».
Через месяц такой жизни у Лиды начались проблемы со сном. Она ложилась в одиннадцать, когда свекровь наконец выключала телевизор, но не могла заснуть от нервного напряжения. А в половине седьмого её будил звук включающегося телевизора.
— Ром, поговори с мамой, — просила она мужа. — Пусть хотя бы до восьми не включает телевизор.
— Она привыкла рано вставать. В её возрасте сложно менять режим.
— А мне в моём возрасте сложно не спать.
— Потерпи немного. Скоро её квартира будет готова.
Но ремонт в квартире свекрови затягивался. То строители не приходили, то материалы не привозили. А Валентина Сергеевна всё больше обустраивалась в их доме.
В марте она притащила котёнка. Серого, пушистого, очень милого. Только никого не спросила.
— Бабе Шуре из соседнего подъезда кота пристроить нужно было, — объяснила она. — Не выбрасывать же на улицу!
Котёнок был маленький и не приучен к лотку. Первые недели он гадил везде — в тапки, под диван, в углы. Убирала, конечно, Лида. Валентина Сергеевна говорила, что у неё спина болит, наклоняться тяжело.
В апреле появилась рассада. Валентина Сергеевна решила выращивать помидоры и огурцы для дачи. Места на подоконниках не хватило, и она расставила ящики с землёй даже в ванной.
— Здесь как раз влажность подходящая, — объяснила она. — И свет хороший.
Ванная превратилась в оранжерею. Чтобы принять душ, приходилось аккуратно обходить ящики с рассадой. А когда Лида попросила хотя бы часть растений убрать, свекровь обиделась:
— Я же для общей пользы стараюсь! Летом свежие овощи будем есть!
Какие овощи, какая дача — у них не было ни того, ни другого. Но Валентина Сергеевна жила в своём мире, где все должны были радоваться её инициативам.
К маю у Лиды начались проблемы с щитовидкой. Сначала просто слабость, потом дрожь в руках, сердцебиение. Врач сказал — стресс, нужно исключить нервные нагрузки.
— Может, маме пора съезжать? — осторожно предложила Лида мужу.
— Куда съезжать? Ремонт ещё не закончен.
— В съёмную квартиру. К подругам. Временно.
— Зачем деньги тратить? Скоро её квартира будет готова.
— Когда скоро?
— К лету точно.
Лето пришло, а ремонт в квартире свекрови всё не заканчивался. Зато Валентина Сергеевна окончательно почувствовала себя хозяйкой. Когда Лида была на работе, она покупала ненужные вещи, а потом критиковала всё подряд.
— Лидка, почему у вас в холодильнике бардак? — спрашивала она, перекладывая продукты по своему разумению.
— Какой бардак?
— Сыр рядом с рыбой лежит! Это же антисанитария!
И так каждый день. Замечания, советы, критика. Валентина Сергеевна была уверена, что имеет право вмешиваться во всё, потому что живёт в этом доме.
А ещё она докладывала сыну о каждом шаге невестки.
— Ромочка, — говорила она, когда муж приходил с работы, — Лидка сегодня до двенадцати спала! Я завтрак готовила одна!
— Мам, у неё сегодня выходной.
— Какой выходной? Жена должна мужу завтрак готовить каждый день!
Роман обычно отмахивался, не хотел вникать в детали. Для него мама была пожилым человеком, которому нужна помощь, а жена — молодой и сильной, которая должна терпеть.
К августу у Лиды начались панические атаки. Она просыпалась среди ночи от сердцебиения, не могла дышать, руки тряслись. Эндокринолог назначил гормональные препараты — щитовидка совсем разладилась.
— Рома, я больше не могу, — сказала она мужу. — Либо твоя мама съезжает, либо я.
— Лид, ну потерпи ещё немного! Ремонт почти закончен!
— Ты это говоришь уже полгода!
— Но правда почти закончен! Мама сама сказала.
— Твоя мама сказала бы что угодно, лишь бы остаться здесь!
— Не говори так о маме!
— А как говорить? Она захватила наш дом!
— Она пожилой человек, ей нужна помощь!
— Помощь — это одно. А диктатура — другое!
В сентябре случился скандал. Валентина Сергеевна решила постирать свои вещи и загрузила в машинку шерстяной свитер вместе с синими джинсами. Свитер окрасился, стал грязно-серым.
— Лидка! — закричала она. — Твоя машинка испортила мне свитер!
— Валентина Сергеевна, нельзя стирать шерсть с джинсами…
— Почему нельзя? Я всю жизнь так стираю!
— Джинсы линяют. Особенно новые.
— Не линяют! Это твоя машинка плохая!
— Машинка здесь ни при чём. Просто нужно сортировать вещи по цветам.
— Никогда не сортировала! И ничего не линяло!
— Значит, джинсы были старые. А эти новые, тёмные.
— Ерунда какая! Машинка испорчена, вот и всё!
Лида поняла — спорить бесполезно. Валентина Сергеевна никогда не признавала своих ошибок. Виноваты были всегда другие — плохая техника, некачественные вещи, неправильные инструкции.
А ещё через неделю свекровь решила заняться зимним огородничеством. Лида зашла в ванную и обнаружила там двадцать ящиков с проросшим луком. Запах был ужасный, в ванной стало невозможно находиться.
— Валентина Сергеевна, что это?
— Лук на перо! Зимой витамины нужны!
— Но ванная — это не огород!
— А где ещё выращивать? На балконе холодно!
— Нигде! Зимой лук не выращивают дома!
— Выращивают! Моя подруга Зинаида Петровна каждую зиму выращивает!
— У неё большая квартира!
— У вас тоже большая! Три комнаты!
— Одна из которых ваша!
— Моя? — возмутилась Валентина Сергеевна. — Это дом моего сына! Я здесь не гостья!
Вот тогда Лида поняла — свекровь не собирается уезжать. Ремонт в её квартире давно закончен, но она придумывает новые отговорки. Ей здесь нравится. Она чувствует себя хозяйкой, все вокруг неё вертятся, никто не смеет возражать.
— Роман, — сказала Лида мужу вечером, — твоя мама должна съехать. Сегодня же.
— Лид, ну что ты! Куда она съедет?
— В свою квартиру. Ремонт там давно закончен.
— Она говорит, что ещё не всё готово…
— Она врёт!
В октябре у Лиды случился нервный срыв. Она проснулась среди ночи от того, что не могла дышать. Сердце билось так быстро, что, казалось, сейчас выскочит из груди.
Роман вызвал скорую. Врач сказал — острый стресс, нужен покой и отдых.
— От чего стресс? — спросил доктор.
— Семейные проблемы, — неопределённо ответил Роман.
— Тогда нужно эти проблемы решать. А не таблетками заедать.
На следующий день Лида поставила ультиматум: либо свекровь съезжает, либо она уходит сама. В итоге Валентина Сергеевна переехала в свою квартиру, а Лида поклялась себе — больше никогда не будет жить со свекровью под одной крышей.
— Рома, либо твоя мама съезжает, либо съезжаю я.
— Лид, ты не можешь так говорить!
— Могу. Я уже сказала.
— Это моя мать!
— И это моё здоровье!
— Но куда она поедет?
— В свою квартиру!
— Там же ремонт…
— Никакого ремонта там нет! Позвони управляющей компании!
Роман позвонил. Оказалось, ремонт в квартире Валентины Сергеевны закончили ещё в июле. Два месяца она просто не хотела уезжать.
В конце концов Роман согласился, что мама должна съехать. Валентина Сергеевна устроила скандал, плакала, упрекала сына в неблагодарности. Но через неделю всё-таки переехала в свою квартиру.
Лида тогда подумала — больше никогда. Что бы ни случилось, она больше никогда не будет жить со свекровью под одной крышей.
Прошло два года. Лида постепенно восстановилась. Щитовидка пришла в норму, сон наладился, приступы паники прошли. Валентина Сергеевна изредка приходила в гости, вела себя относительно прилично. Казалось, урок пошёл впрок.
И вот теперь Роман предлагает начать всё сначала.
— Лид, но это же временно! — говорил он вечером. — Всего год!
— Рома, ты помнишь, что было в прошлый раз?
— Помню. Но теперь будет по-другому.
— Почему это ты решил, что по-другому?
— Потому что мы опытнее. Знаем, чего ожидать.
— Я знаю, чего ожидать. Поэтому и не согласна.
— Лид, она же не враг нам! Просто характер у неё сложный!
— Характер не меняется в шестьдесят семь лет.
— Но ведь альтернативы нет! Съём дорогой, а квартира в новостройке — хорошая инвестиция!
— Для кого инвестиция?
— Для нас! Мне же она достанется!
— Тебе достанется. Не мне.
— Мы же семья! Муж и жена! Что моё — то и твоё!
— Тогда почему решение принимаешь один?
— Какое решение?
— О том, что твоя мать будет с нами жить.
— Но куда ей деваться?
— Снимать квартиру. Как все нормальные люди.
— За чейсчёт?
— За свой.
— У неё пенсия маленькая!
— Рома, она продаёт квартиру за четыре миллиона! Неужели не может часть денег потратить на аренду?
— Но тогда меньше останется на новую квартиру!
— И что?
— Как что? Я же наследник! Чем больше она потратит, тем меньше мне достанется!
— Вот оно что… — Лида посмотрела на мужа внимательно. — Значит, дело не в заботе о матери. Дело в наследстве.
— Не только в наследстве! Конечно, я о маме забочусь! Но если она будет год платить за съём, это же наши деньги фактически!
— Её деньги.
— Наши будущие деньги!
— Роман, ты слышишь, что говоришь?
— Говорю разумные вещи! Зачем тратить деньги на съём, если можно год пожить с нами?
— Можно, если я соглашусь.
— А ты разве не согласишься?
— Нет.
— Почему?
— Потому что не хочу снова болеть.
— Не будешь болеть!
— Буду. Твоя мать меня просто убивает.
— Лид, ну что ты говоришь!
— То, что думаю.
Роман встал, прошёлся по комнате.
— Лид, но ведь по-человечески… Мама пожилая, ей нужна поддержка…
— Поддержка — это одно. А совместное проживание — другое.
— Но год пролетит быстро!
— Для кого быстро?
— Для всех!
— Роман, в прошлый раз ты тоже говорил «быстро». Одиннадцать месяцев ада.
— Тогда мы не знали, как с ней ужиться…
— А теперь знаем?
— Теперь будем готовы к её особенностям.
— Каким особенностям?
— Ну… она любит рано вставать, громко говорить по телефону…
— Роман, ты забыл про рассаду в ванной? Про кота? Про то, как она меня критиковала каждый день?
— Это же мелочи!
— Мелочи? Я из-за этих мелочей на гормонах сижу!
— Лид, а ты заметила, как мама в последнее время… странно себя ведёт?
— В каком смысле?
— Ну, забывчивая стала. На прошлой неделе приходила к нам, три раза спросила, который час. А позавчера звонила, не могла вспомнить, как зовут соседку.
Лида насторожилась. Она тоже это замечала. В последние месяцы Валентина Сергеевна стала повторяться, путать события, терять вещи.
— Роман, а ты не думал, что это может быть начало деменции?
— Какой деменции? Это просто возраст!
— Деменция тоже возрастное заболевание.
— Лид, ну что ты! У мамы просто память ухудшилась!
— Роман, она в прошлый раз забыла выключить газ. Я пришла — вся квартира пропахла.
— Бывает! Я тоже иногда забываю!
— Ты забываешь выключить свет. А она забывает выключить газ. Это разные вещи.
— Роман, если у твоей матери действительно начинающаяся деменция, то совместное проживание станет ещё более невыносимым.
— Никакой деменции нет!
— Есть. И ты это знаешь, просто не хочешь признавать.
— Лид, даже если есть, то мне тем более нельзя её бросать!
— Никто не говорит о том, чтобы бросать. Нужно снять ей жильё и нанять сиделку.
— Какую сиделку?
— Которая будет следить, чтобы она не забыла выключить газ или закрыть дверь.
— Это же дорого!
— Роман, деменция — это серьёзно. Нужно лечение, наблюдение, специальный уход.
— Мы сами можем ухаживать!
— Ты можешь. Я не буду.
— Лид, это же мать! Больная, беспомощная!
— Роман, твоя мать не беспомощная. Она продаёт квартиру, покупает новую, принимает финансовые решения. Если у неё деменция, то начальная стадия.
— Тем более! На начальной стадии можно дома лечиться!
— Можно, если есть кому ухаживать. А я не готова стать сиделкой.
— Лид, но семья…
— Семья — это когда решения принимают вместе. А ты мне приказываешь.
— Я не приказываю! Я прошу!
— Роман, вчера ты сказал: «Освободи место в шкафу, мама завтра приезжает». Это приказ, а не просьба.
— Я думал, ты согласишься…
— Почему ты так думал?
— Потому что… потому что мама больная, старая…
— И поэтому я должна пожертвовать своим здоровьем?
— Не жертвовать! Просто помочь!
— Роман, я уже помогала. Одиннадцать месяцев. Результат ты видел.
— Тогда было по-другому!
— Ничего не изменилось. Только стало хуже — теперь у неё ещё и проблемы с памятью.
Роман встал, подошёл к окну.
— Лид, а что мне делать? Куда её деть?
— Снять квартиру, найти хорошую сиделку, водить к врачам.
— За чьи деньги?
— За её деньги! Она же продаёт квартиру!
— Но тогда на новую квартиру не хватит!
— Роман, при деменции люди не покупают квартиры. Они лечатся.
— У мамы нет деменции!
— Тогда зачем ты говоришь, что она больная и беспомощная?
— Я… — Роман замялся. — Просто она пожилая…
— Пожилая, но самостоятельная. Может снимать жильё и жить отдельно.
— Лид, но год пролетит незаметно…
— Для кого незаметно? Для тебя?
— Для всех!
— Роман, я тебе последний раз говорю: я не буду жить с твоей матерью. Ни год, ни месяц, ни неделю.
— А если я настаиваю?
Роман встал, прошёлся по комнате, потом остановился и посмотрел на жену решительно.
— Убери свои вещи из шкафа, мама будет у нас жить.
— Тогда ты тоже убирайся, — спокойно сказала Лида. — Я с ней жить не собираюсь.
— Что?! — Роман не поверил своим ушам. — Ты меня выгоняешь?
— Я говорю: либо твоя мать снимает себе жильё, либо вы живёте вместе где-то в другом месте.
— Лид, ты не можешь так говорить!
— Могу. И говорю.
— Это же моя мать! Больная, старая!
— Твоя мать. Не моя проблема.
— Но мы же семья!
— Семья — это когда муж защищает жену от родственников. А не наоборот.
— Я никого не защищаю! Я прошу потерпеть!
— Я уже терпела. Больше не буду.
Роман сел обратно на диван.
— Лид, я не ожидал такой реакции…
— А я не ожидала, что ты снова предложишь мне жить с твоей матерью.
— Но что же мне делать?
— Быть взрослым мужчиной. Решать проблемы, а не перекладывать их на жену.
— Я не перекладываю!
— Перекладываешь. Хочешь, чтобы я терпела твою мать ради твоего наследства.
— Не ради наследства! Ради семьи!
— Ради твоей семьи. Не нашей.
— Лид, дай мне время подумать…
— Сколько времени?
— Неделю.
— Хорошо. Неделя — это максимум.
— И что будет через неделю?
— Либо твоя мать снимает жильё, либо вы оба съезжаете отсюда.
Через три дня Роман сообщил, что поговорил с матерью и она согласилась снимать однокомнатную квартиру рядом с их домом. Дорого, но на год можно потратиться.
— А что с новой квартирой? — спросила Лида.
— Купит чуть поменьше.
— И сиделка?
— Пока обойдёмся без сиделки. Буду сам навещать, проверять.
— Хорошо.
Валентина Сергеевна переехала в съёмную квартиру без скандалов. Видимо, поняла, что альтернативы нет. Иногда звонила, жаловалась на одиночество, но к ним в дом больше не просилась.
Я развожусь с Маргаритой и привожу сюда новую жену, — сказал Павел, — И Вам, дорогая теща, придется делить кухню с ней